CUBE: Жак-Жак в поисках счастья.

      «Хорош валяться. Пора дела делать.»       В голове Жак-Жака как будто прозвучал выстрел, давая команду «Марш» и он, очнувшись от часовой дремы, вскочил со своей лежанки. Ну, точнее, попытался вскочить — рывком вспрыгнул на корточки, после чего осторожно выпрямился в полный рост. Не хватало еще спину потянуть.       Кепку — на голову; по крутому поправить пальто; пробежаться пальцами по воображаемому списку дел; проверить, выключил ли ты утюг, и вспомнить, что утюга у тебя нет; закрыть дверь ключом на два оборота.       Вниз по ступеням он прыгал, как воробей, пропуская по несколько ступеней подряд. Возможно, считал, что так спускаться быстрее. А на площадке пятого этажа карманник задержался. Его недовольного взгляда удостоилась дверь соседей снизу. Жители там опять шумели, из-за чего около двух часов, предназначенных для сна, Жак-Жак потратил на выслушивание приглушенных разговоров о жизни и всхлипов, а затем — громкой музыки. Прилепленная на дешёвый скотч записка показала, что мешали не ему одному. Другие же двери соседей карманник пролетел, не придавая им особого внимания.       И вот, наконец, открывшийся с характерным писком выход из подъезда и бьющий в глаза дневной свет... — Так, а этот? Так, кнопки рабочие? Наверное... Лампочки? Ну-у-у... Черт, нет, ещё одна рухлядь.       Разочарованно, парень повертел почти новый увесистый квадратный планшет, замечая сзади следы гари, после чего выкинул его куда-то назад, в огромную кучу мусора. По правде говоря, всё место вокруг него можно было назвать огромной кучей мусора, буквально. Жак-Жак потянулся, перешагнул через какие-то куски производственных обрезков и, взобравшись на ржавую бочку, окинул место взглядом.       Первым делом из его списка было посещение данной локации. Устинский завод — одно из мест на границе района, расположенное относительно недалеко от его дома, в получасе ходьбы. По какой-то причине, Жак-Жак думал, что сам завод был все ещё рабочим. С виду он был похож на таковой, никаких следов ветхости, никаких желтых лент. Да и несколько раз он замечал, как со стороны, где он расположен, в небо поднимался белый столб толи дыма, толи пара. Впрочем, когда он проходил здесь позавчера, то оказалось, что завод — место по своей натуре громкое — тише мертвеца в самый пик рабочего дня. И при этом, почти пустой с виду. Это, в свою очередь, для Жак-Жака означало лишь одно — отсутствие охраны.       Сам завод для него не представлял интереса, однако обширное пространство на его территории... Причины этого он не знал, но почему-то с ходом времени здесь накопилась огромная куча разного мусора, как индустриального происхождения, так и бытового. От поломанных машин, до различной домашней техники, за которой сюда и решил сунуться Жак-Жак. — Так... Что тут у нас? — Оттолкнув кусок металлического листа, Жак-Жак опустился к поломанным пластмассовым коробкам под ним, напоминавшим странную шляпу с двумя вытянутыми рожками. — Это вообще крокозябра какая-то... Всего одна кнопка, шнур порван... Даже не знаю, зачем оно нужно, но в таком состоянии, — парень потряс девайс, слыша, как внутри активно трясется все содержимое. — ага, нерабочий хлам.       Коробка упала туда же, где и лежала, пока вор продолжал делать свои шаги вперед. Взгляд его от рассматривания окружения упал на тот самый завод. Чем-то он был похож на церковь. Форма схожая, как и общая вытянутость к небу, что выделяло его на общем пейзаже. А ещё цвет, черный-черный, словно смоль. Жак-Жак мог только предполагать, но вроде где-то слышал, что завод хотели обустроить под мусороперерабатывающий. Видимо, вследствие этого и образовалось его засоренное окружение. А может наоборот — сначала люди накидали свалку, а затем придумали, как от неё избавиться.       Так что же привлекло внимание вора? Зачем ему рыскать по крупному участку, заваленному горами отработавших машин, жизненных неудач и финансовых трагедий? Ну, кто-то в Селисе мог принять за трагедию нечто, что ей даже не являлось, к примеру, залипание клавиш или однодневный сбой в программе. Кто-то мог случайно обронить телефон или ещё какой-нибудь прибор на улице. И всё это шло сюда, в одно большое скопление.       Влезая на свалку, Жак-Жак пробовал испытать удачу, в надежде на получение каких-никаких финансов. Конечно же, он не был абсолютным гением, который единственный пришел к мысли «для одного — мусор, для другого — сокровище». Да и никто не отменял того, что все полезное отсюда могли вынести уже сотню раз. Но никогда не узнаешь, пока не попробуешь, ведь так? Кроме того, Жак-Жаку не обязательно было находить только технику — в мусоре могло лежать и что-то полезное для него самого.       С помятого капота серой смятой «буханки» за шастающим по свалке вором наблюдало несколько голубей, лениво рассевшись на пригретом металле. Сам же вор то вглядывался в отдельные горки, то направлял взгляд вдаль, прослеживая, где поле из остатков жизни города переходит в тонкий металлический забор.       Одну странность для себя отметил вор ещё на входе на территорию. Периодически, на верхушках мусорных холмов он встречал необычные конструкции, явно не являвшиеся чьей-то машиной, краном или бракованным продуктом. Конструкции были самодельные, вроде как даже выплавленные, хотя часть определенно точно собиралась из проволок, металлических дуг и прочего мусора. У одной из таких он сейчас и остановился.       Основание структуры было крепко вбито закаленными прутьями в находившуюся под ней машину, раскуроченные куски бытовой техники, а также какую-то цистерну, проходя либо сквозь них, либо минуя этот мусор и вбиваясь глубже в землю. К основанию крепился большой диск, представляющий из себя плоскую букву «О» с засечкой сверху, разделявшейся на два небольших рога. Образ, похожий на какую-то греческую букву. У основания лежали многочисленные подношения, походившие на самодельные фигуры людей или букв, сделанные из согнутых прутьев и проволоки, свертки из желтой бумаги, цветы, различные инструменты. Все они были посыпаны золой, а большая часть самого диска была залита засохшим красно-желтым воском от когда-то выставленных на нем свечей.       «Странная арт-инсталляция. И что этим образом хотел сказать автор?» — Думал молча про себя Жак-Жак, стараясь приглядеть, лежит ли среди хлама вокруг конструкции хоть что-то ценное. Увы. — «По любому что-нибудь мистическо-глубокое, типа того, что жизнь циклична, или ещё какой-нибудь брехни. Зачем, только, делать это на мусорке, где единственные зрители — это голуби?» — Повернувшись от кольца, вор прищурился, смотря на птиц, коих тут действительно летало в достатке. — «Впрочем, это же художники, у них свои приколы в голове: то париться из-за картинок, то выяснять отношения на почве личных недопониманий. Кто их знает? Может кто-то решил, что идеальное место для его абстрактного шедевра — вдали от нормального общества.»       К несчастью, среди подношений, в которых решил порыться вор, стараясь не измазаться в саже, был такой же хлам, как и на всей основной территории: среди игрушек и самоделок не было никаких украшений и личных вещей, к примеру колец, а все бумажки, в которые вор решил вчитаться, содержали эмоциональную злую белиберду, по типу «Пропади всё пропадом» и «Пусть все горит». Видимо автор сей инсталляции проходил через свой «красный период».       Последний виток проволоки с палочками и прутьями упал обратно в кучу предметов, а Жак-Жак, закончив осмотр круга, разочарованно вздохнул. Свалка большая, он думал посетить ещё несколько мест, прежде чем пойти дальше по своим рутинным делам. Вор выпрямился, развернулся к следующей точке и начал делать шаг. Но, опустив взгляд, он вовремя замер, после чего отшагнул в сторону. Прямо рядом с ним была разлита какая-то черная лужа то-ли машинного масла, то-ли мазута. И если бы не реакция, то сейчас в ней были бы запачканы его ботинки, а может быть и носки, и вся штанина.       «Ой, фух. Пронесло.» — Присев, вор окинул жидкость, прикидывая её размеры и пытаясь найти источник. — «Черно-красное, может что-то для подпитки топливных машин. Хм... Только характерного запаха почему-то нет. Откуда она натекла здесь?»       Интереса ради, вор подхватил какой-то прут из мусора и макнул им в лужу, после чего поднес к лицу. Что странно, никакого химического оттенка, отдающего радугой на свету, как и никакой реакции с железкой, только пачкаемость и насыщенно-красный оттенок густоватой жижи. Вещество, не знакомое Жак-Жаку от слова совсем, хоть он и слышал про похожую по цвету субстанцию в теплых полах.       «Странно... Очень стран— Эй, а это что?» — Внезапно фокус вора соскочил с необычного топлива на предмет, лежавший от него в паре метров.       