… (Broke out of the harness) (Вырвавшись из упряжи) Let it go let it go Отпусти его, отпусти его (Crumbled in the darkness) (Рассыпался в темноте) Turn on the light ya'll Включи свет
Лекса бежит в такт музыке, не замечая ничего кругом. Она с наслаждением хватает ртом холодный воздух. Вот она — свобода.(Overcame the madness) (Преодолей безумие) Then take your pills А затем прими свои таблетки (Finally righteous) (Наконец, праведные) I love the beast ya'll Я люблю тварь…*
Раньше Лекса никогда не занималась спортом. С подачи Микаэлы она решила теперь попробовать бег, потому что та сказала, что он помогает ей отключиться от реальности, где почти каждую минуту ей необходимо действовать, что-то решать, вырывая попутно кому-то зубы. Жаль, они не могут бегать вместе. Пробегая мимо фонтана Бетесда, Лексе уже совсем не зябко, как было ещё пятнадцать минут назад. Небольшой ветерок также обдувает её кожу, и хотя та от этого всё ещё покрывается мелкими мурашками, девушка их не ощущает. Даже если бы она их и ощущала, это бы никак не помешало ей получать удовольствие от пробежки. А вот вибрация телефона на её плече мешает. Не снижая темпа, Лекса достаёт из чехла мобильный телефон и, увидев имя абонента, принимает вызов, переключив его на наушники, возвращает телефон обратно в чехол. — Как раз о тебе думала. — Аха, какая врунишка! Тебе должно быть стыдно. — Микаэла, что ты хотела? — Напомнить, что у тебя встреча с телохранителем, которого подобрала. Ты уже посмотрела его досье? — Нет. У меня не было на это времени. Сегодня мне предстоят встречи с кем-то более важным, чем охранник. Будет ещё время. Встреча в одиннадцать утра, верно? — Именно. Не забывай о пунктуальности. — Не волнуйся, ещё пятнадцать минут бега, и я домой. — Так ты бегаешь! А я подумала, что ты просто рада меня слышать, хи. — Понятия не имею, о чём ты. — Аха, да конечно. Удачи, детка. — К чёрту. И снова смех Микаэлы, после которого возникает секундная пауза тишины, а затем вновь включается музыка, и Лекса продолжает свою пробежку. Всё-таки это такая замечательная затея… *** Пока Лекса бегала, ей пришло несколько сообщений от Мариссы. В одном из них она напоминает о встрече, о которой ранее договорилась, и сообщает время. В некоторых других особо ничего важного, а точнее в них повторяется один и тот же вопрос из разряда: «Почему не отвечаешь?» Потом в сообщениях появляется смысл. Марисса спрашивает, нужно ли ей распечатать ещё что-нибудь, кроме тех документов, которые Лекса просила её распечатать ранее. А затем она присылает документ с информацией, так необходимой Лексе на сегодняшней встрече. И просмотреть все эти сообщения и ответить на них Лекса успевает за то время, пока поднимается на лифте, одаривая экран своего мобильного довольной улыбкой. Её радует продуктивность Мариссы, хоть та и сделала всё практически в последний момент. И, конечно, в своей неординарной манере: со своими комментариями и предложениями. Как только двери лифта открываются в их с Кларк квартиру, Лекса замирает, услышав посторонний мужской голос. Её временные охранники встают по обе стороны от лифта, как и предписано им по протоколу, и только после этого Лекса делает первый шаг, а за ним другой и третий… Медленно она идёт, огибая широкую квадратную колонну, за которой ей открывается вид на кухню, где за столом на высоком стуле сидит мужчина в дорогом чёрном костюме. Навскидку Лекса бы сказала, что если отвернуть ворот его пиджака, непременно обнаружится логотип Calvin Klein. У мужчины каштановые волосы, подстриженные в классическом стиле. Он рассказывает Марте об Израиле, а точнее об армии и девушках, служивших вместе с ним, совсем не замечая, что они больше не вдвоём на этой кухне. — Кхм-кхм, а что здесь происходит? Марта? — Доброе утро, — парень встаёт со стула и подходит ближе к Лексе, не давая возможности Марте что-либо объяснить. — Микаэла Мартин должна была с вами обо мне говорить. Меня зовут Озан Бен-Элисар. Я ваш новый телохранитель. Лекса не может и слова вымолвить. Его зелёные глаза и очаровательная улыбка кажутся такими родными, отчего в груди давит и одновременно колет что-то. — Кхм, попридержите коней, любезный. Вас ещё никто не нанял, — справившись