Hate / Love

      Джокер вернулся в логово еле живой. Точнее, приполз. Кто-то из работников банка все-таки смог вызвать полицию, которая приехала в самый неподходящий момент.       Харли-то хорошо было. Конечно, она дулась на Джея, что тот оставил ее дома и запретил ехать с ним. Но сейчас она в душе радовалась, что не видела весь этот ужас и не попала под обстрел.       Когда она увидела Джокера, у нее пропал дар речи. Его фиолетовый пиджак насквозь пропитался кровью и стал винного цвета. Сам Джокер еле дополз до спальни и рухнул на кровать. Когда Харли подошла к нему, чтобы помочь, он даже умудрялся шутить и отмахиваться от нее. И плевать, что при смерти. Плевать, что в очередной раз потерял много крови. Плевать, что в его теле сейчас находится невесть сколько пуль. Ему не нужна ее забота.       Все-таки Квинн смогла заставить его не рыпаться и стянула пиджак с рубашкой, параллельно слушая от него брань и ругань вперемешку с шипением от боли. Вся его грудь была в кровоточащих ранах. Харли на какое-то время даже замерла. — Долго будешь пялиться? — она отмерла после его недовольно-скрипучего голоса. Девушка быстро выбежала из спальни и вернулась уже с бинтами и перекисью.       Харли аккуратно обрабатывала раны, закусив язык. Она ненавидела эти дни, когда он приходил в таком виде. И Джокер ненавидел. Квинн не любила их за то, что Джею так доставалось и он был на грани жизни и смерти, а Джокер не любил, потому что ему приходилось позволять Харли жалеть себя, ухаживать за собой. Он не хотел показываться ей слабым. В такие дни он хотел придушить ее уже тогда, когда она касалась его, когда смотрела сочувствующими глазами и когда пыталась обработать раны. Хотелось пристрелить ее, ударить, но он не мог. Потому что все тело ломило, в глазах двоилось, а руки дрожали.       Джокер уснул, пока Харли вытирала кровь с его плеч и груди полотенцем. Возможно, он очень устал. А может, у него просто все силы забрали полицейские. Ну ничего, он немного подлатается и ответит, и тогда этим копам точно не остаться победителями.       Девушка оставила возле кровати стакан воды и вышла из комнаты. Ему нужно отдохнуть. Каким бы стойким он себя не показывал, каким бы монстром ни был, ему, как и всем, нужен отдых.       Квинн прошла мимо головорезов, сопровождавших его на деле. Те забились в углы словно мыши. Знают, что поплатятся. Не смогли уберечь босса. Хотя их много. Все живы и здоровы. А босс сейчас истекает кровью и шипит от ран. Девушка бросила на них сердитый взгляд, и те разом вздрогнули. Хотя и знают, что Харли им ничего не сделает без ведома Джокера. Как бы ей ни хотелось.       Квинн села на старом драном диване, поджав под себя ноги, и взяла в руки нитку с иголкой и плащ Джокера, который был весь в крови и дырках от пуль. Его бы выбросить, но Харли знала, что этот плащ для Джея — его визитная карточка. Без него он не Джокер. Также как и Бэтмен без ночи.       Стежок за стежком Харли аккуратно штопала его плащ так, чтобы это было незаметно. Все её пальцы были исколоты и даже немного кровоточили, но Харли, закусив губу, продолжала зашивать все дырки, чтобы завтра, когда Джей придёт в себя, он смог надеть плащ, выглядящий как новенький, потрепать Харли по волосам за её усидчивость и с хорошим настроением начать заново охотиться на Бэтси.       Этот плащ уже кучу раз был зашит и заштопан. Казалось, что он сделан из лоскутков ткани, потому что если приглядеться, то можно было бы увидеть мозаику из ткани и ниток. Где-то были видны неумелые стежки — Харли их делала, когда только встретилась с Джокером. Она тогда только училась. Постепенно нить становилась все незаметнее, Квинн научилась подбирать нужный цвет и длину стежка. Ей бы можно было пойти в швеи с таким талантом. Да, это действительно стало талантом Харли — зашивать старый плащ Джокера после очередной перестрелки. Ведь после бессонной ночи с иголкой в руках, вещь выглядела как новая. Не было ни единого намека на то, что он был порван. Ну, если не присматриваться, конечно.       К полуночи все головорезы разошлись. Остался только Джонни. Он всегда был рядом на всякий случай. Как минимум для того, чтобы помочь Харли. Пока Джея не было рядом, или психопат отдыхал и восстанавливался после очередной перестрелки, охранник всегда был рядом с Квинн — помочь обработать раны, успокоить, если Джокер не приходил в сознание дольше, чем полчаса. Да и просто поговорить по душам. Иногда психопатам тоже нужен перерыв от безумия. По крайней мере, если не Джокеру, то Харли точно нужен. Пока Джокера не было, девушка могла выговориться Джонни, обсудить погоду или последние новости Готэма.       Вот и сейчас, пока Харли зашивала плащ Джокера, Джонни сидел рядом с ней. Правда сейчас он ничего не говорил, лишь поглядывал на Харли и наблюдал за её действиями. За пару лет девушка уже приноровилась к иголке в руках, как к пистолету. Она ловко вдевала иголку в ткань и быстро прошивала стежки. Только из-за темноты она периодически попадала не туда, колола пальцы, из-за чего тихо материлась. — Что произошло в банке? — тихо спросила Харли, когда она закончила зашивать плащ. Она отложила вещь на край дивана, аккуратно сложив его пополам. — Кто-то из заложников вызвал полицию. Из наших никто не видел, как это произошло, — также тихо ответил Джонни, смотря куда-то перед собой. — Почему…       Мужчина будто прочитал её мысли и, не дав ей закончить мысль, сказал: — Ты же знаешь Джокера. Он не прячется. Он ничего и никого не боится. Ему было мало азарта, и он захотел больше. Мы ничего не могли сделать.       Харли молчала. Это было похоже на Джокера. Он действительно никогда не прячется. Даже если он знает, что ему грозит смертельная опасность, он пойдёт в самое пекло. Потому что ему скучно. Потому что он хочет поиграть, насладиться болью. Для него боль — как наркотик. Как воздух, которым он дышит. Харли никогда не понимала, зачем ему стоит так рисковать своей жизнью. Но она знала, что он не боится смерти. Возможно, она никогда и не поймёт, зачем он это делает, даже если ради веселья. Пусть она тоже сумасшедшая, но не так сильно, как он. Она видит грань между жизнью и смертью, она может понять, когда стоит отступить, не потому что ты слаб, а потому что это может быть конец. А Джокер так не может. Ему нужно вдоволь насладиться болью, прочувствовать её до самых кончиков волос, задохнуться ей. Только тогда он успокоится. Только тогда отступит. Но никак иначе. Ведь он Джокер — великий и ужасный, не знающий страха.