Прут тут же полетел куда-то назад. Перескочив по соседнему мусору лужу, Жак-Жак подбежал к предмету и тут же подхватил его, не веря своим глазам. Это была рация. Такая же, как и в фильмах, как у патрулирующих супермаркеты и здания охранников. Черная, пластмассовая, увесистая и ребристая. Жак-Жак тут же повертел её — никакого внешнего брака. Кнопки, динамик, все в принципе было на месте. Неосознанно выдохнув, он попытался понажимать на кнопки. И с щелчком на одну из них из динамика раздалось характерное шипение.       «Есть!» — Взмахнув от радости кулаком подумал Жак-Жак. — «Даже если нерабочая — разберут на детали. Первая удачная находка, а идея прийти сюда уже оправдала себя!»       Рацию Жак-Жак тут же убрал в карман пальто, выпрямляясь вновь для осмотра территории. Тут же его взгляд зацепился за новый предмет, блеснувший на солнце. И, словно сорока, Жак-Жак спешно подскочил к нему.       В этот раз, перед ним лежал серый кнопочный телефон, с небольшой антенной, не особо дорогой внешне. Под ним был лоскут какой-то ткани, раскинутой по земле, а у одного из её концов вор заметил странный головной убор, предположительно из меди, напоминающий обруч с направленными вверх прямоугольными пластинами. Впрочем, он интересовал Жак-Жака уже после телефона, выглядящего, словно он только с прилавка.       Вор тут же взял его, включая интерфейс. Стекло засветилось голубым. На дисплее белым текстом всплыли уведомления о пропущенных, которые вор, не вчитываясь, в ту же секунду убрал нажатием одной из клавиш.       «О-хо-хо, бинго-бинго! Замечательно.» — Проверить телефон иными способами у Жак-Жака не было возможности, поэтому он, осмотрев корпус и понажимав несколько опций внутри, тут же выключил девайс и убрал в пальто. — «Хорош, сойдет. Какая удача! Даже как-то... Странно, что он лежал недалеко от той рации, но я не придирчивый. Пока эта работающая техника не выложена аккуратной дорожкой в какой-нибудь сарай или на насыпь листьев, я не против.»       Странных настилов ткани в этой части свалки было действительно много. Рядом лежало ещё несколько таких же, уже без странных обручей, но со сварочными масками бесполезно низкой ценности. И, к его счастью, у некоторых из них можно было найти какую-никакую технику, если покопаться. Правда, приходилось переступать через странный химикат то тут, то там. Издержки заводского производства, судя по всему.       Ещё один телефон был взят в нескольких метрах, а под слоями ткани нашелся ещё и рабочий фонарик, в котором, правда, уже садились батареи. Так, переходя от странного лоскута к лоскуту, Жак-Жак искал новые находки. И около девятого по счету он, к своему счастью, увидел ещё один телефон, но на этот раз не обычный дешевый кирпичик, а кое-что поценнее. Вор не мог назвать фирмы, но гаджет определенно выглядел дороговато, и по цветовой палитре, и по общему «объему» аппарата, даже по его раскладной клавиатуре, рекламу которых он иногда видел в флаерах и газетах. За это можно было выручить больше сотни, это уж точно.       Подойдя к нему, Жак-Жак боковым зрением заметил черные двигающиеся пятна, а затем и громкое «Кар!», на которое тут же повернулся. По какой-то причине именно в этом месте на различных возвышенностях собирались вороны. В особенности, на том самом кругу со свечами. Их свора смотрела на вора и периодически каркала, как будто ожидая, когда карманник уйдет. Пожав плечами, Жак-Жак опустился к телефону и взял его, однако при попытке поднять последний не поддался. Посмотрев поближе, вор заметил, что телефон держит какой-то материал, похожий на проволоку или прутья, причем держит достаточно крепко.       «Какого...» — Безуспешно дернув пару раз, Жак-Жак сменил тактику и попробовал отогнуть кусок преграды, дабы расслабить хватку. — «Да ладно, ты всего лишь ржавый мусор, зачем тебе этот прибор? Ну же, от-пус-ти.»       Несколько усилий, один хруст, после чего, расшатывая и вытягивая девайс, вор наконец смог выдернуть его, с гордым «Ура!» поднимая над головой. Быстрый осмотр показал, что предмет также цел, что вызывало вопросы о том, кто рассыпал здесь такую неплохую технику. Каждый из приборов как будто недавно активно использовался. Может быть, кому-то не понравился функционал и, вместо сдачи в магазин или продажи, он просто скидал это всё здесь? Может, это была какая-то акция протеста? Или коллективно подхваченный девайсами вирус?       «Их потеря, их потеря.» — Наконец убедившись в качественности телефона и исправности его работы, сказал Жак-Жак, убирая и его в пальто. — «Моя находка. Главное, что внешне он — целехонький. А то, что внутри — уже забота мастеров.»       Возможно, на свалке были и другие такие места с лоскутами, что Жак-Жак решил проверить, взобравшись на гору мусора недалеко и осмотревшись вокруг. Предварительно он пинками и взмахами разогнал птиц-падальщиков, тут же закаркавших в его сторону. Теперь, встав поустойчивее, остается только просмотреть окрестности, выцепить следующее место для поиска и... — Эй, ты кто такой? — Неожиданно раздался чей-то голос сзади.       Обернувшись, Жак-Жак увидел человека, что стоял метрах в семи от него. Молодой, но уже не подросток, в оранжевом жилете и с накинутым сверху легким пальто, со спрятанной под капюшоном прической, в простых, как пять копеек, джинсах и с чем-то продолговатым и металлическим в руке. Не разглядев вещь, Жак-Жак сперва подумал, что незнакомец держал дубинку.       Сперва вор принял его за студента, но чуть более гладкое лицо с коротенькой бородкой и на удивление выспавшимися глазами больше тянули на ученика колледжа, ушедшего после девятого. Так ему казалось из-за расстояния. — Я? — Уточнил Жак-Жак, но быстро понял, что кроме него незнакомец здесь никого и не видел. — Просто человек, ищущий полезное в чужом мусоре, не более! — Слышь, человек. — Парень перехватил покрепче предмет и поднял его наизготовку. Это была не дубинка, а ружье. — Пиздуй отсюда куда подальше. — Как грубо. Я могу же шевелиться? — Уточнил вор, тут же поднимая руки и стараясь как можно меньше двигаться. — Я безоружен, если что. — Мне то какая разница, вали отсюда нахуй, пока я не начал стрелять. — Парень вдруг опустил голову куда-то в основание холма и его лицо изменилось, а свое оружие он тут же направил на вора. — Ты их видел?! — Кого их? — Жак-Жак сперва занервничал, однако вопрос сбил его с толку. Вор бегло посмотрел туда, куда взглянул незнакомец, но кроме разбросанных тряпок и налитого где не попадя химиката ничего не увидел. — Тише ты, нет тут ничего, кроме мусора. Ты же не про эти разбросанные тряпки? — В каком смысле тряпки? — Слушай, я понял. Ты охранник, да? — Сказал Жак-Жак, замечая у своей ноги ещё один кусок ткани, к которому он тут же наклонился. — Я не собираюсь заходить на территорию завода. И, если тебя нервирует мое присутствие — я уйду, мне не нужны проблемы. — ...Что ты делаешь? — Спросил в недоумении уже парень с ружьем, смотря как вор начал копошиться в лоскутах. — Просто рассматриваю мусор. — Подняв накидку, Жак-Жак, полазив по складкам, нашел ещё какой-то прибор, который тут же выхватил, выпрямляясь назад. — На провода пойдет... Всё, всё, я ухожу! Больше ты меня не увидишь!       И вслед за этим, вор съехал на противоположную сторону холма и спешным шагом направился в сторону, откуда он пришел, надеясь что охранник не решит всё же пальнуть по нему. Человек же, сам забравшись на другой холм из мусора, проводил его взглядом. К нему подошла ещё одна девушка, в похожей одежде. — Чё такое? — Как думаешь, может его прислали сюда? К примеру, проследить за нами? — Ткнув своим оружием в сторону уходящего незнакомца спросил парень. — Может подстрелить его, пока не поздно? — Да не, обычный оборванец скорее всего. — Да чет не верится. — Ответил парень. — Видела, как он в этих шарился? И лицо спокойное, без следа волнения или страха. Никакого сочувствия. Таких отморозков в банды и берут. — Ты параноишь, Витя. Бродяга эта, коих в городе сотни, а то и тысячи. Они подобное в своих ночлежках каждый день видят. Так что лучше не разменивать снаряды и время на всякую мелюзгу. Давай, пошли, нам ещё другую часть этой огромной свалки обходить. — ...Хорошо, Далия. — С недоверием, Витя убрал ружье обратно на пояс. — Щас буду.       Кинув последний взгляд на вора, что вдали уже перелезал через забор, парень сплюнул, после чего двинулся назад. Перешагивая по железякам и шестерням, он пошёл за коллегой, уходя дальше от постройки в форме диска, вокруг которой, под нарастающее карканье, рядом с натекшими ещё за вечер тёмно-красными лужами лежали накидки, халаты и ритуальные балахоны со сварочными масками, с многочисленными красными обожженными по краям отверстиями, а также рванными следами, похожими на собачьи укусы, с местами оголенным содержимым, успевшим побледнеть за ночь, оставленные лежать среди мусора и барахла пришедшими сюда этой ночью людьми...