со своими эмоциями, Лекса с недовольным серьёзным видом проходит в гостиную и садится на диван, где лежит папка с личным делом Озана, которую ей буквально вчера привезли от Микаэлы. — И наша встреча назначена на одиннадцать. Сейчас только десятый час. Какого чёрта вас так рано принесло? — Что ж, в своё оправдание, — мужчина вальяжной походкой доходит до кресла, — скажу, что я крайне пунктуален. И вроде бы это плюс, разве нет? — Конечно, только ваша пунктуальность крайне бестактна. Не садитесь. Озан вздыхает. Он наслышан о том, как жестка в обращении с людьми может быть Александрия Колхун. Он много раз видел её на фотографиях, но вживую смотреть на неё, наблюдать за её мимикой во время беседы или когда она пролистывает один за другим листы, внимательно изучая их содержание, — настоящее удовольствие. — У меня есть все необходимые вам знания и навыки. Поверьте, кого-то более надёжного, чем я, вы не найдёте. — И на чём же зиждется твоя непревзойдённая самоуверенность? Уж не на том ли, что ты сын бывшего израильского дипломата? Или нет, точно, наверняка дело в том, что ты племянник Элайаса. А может, из-за того, что ты служил в войсках специального назначения при армии Израиля? — Всё понемножку сыграло свою роль. А ещё я весьма обаятелен и в большей степени рассчитываю на помощь своего обаяния. Кстати, мне нравится, что ты перешла на «ты». Полагаю, моя самоуверенность не была излишней. — Почему после учёбы в юридической школе Гарварда ты ушёл служить в армию? — У меня не только юридическое образование. — Я вижу. Похоже, тебе было слишком скучно, пока ты служил, потому в тот период ты углубленно изучал физику, биохимию, экономику, инженерную архитектуру и IT-технологию. — Я же сказал, что готовился стать твоим телохранителем. — Разве так ли необходимо это всё знать «телохранителю»? — Никогда не знаешь, какие навыки пригодятся, поэтому полезно иметь под рукой кого-то многозадачного. Озан улыбается. Он определенно знает, в чём его преимущества. Лекса прячет взгляд в бумагах, чтобы не нарваться на его обезоруживающую улыбку. Наряду с его резюме аргументы выглядят убедительно. Кроме того, он не просто человек с улицы, а племянник Элайаса. Уже не в первый раз Лексу удивляет, как много родственников у этого человека. — Приступаешь сегодня. А точнее, с этой самой минуты. — Что ж, технически, я могу приступить к работе только после подписания договора о найме. — Да, верно, но ты тут говорил о многозадачности, так что считай, что это внештатная задача — начать работать без подписания договора о найме. Попроси у Марты кофе, к часу я должна быть в аэропорту, так что предварительно свяжись со службой безопасности «Aeternitas», согласуй с ними время отправки и количество человек, которые поедут вместе с нами. И да, тебе нужно ознакомиться с протоколами. — Я как раз хотел уточнить, где я могу найти мисс Рейвен Рейес? — В Кремниевой Долине. — Хмык, ясно. Сам разберусь. Лекса, пожав плечами, встаёт с дивана и вместе с папкой отправляется наверх, чтобы принять душ и подготовиться к встрече. Она достаточно важна для компании, если смотреть в долгосрочной перспективе. Главное, чтобы всё получилось. *** Лететь в Вашингтон из Нью-Йорка недолго. Ещё быстрее, когда у тебя частный самолёт. Хорошо, что у семьи Колхун их два. Пока что всё идёт так, как Лекса планировала. Она сидит в кабинете Госсекретаря США в знаменитом доме Гарри Трумэна, который находится в нескольких кварталах от Белого Дома. Хозяин кабинета Майк Помпео вот-вот должен подойти. Его кабинет широкий просторный, но в нём пустовато. Всего-то, что есть — так это стол, три кресла у него, одно из которых занимает Лекса; над креслом госсекретаря висит Большая печать США вместе с флагом на стене, разделяющей два больших окна со шторками. На других стенах висят картины, а на полу ковёр. В общем, вот и всё, что есть в кабинете. Лекса могла бы провести время, рассматривая картины, но вместо этого она сидит в кресле и смотрит на ручку, что лежит на столе. Именно этой ручкой Дональд Трамп подписал прокламацию, признающую суверенитет Израиля над Голанскими высотами. Лекса всегда мечтала узнать, куда деваются те самые ручки, которыми подписываются знаковые