биип-биип-биип
Звук будильника заставил Лису открыть глаза. Сквозь полупрозрачные занавески в комнату беспрепятственно проникал солнечный свет, разгоняя утреннюю мглу. Возможно, кто-то скажет, что утро — худшая пора суток, но не Лалиса Манобан. Утро любого дня (кроме тех, в которые нужно было писать тесты) было для Лисы хорошим, потому что ей нравилось наблюдать за тем, как просыпаются люди, как просыпается город. Она знала во сколько открываются все кофейни неподалёку от её дома и запомнила почти всех любителей утреннего бега, она могла даже назвать их маршруты. Она любила пустые улицы ранним утром, но она любила и заполненные улицы, когда чтобы пройти, нужно было лавировать в человеческих потоках. Она любила людей, любила утро и любила чай больше, чем кофе. И именно эти маленькие штрихи делали каждое её утро прекрасным. Повалявшись пару минут в кровати, девушка скинула на пол одеяло и сама сползла с кровати вслед за ним. Именно сползла: она не садилась в кровати, просто сначала на полу оказались её ступни, потом за ними постепенно «перетекли» на пол ноги целиком, а затем и вся Лиса. Полежав пару минут на полу, наблюдая за частичками пыли, танцующими в солнечном свете, девушка поднялась, закинула на кровать одеяло, сверху кинула покрывало (которое до этого лежалo аккуратно сложенным на стуле) и отправилась в ванную. Она всегда много времени проводила за утренними процедурам, из-за чего дома, в Тайланде, в семье, состоящей из четырёх человек, из которых три — девушки, но имеющей лишь одну ванную комнату, утром постоянно разгорались споры. Пустить Лису в ванную первой — всей семьёй опоздать, не пустить — терпеть её капризы всю следующую неделю. Поэтому как только Лиса переехала в Корею, чтобы продолжить своё обучение в ней, первым, что она оценила в съёмной квартирке, была ванная комната, которая принадлежала ей одной. Умывшись и приведя свои волосы в порядок, Лиса отправилась к шкафу, с целью выбрать себе наряд на предстоящий день. Чтобы было понятней, о чём идёт речь: как и во всех корейских школах, в школе Лалисы была установлена определенная форма, однако запрета на дополнение образа аксессуарами вроде сумок, серег и брошек никто не запрещал. Главное правило — не перебарщивать. А ещё не было запрета на изменение цвета волос, поэтому девушка переодически удивляла своих одноклассников и вызывала недовольные вздохи учителей своими преображениями. Не так часто, как хотелось бы: Лиса старалась не слишком портить волосы, да и хорошая покраска — штука не дешёвая. Выбрав простой черный рюкзак и полное отсутствие макияжа и аксессуаров в качестве образа на сегодня, Лиса отправилась в школу.***
Учитель Сон любила свою работу и любила учеников, не только тех, что были под её классным руководством, а всех учеников в целом. В каждом из них она видела личность, у которой можно чему-либо научиться, и, казалось, дети это чувствовали, потому что отвечали ей безграничным уважением. Но была одна ученица, которая вызывала у Сон Гаин повышенный интерес. Она вела у класса этой девочки этику и каждый раз, когда она видела эту ученицу, она удивлялась. Лалиса Манобан. Ученица, которая ради достижения мечты покинула родину и стала жить одна в чужой стране. Ученица, которая два дня подряд не бывала одинаковой. У неё было больше недостатков, чем достоинств, по крайней мере, так считала сама девочка, и это и было её главным недостатком. Она любила помогать и не любила принимать помощь, не потому что была гордой, а потому что не считала, что людям стоит тратить на неё своё время. Однако учитель Сон с первой же встречи с этой Лисой поняла, что она не из тех, асоциальных девочек, у которых нет друзей и которые из-за стеснения не способны связать три слова в предложение. Поразительно, как её нежелание досаждать посторонним людям сочеталось с её нормальной самооценкой: она не считала себя хуже или лучше окружающих, просто не ставила себя на первое место. Сон Гаин заметила, что именно это её качество делало девочку главной героиней любой истории: это походило на воплощение закона равновесия. Девушка не ставила себя на первое место, поэтому окружающие сами отдавали ей главную роль. Учитель Сон видела в этой девушке свою школьную подругу, с которой они больше не общались, но каждый раз, когда женщина видела Лису, она будто снова переживала школьные годы.***