***

      Селис был достаточно большим городом, структуру которого Жак-Жак так до конца и не смог понять. Из тех немногих книжек, что ему приходилось читать, он четко запомнил, как, к примеру, выглядит Космополис. Он мог представить себе огромный район, посвященный всем своим стилем той самой космической гонке родной страны и какой-то еще страны, которая произошла еще до Великого переселения. Мог рисовать красивые многоэтажные домики с архитектурой, мог представлять общую оранжево-голубоватую палитру тамошних вечеров. Да, книга была с картинками. В живую Жак-Жак этот город не видел вообще.       А когда дело доходило до Селиса, то здесь возникали сложности. Точно был некий центральный рабочий район, куда из вот таких вот «спальных» сходились люди. А что вокруг? И в центре ли куба центральный район, или находится в одном из его углов? Специфика жизни Жак-Жака очерчивала его обитание только его собственным районом и несколькими соседними. А что за ними? Кто знает?       Всегда был вариант проехаться в темные пятна на трамвае, сеть которых пересекала весь город от края до края, но по утрам и вечерам они забиты рабочими, да и цена на билеты, увы, кусалась. Пешком еще и полезнее, там, здоровье улучшается, выносливость. Об этом думал Жак-Жак, переступая рельсы одного из таких трамвайных путей.       В пределах этого района он знал почти что все. Главная дорога, по которой стекаются утром селисцы, заводы на его границах, из которых дай бог работало только двое, одна на целый район старенькая школа, разнообразные магазины с едой, с тканью, с техникой. Жак-Жака радовала традиция выставлять работающие телевизоры на витрины. Иногда он даже задерживался, залипая на мультики с тематикой лучадоров, либо же на какие-нибудь новости. Ненадолго, впрочем. Тратить свою жизнь в телевизоре — выбор богатых.       Жак-Жак не шибко то и хотел этот ваш телевизор. Таким, как он, нужен только асфальт, чтоб на него наступать ногой. И желательно, чтобы этот асфальт вел к любой возможной халяве. В списке дел Жак-Жака большая часть выпадала на время, близкое к вечеру, кроме одного. Поэтому, неспешно топая к точке назначения, Жак-Жак выискивал альтернативы для своего досуга, перескакивая от магазина к магазину взглядом.       «В продуктовом слишком хорошо следят. Пробовали, обжигались.»       «Зоомагазин может порадовать двумя цветастыми воробушками и морскими свинками. Меня едва хватает на себя, чем я буду обеспечивать ещё и брата нашего меньшего?»       «Сантехника? Дома трубы не текут, а для сдачи на металлолом нужны такие объемы, которые из магазина не вынесешь в пальто.»       «Пивная? Рискованное место. В выходные есть смысл крутиться вокруг посетителей, у пьяных легче тянуть вещи. Сегодня искать там нечего — только проблемы на голову.»       «Магазин для художников? Зачем его вообще здесь открыли? Разве кто-то в Селисе может заниматься такой ерундой? Бред.»       Между тем прогулка продолжалась. Улица опускалась вниз, к одной из небольших городских речек в каменных каналах, с редко торчащей меж камней растительностью. Вор оперся на перила и проследил за пронесшимся мимо него мальчишкой. Затем он поднял голову выше, пробегаясь взглядом по окнам и стенам вверх, цепляясь за крыши домов, прыгая по различным антеннам и перешагивая по натянутым между крышами и столбами проводам, словно он сам сейчас там, скачет от выступа к выступу, а затем, разогнавшись, отталкивается от верхушки самого высокого здания и взмывает вверх.       Погода сегодня на удивление хорошая. Всем телом ощущался весенний ветер, свежий воздух, и даже лучи солнца, выглядывающего из-за кучных облаков белого неба.       Вслед за одним пареньком пробежал второй, затем третий. Жак-Жак заметил, что в руках они тащат различную стеклотару. «Давай скорее, а-то на кино не успеем!» — крикнул один из них остальным. А затем дети скрылись за поворотом.       Жак-Жак хмыкнул и почесал подбородок. Кино. Он уже и не помнил, когда последний раз был там. Вроде как однажды ему повезло найти неиспользованный билет, а в другой — удачно его стащить у другого посетителя и не попасться. Впрочем, оба случая были крупным везеньем. И, что греха таить, обратились в хорошие воспоминания.       А может попробовать ещё раз? Попытать удачу у ожидающих приема, может у касс. Каким-нибудь образом прошмыгнуть мимо охраны? Звучало как идея. Можно, конечно можно попробовать. Но несколько попозже. Ему ещё нужно было заглянуть в одно место и скидать туда добытые на свалке находки. Напоследок, он подхватил небольшой камешек, лежавший под ногой, и с размаха кинул его как можно дальше в поток воды. Совсем вскоре в тройке метров от него в спокойном течении раздался едва слышимый плюх.       У открытого кафе Жак-Жак сумел незаметно стащить чей-то пирожок и банку содовой, которые тут же исчезли в его крупных карманах пальто, прежде чем их владельцы успеют что-то заметить, затем пробежался по небольшой каменной лестнице и вышел на большую дорогу.       Середину улицы пересекали линии трамвайных рельс, обочины вели к пересечениям с различными небольшими улочками, к зданиям прислонялись автоматы по сдаче стеклотары. На одном конце улицы находился перекресток с небольшим районным кинотеатром, а другой вел к секретному месту Жак-Жака. К нему вор и двинулся.       По правде говоря, хоть Селис и выглядел как серый и ничем не примечательный город-производитель, будто бы отживающий свои последние вздохи, под его невзрачной коркой пряталось множество странных и даже в какой-то степени мистических мест. Как минимум, о некоторых из них Жак-Жак слышал городские легенды. К примеру, о мосте около улицы Сахарова, по которому нельзя ходить по выходным, иначе можно рассердить некоего Хозяина мостов. Если оказаться в его немилости, то он тут же вылезет и утянет незадачливого селисца прямиком на дно проходящей под мостом реки — и поминай как звали. Такие байки не были редкостью, но в эту вроде даже верили. Почему? Из-за постоянно пропадающих в его районе людей, например.       «Не знаю насчет этого вашего Хозяина мостов, но про улицу Сахарова точно знаю, что различных животных там целая куча, от бездомных котов и собак до разных птиц. О! Здорова, железный!» — Мысленно произнес Жак-Жак, вдруг заметив, как над тротуаром куда-то пролетает селисский десятиметровый страж.       Обойдя арматурного гиганта со светящимися серыми окулярами, Жак-Жак помахал ему, но тот словно бы пропустил его мимо своего взгляда, даже не обращая внимания на маленького селисца. Они всегда так делали, по крайней мере с ним.       «Ну и лети себе, железяка, не очень-то и хотелось,» — Подумал вор, продолжая путь. — «Хотя, если так подумать, реально не очень-то и хотелось. Не дай бог ещё проблем со стражами заиметь.»       А вот и то самое место — обвешанное желтой лентой и огражденное решетчатым забором здание, в 5 или 6 этажей, с выбитыми стеклами и трещинами, с дырами и обвалившимися кирпичами, но по какой-то причине все ещё отдающее целостностью. Будто бы даже если по этому зданию выстрелить из пушки, прямо в основание, оно продолжит стоять, как ни в чем не бывало. А ведь жители пророчили аварийной развалюхе рассыпаться ещё много лет назад.       Быстро осмотревшись, Жак-Жак ухватился пальцами за решетку и, быстро вскарабкавшись, перемахнул на противоположную сторону, с удивительной для его худощавого тела легкостью. Куски кирпичей под ногами, трава, проросшая сквозь грунт, пыль и прочий мусор — все характерные аспекты типичной заброшки. А также дверь, стоящая рядом с огромной дырой в стене. Селисец решил проявить уважение к старому зданию и воспользоваться первой.       Несмотря на аварийное состояние первого, почти пустого этажа, все что было выше больше походило на обжитые помещения. Где-то стояли кресла, где-то висели картины с коврами, на столах в некоторых комнатах все ещё валялись тарелки и ржавые столовые приборы. Их Жак-Жак не трогал, дабы хоть как-то сохранить уютность данного места. Проходя по лестнице на третий этаж, он то и дело перескакивал через дыры и пустоты в полу, заучив расположение каждой из них.       Жак-Жак не помнил даже, когда обнаружил это здание. По какой-то причине, оно ощущалось для него таким же родным, как сдаваемая ему квартира. До встречи с Питом он пережил здесь не одну Селисскую зиму с самодельными кострами из поломанной мебели, часто отдыхал в особо тяжелые дни, один раз даже прятался от уличной шпаны, которую умудрился разозлить.       Со временем, этот дом стал для него чем-то большим, чем просто местом временного пребывания. Настолько, что Жак-Жак, как ему казалось, изучил каждый его квадратный сантиметр и оборудовал большую часть под свою пользу. В одну комнату с камином он таскал хворост и дрова, где сваливал их в кучу сушиться. В другой собирал все книги, которые находил интересными, складывая их в тумбы и шкафы как в свою местную библиотеку. Среди комнат была одна с верстаком, видимо когда-то принадлежавшая если не мастеру-слесарю, то кому-то, кто увлекался этим. От него же в ней остались часть инструментов, которые, при небольшой полировке и уходе, могли вновь использоваться в работе. На втором этаже Жак-Жак даже попробовал сделать свой тренажерный зал однажды, но за неимением материалов идея быстро порушилась. Впрочем, сейчас Жак-Жака не интересовала ни одна из этих комнат.       