Позарез

      Утром понедельника солнце, как и всегда, взошло над средней школой Бенджамина Беннекера, куда стягивались по одиночке и мелкими компаниями дети и подростки — кто пошустрее, кто поленивей.       Солт слегка опаздывал — впервые решил хотя бы немного привести себя в порядок утром, мать Рипли уже пару раз задала неудобные вопросы. Он смиренно причесался, попытался совладать с тушью, подрисовал карандашом брови, чтобы стали чуть больше похожи друг на друга, и надел на шею одну из цепочек, что валялись в комоде у хозяйки комнаты — с колечком, внутри которого примостился крошечный стрелец.       Подходя к школе, Солт наверняка знал, о чем будут говорить друзья весь день — про его так называемую «интрижку» с кэпом. Ривьера сам толком не знал, зачем это сделал, но когда Локхарт стал подмазываться, намекая, какой Солт (поправка, ныне Рипли) мудила, и как не заслужил такую милашку, захотелось ему наподдать. Однако еще немного хотелось словить новеньких ощущений и распробовать давно приглянувшегося козла Долли — внешне-то он всегда был ничего. Перспектива отомстить и получить удовольствие вкупе убедила Солта, что игра стоит свеч.       Игра и вправду стоила — в женском теле секс оказался потрясающей штукой. Впрочем, в мужском Ривьера его не пробовал, но теперь решил, что это даже к лучшему — так было честнее. Солт пока не привык целиком считать себя девушкой, но к некоторым вещам приноровился до смешного быстро — особенно к тому, как легко теперь было цеплять парней. Обдумывая то, как повезло ему, что он оказался геем, и впервые задумываясь о своей голубизне как о подарке, а не проклятии, Солт под утренним солнышком достиг входа в школу.       Рипли и Гвен не было на первых уроках, Каст мелькнул, махнув в знак приветствия, на перемене и пошел на биологию, так что пересечься друзьям удалось только за ланчем. Туда-то Солт и пришел, чтобы получить свою дозу колкостей, он даже знал, от кого.       — Ну, говори, — разрешил он, садясь рядом с Рипли. — Я знаю, ты весь день в себе держишь.       — Ох, Солти, так их жалко, — поджала губы она. Он вопросительно поднял голову.       — Ты о чем?       Рипли смерила его сочувственным взором и кивнула на стоящую около раздачи Гвен. Солт присмотрелся — выглядела она и впрямь не как обычно. Словно градом побитая, унылая до серости, смотрела в одну точку, потирая глаза.       — Что это с ней? — поинтересовался он у Рипли, но она не успела ответить.       За столик приземлился Каст, держа в руках поднос. Он вроде бы был как обычно, только излишне сосредоточенный — тут же стал перекладывать еду с подноса Рипли на свой, чтобы подложить один под другой.       — Каст, что случилось? — нахмурился Солт.       Гвен как раз забрала свой поднос и подошла, присев рядом с Рипли. Та молчала, предоставляя возможность ответить кому-то другому.       — Эй, ребята, — поднял руки Ривьера. — Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?       — Ничего особенного, — пожал плечами Каст. — Гвен изменила мне, мы расстались. Больше никаких новостей.       На это Гвен неожиданно закрыла лицо руками и уронила голову на стол, заходясь в похожем на кашель плаче. Каст не среагировал.       — Ты… вы… серьезно? — сглотнул Солт. — Гвен?       — Я не знаю, как это вышло, — простонала она из-под ладоней. — Я не знаю…       — Проклятье, это что, правда? — опешил Ривьера. — Да вы же… ну вы даете.       Он вовремя заткнулся, хотя из глотки рвались слова о том, что они вроде как созданы друг для друга и все такое — хоть Солт в это и не верил, но тут случай был особенный. Наконец он вспомнил о такте и сглотнул все, что хотел ляпнуть так не вовремя.       — Ну, Каст, а ты-то как? — сочувственно спросила Рипли, тронув приятеля за локоть.       — Все в порядке, — передернул плечами он, жуя тыквенную лепешку. — Обидно, конечно, но я знал, что все так и будет.       Гвен подняла лицо, взяв себя в руки, утерла непрошенные слезы и вытянулась, делая вид, что просто закашлялась — видимо, пыталась спасти имидж Каста, чтобы хоть чем-то его разжалобить.       — Уилли, ну что ты такое говоришь, — протянула она дрожащим голосом. — Это вообще ужасное недоразумение…       — Нет, — покачал головой он, глядя на неё так, будто они обсуждали погоду. — Я ведь говорил тебе, что именно так всё и кончится. Самое смешное: если бы мы не обменялись телами, всё было бы точно так же. Не забивай голову, Гвен, не хватало ещё рассориться на этой почве.       