для мировой истории документы. Оказывается, президент раздаёт их членам своего аппарата. — Простите, что заставил вас ждать, — произносит Майк, когда заходит в кабинет. — Рад с вами познакомиться наконец, Александрия Колхун. Мужчина с распахнутыми объятиями нависает над Лексой, вынуждая её встать. Майк довольно высокий мужчина. По возрасту он годится в отцы, да и обнимает он как-то так по-отечески, от чего Лексе становится не по себе. И к тому же, она считает, что объятья здесь были неуместными. — Ничего страшного, мне недолго пришлось ждать. — Хорошо. Присаживайтесь тогда. А что, вам ничего не предложили? — Предложили, но я ничего не хочу, спасибо. — Тогда давайте перейдём непосредственно к вопросу, который вы хотите обсудить, — Майк садится в своё кресло, а Лекса в своё. — Кстати, мой сын сейчас тоже пробует себя в бизнесе. Если хотите с ним повидаться, я могу дать его номер. — Мм… спасибо, не надо. — Почему? Ник о вас мне много рассказывал. Мне кажется, он бы захотел с вами пообщаться, несмотря на то, что вы его так бессовестно бросили. Но теперь-то это дело старое. Вы теперь замужем, да? — У меня есть жена. — Да, да, я видел репортаж в новостях. Простите, я не знаю, как следует говорить про таких супругов. Что-то наподобие «заключили брак»? — К примеру. Лекса уже начинает раздражаться. Она в упор не помнит никакого Ника, с которым она когда-то встречалась, ведь насколько ей помнится, никаких отношений у неё ни с кем не было. А называть просто секс «отношениями» значит обесценивать это понятие. И вообще, Лексе совсем не нравится, что они тратят её рабочее время на бесполезные светские разговоры, но она сохраняет должную вежливость. — Может, всё-таки чего-нибудь хотите? — Я очень хочу обсудить вопрос сотрудничества «Aeternitas» с Тайванем. — Ох, вот это вопрос… Нехорошо получится, если одна из крупнейших компаний нашей страны заключит торговые соглашения с Тайванем. Мы и так довольно-таки обострили отношения с Китаем, когда продали Тайваню оружие. — А зачем же вы его тогда продавали, если знали, какими будут последствия? — Я был против этого, но моя должность маленькая. Конгресс так решил. Теперь мы больше не обостряем отношений с Китаем. Мы же не хотим, чтобы дело дошло до вооружённого конфликта. — Я глубоко уважаю политику Белого Дома, но она не должна влиять на бизнес. Обещаю, что всестороннего сотрудничества с Тайванем со стороны моей компании не планируется. Да, я осознаю, что Китай возмутится этим соглашением, но вы же всегда можете сказать им, что не можете указывать американским бизнесменам вести дела с кем-либо, потому что иначе это будет нарушением их гражданских прав. И направите китайских представителей ко мне в офис в Нью-Йорке, а я уж смогу убедить их, что мы глубоко уважаем и поддерживаем «политику одного Китая». В общем, сведите меня с послом Тайваня, а дальше наблюдайте. Ваша позиция ясная, претензий к вам на ноль целых ноль десятых. И скажу я вам честно: США не могут показать миру, что под давлением Китая рассыпаются на части. Вам не хуже меня известно, что уступки одному государству приведут к ослаблению влияния США вообще в мире. Позвольте мне погрозить Китаю кнутом со своей колокольни. Что скажете, Майк? Мужчина некоторое время молчит, задумчиво глядя в одну точку, не мигая, словно всё ещё переваривает информацию, а потом внезапно переводит взгляд на Колхун, расплываясь в хитрющей улыбке. Да, Лекса точно знает, что это значит. *** Переговоры с дипломатом из Тайваня прошли безупречно. Никогда бы в жизни Лекса не задумала вести дела с этим мелким государством, если бы не Кларк. Заметив, что на складах, которые она арендовала ещё задолго до слияния, лежала крупная партия «Биллариуса-С», а контрактов на её поставку заключено не было, Лекса решила, что нужно поскорее их куда-нибудь сбыть. Мониторинг внутреннего рынка показал, что сейчас этот препарат не пользуется высоким спросом. Тогда-то в голове у Лексы созрел этот план с участием Тайваня. Если карты лягут так, как она задумала, то благодаря «Биллариусу-С» её компания получит больше, чем могла бы, если бы партия была распродана на внутреннем рынке. Сейчас Лекса дома. После ужина она ещё немного работает, сидя