Путь его проходил в один из особенно крупных залов третьего этажа. Двигаясь по ветхим коридорам и обходя гнилые и поврежденные места, вор завернул за один из поворотов и оказался в большой комнате. По простору она вполне могла быть равной площади его квартиры, а может и того больше. Зал с полопавшимися и потускневшими креслами, в которых совсем изорвалась ткань сидений, с крупными окнами, которые завешивали полупрозрачные болотные шторы, с облезшими зелеными обоями, изображающими павлинов, и изогнувшимся от влаги паркетом. Когда-то это место было величественным, возвышенным, ну или на крайний случай просто красивым. В нем могли отдыхать богатые люди, художники, артисты, пианисты. О последнем даже говорил след какого-то крупного музыкального инструмента, отпечатавшийся на паркете в углу комнаты. Теперь же большую часть цвета задавали падающие сквозь окно солнечные лучи, озарявшие каждую стену этого опустевшего помещения, а также витающие частицы пыли.       Единственное, что сохранилось лучше остального — это гигантская картина на одной из стен. Хоть и слегка поблекшее с ходом времени, но все ещё выразительное полотно, изображавшее пейзаж какого-то города во время грозы. Мокрые здания, в окнах которых горит прохладный голубой свет, залитые осадками крыши с садами, висящей на «сушке» одеждой, парой беседок. Едущие по едва видным из-за множества домов машины, затянутое грозовыми тучами небо, а также бьющие молнии, сверкающие изогнутыми линями по всей картине. Настоящая буря, обрушившаяся на каменные джунгли, монументально стоящие в объятиях бушующей стихии. Образ, который, несмотря на общую устрашающую природу шторма, давал ощущение спокойствия. Умиротворения.       По правде говоря, Жак-Жак не трогал картины в других комнатах не только из-за сохранения уюта, но и потому что не знал, будет ли заинтересован кто-то ветхими рисунками из заброшенного здания. Но эту громадину Жак-Жак по любому бы продал кому-то... Если бы мог её снять. Утащить полотно почти-что на целую стену он мог только по частям. Поэтому всё, что оставалось с ним делать — это смотреть на него, оценивать с художественной стороны, когда есть настроение, и проникаться заложенными в рисунок эмоциями.       «Селисские дожди не такие.» — Хмыкнул про себя Жак-Жак, в очередной раз погружаясь в атмосферу картины вместе со своими мыслями. — «Нету в них такой красоты и возвышенности. Просто вода, льющаяся с неба на людские муравейники, вот и все. А ещё они неуютные. И мокрые. Совсем не как на картине.» — размяв плечи, вор сунул руки в карманы, где нащупал свои находки, вспоминая, зачем он вообще пришел сюда в первую очередь. — «Ай, точно же! Техника.»       Вор подошёл вплотную к картине и взял её за вырезанную в форме спирали деревянную раму обеими руками, оттягивая на себя. За ней в стене торчала небольшая ручка, измазанная в известке и пыли. Удерживая пейзаж одной рукой, Жак-Жак ухватился покрепче за ручку и потянул, вытаскивая вместе с ней и небольшой ящичек с целлофановым мешком внутри.       Ящичек тут же оказался на кресле, а Жак-Жак стал доставать содержимое пакета, выкладывая в ряд на столике рядом у стены. «Кирпичи», «раскладушки», более вытянутые экземпляры, более развинченные и потрескавшиеся. Итого приблизительно 10 штук приборов, собранных за последний месяц то тут, то там. Доложив к ним остальные находки, получилось штук 15, из которых двое были пейджерами и один — какой-то детской портативной игрушкой. Хранить всё это в своей квартире не позволил бы Пит с его постоянными проверками и ненавистью ко всякому мусору, который он не желал видеть у себя дома. В тайнике же Жак-Жак защищал свои находки уже от других посторонних, что решат погулять по заброшке, будь то бездомные или дети. Тыкая технику и осматривая её ещё раз, Жак-Жак приложил руку к подбородку в размышлении.       «Я знаю пару мест, где скупают разную технику, думаю, можно будет загнать их туда. В особенности, этот навороченный телефон. Если так посмотреть, на билет точно хватит.» — Вор задумчиво хмыкнул. — «С другой стороны, хочу ли я тратить стоимость всех этих находок на один поход в кино? Хм...» — Бегая в мыслях вперед-назад, Жак-Жак нахмурил брови, после чего взял технику и стал складывать обратно. — «Нет. Нет, не сегодня. Сдам их завтра, пущу на что-нибудь полезное.»       Ящик вскоре был запихан обратно в стену. Жак-Жак же, доставая наконец из карманов украденную ранее еду, выдвинулся из комнаты в свое «место для размышлений». Дело в том, что этот дом хранил в себе множество интересных секретов. Многие дыры в нем за годы как будто стали меньше, особенно сквозные от самого потолка к первому этажу в одной из комнат, а среди вещей он часто находил хлам, который оказывался полезным ему в будущем. Словно дом был живым, что, впрочем, селисец списывал на собственное воображение.       А вот что он выдумать не мог, так это один феномен, что раскрывался в самом центре этого здания. Наконец, пройдя по коридорам со скрипучими досками, слушая свист ветра сквозь щели и окна, он дошел до комнаты с целой дверью и вступил внутрь, закрывая за собой. С последним же щелчком дверной ручки затихло все.       Лишь       Шаг       И       Другой       Внутрь,       В кресло.       Стоило плюхнуться в не такую уж и мягкую, рваную, ветхую мебель с торчащим содержимым то тут, то там, и расслабиться, как все мысли из головы также исчезли, оставляя Жак-Жака с осознанием той самой приятной, почти что абсолютной тишины. Снаружи могли лететь стражи, проезжать машины, но здесь будет тихо, как в гробу. Единственный источник шума — ты сам, твое сердце, твои легкие, бегущая по венам кровь, что двигает твое тело.       Открыв банку содовой и достав пирожок, вор начал есть, параллельно напрягая свои мозги. Жак-Жак хотел сходить в кино, но у него не было плана. Здесь же он мог попробовать продумать грядущую аферу. Парень закрыл глаза, и в темноте синими линиями стал вырисовываться интерьер кинотеатра, запомнившийся ему с прошлых двух походов.       Безусловно, элитные заведения имеют на входе контроль, позволяющий зайти чуть ли не по специальным клиентским карточкам, но двухэтажное здание с названием крупными буквами «Коммунар» являлось больше местом для народа, поэтому внутрь можно было спокойно зайти в любой момент. Внутри — плакаты премьер и крутящихся фильмов, пол с сетчатым желто-каштановым узором, кресла и диваны для ожидания, а также магазинчики с попкорном, сладкой ватой, цветной липкой сахарной водой и прочими закусками, а также сувенирами к крупным новинкам, типа специальных стаканчиков. Попадание внутрь здания было не проблемой, проблемой было оказаться в коридоре за контролерами. И уже в него было несколько дорог.       Первая — попробовать хитростью. Контролеры не сильно всматриваются в билеты, из-за чего можно утащить чей-то и пройти с ним. К тому же, на кассе и на приеме обычно разные люди, поэтому вопросов не будет. Проблемы — незаметно достать билет. Внутри Жак-Жак приметил камеры ещё в прошлые разы, а значит если к ним обратятся, то смогут увидеть его физиономию. Значит нужно либо сработать крайне гладко, либо сделать все до входа в кинотеатр.       Вторая — за зданием есть черный выход, на случай аварийных ситуаций. К нему ведет небольшая улочка, по которой можно спокойно пройти на задний дворик и там забраться внутрь. Проблемы — камеры. За зданием людей не будет и слиться с толпой не получится, поэтому, хоть путь напрямую и ведет к коридорам между залами, лезть туда без дополнительного плана или особой причины — полнейшее самоубийство.       «Значит пойдем через главный вход. Но просто своровать — плохая идея. Нужен план понадежнее. Как пройтись по карманам зрителей так, чтобы до самого прохода в зал хозяин не заметил потери билета?» — Карманник стукал пальцами друг об друга, хмуря брови, пока не услышал небольшой стук.       Открыв правый глаз, Жак-Жак увидел, как в шкафу с несколькими книгами одна, из-за неустойчивого положения, упала на другой бок, и между ней и её соседкой наружу выскользнул небольшой отрезок бумаги, плавно проскользивший по воздуху и осевший на пол. Жак-Жак несколько секунд всматривался в предмет, затем быстро допил содержимое банки, поднялся и подошел поближе. На его лице появилась уверенная улыбка.       «А вот и ключевая деталь для реализации плана. Я не буду красть билет на фильм,» — вставая на колено, парень поднял желтый листок бумаги, схожей по плотности с картоном. С логотипом «Коммунар», указанием места и названием фильма из далекого 1935-ого. — «я просто поменяюсь с кем-нибудь своим.»       И вот и он, кинотеатр, прямоугольный и невзрачный снаружи, винтажный и красочный внутри. Светящееся золотистым название, в котором то и дело перегорали буквы, превращая его то в «Комара», то в «Кому», ряд меняющихся раз в два месяца постеров по бокам от главного входа, и при этом бело-черное сочетание цветов с зелеными и красными полосами у крыши и другими не вписывающимися элементами декора, как будто оставшимися от предшествующего кинотеатру заведения.       