Гвен подавленно опустила взгляд, а Солту в этот момент стало её по-настоящему жаль. То, как Каст быстро принял расставание с ней, должно быть, отнимало у неё всякие шансы. Остаток обеда прошел почти в полной тишине, Рипли не решалась ничего произнести, Гвен с трудом сдерживала слезы, Каст жевал, с отсутствующим видом глядя в телефон, а Солт не мог вымолвить ни слова, не зная, существует ли хоть одна тема, которая перебьет этот отвратительный осадок, выпавший на всех собравшихся за столом.       Когда ланч подошёл к концу, он ощутил почти облегчение, скомканно попрощался и пошел на уроки.       По пути в классы Солт решил зайти в холл, чтобы сбросить в шкафчик лишние книги. Открыв уже по привычке хранилище Рипли, которыми они обменялись еще в самом начале, он принялся складывать туда ненужности, попутно разглядывая фото, налепленные в шкафчик. Забавно, но он уже начал привыкать к тому, что выглядит как она — фото теперь смотрелись так странно. Воспоминания, которых у него не было.       — Мисс Эддерли, могу я с вами поговорить? — послышался голос позади. Солт обернулся, а на плечо ему мягко легла ладонь доктора Сассекса.       — Конечно, в чем дело? — спросил он, поворачиваясь всем телом и захлопывая шкафчик.       — Как ваши дела с мистером Кастом? Все в порядке? Больше не ссоритесь? — спросил Сассекс, сложив руки на груди.       Он смотрел вполне невинно, но как-то будто с немым торжеством. Солт поджал губы.       — Мы давно решили наши проблемы, — ответил он. — А почему вы спрашиваете?       — Поднял записи о вашем посещении доктора Рэкью, — с особым смаком произнес Сассекс. — И выяснил, что после приема вы целую неделю отсутствовали, в то время, как остальные ученики, которых направили к психологу, были в школе на следующих день и все прочие.       — Я заболела, — вскинул бровь Солт. — Можете родителям позвонить.       Доктор Сассекс улыбнулся, будто слушал первосортную ложь — что было забавно, ведь Солт не лгал — и покивал:       — Да-да, мисс Эддерли. И всё же я бы хотел проверить кое-что, если позволите. — Он взял Солта за локоть, поведя за собой.       — Вообще-то у меня уроки… — беспомощно попытался тот.       — Да кончай ты прикидываться, — произнес сквозь зубы Сассекс, стиснув локоть по-настоящему сильно.       Солт хотел крикнуть, попросить кого-то о помощи, но коридор некстати опустел, а через мгновение Сассекс уже затащил его в кабинет и накрепко захлопнул дверь.       Рипли тем временем тоже поспешила сбежать от поля брани подальше — тренировки временно были окончены, игрокам дали время отдохнуть после чемпионата, но, как выяснилось, заняться кроме них и болтовни с друзьями, было нечем. С друзьями сейчас болтать было чревато, так что Рипли просто шлялась по школе в ожидании следующего урока. Пару раз ей на глаза попался доктор Сассекс, он куда-то спешно ушел в середине дня, на что она лишь пропустила мысль о том, что тому повезло с графиком.       Звонок оповестил о начале урока, Рипли не торопилась на географию, она решила вначале зайти в уборную. Перемена окончилась, и там не должно было быть много народу, при котором Рипли стеснялась даже рядом стоять — пускай, она почти приноровилась к мужскому телу, но к обществу других парней, особенно в таких деликатных местах, казалось, не сможет привыкнуть никогда.       Она толкнула дверь в туалет и, подойдя к кабинке, остановилась, услышав странные звуки, похожие на всхлипы. Обернувшись, Рипли обомлела — перед ней прямо на полу у выхода, где почище, сидела Гвен, спрятав лицо в ладонях, и ревела навзрыд.       — Гвен?.. — испуганно позвала она. — Гвен, ты чего?       — Рипли? — узнала её Гвен, поднимая голову. — Я ошибалась, Рипли…       Подойдя, та присела на корточки и сочувственно погладила подругу по плечу.       — В чем ты ошибалась? — спросила она. Гвен подняла залитое слезами лицо и бессильно взмахнув руками, сипло ответила:       — Я девчонка.       Рипли не нашла что на это ответить, Гвен снова закрыла лицо ладонями и заплакала пуще прежнего.       — Ну, Гвен!.. — выдохнула Рипли, садясь рядом с ней. — Ну что ты так расстраиваешься… ты же… вы помиритесь!       — Не помиримся, — проревела та. — Ты слышала, что он сказал… Я все испортила…       Она зашлась в плаче, который Рипли уже не решалась больше нарушить словами. Они все равно ничего не изменили бы — Рипли слишком хорошо прочувствовала весь тот холод, с которым Каст общался с Гвен за ланчем. Он был до смерти оскорблен, и даже если где-то на дне теплилась любовь к Гвен, она только ни за что не пробилась бы через эту стену.       