Быть новенькой всегда тяжело, но если ты из другой страны, то всё тяжелее в два, а то и в три раза. К счастью, Лиса не познала этих тягот. Будучи лёгкой на подъём, девушка мгновенно стала всеобщей любимицей. Она не была самой популярной девушкой в школе, этакой стеной, нет, эта позиция прочно и надолго была закреплена за Пак Чеён. Холодная отличница, которая никогда не попадала в неприятности, ни с кем не общалась и нигде не участвовала. Она всегда вызывала у Лисы странный трепет. Наверное, так чувствуют себя фанаты, когда впервые вблизи видят своего кумира. Для Лисы каждый раз был как впервые. Но сегодня на идеальном образе появилась трещина. Лиса сидела в кабинете и готовилась к уроку, когда сквозь окно в коридор увидела, как Чеён куда-то ведут. Учитель Сон позади девушки, заместитель директора — впереди. Ученики, обычно шумные, по мере того, как «процессии» двигалась на них» притихали и расступались, образовывая живой коридор. Как только заместитель директора, учитель и ученица проходили мимо, люди начинали шушукаться. Лиса подскочила как ужаленная и выбежала в коридор, но к тому моменту Чеён уже была далеко. Шёпоток в коридоре не утихал, пока кто-то вдруг во весь голос не подтвердил общее предположение: — Пак Чеён отправили к директору!***
Директор хмурился, изучая личное дело девушки. Казалось, что он увидел там что-то ужасное, хотя ничего «сверх» он там увидеть не мог, потому что личное дело девушки пока не имело ни одной отметки, кроме положительных. Отличница учёбы, всегда первая в рейтингах, стопроцентная посещаемость. — Директор Ян, это её первое нарушение. Она наша лучшая ученица по успеваемости, вам не кажется, что исключать её было бы слишком жестоко? — Если её исключить, тот, кто идёт за ней в рейтингах, станет первым. У нас просто появится новая лучшая ученица, не вижу в этом большой проблемы. — не отрываясь от досье, пробормотал директор. — Меня больше интересуют её музыкальные способности. Уставившаяся в пол Чеён, до этого боявшаяся пошевелиться, услышав последнюю реплику, оторвала взгляд от пола и взволнованно посмотрела на человека, у которого сейчас в руках была практически вся её жизнь. Упоминание вокала всегда заставляло девушку встрепенуться. Директор продолжил: — Я действительно считаю упущением то, что мы не нашли этому таланту применение раньше. — Ян Хён Сок развернулся к Чеён и следующая его реплику была уже адресована ей. — У тебя есть два варианта. Первый — быть исключенной. — На этой фразе девушка нервно сглотнула, но продолжила внимательно слушать, не позволяя себе упустить ни единого слова из второго варианта, который ей собирались предложить. — Второй — ты можешь присоединиться к женской группе нашей школы в качестве вокалистки, чтобы в следующем году выступать на межшкольном фестивале от лица нашей школы. От такого предложения девушку будто током ударило и она молча уставилась на директора, в то время как две пары глаз в ожидании ответа уставились на неё. — Исключайте. Оказалось, директор был готов к такому ответу. — Я знал, что ты сразу откажешься, поэтому я дам тебе время подумать. До конца ты должна дать мне ответ, до этого времени ты не можешь посещать занятия, но должна находиться в школе. На этом закончим, покиньте кабинет. Чеён, будто в трансе, вышла из кабинета, за ней проследовала учитель Сон. Урок начался несколько минут назад, поэтому в коридоре было тихо и безлюдно. Как только девушка и преподавательница отошли от кабинета директора, Сон Гаин схватила ученицу за руку и слегка потянула так, чтобы Чеён развернулась к ней лицом. Шёпотом женщина начала отчитывать ученицу: — Ты действительно хочешь, чтобы тебя отчислили? Пак Чеён, ты не перестаёшь меня удивлять. — Ответом ей была тишина. Чеён, не проронив ни слова, продолжала изучать свои кросовки. Затем форменную юбку. Потом снова кроссовки. Переводя взгляд с одного предмета одежды на другой, девушка старалась избежать встречи глазами с учителем Сон, она боялась увидеть в них разочарование. — Завтра же ты должна подойти к директору и сказать, что принимаешь предложение, — тоном, не терпящим возражений, добавила женщина. Не поднимая взгляда, Чеён твёрдо произнесла: — Нет. Я не могу. Сон Гаин опешила от удивления. — Да что с тобой? Ты же мечтаешь стать певицей! — В голосе учителя слышалось отчаяние, смешанное с непониманием. Ученица, которую она знала меньше всего, становилась для неё всё большей загадкой. — Певицей, а не куклой, скачущей на сцене под фанеру! — Выпалила в сердцах девушка. –Я тренируюсь с детства не для того, чтобы торговать лицом! Я не собираюсь переступать через свою гордость и годы труда ради того, чтобы остаться в школе! — А для чего тогда? Чтобы старшие парни проводили тебя в клубы? Где же была твоя гордость, когда ты вилась вокруг этих парней ради выпивки? — В то время как голос Чеён становился всё громче, слова учителя Сон прозвучали убийственно тихо и холодно. Девушка почувствовала себя так, будто ей дали пощёчину. Лицо залилось краской, а на глазах выступили слёзы. Развернувшись, Чеён убежала прочь, так и не заметив девушку, наблюдавшую за этой сценой из-за угла.