Жак-Жак осмотрелся. На мультфильмы собирались некоторые семьи с детьми, мужчины в брюках и рубашках, женщины — в одинаковых платьях по одинаковой цене. Из общей толпы выделялись джентльмены в черных, полу-престижных смокингах, купленных, небось, на базаре во «внутреннем кольце» Селиса. Желание выглядеть дорогими сильно расходилось в голове Жак-Жака с походом в «Коммунар». С другой стороны — люди, уже вышедшие с сеанса. Молодежь с лимонадом в стаканах делились впечатлениями, облокачиваясь на стены и фонарные столбы. Те самые дети, коих он видел ранее, уже успели накидать стеклотару в автоматы сдачи и с набранной коллективно суммой общим голосованием выбирали фильм.       Основным интересом мальчишек, судя по их выкрикам и указаниям пальцами, была афиша с человеком в черном плаще и шляпе, с тяжелым пистолетом, с падающими на него полосками света, пропущенного через жалюзи, и с роковой дамой на заднем плане, которая скорее всего погубит главного героя. Дети метили в нуарную серьезную историю, предназначенную для взрослых, о чем четко говорил рейтинг «18+» в углу изображения. Но, возможно, все, что они видели на картине, это пушку, которая громко делает «пиф-паф», и оголенную женскую ногу, выглядывающую из под красного классического платья. Запретный плод — сладок, а каждый мальчик мечтает как можно скорее вырасти в мужчину. А что является ключом к становлению мужчиной, если не фильм для взрослых?       Нуарный детектив, вроде так называли подобные кинокартины в газетах. Вору как-то раз повезло наткнуться в украденной газете на рецензию про какой-то похожий фильм, описывавший его, как «тягучий, медленный, напряженный», абсолютно не то, к чему привыкли эти дети. Пустив смешок и представив, как сильно скорее всего они разочаруются на просмотре, Жак-Жак двинулся далее. Он прошёл через двери внутрь, то и дело бросая взгляд вверх и по сторонам. Вид белого неба и улицы с неудачно редкой толпой сменился сепией внутреннего интерьера. Постеры в рамках, кресла и диваны для ожидания, попкорн, сладкая вата — все на своих местах, ни чуть не изменившееся с последнего визита сюда.       Фильмы, ожидаемо, почти все — незнакомые. Ни один из них до этого Жак-Жак не видел, если только замечал рекламу в выброшенных газетах или на телевизорах с витрин, и ту — без звука. О наполнении картин он мог лишь предполагать по визуальным образам, что ставило его в положение тех же детей с улицы. Впрочем, в отличии от них, он ориентировался не на свои ожидания, а на удачу. У Жак-Жака не было денег, чтобы выбирать.       Подойдя к одной из квадратных колонн, которые поддерживали крышу в относительно широком зале, Жак-Жак натянул кепку пониже на лицо и стал осматриваться. Взгляды, брошенные им ещё у входа, ловили расположение камер. Несколько небольших он увидел ещё снаружи, штуки четыре — внутри, и сейчас заметил ещё две. Различные углы, в которых они были расположены, покрывали достаточно большую область, пересекаясь, дополняя друг друга, оставляя совсем мало места для фантазии, тесные небольшие треугольники, в которых было сложно развернуться.       Тем не менее, камеры были не дорогими, эконом-вариант, даже близко не стоявшие с теми навороченными, что устанавливали в заведениях покрупнее: они не могли поменять точку осмотра и видели все лишь в одном ракурсе, что не позволяло им заметить все детали, происходящие порой прямо у них под носом. Точного принципа их работы вор конечно не знал, однако смог с ходом жизни начать понимать визуально, какая и как устроена. И за все времена, которые он тут был, эти штуки не двигались от слова совсем. А значит можно работать, главное только понять — как. Одной рукой Жак-Жак ощупывал и переворачивал свой билет, пока сам осматривал окружение, примечая удобное место для совершения плана.       Вот люди в красных жилетках-безрукавках и черных брюках, рабочие кинотеатра, в основном следящие либо за местами торговли, либо за проходящими в коридор с залами зрителями. Кассир только что поменялся с другой рабочей местами, направившись через служебную дверь в помещение для персонала. Посетители ожидают свои сеансы, постоянно сверяя время с назначенным. Некоторые стоят в кучке, некоторые поодиночке, кто-то сидит на удобном кресле. У красного дивана слева семья из трех человек говорят о своих планах и делах, мать поправляет одежду сына и выравнивает его плечи, пока отец достает вложенные в паспорт билеты и кладет их в левый карман своего пальто. Дети снаружи наконец-то удосужились зайти внутрь, притащив с собой какого-то парня, видимо их знакомого, возможно совершеннолетнего. Справа у постера длинноволосый парень в очередной раз проверяет, все ли вещи у него на местах, прощупывая каждый карман брюк не по размеру с джинсовой курткой и осматривая небольшой рюкзак. Рядом с ним стоит картонное ведерко с попкорном, а один из ботинок не зашнурован, концы шнурка выбились изнутри обуви и лежат на полу. Проверив все, парень обхватил ведерко левым локтем и двинулся к центру зала, прямо мимо Жак-Жака, параллельно сверяя что-то в телефоне, вроде как недорогом на вид.       В голове понемногу появлялось решение, пока вор отходил от колонны, наконец собрав всю нужную ему информацию и дождавшись, когда персонал «Коммунара» не будет смотреть в его сторону. Левая рука взяла поуверенней билет, глаза уставились на постер какого-то фильма, и вор направился уверенной расслабленной походкой к нему. Единственная камера, в поле зрения которой он находился, стояла справа от него, сбоку, а парень в красной жилетке в центре зала, убиравший рассыпанный кем-то попкорн, направился к мусорному ведру, повернувшись спиной. Когда вор встал напротив огромного рисунка, длинноволосый селисец спешно обошел Жак-Жака сбоку, направляясь в обход дивана с семьей. И наконец, выловив момент, Жак-Жак наступил на развязанный шнурок как раз поднимавшейся ноги.       Нога дернулась, тело подалось вперед и в следующий момент, растеряв весь баланс, патлач полетел на пол, выпуская из слабой хватки полное попкорна ведро, рассыпающее свое содержимое по воздуху прямо в сторону семьи. И отец как раз повернулся на звук, ловя большую часть воздушной кукурузы прямо в лицо. — Ай, Блять! — Парень плюхнулся на колени и уперся руками в пол. Его ведёрко, отпрыгнув от дивана и, стукнувшись об сына семейства, свалилось на пол к остальной просыпанной еде.       Жак-Жак успел убрать ногу и только сейчас показательно отвернулся от постера к упавшему, бросая взгляд на всю сложившуюся ситуацию, якобы невзначай. Уборщик, услышав шуршание попкорна и крик, повернулся назад, чтобы громко вздохнуть и, выбросив старый мусор в мусорное ведро, пойти убирать новый, а глава семейства, стряхнув с себя крошки и лопнувшие зёрна, обошёл диван и обратился к поднявшемуся на колени виновнику беспорядка, на удивление — вежливо и понимающе: — Вы в порядке? — Я? — Парень потер ладони, благодаря про себя удачу, что шлёпнулся на гладкий пол, а не на асфальт. — Да, я... ай... Я в порядке, даже не ушибся. Я не сильно вас засыпал? — Вскочив на ноги, селисец тут же стал отряхивать пальто отца семейства, осматривая его со всех сторон. — Не страшно. Но советую быть аккуратнее в следующий раз. — Сдержанно остановив собеседника сказал тот, отодвигая его от себя. Мужчина оказался сдержанным и орать на намусорившего не стал, к несчастью Жак-Жака. — Пол, впрочем... — Извините, вы можете подвинуться? — Уставшим голосом произнес уборщик кинотеатра, парень лет 25-ти, подошедший к двум мужчинам, в его совке уже лежала часть собранного попкорна. — А, да, дайте я помогу, раз я просыпал... — Длинноволосый отшагнул назад и вновь встал на колени, начав было подхватывать лежащий на земле попкорн, но уставший голос перебил его. — Вы сильно поможете мне, если не будете мешать работать. — Возможно, но я все же хочу загладить вину, я быстро! — Набирая полную ладонь и поправляя шевелюру перебивал длинноволосый, не осознавая, что щетка и совок делали всё это раз в десять быстрее. Это же осознавал и уборщик, вновь уставши вздыхая.       «Что-ж, вышло гораздо лучше, чем я планировал.» — отворачиваясь обратно к постеру, подумал вор. — «Толпа есть, подозрения в случае чего на меня не упадут, либо упадут не сразу. Работник кинотеатра сконцентрирован на уборке, у него ничего нет. У этого заросшего я даже не увидел, где конкретно билет, да и карманы на пуговицах. А это значит...» — Повернувшись вновь правым боком к камере, Жак-Жак двинулся к следующему постеру, доставая свой старый билет и пряча его в рукаве. — «...Я не видел, сколько билетов он сложил в карман, но бумажек точно было несколько. Значит, скорее всего, они за всю семью. Значит...»       