Позарез

      Следующий день выдался пасмурным. Дождь барабанил по окнам, отвлекая учеников от уроков, вгонял детей в сонливость — всё было лень. После первого же урока Рипли приняла решение сбежать из школы, Гвен поддержала её в этом начинании. С Кастом встретились около шкафчиков, он изъявил схожее желание, но сразу предупредил, что, вероятнее всего, отправится домой.       — Где Солти, черт подери? — напряженно бормотала Рипли, выискивая его номер. — Вчера вечером я звонила ему, но никто не взял.       — Я тоже звонила, — кивнула Гвен. — Надеюсь, его никто снова не покусал?       Рипли приложила трубку к уху и прислушалась. Спустя мгновение звонок сотового послышался в шкафчике неподалеку.       — Он что, оставил сотовый в школе? — нахмурился непонимающе Каст.       Подойдя, Рипли набрала свой код, который отлично помнила, и вскрыла шкафчик друга. Телефон и впрямь лежал на дне, будто брошенный впопыхах. Троица переглянулась.       — Паниковать, конечно, рано, прошло меньше суток… — поджала губы недоверчиво, будто к своим собственным словам, Гвен.       — Гвен, это же Ривьера, — напомнил невесело Каст. — Если учесть, что речь идет о нем — я предпочту начать паниковать.       Да, для Солта подобное поведение и впрямь было очень странным. Он был, пожалуй, наименее подверженным эмоциям парнем из всей четверки, так что вариант с внезапным запоем явно отпадал. Да и поводов у него, признаться, не было — на кандидата уйти в запой все его приятели тянули больше, чем он. Все трое утвердились в одной мысли: что-то случилось.       Идей пришло негусто: первым, на кого упал воображаемый взор, среди общих знакомых, значился Долли, его и решили спросить.       — Локхарт вчера сам его искал, — вспоминал Каст. — Сомневаюсь, что он что-то знает…       — Вот и проверим, — покивала Рипли. — По крайней мере, идей у меня больше нет.       Все трое единогласно решили забить на школу, раз уж собрались сделать это еще до исчезновения Солта, и направились прямиком к стадиону, где проводил все перемены (при условии, что являлся на уроки) Деймон Локхарт.       Он и впрямь обнаружился сидящим на трибуне и пьющим энергетик, наблюдая за тем, как тренировалась на поле команда болельщиц.       — Эй, Долли! — окликнула Рипли. — Послушай, ты вчера спрашивал про Эддерли? Нашел её?       — Нет, — пожал плечами тот. — А что? С ней что-то случилось?       Троица помялась около секунды, а после заключила, что лгать сейчас будет бессмысленно.       — Вроде того, — поджала губы Рипли, присев на поручень. — Она пропала.       Локхарт поднялся, наконец отведя взгляд от пляшущих девчонок и, аккуратно поставив пустую банку на пол, с силой ударил по ней ногой. После пнул в сторону урны, но сплющенная банка закатилась за неё и остановилась.       — Ну ты и животное, Локхарт, — поморщилась Рипли.       Он только укоризненно глянул на неё, а после сунул руки в карманы и кивнул на Гвен и Каста.       — Когда вы видели её в последний раз?       — Вчера в школе, — ответил Каст. — После большой перемены.       — Кажется, я её видел после, — прищурился Долли. — Она говорила с мозгоправом. Странным этим типом. Знаете его? Вы ж у нас любители… мозги поправить.       Он глупо хохотнул, но тут же замолк. Рипли, Каст и Гвен переглянулись.       — Значит, доктор говорил с ней? — уточнил Уилл. — Интересно, зачем.       — Да он угашенный какой-то, этот доктор, — пожал плечами кэп. — Меня тоже допрашивал…       Рипли вскинула голову почти синхронно с Гвен.       — О чем? — повела бровью она.       — Я толком и не понял, — задумался Деймон. — Про команду спрашивал, потом про драку с Солтом… Про прошлого мозгоправа.       Гвен буквально услышала мысли друзей, если бы это только было возможно — вынюхивает! Новый доктор определенно подметил подвох в работе прошлого, но чем именно это могло быть чревато, пока было неясно.       