Рипли недолго знала Каста близко, но за это время успела понять — он не из тех, кто быстро забывает обиды.       Бедняга Рипли не знала, как утешать её, и Гвен не винила её за это. Кого она могла вообще винить? Если и существовал способ глупее потопить все, что дорого — она непременно изобрела бы его, потому что никому другому так мастерски влезать в дерьмо было не под силу. В конце концов Рипли ушла, с четверть часа поутирав её слезы, и Гвен снова осталась в звенящей тишине.       Она держалась весь день, но, увидев Каста, его безразличное лицо, холодный взгляд и услышав спокойные слова, разбивающие её сердце, не смогла больше делать вид, что все наладится. Гвен знала — она сама разбила ему сердце, и он ждал этого, а оттого ему наверняка было ещё больнее, и она ненавидела себя за то, что сделала.       А делать что-то хотелось до дрожи, бежать куда-то, что-то спасать, пытаться из последних сил — и как назло, теперь, когда его не было рядом, силы покидали её. Гвен опускала голову на руки, давилась слезами, выпуская изнутри всю свою боль, чтобы осталось место сделать хотя бы один вдох. Чтобы подняться и хотя бы попытаться добиться своего, ей нужно было вначале простить себя, чтобы просить этого от Каста, но она не могла.       Задумываясь об этом на выходных, что она провела в слезах, Гвен сделала для себя только один вывод — еще никогда неверность так сильно не глодала её сердца. Что уж там, она и раньше изменяла — даже делала больно тем, кто был рядом — но еще ни разу не было так больно самой.       Всё изменилось, и Каст был этому виной, и именно потому Гвен знала, что должна вернуть его. С ним всё, что казалось ей раньше недоступным, стало так близко, протяни только руку — нужно было лишь не испортить. Что ж, она не справилась. Но то, что она ощутила это, стоило того, чтобы пытаться спасти всё до последнего.       Как следует поревев, Гвен решила забить на урок и дождаться следующей перемены, чтобы перекусить. Она умыла лицо Каста, которое довела до состояния, в котором неприлично было показываться людям, подождала, пока вид станет хотя бы немного приемлемым, и пошла прочь из уборной. Оказывается, она и вправду прострадала весь урок, из классов уже потянулись ученики, медленно заполняя коридоры.       Гвен пошла в столовую, шаря в карманах Кастовых брюк в поисках мелочи. Обычно там всегда что-то было, но на сей раз Гвен ничего не нашла. И тут же поняла, что сама перетаскала оттуда всё до последнего цента, не положив ничего взамен.       Быть одной сейчас казалось паршивее, чем всегда, и Гвен стала искать свою подружку Рипли, обзаведясь сразу двумя батончиками с кокосовой стружкой. Рипли что-то доставала из шкафчика, около неё ошивался Каст, но Гвен уже шла навстречу, и поворачивать назад было бы как минимум глупо.       — Держи, я купила тебе перекус, — промолвила она, протянув батончик Касту.       — Спасибо, я не голоден, — поджал губы он. — Отдай Рипли, в её нынешнем виде она явно потребляет больше калорий.       — А я с радостью, — отозвалась та, когда Гвен обреченно протянула батончик ей.       Пока она жевала, Гвен забила рот тоже, только б не молчать. Касту это явно давалось проще, а на Гвен любая начавшаяся в его присутствии тишина начинала прилично давить. Мимо по холлу прошел Долли, он остановился, будто не узнав троицу сразу, и хмыкнул в знак приветствия.       — Это… Ривьера, — откликнул он.       — Чего тебе, — бросила Рипли, откусывая еще от батончика. Локхарт странно помялся, а после кивнул на выход.       — Поговорим?       — Да чего нам секретничать, принцесса, говори здесь, какого хрена тебе надо, — пожала плечами Рипли.       — Ну в общем это… ты извини, — вдруг произнес кэп. — Ну, я про этот случай с Эддерли.       Она непонимающе вытаращилась на него.       — Не надо было мне так… не по-пацански это, — заключил Локхарт. — Не держи зла.       — Да брось ты, Долли, — поморщилась Рипли. — Я и Рипли просто друзья.       Гвен с интересом наблюдала за пантомимой, происходившей на лице у капитана, догонял он довольно медленно, но после всё же поднял голову и удивленно нахмурился.       — Так ты с ней не… этого?       Он сделал не очень приличное движение ладонями, Рипли скептически поджала губы.       — Нет, кэп, расслабься.       — А ну так это хорошо, — обрадовался Локхарт. — Ты это… скажи ей там, если что… кстати где она?       — А тебе зачем? — подала голос Гвен.       — Ну я думал, может того… позвать её куда-нибудь, — пожал плечами Долли. Рипли мастерски сдержала смех, Гвен не выдержала и улыбнулась.       — Мы передадим, что ты спрашивал, — убедительно покивала она. — Иди, давай, Локхарт, перевари новую инфу.       Капитан провалил, Рипли позволила себе рассмеяться, сунув голову в шкафчик. Вопреки ожиданию, он не поглотил звук, а многократно его усилил, и эхо её хохота прокатилось по холлу.       — Ну и яму себе Ривьера вырыл, — покачала головой Гвен. — Давайте кто-то из вас ему скажет, окей?       — А кстати и вправду, — задумалась Рипли. — Где это он?       Под конец учебного дня Солт так и не объявился. Тройка решила, что он, как обычно, на своей волне уплыл куда-то и забыл предупредить, так что беспокоить не стали. Каст почти с облегчением вышел из школы, пешком пошел домой, чтобы потянуть время. Он знал, что как только окажется дома, оно потечет втрое медленнее.       Дома было как всегда, уютно, тепло. Кошка оттоптала лапами ноги, встречая в прихожей, родители буднично расспросили, как дела, кормя поздним обедом. Наконец он остался один.       Опустившись на постель, Каст очутился в тишине. Она сдавила виски до того, что стало душно, наконец он очутился лицом к лицу со всем, что было на душе.       Больше не было смысла лгать, что он в порядке — не было рядом никого, перед кем он хотел бы выглядеть сильным. Впрочем, целый день ему удалось смотреть ей в глаза и не посыпаться — что это, если не проявление внутренней силы?       Каст потер лоб, уперев локти в колени. Тишина словно освободила внутренний голос, который говорил правду. Простую, как дважды два, очевидную правду. Напрасно он пытался убедить себя и других в том, что ждал этого. Что знал, что всё так выйдет — боялся. И оттого, что эти почти смешные подозрения вдруг вылились в холодную правду, стало на мгновение жутко.       И до сих пор было жутко — он словно так и не отряхнулся от той ледяной воды, которая окатила в ту секунду, что он увидел Гвен с кем-то другим. Свернулись в узел внутренности, на секунду пропал дар речи, что-то тяжелое и холодное провалилось в груди, и так до сих пор лежало, тянуло ко дну.       Скинув сумку, Уилл подтянул ноги, слушая тишину. Взгляд падал то на фотографии из автомата, сделанные с Гвен всего лишь двумя днями ранее, то в зеркало. От созерцания её лица хотелось взвыть от злости и обиды, но Каст только позорно закусил губу.       Лоб прорезали секундные морщины, он закрыл глаза ладонью, отпуская холод наружу всего на мгновение. Бесшумно кашлянул, заходясь в слезах, ненавидя это проклятое плаксивое тело, в котором так просто было расклеиться. Чем дальше по щекам катились слезы, тем сильнее было жаль самого себя. Склонившись и обняв себя за пояс, Каст позволил себе ещё несколько секунд просто повыть в тишине, высвобождая всю внутреннюю тоску, застывшую под ребрами. Закоченевшие внутренности отдали болью, стоило этому ледяному ужасу покинуть наконец его нутро.       Минутка слабости окончилась, но успокоиться оказалось не так просто. Едва дав волю и наконец признавшись самому себе в глубине души, насколько это, черт подери, действительно было больно, Каст уже не смог запереть это назад. Хотелось позвонить ей, выкрикнуть все, что накопилось в голове, все обвинения, выплеснуть всю свою ненависть за то, что она ранила его. Ранила, хотя он до последнего не хотел давать ей оружие.       Дверь невесомо скрипнула, в комнату почти бесшумно прошагали крошечные тапки-собачки.       — Что случилось, Уилли? — испуганно спросила гостья, заглядывая своими гигантскими глазами ему в лицо.       Перед этим взглядом вся ненависть куда-то улетучивалась. Каст поднял сестричку на руки, устроив на коленях и обняв.       — Тебя кто-то обидел? — спросила Биби.       — Да, — шепотом признался Каст. — Обидел, солнышко. Очень сильно.       — Его накажут? — с надеждой спросила сестра.       Каст помолчал. В детском уме все складывалось проще простого — за причиненное зло обидчик должен быть наказан. Как было объяснить малышке Биби, что некоторым злодеям просто не хватит сил причинить боль в ответ?       — Он уже наказан, малыш, — ответил наконец Каст.       — Он тебя больше не обидит? — удостоверилась Биби. Стерев слезы, Уилл слабо улыбнулся и обнял сестричку крепче.       — Нет, никогда, — пообещал он. — Больше я не позволю.