Вор поравнялся с мужчиной. Идеальный момент, идеальное расположение. Быстрое движение руки, отточенное, почти мгновенное, и, убрав её в карман, Жак-Жак как ни в чем не бывало подошёл к новому постеру, вставая перед ним и рассматривая его. Ни один из троицы даже не заметил его.       «Есть.» — Рука в кармане держала три продолговатые бумажные полосы, даже не смяв их. — «Жаль, конечно, что это испортит семье их замечательный день, но что поделать. На вид состоятельные, переживут.»       Патлатый парень принес, наверное, уже сотое извинение всем вокруг; работник кинотеатра, наконец получив свободу и угомонив провинившегося, убирал оставшийся мусор, последний здесь, но не последний за сегодня; отец подошёл к жене с сыном, говоря уже о чем-то своем. Возможно, обсуждая дальнейшие планы на сегодня, куда отправятся после просмотра, а может просто беседуют о предстоящем для Жак-Жака, но не для них, фильме.       В любом случае, сперва нужно будет дождаться, когда зайдут остальные, а затем уже влезть самому и спокойно пройти на нужные ему места. Дети, столпившиеся вокруг взрослого парня, до сих пор шумели и стояли на одном месте, недалеко от вора, поспорив по поводу того, на какую картину им идти, а их сопровождающему, который, видимо, и будет покупать билеты, оставалось только стоять и слушать всё это, иногда стараясь привести их к консенсусу.       Все вокруг были сами в себе, отвлекаясь лишь когда начинали запускать в зал на сеансы. Вот и Жак-Жак решил отвлечься, только сейчас полноценно всматриваясь в постер, перед которым он встал: живописные здания с красивой архитектурой, тянущиеся снизу в небо, белые облака, закрывающие яркий блик солнца сверху, а посередине — Главный герой, зависший в воздухе, в крутом самодельном костюме, с лыжными очками на глазах и в маске-бандане, объятый чем-то ярко-голубым и светящимся, летящий вверх к улетающему на ракетных двигателях зданию. Фильм про супергероя. Сзади — зловещий силуэт в странной маске, вроде похожей на ту, что носили пилоты военных самолетов, по какой-то причине, а по сторонам от, судя по всему, главного героя — множество лиц, видимо, представляющих второстепенных персонажей фильма. От изображения так и манило свободой, простором, даже некоей силой. Чем-то воодушевляющим       «Да-а-а, оказаться там было бы неплохо.» — Подумал парень. — «Ветер бьет в лицо, облака вокруг, город под тобой. Жаль, конечно, самолеты в кубах не летают. Было бы круто пролететь в таком, на огромной высоте. Будь у меня деньги, конечно.» — Краем глаза он заметил, как ко входу в коридор с залами стали собираться люди, включая семью из троих. — «Но, в прочем, можно на это посмотреть и на большом экране. На что у меня там билеты кстати?»       Жак-Жак достал три бумажки из кармана и взглянул на них. Первым шёл билет на фильм «Сокровище Эльдонии», 16+, жанр — приключение, фантастика, боевик, зал 3, ряд 6, место 8, куча различных ненужных цифр, значения которых Жак-Жак не понимал, а также стоимость — около трех сотен. Сумма, на которую можно прожить несколько дней.       «Вот уж действительно, кино для богатых.» — Хмыкнул про себя вор, замечая, что к ресепшну подходит семья.       Вперед выступила жена, встречаясь взглядом с молчаливым контролером, ожидавшим от девушки пропуска в мир движущихся картинок. Рядом стоял сын, держащий палец во рту и ни на шаг не отходивший от мамы. С самодовольной улыбкой вор ожидал грядущей сцены: сейчас раскроется факт пропажи билетов, начнутся поиски, их так и не найдут, будут споры, ссоры, возможно детские слезы и... Жак-Жак заметил, как жена протягивает что-то контролеру. Две вытянутые бумажки, которые человек тут же надрывает и, озвучив номер зала, ряд и места, отдает обратно.       Билеты.       Два билета.       Её и сына.       Повернувшись назад, Жак-Жак сдвинул билет и взглянул на две бумажки позади. Из той же бумаги, также слегка скрученные, выдавая факт их распечатки в кассе.       Это были чеки. Самые обычные чеки за покупки, сделанные до похода в кинотеатр и, видимо, лежавшие за билетом в кино либо по ошибке, либо с какой-то иной целью.       «Блять.»       Взгляд контролера перешел на отца семейства. Тот уверенно сунул руку в карман, но затем слегка изменился в лице, как будто что-то не понял. Перед работником кинотеатра он достал старый желтоватый картонный билет, больше походящий на письмо или купюру, чем на чек для кинотеатра. Билет, совершенно не похожий на тот, который он клал внутрь. — Мужчина? — Вопросительно поднял бровь контролер, поднимая взгляд с картонки на мужчину, находившемся в не меньшем замешательстве. — Это ваш билет? — ...Нет, это... Извините, это лежало на месте моего билета, но, честно, я впервые вижу эту... — Пребывающий в замешательстве мужчина поднял глаза уже на контролера, шаря по карманам свободной рукой и сжимая устаревший мусор в руке — Украли. Билет украли!       Лоб Жак-Жака похолодел. Билеты тут же были спрятаны в рукав, а Жак-Жак выпрямился и вцепился глазами в постер, стараясь стоять как можно естественнее и непринужденнее. — Украли? — Контролер слегка выбился из своего полуавтоматического состояния, нахмурившись. — Дорогой? — Жена взволнованно подалась вперед, видя, как спокойствие и вежливость спадает с постепенно осознававшего ситуацию мужчины. — Может быть мы... — Марфа, дорогая, — Тем не менее, сдержав свое закипание и выдохнув носом, мужчина обратился к жене. — Садитесь с Борей пока на наши места, сейчас мы все решим и я к вам подойду, хорошо? К началу фильма точно буду. — Хорошо, милый.       Мужчина, видя нарастающее волнение в глазах сына, потрепал его по голове с добродушной улыбкой, после чего взглядом проводил родственников в зал. А затем, мрачно опустив брови, обратился к контролеру: — Буквально минут десять назад, я доставал их и сверял. У меня в кармане был билет и два чека за покупки в «Идее». Это видел мой сын и жена, они — свидетели. После этого... — Мужчина повернулся к толпе и заметил длинноволосого паренька уже с новым ведром попкорна, стоявшего рядом с уборщиком. — ...У меня есть несколько подозреваемых. Подождите. — Катя, подмени меня. — Щелкнул одной из девушек-работниц контролер, подзывая на свое место. Очередь уже начинала нервничать, из-за чего подбежавшая девушка тут же начала принимать их билеты, обозначая места. Также контролер подозвал двоих работников покрупнее и повыше, видимо охранников. — Павел, Андрей, пройдемте со мной.       «Какого дьявола их билеты не в одном месте?! Это что, недоверие членов семьи друг к другу?! Зачем вообще таскать их с какими-то чеками в паспорте?!!» — Думал про себя Жак-Жак, обливаясь холодным потом из-за начавшейся сзади суматохи и быстрых шагов. Он боялся даже поворачиваться назад, лишь бы лишний раз не привлечь к себе внимание. Однако желание понять, насколько далеко от него происходит кипиш, против его воли поворачивали его голову. И вот краем глаза Жак-Жак увидел мужа. К счастью, не перед своим носом.       По его возмущенному усатому лицу была понятна вся гамма эмоций, что пылала сейчас в крепко сбитом селисце. А ведь не подложи Жак-Жак замену внутрь — он мог бы подумать, что выронил. И тогда у вора было бы втрое меньше проблем — начались бы поиски, просмотры камеры, но не более. Впрочем, у билета была и другая функция — нащупывая его, жертва бы не заподозрила вовремя потерю, но теперь предмет играл против него.       К счастью, пока что праведный гнев карал мимо: Мужчина, как и планировалось, подумал на двоих участников столкновения и, вместе с сопровождающими его охранниками и контролером, подбежал к ним, что первым заметил патлатый. — Извините, что такое... — Взгляд его упал на сопровождение мужчины и он, тут же удивившись и поникнув в голосе, уточнил — Это из-за попкорна? — Вы двое. — Тут же указал на подозреваемых отец семейства, привлекая также внимание и уборщика, который выпрямился и вопросительно поднял бровь. — Вы были последние, с кем я контактировал после потери билета. — Потери? — Кто-то из вас подменил мой билет на фильм вот на это! — Взмахнув картонной полоской произнес он. — До того, как ты уронил попкорн, я проверял билет и он был на месте. Кто из вас двоих сделал это? — Чего? — Уборщик посмотрел вопросительно на парня с длинными волосами, после чего повернулся к мужчине и подходившим охранникам и сказал. — Делать мне было нечего, кроме как чьи-то билеты на картонки менять. Ишь, нашли крайнего. — Ваши карманы, оба. — Произнес муж, на что уборщик отреагировал ещё более негативно. — Не буду я тебе ничего выворачивать. — Охранники сделали шаг вперед, а уборщик пересекся взглядом с контролером, выполнявшим роль менеджера в данной ситуации, и увидел его кивок, после чего вздохнул. — Во-первых, к вам, сЭр — слово уборщик выделил нарочито неприятно. — я даже не подходил — нас все время разделяло минимум полметра, которые я сидел на корточках, убирая просыпанный кое-кем мусор. — уборщик кивнул на длинноволосого. — Во-вторых, сЭр, какой мне смысл воровать билет на сеанс, наступающий через сколько — пятнадцать минут? При этом будучи работником этого кинотеатра! Я эти фильмы все смотрю по три раза минимум, каждый день, от начала и до конца, пока ожидаю, когда зрители свинтят, чтобы убрать за ними фантики, крошки, пакеты, чеки, обертки — и тому подобное, и так далее. Ну вот серьезно делать мне больше нечего, да? — Для большей убедительности парень, отложив свой совок и щетку, сунул руки в единственные свои карманы и вытянул их, демонстрируя полную пустоту.       