Распрощавшись с Долли, который взял слово с Рипли, что она сообщит, как только появится какая-то информация, тройка двинулась назад в школу.       — Допрашивать этого нового доктора точно идея так себе, — сразу отмел предложение Каст. — Если он действительно раскопает хоть что-то про Рэкью, вполне вероятно, это не будет нам на руку.       — Но он явно знает, где сейчас Солт! — возразила Гвен. — Что предлагаешь?       — Надо к нему сходить, — подытожила Рипли, остановившись на входе.       Гвен недоверчиво вскинула бровь, словно молчаливо уточняя, в чем разница.       — Сходить к нему на прием, — пояснила она, глядя так, будто Гвен должна была что-то понять.       — Ты предлагаешь поделиться своими проблемами мне и Касту? — удивилась она. А что, это было каким-никаким шагом к примирению!       — Исключено, — отрезал Каст.       — Нет, не стоит вам светиться перед доком вдвоем, — мотнула головой Рипли. — С Кастом пойду я. Он отвлечет Сассекса какой-нибудь чушью, а я пока попробую что-то нарыть.       Поначалу Гвен хотела поспорить, но мысль о том, что доктору не стоит лишний раз лицезреть обменявшихся вместе, звучала логично. В конце концов, то, что четвёрка внезапно объединилась, походом к мозгоправу еще можно было правдоподобно объяснить, но почему это они вдруг сбились в определенные пары — вряд ли.       — Как ты объяснишь, зачем пошла с ним? — спросила Гвен.       Рипли пожала плечами, окинув Каста взглядом.       — Не забывай, что окружающие всё ещё видят в этом теле Гвен Бирмингем, — напомнила она. — Скажу, что она меня домогалась.       — Нормальный план, он поверит, — согласился, поджав губы, Каст.       Гвен насупилась, тем временем все трое подбрели к кабинету школьного психолога.       — Каст, придумал, что скажешь? — вопросила Рипли, но Гвен остановила её.       — Послушайте, — подала голос она. — Это вообще-то будет выглядеть ужасно тупо. Подумай сама — если бы я домогалась какого-нибудь пацана, у меня бы получилось. Зачем ему стучать?       — Что ты предлагаешь? — склонил голову со скепсисом Каст.       Потерев лоб, Гвен оперлась спиной на стену и скрестила ноги.       — Вас должны привести к нему помимо вашей воли, — сказала она. — Как и в прошлый раз.       Этот план был еще хуже предыдущего, но неясный мандраж из-за исчезновения Ривьеры заставил поторопиться. Гвен взяла на себя обязанности стукача и последовала сразу к высшей из инстанций — директору Бишепу. Наплетя какой-то ерунды про драку в холле, она повела его коридором через подсобку, откуда Каст должен был достаточно правдоподобно голосить как можно более эротичным тоном.       Естественно, директор услышал и, естественно, как и любое другое хорошее времяпрепровождение в школе, вознамерился действо прервать. Рванув на себя дверь подсобки, он улицезрел картину, увидев которую, Гвен испытала чувство дежавю.       Всего какой-то месяц назад она сама предавалась самой низменной из форм любви (справедливости ради не в подсобке, а в тренерской) с молодым учителем физкультуры, который с начала учебного года не сводил с неё глаз. Беднягу едва не посадили, ему на тот момент стукнуло двадцать пять — суд сменил гнев на милость только после оправдательного заявления Гвен как достигшей возраста согласия — но, разумеется, тренера уволили.       Гвен даже не знала, зачем тогда сделала это. Как будто туман какой-то в голове витал все дни напролет до этого обмена, ей творилось всё подряд, будто от невозможности себя куда-то деть. И теперь, глядя на Каста, мастерски изображавшего удивление, и Рипли, на вид умело подсадившую подругу на какие-то коробки, Гвен осознавала: она изменилась с тех пор. Что-то определенно щелкнуло в голове, быть может, виной тому был обмен, а может, один только Каст — но прошлая Гвен казалась ей теперь, пускай не распутницей, но безумной дурой.       — Какого дьявола?!.. Бирмингем! — проорал на весь холл директор Бишеп.       — А что сразу Бирмингем, — кашлянула Гвен позади. — Этот красавец тоже хорош!       — Оба ко мне в кабинет, живо! — прорычал директор. — Черт подери, опять объясняться с этим умалишенным церковником…       Каст смекнул вовремя и остановил директора за руку.       — Директор Бишеп, давайте не будем примешивать мою семью, — премило улыбнулся он, давая возможность Рипли застегнуть брюки. — В тот раз вы ограничились походом к доктору Рэкью, может быть, и в этот раз будет довольно? Вы же понимаете, — состроил грустную мину он. — Это у меня от тяжелого детства…       Директор закатил глаза, а после гневно махнул рукой на коридор.       — Пойдете со мной в кабинет доктора Сассекса, — рыкнул он. — И молитесь, чтобы он был свободен, а не то точно оба отправитесь в класс коррекции!       Гвен сделала вид, что она блюдет справедливость и проследовала за ними. Кабинет доктора Сассекса оказался открыт, там он сидел напротив какой-то девочки, очень эмоционально описывающей ему своего кота.       — Доктор Сассекс, добрый день! Вы мне срочно нужны, прямо срочно! Проведете беседу с этими двумя? — с надеждой спросил Бишеп, сразу поумерив гнев. — Бирмингем опять за свое! И этот… все время забываю, как он…       — А, господин Ривьера, — улыбнулся доктор. — Оставляйте обоих в коридоре, я приглашу.       Директор наказал провинившимся сидеть на скамейке, напоследок выдав в наказание оставаться после уроков целый месяц, а после пошел прочь, забыв про Гвен.       — Думаете, оно того стоило? — спросил Каст, скептически провожая Бишепа взглядом.       — Да брось, оттает, — поморщилась Рипли. — Он меня и в прошлый раз наказал, только никто не проверил.       Когда девчонка, обсуждающая проблемы кота, вышла из кабинета, Рипли поднялась, чувствуя легкую нервозность. Гвен сказала, что подождёт их в холле, и вскоре Рипли и Каст вошли к Сассексу вдвоем.       В кабинете все было, как они запомнили: пыльно, тесно и душно. Доктор открыл окно и сел напротив двоицы, сложив руки на стол.       — Что ж, — кивнул он. — Директор Бишеп сказал, что вы, мисс Бирмингем, снова попались на интимной связи в стенах школы?       — Ага, — кивнул Каст.       — Насколько я помню, в прошлый раз это был тренер, — поглядел в личное дело Гвен Сассекс. — На сей раз ученик… Это можно считать прогрессом. О чем доктор Рэкью говорил с вами в тот раз?       — Что-то о том, что я не обязана привлекать к себе внимание таким дурацким способом, — лениво ответил Каст. — Но я не привлекаю внимание. Мне просто захотелось.       Признаться, в ту секунду он до дрожи стал похож на настоящую Гвен. Вытянул ноги, положив локти, на спинку своего сидения, смотрел так равнодушно и одновременно с интересом — игриво что ли?       — Мистер Ривьера, а что скажете вы? — спросил Сассекс.       — Это она меня совратила, — быстро выдала Рипли.       — Ну ты и мудак, — проронил Каст, улыбаясь краем губ.       — Я вообще не виноват, — покивала она. — Гвен известная… ну вы поняли.       Сказав это, она на мгновение испугалась, что обидела Каста — всё-таки Гвен хотя бы какое-то время значилась его девушкой, но он только поджал губы.       — Мисс Бирмингем, вас не впервые обвиняют в распутстве, — качнул головой Сассекс. — Скажите, вам самой приятно жить с таким клеймом?       Каст передернул плечами, Рипли заметила, что что-то переменилось в его лице. Он поднял голову.       — А это правда, — кивнул он. — Я такая.       — Вы считаете себя распутной, Гвен? — прищурился доктор Сассекс.       Должно быть, на это Гвен должна была праведно восстать, защищая свою честь, но док не учел того, что задавал вопрос не ей, а человеку, которому она своей ветреностью сделала очень больно.       — Да, — ответил он, как отрезал. — Я распутная. Мне же вообще всё равно, с кем.       Рипли, да и док наверняка тоже, заметили, что в глазах у Каста в эту секунду повисла невесомая пелена.       — Гвен, не надо так! — не сдержалась Рипли. — Это же неправда!.. Послушай, у нас такой период…       — Вы имеете в виду возраст? — уточнил Сассекс.       — Да, возраст… когда все непросто, — кивнула она, развернувшись к Касту всем телом. — Мы все совершаем ошибки, не надо судить себя слишком строго. В жизни много решений, о которых мы жалеем, но любовь важнее всего. Любовь… к себе, я имею в виду. Каст поднял глаза, наполненные слезами, и почти бесшумно спросил:       — А если я не могу себя простить?       Со стороны, должно быть, это выглядело как истинное раскаяние, но в ту секунду Рипли было плевать. Она хотела только поддержать его, быть тем, кто положил руку на плечо и скажет «всё не так уж плохо». Ей казалось, он мучился оттого, что очень в этом нуждался.       — Мистер Ривьера прав, Гвен, — покивал Сассекс. — Возможно, потому вы и ведете себя так… несдержанно. Оттого, что окружающие уже повесили на вас ярлык, и вы устали им что-то доказывать? Может быть, кто-то из ваших близких особенно ранит вас этим клеймом?       Каст промолчал на это, глядя в пол, а Рипли поняла, куда док его наверняка завел. Себя он считал тем близким, кто повесил на Гвен еще один ярлык. Так Касту недолго было дойти и до мысли, что в её измене виноват он сам, так что Рипли приняла решение срочно перевести разговор в иное русло.       — Да, Гвен говорила, что её наказывает родня, — вставила она.       — Верно, ваши родители особого уклада люди, — покивал доктор. — Полагаю, в этом и кроется ваша проблема.       Он поднялся и прошел по кабинету, а Рипли вспомнила, зачем они здесь. Пробежав взглядом по столу, она не нашла ничего интересного, кроме личного дела Гвен и Солта, пары карандашей и ежедневника, раскрытого на сегодняшней дате.       — Поймите, даже родители не всегда бывают правы, особенно если их сковывают столь сильные рамки… — разглагольствовал Сассекс.       Рипли незаметно перелистнула ежедневник на день раньше, надеясь увидеть там хоть какие-то сведения про Солта, но вчерашний день был абсолютно пуст. Приглядевшись, Рипли поняла, что и сегодняшний день тоже не содержал ни одной записи, хотя перед ними у доктора точно побывала некая леди.       Она откинулась на спинку и молча ткнула Каста в бок, пользуясь тем, что Сассекс отвернулся к окну. Тот поднял голову, Рипли кивнула на выход, давая понять, что делать им тут больше нечего.       — Спасибо, — резко прервал тираду доктора Каст. — Знаете, мне уже лучше. Думаю, я поговорю с родителями, это многое прояснит. Мы можем идти?       Доктор на мгновение замер, а после медленно покивал.       — Да… если вы… конечно, — пожал плечами он. — Главное, чтобы вам стало легче, Гвен.       Каст и Рипли поднялись, она перевесилась через стол, чтобы пожать Сассексу руку, а выпрямляясь, нечаянно задела треклятый ежедневник и сбросила его на пол. Доктор чертыхнулся и принялся подбирать его и выпавшие несколько листков, когда Рипли ошарашенно вытаращилась на лежащие на полу страницы, даже не пытаясь скрыть.       Каст уже вдохнул воздуха, чтобы явно задать самый неуместный вопрос, Рипли вовремя пнула его по ноге, а доктор Сассекс тем временем собрал обратно все содержимое ежедневника — в том числе две фотографии. На одной Рипли без труда узнала доктора Рэкью. Но, пускай наличие его портрета у нового психолога и тяжело было объяснить, а вот второе фото уж точно совершенно невозможно, потому что на нем был запечатлен собственной персоной Джейме.       Вывалившись из кабинета, Рипли и Каст на мгновение остановились, не найдя, что сказать.       — Откуда у него фото Джейме, — первым подал голос Каст.       Оба, конечно, понимали, что ответа не услышат.       — Нужно найти Гвен, — решила Рипли. — Так или иначе, это хоть какая-то зацепка. Джейме звонил мне пару раз после нашей встречи, но я не взяла. Думаю, стоит перезвонить.       Каст покивал и пошел по коридору, когда Рипли остановила его.       — Послушай, Каст… то, что я говорила там — я серьезно.       Он помотал головой, словно с трудом вспоминая, о чем шла речь.       — Что? — поморщился он. — Ты всерьез считаешь, что я могу ее простить?       — Она облажалась, не спорю. Но то, что с нами случилось… всё меняет. — Рипли бессильно взмахнула руками. — Гвен любит тебя, это же очевидно.       — Любила бы — не изменила. Рипли… это сложнее, чем ты думаешь. — Он вздохнул, потерев лоб. — Поверь, я бы очень хотел простить. Я знаю, что мы друг для друга особенные, особенно теперь. Но я не могу.       Каст смотрел так, что она поняла: он действительно хотел бы. Как она и думала, ему не хватало того, что скажет «всё не так плохо», но, как выяснилось, никому из тех, кто сказал бы это, Каст не смог бы поверить.       — Это причина, по которой я не связался с ней раньше, — пояснил он, поглядев в пол. — Знал, что она меня предаст, потому что она не умеет иначе. Я не смогу любить её больше. Я всегда буду испытывать боль и ждать нового обмана. Это все разрушит.       Рипли вдруг стало стыдно, что она не поняла этого раньше. Она пыталась доказать ему, что не стоит рубить с плеча, глядя на то, как страдает Гвен, думая, что ему это далось легко, и только сейчас поняла, что он не разрывал отношения из прихоти или принципа — он не мог быть с ней больше. И страдал не меньше, чем страдала она, пускай и очень здорово это скрывал. Рипли ощутила еще одну волну чувства вины за то, что просила его простить.       — Извини меня, — вздохнула горестно она. — Я паршивая подруга.       — Вовсе нет, — покачал головой Каст. — Я знаю, тебе жаль. Мне тоже.       Она не выдержала и обняла его, Уилл погладил её по спине так, будто сам её утешал. Ей вдруг стало жгуче горько оттого, что она ничем не могла помочь, хотя отчаянно хотела — помочь им обоим. И когда только она успела так к ним обоим привязаться?       Гвен ждала в холле и, едва увидев парочку на подходе, с интересом вскинула голову. Оба почти бегом достигли её, вывалив новости о том, что за фотографии нашлись у Сассекса в кабинете. Гвен, которая считала, что способна найти объяснение чему угодно, остановилась в замешательстве.       — Черт подери, как это так? — глупо вопросила она.       — Думаю, только Джейме знает ответ, — поджал губы Каст. — А может, и он не знает.       — Я набрала его, но его сотовый вне зоны доступа, — отчиталась Рипли. — Я не знаю, что делать.       Все трое обессиленно выдохнули.       — Наверное, стоит попытаться дозвониться до него, — пожала плечами Гвен. — Если не выйдет, попробуем пробить номер… правда, знакомых копов у меня нет.       Сошлись на мысли, что единственный выход — донять Джейме звонками со всех номеров, а после решили разойтись по домам — в школе делать было больше нечего, а уроки прогулять уговорились ещё утром. Рипли раздала номер Джейме друзьям и пошла прочь первой, Каст и Гвен остановились на крыльце школы, где она раздобыла сигарету.       Она думала, Уилл сразу уйдет как только они останутся наедине — так он обычно и делал — но на сей раз задержался.       — Я хотел сказать кое-что, — кашлянул он позади.       Гвен рывком обернулась, не ожидая такого поворота. Внутри все предательски перевернулось аж до боли — ну что еще он мог сказать?       — Я не хочу, чтобы ты думала, что я считаю, как все, — выдал он, подняв на неё взгляд. — То есть… это ничего не меняет, но всё же.       