Ты - моя!

Сначала Элайджа думает, что Оливия, которая не отвечает на его первый звонок, просто устала с дороги. Он хмурит брови, слушая длинные гудки, но все же вспоминая то, какой напряженной была девушка после сцены с участием его неугомонной жены, о которой Майклсон думает уже никак иначе, как о бывшей, решает, что Лив нуждается в покое. Но утром, когда вместо голоса любимой, он слышит автоответчик, Элайджа понимает, что что-то не так. Маленькая стрелка часов приближается к восьми, и Майклсон не сомневается, что Оливия, которая всегда была ранней пташкой, давно на ногах. Он тешит себя мыслью, что она просто поставила телефон на беззвучный режим и забыла о нем, но чертова интуиция говорит ему, что ситуация гораздо сложнее, и недоброе предчувствие начинает точить его, заставляя мерить шагами гостиную своей квартиры, которая без синеглазки кажется совсем пустой. Элайджи хватает не на долго. Первым делом, он звонит Колу, чтобы через него узнать о том, чем Мег и Лив могут быть так заняты, что не слышат его звонков, сдержанно задавая наводящие вопросы, чтобы не показаться брату помешанном на Оливии параноике. Однако тот лишь подтверждает его нехорошие догадки, беззаботно отвечая, что Мег уже как неделю днюет и ночует в его квартире, совершенно не бывая дома. Майклсону требуется несколько секунд для того чтобы свернуть разговор, и еще минута, чтобы оказаться на подземной парковке. Мысли о том, что с маленькой синеглазкой могла приключится какая-то беда не оставляют его в покое, заставляя лишь сильнее давить на газ, и очень скоро он оказывается у кованной ограды, где вчера оставил Лив, которая (сейчас Элайджа неожиданно вспоминает об этом) вела себя немного странно. Он выходит из машины, быстро оказывается у высокого крыльца, молниеносно преодолевает ступеньки и громко стучит в деревянную дверь, дергая ручку. Проходит несколько мучительных минут, прежде чем она приоткрывается, и он видит стоящую на пороге Лив, лицо которой сразу же выдает ее бессонную ночь. Синие глаза слегка расширяются, когда она видит, кто именно стоит на пороге, но мгновение спустя, не говоря ни слова, Оливия отступает назад, позволяя Майклсону войти. Элайджа делает несколько быстрых шагов, пытаясь поймать тонкую ладонь и притянуть девушку к себе, но тут его взгляд падает на низкий диван, на котором в полном беспорядке лежат вещи Лив, которые по всей видимости ждут своей очереди для того, чтобы оказаться в огромном чемодане, что стоит рядом. — Что случилось, Оливия? Майклсон старается держать себя в руках, все еще надеясь, что происходящее не сулит ничего серьезного, и он лишь зря волнуется, но девушка, которая медленно поднимает на него мутный взгляд, не оставляет от его ожиданий камня на камне, когда отвечает так тихо, что Элайджа едва может разобрать ее голос. — Я уезжаю. — Тебя Гасс отправил в командировку? — все еще цепляется за надежду Майклсон, не сводя с любимой пристального взора, — если так, что я… — Я уезжаю из Ричмонда, — еще тише отзывается Лив, и Элайджа видит, что каждое произнесенное слово дается ей с большим трудом. — Ты можешь мне объяснить, что здесь, твою мать, происходит? — цедит Майклсон, нетерпеливо щуря темные глаза, которые буравят побледневшее лицо любимой, — немедленно, Оливия! Та только вздыхает, будто пытаясь успокоится, но это по всей видимости не особо помогает, потому что когда она отвечает, ее голос дрожит от эмоций, выдавая едва сдерживаемый слезы. — Нам нужно расстаться, — говорит Лив, и Элайдже сначала даже кажется, что он ослышался, поэтому он ошеломленно переспрашивает: — Что ты сказала? — Мы не можем быть вместе, — так же безжизненно отвечает Оливия, пряча взгляд. И мужчине хватает минуты, для того, чтобы оказаться с ней рядом, с силой сжимая тонкие плечи. Девушка вяло пытается вырваться из мужских рук, но через несколько секунд понимает, что это бесполезно. Майклсоны никогда не сдаются без боя, и горящие глаза Элайджи, что буравят склонившееся к его груди девичье лицо, лишь подтверждают этот факт. Без толики нежности, он тянет вверх маленький подбородок, ловя затуманенный взор Лив, который та упрямо отводит. — Я не знаю, что ты задумала, синеглазка, — почти рычит он, — но этому не бывать. И ты никуда не поедешь. А сейчас быстро говори, что за чертовщина здесь происходит? Оливия качает головой, кусая алые губы, отчего те еще сильнее выделяются на ее бледном лице, и спустя мгновение, она поднимает на Элайджу взгляд, заученно шепча: — Мы не можем быть вместе. Нам нужно расстаться. — Да почему, черт возьми! — взрывается Майклсон, сильнее сжимая дрожащие плечи, — если из-за Кетрин, то… — Дело не в ней, — хрипло отвечает Лив, судорожно вздыхая. — Тогда в чем же?! — В том, что я тебя не люблю. После ее слов в гостиной воцаряется мертвая тишина, прежде чем ее нарушает глухой голос Элайджи. — Я тебе не верю, синеглазка, — напряженно выдыхает он, — после всего того, что было между нами… Я тебе не верю, слышишь?! — Я тебя не люблю, — безжизненно откликается Лив, — отпусти меня. Ты ведь не будешь всю оставшуюся жизнь меня насиловать? — Насиловать? — хрипит Майклсон, встряхивая тонкие плечи, — я тебя насиловал, значит? Оливия ничего не говорит, прикусывая губу, но горячие слезы все же проделывают мокрые дорожки на ее бледных щеках, пока Элайджа продолжает ее трясти, будто тряпичную куклу, желая услышать ответ на свой вопрос. — Отвечай, синеглазка! — рычит он, не обращая внимания на то, что любимая бледнее еще сильнее, — отвечай немедленно! Я все равно не позволю тебе уйти! Девушка продолжает молчать, и Майклсон в какой-то момент ощущает, как ее тело обмякает в его руках, и голова Лив обессиленно падает ей на грудь. Элайджа испуганно замирает, мгновенно прекращая свои манипуляции, и бережно тянет девушку к себе, поднимая вверх бледное лицо. Синие глаза прикрыты, девичье дыхание совсем слабое, и Майклсон с ужасом осознает, что Оливия потеряла сознание. Его тело будто каменеет, в голове не остается ни одной мысли, но спустя секунду, после быстрого взгляда на кажущееся безжизненным нежное лицо любимой, Элайджа усилием воли берет себя в руки, и тянется в карман пиджака за телефоном. Служба спасения отвечает сразу же, и он внимательно слушает оператора, который уверяет его, что скорая будет на месте с минуты на минуту. Майклсон молча кивает, не в силах оторвать взгляда от Лив, которая так и не приходит в себя, заставляя его сердце замирать от чувства вины. Наконец, санитары оказываются в доме, и девушку бережно перекладывают на носилки. А дальше все вокруг сливается для Элайджи в одно белое пятно, пока они не оказываются в клинике, где Оливию увозят от него в приемный покой.