Взгляд мужа перешел на длинноволосого, также уже успевшего поставить на пол ведерко с попкорном. А ведь он точно его касался, отряхивал по плечам, может мог и в карман залезть между делом? Как ни крути — все подозрения падали на него, однако парень в джинсовке продолжал выворачивать активно карманы, внутренние и внешние, коих было настолько много, что Жак-Жак удивился, зачем вообще одному человеку столько места для хранения вещей. Кроме того, подозреваемый расстегивал рукава, закатывая их, оттягивал части одежды, все с абсолютно чистым и невинным лицом. Наружу шли купоны, карточки, ключи, небольшие буклеты, рекламы, телефоны, техника и куча прочего мусора, который мог с собой таскать человек, но ничего из этого не было как билетом мужа, так и его двумя чекам. — Честно, извините, я все понимаю. — Сказал он, наконец доходя до брюк и заворачивая штанины. — Я намусорил, и я мог неловко себя вести, прошу прощения за это. Однако у вас я ничего не брал, честно. Вы свидетель. — Парень хотел было снять с себя уже ботинки, но тут его остановил менеджер жестом руки. — У меня свои билеты, вот. — Из паспорта парень достал билет на одно место, совершенно на другой фильм. — Я здесь один, могу показать портфель ещё — там тоже ничего нет, можете проверить.       Готовность рвать и метать улетучивалась, пока муж, разжимая кулаки и выпрямляясь, наблюдал за проверкой своего главного подозреваемого. Что же тогда? Если он не виновен и билеты не у него, значит ли это, что вор — кто-то другой, внутри этого здания? Мог ли он уже зайти внутрь зала, пока мужчина возился здесь? Или может быть он уже ушел из кинотеатра, услышав шум и разборки? Видимо, придется покупать другой билет и смотреть фильм в отрыве от своей семьи. Наблюдавший за этим Жак-Жак повернулся обратно.       «Окей, возможно сейчас они начнут разыскивать виновного среди остальных людей. В таком случае стоит, наверное, пройти мимо и зайти в зал. С другой стороны — это может выдать меня у контроллеров. Что же тогда, переждать? Потенциально я могу подменить этот билет с билетом другого человека на уже другой сеанс, это будет куда лучше, чем старая картонка.» — Жак-Жак начинал успокаиваться и думать над своими дальнейшими действиями. — «Человека, билет которого я заменю, можно будет обличить как вора. А учитывая, что на билетах нет имен, что-ж... Мое место на показе фильма не вызовет подозрений. Да, звучит как план. Остается только...» — Кстати, — Отвлекая патлатого парня и отца, потерявшего билеты, уборщик кивнул назад. — Между прочим кроме нас двоих мимо ещё вон тот парень проходил. — Мысли Жак-Жака остановились. — Заметил его, пока кое-кто отвлекал меня от моей работы. — Тело Жак-Жака остановилось. — Да и стоит он у этого постера уже сколько, минут пятнадцать? — Все что могло остановиться в Жак-Жаке, но не остановилось до этого, остановилось в этот момент.       «Блять.»       Жак-Жак хотел обернуться просто ради того, чтобы оценить, сколько людей уставились прямо сейчас на него. Хотел, очень сильно хотел хотя бы краем глаза заглянуть, но не давал себе этого, сжимая кулак без билета в кармане.       «Как выкрутиться из этого? Сказать, что у меня ничего нет? Патлатому потребовалось всего себя разобрать и собрать обратно для алиби. Где шанс что мне поверят?» — Сзади раздались шаги, от которых он закусил губу. — «Можно сыграть дурачка — в случае чего максимум, что они могут сделать, это выгнать меня, и то права не имеют, пока не докажут...» — Шаги становились все ближе, отчего за ними не поспевали мысли. — «Сука! У меня ж внутри пальто вещей — кастеты, фальшивые купюры, отмычка — на статью! Да какой— на папочку статей! Ни в коем случае нельзя им дать осмотреть меня! Надо бежать!» — Судя по звуку два охранника обходили Жак-Жака с двух сторон, заранее отсекая ему путь к выходу. — «Окей, поздно бежать, но может если стартану, то обпетляю одного из них и выскочу на улицу!» — В отражении постера парень заметил две крупные фигуры, находившиеся от него уже на расстоянии вытянутой руки. — «Хуй там! Бля-бля-бля-бля-бля, зачем я вообще сюда полез?! Мог же не высовываться! Сука, сука, сука, как же быть, как же быть?! Ну всё, щас что-нибудь придумаем— Не придумаю, ничего я не придумаю! Мне пизда!» — Извините, мужчина. — Менеджер взял Жак-Жака за плечо, обращаясь к нему. — Да? — Спокойно и непринужденно ответил шатен, поворачиваясь ко всей группе. — Что такое?       И затем погас свет.       Охранники, менеджер, мужчина, посетители, контролеры, магазинчики, постеры – все вокруг, неожиданно для всех присутствовавших, мгновенно исчезло в густой темноте. Со сторон стали раздаваться удивленные голоса, кто-то начал освещать телефоном окружение. Слабый свет пробивался лишь сквозь двери входа, и тот — невзрачный из-за темно-оранжевого стекла. Один из охранников тут же протянул руку и схватил кого-то, кто был на месте подозреваемого, за плечо, чтобы не дать ему сбежать. Отец почувствовал, как кто-то толкнул его в бедро и развернулся, вглядываясь в темные силуэты, как будто пытаясь опознать сделавшего это. Менеджер непонимающе махал головой по сторонам, ведь никаких сообщений о неполадках в их кинотеатре не было уже несколько лет – откуда теперь? Да и проверку оборудования они проводили исправно. Где-то вдали послышался звук столкновения и шелест разлетающегося попкорна, а вслед за ним — ещё один разочарованный вздох.       А затем включился резервный генератор, видимо запущенный одним из работников. И лампы в зале вновь зажужжали, замигали и как прежде засветились.       Жак-Жак стоял на своем месте, также непонимающе осматриваясь вокруг. Охранники каким-то образом промахнулись мимо него и ухватились друг за друга, чуть не начав заламывать подозреваемого за его, как казалось в темноте, нехарактерно крепкие и широкие руки для такого тонкого тела. Отец с приходом света понял, что стоит спиной к подозреваемому, и, со злобой кряхтя, повернулся назад, потирая ушибленный бок. Взгляд его тут же упал на один из карманов, из которого торчал белый бумажный уголок, что заставило отца семейства вновь нахмуриться. Ну а вор, подождав, когда все придут в себя, а охранники — отпустят друг друга, прокашлялся, а затем повторно спокойно уточнил: — Так что вы хотели? — Вон, оно. — Кивнув менеджеру на торчавший из кармана листок с погнутым углом, потерпевший приготовился к расправе над карманником. — Мужчина, можете показать свой билет? — Менеджер кивнул на карман, на что Жак-Жак лишь удивленно хмыкнул. — Билет? — Селисец обхватил край листка двумя пальцами и выдернул его наружу. — Я ещё не покупал билет. Это? — Лист оказался более прямоугольным и крупным, чем распечатываемые здесь «чеки». — Список покупок, как видите. Вот, можете посмотреть. – Бумагу он тут же протянул менеджеру, который с первого взгляда убедился в словах, в отличие от обокраденного мужа. Взгляд вора перескочил на усача и тут же столкнулся с ответным, сверлящим взглядом. — Что такое? Смотрите так, будто я человека убил. А ведь мы даже не знакомы. — А с этим ты тоже не знаком, оборванец?! — Начинал вскипать мужчина, в очередной раз выхватывая и размахивая подложенной ему картонкой. С каждой насмешкой и прищуром подозреваемого он становился уверенней, что никому кроме вора не был нужен его билет. И что сейчас этот самый билет лежит где-то внутри его пальто — Мужчина. — Поставив руки на бедра, вор разочаровано посмотрел на усача. — Вы в дом культуры пришли или на базар? Что за выражения? Я даже не понимаю, в чем весь сыр-бор, а вы уже бросаетесь обвинениями направо и налево. — Ах он не понимает! — Минуя охранников, человек подался вперед и обхватил шатена за пальто, подтягивая к себе. — Я знаю, что именно такие пройдохи, как ты, шныряют везде в поисках наживы, объедают честных людей, как крысы. Я видел кучу таких как ты, вы все — на одно лицо. — Жак-Жак не сводил взгляда с глаз собеседника, лишь сейчас понимая, что был выше. — Так что вытаскивай украденные тобой билеты, куда бы ты их себе не засунул, иначе я... — Спокойней, шнауцер. — Внезапно для него Жак-Жак похлопал человека по плечу, после чего уточнил. — Под билетами, о которых вы все говорите сейчас... Вы не эти имели ввиду?       