Люби меня по-настоящему

      Хвала богам расспросами Дэхена не доставали вовсе. С одной стороны Чон был рад. С другой, ему было интересно, как отнесется Енгук к тому, что именно он первопричина всего этого. Возненавидит ли он его или примет с той дружелюбной улыбкой, скажет «we’ll be all right» и предложит купить ему что-нибудь, выпить или поесть.       Последнее было просто невозможно. Смерть холодной косой машет за спиной и неизвестно когда ей ударит. Тут не до «мировой» и купить что-то поесть.       Дэхен на самом деле не до конца ощущал страх за свою жизнь. Он не мог представить, что когда-то может не проснуться. Из-за этого все откладывал разговор с Баном.              Сегодня Дэхену стало плохо прямо в комнате ожидания. Они с Енгуком только отсняли трансляцию для фанатов. Дэхен уже привык, что за многими приятными чувствами следует теперь боль. Но сейчас сердце завыло и закололо так сильно, что было невозможно сдержать стон. Боль по нервам стреляла в левую руку, под ключицу и даже немного под ребра. Не проходила так долго, что Дэ собирался просить мемберов поискать человека, который смог бы поставить ему укол. На такие случаи он сейчас носит с собой и шприц и препарат. Дэ прислонился к подоконнику, на котором был включенный планшет. Со стороны казалось, что он увлечен им.       Вот сейчас ему стало страшно. Через несколько минут все утихло, но Чон боялся делать резкие движения. Он втихаря наглотался выписанных ему сердечных препаратов и смог неплохо так выступить. Возможно, жизнь с соломой под горлом быстрее закончится, пошли Бан Дэхена, куда подальше после его признания.              В общежитие Енгук не поехал со всеми. Он направился в студию звукозаписи. Идеи или любопытство иногда перли у него через край.       В общей комнате Дэхен завалился на диван, пока Химчан щелкал пультом от телевизора и искал, что бы посмотреть. Макнэ как-то странно тихо рассосались по квартире.       — Дэ, — позвал Химчан.       — М?       — Как у тебя с Ханахаки? Тебе не лучше?       — Да все так же. Разве не знаешь, что она никуда не денется?       — Знаю. Ты еще не признался?       — Кому? — Дэхен даже осип, и моментально обернулся на хена.       — Ну, тому к кому это у тебя?       — Нет.       — Почему? Боишься, откажет?       — Неважно.       Дэхену не нравился этот разговор.       — Ты бы тогда пригласил ее на свидание, поухаживал, — Химчан сел к Дэ в пол оборота, — добиться девушку не сложно. Хочешь, я расскажу как…       — Нет, не хочу этого слушать!       Видимо и макнэ и этот дамский угодник сговорились. Дэ собирался уйти, но Ким грубо за предплечье дернул его и усадил назад.       — А я не хочу смотреть, как ты стабильно белеешь по нескольку раз на день, а потом глотаешь горстями таблетки.              «Все-таки они видят это»              Дэхену стало немного стыдно. Впрочем, его братья волнуются о нем и это даже приятно, несмотря на ситуацию.       — Ты можешь умереть довольно скоро, если ничего даже не попробовать сделать.       — Я бы хотел сначала поговорить с Енгук-хеном.       Химчан понимающе кивнул.       — Не думаю, что компания в твоем случае станет противиться отношениям. Но все-таки да, лучше поговори с Енгуком, он, если что, будет на твоей стороне.       — В том-то и дело что я не могу поговорить.       — Позвони.       — Да не по телефону это все разговор!       Дэхен выдернул рукав из хватки Химчана.       — Ладно, — Химчан встал и пошел из комнаты, — все будет.       На следующий день Енгук предложил свозить Дэ на процедуры в больницу. На скутере. Дэхен понял, что это Химчан постарался. Волноваться Чон начал еще пока одевался. Зная Бана и его езду, холодно от поездки не будет. Волновался он еще и потому что сможет оправданно касаться Енгука. Он не хотел помереть прямо у него за спиной.       