Она помнила, как он говорил, что не считает её шлюхой до всего того, что произошло между ними, но, признаться, она не поверила. Он так на неё смотрел — явно всегда осуждал, но после они стали вместе, и это стало для Гвен доказательством.       — Даже после всего этого? — проронила она.       На это ему явно было тяжело ответить правду, но Каст поджал губы и покивал.       — Да, даже после всего.       Засим откровение было окончено, и он пошел вниз, но Гвен уже достаточно разбередила себе душу и не смогла просто так его отпустить.       — Постой! — она схватила его за рукав. — Уилли, послушай, я знаю, что все разрушила, но… мы же можем что-то сделать с этим, так ведь?       — Гвен, я тебе уже всё сказал, — устало сказал он.       — Да брось, ты же видишь, я так не могу! — плаксиво призналась она, стискивая ткань рукава в пальцах. — Ну не могу я с этим просто дальше жить, не получается! Сделай со мной, что хочешь, что хочешь, если тебе станет легче!       — Ты не можешь с этим жить? — усмехнулся горько Каст. — Серьезно?       Он остановился, вдруг выдернув рукав из её ладони и вытянувшись, будто она оскорбила его.       — Это я не могу с этим жить, — прошептал он гневно. — Со всем, что ты у меня внутри нарасцарапывала, Гвен! Со всем, чего наобещала, со всеми надеждами, что дала и тут же отобрала — ей богу, хоть бы месяц-другой подождала! Я бы понял!       — Уилли! — бессильно прервала она, но он прервал её сам.       — А знаешь, что самое паршивое? — вдруг промолвил он, глядя на неё глазами, полными слёз. — Твоё лицо. Оно повсюду со мной. А я не хочу его видеть.       Гвен словно заткнули пощечиной, она не смогла ничего возразить на это, только проглотила слезы. Каст пошел прочь, явно выдавая, что не хотел говорить этого. До последнего бы держал в себе, если бы мог.       Ей ничего не оставалось, кроме как пойти домой. По пути Гвен совсем расклеилась, вспомнила, с чего он начал — неужели так уж нужно было это сказать? Или он видел какой-то скрытый смысл в том, чтобы признаться? Проклятье, ну почему она так плохо понимала того, кого хотела понять всей душой!       Родня была дома, но Гвен почти сразу поднялась к себе. Никто не высказал за то, что из школы пришла раньше обычного. Не спросил, не обвинил ни в чем. Они будто чувствовали.       Гвен просто села на кровать у себя, решив, что сегодняшний день проведет в апатии — по крайней мере она хотя бы немного снедала вину. Однако её прервали — в комнату спустя четверть часа послышался стук — господи, наверное, впервые в жизни! Она обернулась и увидела мать.       — Не хочешь поговорить? — качнула головой та, увидев слезы.       — Будто бы тебе есть, что сказать, — равнодушно бросила Гвен.       — Я же твоя мать, — вскинула бровь Джоан. Она остановилась около косяка и сложила руки на груди.       — Дай-ка угадаю, — подала голос она. — Ты всё испортила.       Не веря своим ушам, Гвен обернулась, ошарашенно глядя на мать. Откуда ей было знать, что случилось? Мог ли кто-то донести? Или она и вправду научилась какой-никакой психологии за все время, что пыталась манипулировать ею?       — С чего ты вообще решила, что что-то про меня знаешь?       Мать усмехнулась почти торжествующе.       — Ну уж отлично знаю, что из тебя всю жизнь пыталась выбить.       Она наклонилась и выдернула из телевизора хорошо знакомый Гвен провод. Экран пошел рябью, Гвен сидела неподвижно, ожидая продолжения. Джоан поджала губы и бросила провод на кровать рядом с дочерью, а после без слов развернулась и пошла прочь.       Как ни старалась Гвен, а глядя на этот проклятый жгут, не смогла сдержать слёз. Все стены, что она строила себе, рушились, все убеждения, что годами она лепила на себя, как панцирь, развеивались в пыль. Она не могла и не хотела позволять этому достать её, но внутри было слишком мало сил, чтобы сопротивляться. И слишком мало веры, чтобы надеяться на спасение.