в кровати. Завтра к ней в офис приедет посол Тайваня со своими секретарями, чтобы от лица Правительства заключить договор о поставках «Биллариуса-С», поэтому она дописывала положения, которые Марисса должна будет внести помимо уже существующих. Всё должно пройти быстро и гладко. По крайней мере, все значимые вопросы удалось обсудить сегодня, так что конфликта возникнуть не должно. Закончив с дополнениями, Лекса откладывает ноутбук в сторону и берёт мобильный, отправив Мариссе сообщение о том, что она отправила документ ей на почту. На всякий случай. Интуиция настойчиво твердит Лексе, что это необходимая мера, ведь вероятность, что в телефон она заглядывает чаще, чем в свою почту, стремится к ста процентам. И, раз уж мобильный сейчас у неё в руках, Колхун подумывает о том, чтобы позвонить Кларк. На самом деле, её немного задевает, что та ни разу не позвонила и не написала за день. Особенно это касается предночного времени, ведь Кларк прекрасно знает, как тревожно ей оставаться одной. А Кларк не спешит отвечать, что начинает злить Лексу. Это напоминает ей те моменты, когда её отец уезжал в Кремниевую Долину поработать и пропадал с концами на недели, не отвечая на звонки. Даже казалось, что тогда он совершенно забывал, что у него есть семья. Такие они, фанатичные трудоголики. — Лекс, прости! — слышится, как только затихают гудки. — Мы с Рейвен ужинали, а телефон в спальне лежал, и я не слышала. — Почему сама не позвонила? — Э… я не знаю… мне не пришло в голову… — У меня есть новости. Я почти заключила договор с Тайванем на полгода на поставку «Билариуса-С». Завтра будь в пределах доступности планшета в первую половину дня, потому что я пришлю тебе его на подпись. Кстати, я снизила цену на десять процентов от той, по которой ты продавала этот препарат раньше. — Оу… а почему? — Так было нужно. Не переживай об этом. Кстати, ничего больше не хочешь спросить? Или сказать. — Ах да, я с мамой говорила. Она сказала, что более странной просьбы она ещё не слышала, но она всё подпишет. И кстати, она благодарна тебе за машину. — Я тогда позвоню ей завтра и назначу встречу. — Может, дождёшься, когда я вернусь? — Не вижу в этом необходимости. — Я просто… забей, ладно. Я очень устала. В этот раз мне не придётся ехать к тебе, потому что ты боишься быть одна в квартире? — Нет. И я не одна. Наняла охранника, с которым проводила собеседование сегодня утром. — Правда? И как он? — Тебе будет не интересно. — Почему?.. — Разве тебя интересуют мужчины? — А, ты об этом. Он сейчас… с тобой? — Да. Так что я буду спать спокойно сегодня. — Ну, — грустный усталый вздох, — я рада. — А я была бы больше рада, если бы вместо него здесь была ты. Скучаю без тебя. — Э… а… я… — Я о тебе думала, потому и позвонила. А ты обо мне думала? Кларк молчит. Слышно лишь её напряжённое дыхание, но Лексе безразлично её состояние. Она со скучающим видом глядит сквозь стекло на улицу, созерцая переливающиеся многочисленные огоньки. Даже ночью этот город не засыпает ни на минуту. — Я не знаю, что тебе сказать. — А я и не требую, чтобы ты что-то говорила. Когда ты вернёшься? — Может, через неделю. Пока не знаю, здесь есть над чем поработать, — глубокий вздох. — Слушай, если тебе что-то нужно от меня, скажи сразу. — Говорю. Мне нужно, чтобы ты была здесь. Эта кровать слишком большая для меня, и тут жутко одиноко. — Ты… уже в постели? — Угу. Сижу на своей половине. Если ты сейчас скажешь, что через несколько часов приедешь, я согрею твою часть. — У нас не холодно в квартире, Лекс. — В квартире может быть и нет, а в кровати ещё как да. Что скажешь? — Ты не одна, так что я, пожалуй, останусь здесь. Но если всё-таки тревожность не пройдёт, ты позвони мне… ладно? — Окей. Спокойной ночи. — И тебе, Лекса… Увидимся. На губах Колхун к концу разговора играет улыбка. Её план идёт так, как и должен. Осталось только убедиться, что Джон тоже готов. Разумеется, она не собирается ему звонить прямо сейчас. Как и всегда, они придерживаются всевозможных мер предосторожностей, чтобы их связь никак не проявилась. — Зачем ты это делаешь? Голос Озана звучит так резко, что Лекса даже вздрагивает. Она и не заметила, что он стоит в дверях. Одному богу