В больнице парень не находил себе места и придумывал диалог наперед. В итоге он вышел из здания с мокрыми ладонями и каплями пота, стекающими по позвоночнику. Пока Енгук докуривал сигарету, Дэхен набирался мужества.       В итоге он сказал все без прелюдий.       — Ханахаки — Енгук видимо не отреагировал, но Дэ знал, что он слышит, — это из-за тебя.       Кажется, самого Дэхена эти слова оглушили мощно. Он так нервничал, что ему показалось, будто он не произнес этого вслух. Енгук шумно затянулся и ссутулился. Он молчал очень долго и Дэхен заговорил снова.       — Мне никогда не нравились парни, и сейчас тоже. Я нахожу девушек более интересными. Но то, что у меня к тебе, — Чон сжал куртку на груди, — я не властен над этим. Просто так получилось.       Енгук прочистил горло кашлем.       — Я понимаю, ты не виноват. Поехали.       Бан не сказал больше ни слова. По пути Дэ снова почувствовал боль в теле. «Неужели, а я как-то не успел соскучиться по этому». Боль отнимала силы. Тогда и сейчас тоже. Вот только теплый как печка Енгук согревал бедра и ребра. Дэ знал, что возможности больше не будет и прижался к хену, совершенно не думая о смущении.       Но уши все же горели под шлемом.              На следующий день Дэхен утром заваривал себе кофе на кухне. Несмотря на то, что он признался Енгуку Дэ не чувствовал себя плохо. Волнение это да, но не плохо. Сдохнуть по крайней мере уже не хотелось.       — Дэхен, — пробасили за спиной.       Этот голос пробирал до костей и Дэхен вздрогнул. В одинокой тишине на кухне такое появление Енгука стало неожиданностью.       — Зайди ко мне в комнату.       У Енгука на лице как всегда было «ничего», но тон заставил желудок Дэхена сжаться в урюк. Он не стал пить или брать с собой кофе, только пошел за Баном. По пути они столкнулись с сонным, еле продравшим глаза Химчаном. Он морщился от света и, врезаясь в углы стен, ушел в спальню Дэ.       «Бан видимо выгнал его. Енгук так рано встал? Я-то вчера как пришел, отрубился, но хен не ложится так рано спать. Он вообще спал? Если нет, это из-за меня?» пока они шли несколько метров, Дэ успел приготовить завещание.       Енгук сел за стол около окна и закурил. Пепельница была полная, а пачка начатая уже явно не первая. Дэ подумал, что они с Химчаном устраивали соревнование, кто больше выкурит. Ну, в комнате было явно проветрено. Дэ сел на убранную или даже не разбиравшуюся с вечера кровать Бана. Кажется, запах табака в этой комнате просто въелся в мебель и существовал как часть интерьера.       — Думаю, мы должны поговорить, — Енгук выдохнул дым и посмотрел на Дэ, — мы теперь встречаемся, и об этом стоит рассказать мемберам.       — Хен, — Дэ перебил его, чуть не поперхнувшись воздухом, — что значит встречаемся? Разве стоит это делать? Меня устраивает и такое положение вещей. Я знаю, что тебе нравятся девушки, не переступай через себя. Я не хочу, чтобы ты врал мне или притворялся, — Чон нервничал, — мне не нужна жертва от тебя или притворство. Ты ведь не сможешь любить меня по-настоящему.       От какой-то неправильной радости сердце забилось маленькой птицей. Но разум тяжело твердил, что происходящее — что-то действительно неправильное.       Енгук становился серее и глубже затягивался. Он не отводил взгляда от Дэхена и Дэ прекрасно видел, как быстро сменяются во взгляде мысли Енгука.       — Я люблю тебя, — Енгук сказал это, не моргнув и глазом, и закивал, — но я не вкладываю в это слово тот смысл, что вложил бы ты.       Чон понял, что Енгук имеет в виду братскую любовь.       — У нас вероятнее всего ничего не получится, и когда мы разойдемся, — Дэхен передохнул, — для меня это будет ужасно. Я наверное в таком случае умру. Потому что, видеться каждый день и четко знать, что «нет» это будет больно. Для меня это физически больно.       