С этими словами, Жак-Жак протянул руку вперед. Мужчина, все ещё держа его за воротник, неохотно повернулся, вслед за ним — охранники и менеджер. Сзади них недалеко от пустого дивана столпилась небольшая группа детей с подростком в костюме почтальона в центре. Взоры этих селисских мальчишек и девчонок были направлены на бумажный вытянутый чек в руках одного из парнишек. Рядом с ним на полу лежали скомканные и выброшенные чеки, стащенные вместе с билетом. — «Со-ко-ви-ше Э-до-ни-и», шеснаца пюс. — Проговорил нашедший ребенок, после чего перебрал его пальцами пониже и прищурился. — Этий зал, шесой яд, осьмое месо... — О, давайте на него, на сокровище! — Задергал рукав почтальона другой мальчишка, пока остальные поддерживали его. — На сокровище, на сокровище! — Один би-ет есть, оста-ные докупим сичас, — Добавил один из них, толкая «взрослого» в их группе к кассе. — Мелкое ворье, это мой билет! — Отпуская вора, мужчина ринулся вперед, подхватывая теперь уже помятые и выброшенные на пол листы, а вместе с ним и сопровождающие его работники кинотеатра.       Смотря, как на крик мужчины дети тут же бросились врассыпную, Жак-Жак отряхнул плечи, поправил пальто и потер шею. Менеджер бросил ему краткое «извините» за недопонимание и отправился вслед за нарастающим беспорядком. Теперь, когда уверенного и спокойного мимо-проходящего не нужно было играть, вор выдохнул и стер только что выступивший со лба пот, понимая, что его пронесло.       «Это-же какая удача, фу-ух...» — думал он, благодаря свою ловкость и рефлексы за то, как четко и филигранно по наступлению тьмы он метнул улики прямо под ноги проходившим мимо детям. — «Прям сам бог послал это замыкание, не иначе.»       Удача определенно была на его стороне, в каких-то вопросах. Где его она не приветствовала — так это в самом факте похода в кино. Билет испарился также быстро, как и появился в худощавых вороватых ручонках, а схемы по добыче новых у него не было, особенно когда охрана поднята на уши. И теперь, пиная несуществующие камни, Жак-Жак, с руками в карманах, двинулся своим обычным шагом к выходу. Внутри ему больше было делать нечего.       Солнце светило в глаза ярче обычного. Теплый день, светлое небо, идущие по своим делам люди, и Жак-Жак, пропустивший свою потенциальную халяву и теперь не знающий, куда идти. Шатен размял плечи, бросая досадный взгляд на веселящихся селисцев, после чего потянулся и с уже обычным лицом двинулся вверх по улице. Пока он не голоден и до вечера — много времени, он может заняться чем угодно. К примеру, прогуляться по городу. Ведь всё, что ему нужно — это асфальт, чтоб на него наступать ногой. И там, шаг за шагом, возможно эта дорога из серого щебня и битума куда-то его да выведет. Какая-же все-таки сегодня хорошая погода.       Об этом думал Жак-Жак, уже было уходя в свои мысли о людях да жизни, как вдруг взгляд его, сперва проскользнув мимо, вернулся и остановился на одном месте, а вслед за ним встал и сам вор. Этим местом был вход в пространство за кинотеатром, в очередной небольшой тесный переулок, коих в Селисе было несчетное количество. Этот может быть не такой темный, но все еще, смотря в узкий, по сравнению с широкими городскими улицами, проход, он ловил себя на каком-то странном ощущении. Чувстве, будто в этом пространстве есть нечто, что не предназначено для его глаз. Жак-Жак повернулся целиком к проходу и наклонил голову, вглядываясь в него.       Именно этот переулок вёл к черному ходу в «Коммунар». Именно сюда Жак-Жак думал юркнуть в плане, который он откинул из-за слишком большого риска. И тем не менее, сейчас Жак-Жак смотрел туда не как на путь к просмотру фильма, а как на нечто более глубокое и символическое.       Возможно, Жак-Жак додумывал, но иногда ему казалось, что в этих узких частях Селиса, которые зачастую не достигают лучи всевидящего солнца, происходит совершенно иная жизнь, жизнь того самого Темного Селиса. Жизнь, которую он должен попробовать. Как будто в скрытых от обычных взоров стенах, в люках, решетках и переплетениях жилплощади заложена некая тайна или смысл. Как будто асфальты и мусорные баки хранят истории, известные лишь тем, кто нашел ключ к этому секретному и действительно живому миру.       Из-за этого каждый раз тянуло сделать туда шаг. Один простой, совсем небольшой шаг.       И каждый раз Жак-Жак опасался его совершить. По разным причинам — нет времени, нужно в другую сторону, закуток выглядит стремно, вдруг там собаки, наркоманы или того хуже — свидетели Иеговы? Сколько опасностей может хранить в себе обычный переулок?       И даже если он и решался сменить маршрут и пройтись по ним, то каждый раз узкие улочки выводили в никуда, заканчиваясь либо тупиками, либо выходами на такие же обычные селисские широкие улицы.       Вор оглянулся. Вокруг ещё несколько шагов назад было относительно людно. Но вот, по какому-то странному совпадению, он смотрит на улицу и не видит ни единой души. Словно все в принципе затихло, оставляя Жак-Жака наедине со своими мыслями.       Может, повезет?       Может, всё-таки стоит рискнуть?       Жак-Жак оглянулся ещё раз, повернулся к переулку, набрал воздуха в грудь, сжал кулаки.       «Что-ж, план Б.»       И сделал шаг в тень.       ВРУ-У-У-У-У-У-У-У-У-УМ!       Тут же сзади него по дороге пронеслась машина, да еще и с таким ревом, что от неожиданности вор чуть не сжался в сухофрукт. Даже испуганно вскрикнул, что, благо, никто не услышал как раз из-за шума ревущего двигателя. Выглянув назад, он увидел только поднявшийся вверх столб пыли и чей-то то-ли кадиллак, то-ли еще какую-то дорогую машину, которая уносилась куда-то в город, не сбавляя оборотов. Вроде дорого выглядит. С блестяшками.       Жак-Жак постоял и немного успокоил свое забившееся сердце. Мысленно пустил в сторону появившегося из ниоткуда водилы пару ласковых, после чего повернулся обратно в переулок и, следуя за уже сделанным шагом, продолжил свой путь в темноту.       Здесь, за углом, была та самая небольшая площадка, с большими зелеными контейнерами для собираемого в театре мусора и черным ходом, используемым работниками для выброса этого самого мусора. Так и было — у стены стояли сборщики хлама, уже заполненные большими черными мешками наполовину, на полу валялись недокуренные бычки, справа находилась заветная дверь. А в самом удобном для этого месте стояла злосчастная камера, угол обзора которой падал как раз на неё.       «Черт.» — Жак-Жак ударил кулаком по каменной стене и собрался было вновь уйти ни с чем, но вовремя остановился и присмотрелся внимательней.       Он не был техником и в состоянии камеры не разбирался от слова совсем. Впрочем, даже такому, как он, было понятно, что предмет техники не работал. Почему? Ну, во-первых, на нем не горело никаких лампочек, которые обычно, по закону всех шпионских боевиков, должны на них гореть. Во-вторых, камеры кинотеатра хоть и были дешевыми и не особо подвижными, но угол обзора держали уверенно, однако этот прибор прямо сейчас повис под таким углом, под которым единственное, что попадало в объектив, помимо многочисленных сигаретных бычков — это редкие мыши и крысы, которые иногда заводятся рядом со свалками. Видимо, недавний перебой в электричестве сказался на технике куда сильнее, чем на лампах кинотеатра.       Проще говоря, сама судьба открыла перед вором путь в заветное здание и постелила красную ковровую дорожку, по которой он мог пройти. Мысль о том, что он действительно может сегодня попасть на фильм без каких-либо проблем, настолько его обрадовала, что рефлексия и размышления о Темном Селисе тут же отложились на потом, а сам вор победной проходкой двинулся к входу-выходу. — Давно же я вас не использовал. — Говоря с самим собой, вор встал перед дверью и быстро, но максимально незаметно проверил её состояние — конечно же замок был закрытым, — после чего достал из внутреннего кармана свои отмычки. — Надеюсь, у них не было бюджета на качественные замки. Так, что тут у нас...       Небольшая попытка прощупать замок и его строение закончилась успехом — дверь кинотеатра была самой обычной, хоть и наверняка прочной. По крайней мере, замок у неё был что надо для успешного вскрытия. Периодически бросая взгляд на камеру и на проход, Жак-Жак просунул инструменты внутрь, выставляя две вытянутые металлические палочки с изгибами в нужное положение, после чего грубо повернул их. С натяжкой, но внутри раздался щелчок. Дверь отворилась.       «Бинго.» — Подумал Жак-Жак, радостно тряхнув кулаком. — «Остается надеяться, что это отключение света не ударило по проекторам».       Стараясь не скрипеть лишний раз, вор заглянул внутрь и не заметил ни единого работника поблизости — видимо все они были заняты решением неполадки и разбором беспорядков с детьми. Убедившись в безопасности прохода, Жак-Жак выпрямился и еще раз окинул переулок взглядом на наличие потенциальных свидетелей. К счастью — никого. И все же ничего темного в этой тайной дороге в кинотеатр не было — проход был самым обычным, по селисскому нормальным. Серым. Хоть и привел его к возможности бесплатно посмотреть кино, а не как обычно — в тупик. Единственный, но весьма весомый его плюс.       С этой слегка греющей душу мыслью Жак-Жак закрыл за собой дверь и исчез внутри, под звуки наконец-то включившейся спустя столько времени камеры.