известно, сколько он уже подслушивает. Но Лекса, быстро вернувшая самообладание, с непроницаемым видом и даже с некоторым вызовом смотрит на него, а не выставляет сразу за дверь, как стоило бы. — Что именно? — Так разговариваешь с ней, словно вы действительно пара. Я знаю, что на людях вам нужно вести себя именно так, но когда вас никто не видит, кроме близкого круга осведомлённых о вашей реальной ситуации, вовсе не нужно этого милого тона, фразочек, которые обычно говорят человеку, которого любят. — Я говорю ей то, что она хочет слышать. У неё и мысли не должно возникать, что она в опасности. Да, сначала я вела немного другую игру, но с того, что я делаю сейчас, больше профита. Не волнуйся, я черты не перехожу. Держу её на расстоянии. И Элайасу можешь сказать то же самое. Пусть не надеется, я не пересплю с ней. — Но твоё притворство запутывает её. Что ты чувствуешь, когда говоришь или делаешь что-то наподобие того, что я сейчас слышал? — Тебе какое дело? Ты здесь всего несколько часов, а уже умудрился сунуть нос туда, куда не следует. Если я захочу, чтобы ты вник в ситуацию, то подзову и изложу суть. А раз я не делаю этого, так будь добр пойти туда, куда тебя ещё пока только из милости не послали. — Боже мой, зачем так раздражаться? Я всего лишь спросил о твоих чувствах. Мне просто хотелось бы знать, с кем мне предстоит работать, потому что заигрывание, неуместные нежности и всё в таком роде по отношению к девушке, которой ты уготовила незавидную судьбу, жестоко. Она же наверняка надеется, что правда нравится тебе, возможно, мечтает, что у вас будет что-то прекрасное, романтическое, подобно историям из кинофильмов. И даже не подозревает, что ты можешь дать ей только могильную плиту с лицемерной надписью по типу: «Здесь покоится Кларк Гриффин. Любимая дочь, жена, подруга…» Я не из слабонервных сопливых солдатиков, которые пороху не нюхали, служа при штабе. Я уже убивал. Каждую мою жертву мне было искренне жалко. Мне удалось сохранить человечность там, где многие другие её теряют. А что насчёт тебя, Лекса? — Пошёл вон. Озан не спорит. Он видит, как потемнели в мгновении ока зелёные глаза его работодательницы, что верный признак её злости. Его друзья по армии рассказывали ему, что-то же самое происходило с его глазами, когда злость забиралась к нему в душу. Теперь он наконец понимает, как страшно это выглядит со стороны. Но надо сказать, самообладанию Лексы можно позавидовать. Правда, как только Озан закрывает за собой дверь, она уже не сдерживает эмоций. Подушке, на которой спит Кларк, достаётся ни за что ни про что. *** Несколько дней спустя… Сегодня наконец должна вернуться домой Кларк. Нет, Лекса не скучала по ней. Вообще не вспоминала. С момента их последнего разговора ни одна, ни вторая из девушек даже не подумали позвонить друг другу. Кларк — потому что считала, что раз её жена не звонит, значит у неё всё в порядке, и надоедать ей звонками не хотелось. Лекса же после короткого разговора с Озаном вела себя так, словно она сама по себе. Её новый телохранитель навязчиво совал нос во всё, что она делала, поэтому Лекса стремилась свести к минимуму контакт с ним. Наряду с делами, которые она проворачивала ради выгоды компании, как торговое соглашение с Тайванем, и собственного благополучия, как документ, свидетельствующий о том, что в случае смерти Кларк при попытке объявить её невменяемой, право решать её судьбу ложиться на плечи Эбигейл Гриффин, Колхун прокручивала в голове идею избавиться от Озана, сделав это так, чтобы не оскорбить чувства Элайаса. Время близится к вечеру, но Лекса ещё работает. Или, выражаясь фигурально, делает деньги. За последние несколько дней она заключила контрактов больше, чем бывшая фирма Кларк заключала за квартал. Сегодня трое переговоров окончились подписанием договоров. Одним из них Лекса очень довольна, потому что каждая компания, производящая медицинские изделия, фармацевтическую продукцию и оборудование, мечтает заполучить контракты с этой крупной сетью клиник, филиалы которой расположены по всей Канаде. Сейчас же она оценивает, в чьи карманы ещё можно запустить ручонки. На примете парочка клиник из штата Невады. Не таких крупных, но платёжеспособных, так