Енгук постепенно стал напоминать убийцу. Дэхен не знал, как выглядят убийцы, но в собственной смерти был уверен. Все-таки Бан возненавидел его. А Дэхен ненавидел свой язык.       — А вот так не больно, нормально? Нормально, что я знаю о тебе и просто хожу мимо, будто ничего не случилось? Зачем тогда ты признался мне?       — Я хотел… я думал, мне будет легче, и на самом деле не хотел обременять тебя.       Он говорил очень тихо. Чон понял, что попросту переложил ответственность на Енгука за свою, по сути, жизнь. На плечах Бана и без того много висит. А тут еще он. Думалка почему-то всегда работает позже, чем это нужно.       — Сейчас у меня нет никого на примете для серьезных отношений и вообще. Для таких встреч нужно время, силы и много энергии. Все это мне нужно для музыки. С тобой мы знакомы давно и притерлись уже как-то, — Енгук был напряжен, — я не знаю, что следует говорить. Не знаю как. Это очень странно.       Он затушил сигарету, вдавливая ее в кучу других и долго выдыхая.       — Меня не устраивает ходить мимо тебя и смотреть, как ты медленно умираешь. Тем более что это можно как-то исправить. Что доктор сказал?       — Ничего. Лечение «взаимная любовь» и так всем известно. Он предложил операцию, но я отказался. Я не смогу петь твои песни с чувством, если стану эмоциональным овощем после этого. В целом он не вдавался в подробности и спасибо.       — Тоже мне «доктор». Говоришь, не получится. А куда ты денешься?       Дэхен немного не понял. Видимо это четко отразилось на лице.       — И я тоже. Мы живем под одной крышей, видимся друг с другом чаще, чем с семьей. Мы уже семья и чего ты боишься? Ты ведь боишься? — Бан не стал ждать ответа, — это я должен бояться.       — У меня тоже не было подобного опыта если что!       — Ты уже живешь с этим под сердцем, а я только вчера узнал! И все же, давай встречаться? Я сам скажу обо всем мемберам.       Чон метался. Он все равно умрет. Без ответных чувств или с ними ему долго не прожить с таким диагнозом. Пусть хотя бы Енгук не живет с этим бременем, ломая себя ради чужого человека. К тому же отношения предполагают секс. А даже Дэ не задумывался об этом, не то, что Енгук.       Но Бан все продолжал говорить в тишине.       — Я ночью много думал. Я не мальчик и прекрасно понимаю все, что стоит за словом «отношения». И, прости Дэ, но я не могу думать о сексе с тобой.       Дэхен поначалу смутился, но потом понимающе закивал. Он тоже не мог о таком думать. Ему не было противно, но он просто не мог. А Енгуку видимо было еще и противно. В груди начинало ныть.       — Я пока (!) не могу это представить. Не обижайся.       — Я и не собирался обижаться, все с самого начало прекрасно понятно.       — Посмотри на меня.       Дэхен замотал головой. Он не ожидал, что он еще и разревется сейчас. Почему-то было обидно. Дэ не считал себя уродом, но единственному человеку, которого он любит, он, скорее всего, не нравится. И не понравится никогда. Если Чон скажет, хоть слово или посмотрит на хена, точно разревется. Енгук подошел к кровати и сел на корточки рядом с ним.       — Что мне делать? Что нам делать? Ты так отчаянно отказываешься, будто я тебе предлагаю… ну, не знаю даже. Сняться в порно.       Дэхен закивал.       — Что?       Дэ в волнении начал заламывать руки и молчал. Слезы уже было не сдержать, Енгук видел их. Если Дэ скажет, хоть слово его голос будет унизительно дрожать. Поэтому он прошептал.       — Давай встречаться.       Почему это оказалось так тяжело? Дэхен не знал что теперь за чувства внутри. Голова горела от роя мыслей и жгучих слез, а на душе становилось легче.