что у их пациентов есть возможность получить высокотехнологичную помощь. Правда, не всякая страховка сможет покрыть расходы на эту самую помощь. — Лекс, — в кабинет заглядывает Марисса, — я войду? — Да, я даю своё согласие. Лекса улыбается, видя, как Голд закатывает глаза, уловив в шутке пошлый подтекст. Несмотря на этот жест, всё в ней выдаёт явную взволнованность чем-то. — Мистер Роудс, временно замещающий Рейвен Рейес на посту начальника охраны, сообщил мне, что внизу находится не кто иной, как посол Китая со своей свитой. Охрана не пускает его в здание, потому что у него нет разрешение на то, чтобы быть здесь. Ему можно подняться? Если ты не решишь прямо сейчас, принять его или послать, здесь случится китайско-американский кризис, и даже со связями моего папочки разгрести его будет непросто. Я не нагнетаю. И, выпалив свою тираду, Марисса изящно садится на диван, сидя делая несколько глубоких вдохов. — Разумеется, я приму его. Пусть поднимается. Марисса кивает и с помощью своего наушника сообщает Шону, чтобы тот дал добро на пропуск посла. Затем вскакивает с места и, подбежав к столу Лексы, пишет на чистом листе имя посла. — Серьёзно? — спрашивает Лекса, глядя на обратное перемещение Мариссы на диван. — Ты думаешь, я бы не запомнила, как его имя, если бы ты просто произнесла его? — Вовсе нет. Я не уверена, что смогла бы правильно выговорить его с первого раза. Как думаешь, что он хочет? — Оу, думаю, что он хочет контролировать международную торговлю «Aeternitas» в угоду личным политическим интересам под угрозами осложнения отношения между США и Китаем. — Пфф, ему что не сообщили, что на самом деле ты всё контролируешь? Лекса усмехается. Марисса, даже не зная её планов, как будто чувствует, что разворачивающиеся на её глазах события запланированы не кем иным, как девушкой, вместе с которой она сейчас сидит и ожидает «важную» персону. Лекса днями готовилась к этой встрече. По правде, она уже стала волноваться, что её планы пошли прахом, потому что с тех пор как она дала будто бы неловкий комментарий о переговорах с представительством Тайваня насчёт долгосрочного сотрудничества журналистке из какого-то малоизвестного интернет-издания, прошло уже несколько дней. Короткая неопределённая фраза завирусилась вполне ожидаемым образом, ведь в ней были задействованы две фигуры, забирающие последние два месяца первые полосы всех изданий и заполонившие новостные сводки. И даже на некоторых каналах телеведущие зацепились за эту тему. Кто-то шутки ради, кто-то преподнося в серьёзном информационном ключе. В общем, несмотря на весь ажиотаж, Китай никак не отреагировал на это, словно во вселенной, в которой живёт его Правительство, нет ни единого намёка на существование чего-то идущего поперёк их внешнеполитическим интересам. — Прошу прощения, — в кабинет заглядывает Габриэла, — мистер Тянькай дожидается в приёмной, а так как вашей секретарши и след простыл… — Я тут, — отзывается Марисса. — О. Так я приглашу мистера Тянькай? Лекса утвердительно кивает, после чего Габриэла скрывается за дверью, а Марисса шёпотом изливает своё изумление тем фактом, что секретарша Кларк с первого раза без ошибки и запинки произнесла имя китайского посла. Но ей приходится замолчать, когда он оказывается в кабинете. — Здравствуйте, — говорит Тянькай, заходя в кабинет. — Добрый день, — Лекса привстаёт, чтобы пожать руку. — Присаживайтесь. — С вами встретиться сложнее, чем с мистером Трампом. — Позор службам Национальной Безопасности! — смеётся. — Стоило назначить встречу заранее. Усевшись в кресло напротив Лексы, Тянькай с задумчивой улыбкой изучающе разглядывает её. Посол уже пожилой человек. Седина на висках и затылке ему к лицу. В уголках его глазах притаились мелкие морщинки, которые с трудом можно заприметить. Лекса замечает их только тогда, когда он, сощурившись, бросает короткий взгляд на Мариссу. — Это… было спонтанное решение. Я представить не мог, что перед моим носом могут захлопнуть дверь. Для меня это в новинку. — Почему же вы хотели так срочно увидеть меня, что даже несмотря на унизительную для вас ситуацию, всё же находитесь здесь? — Может, мы поговорим наедине? — Моя секретарша кратко законспектирует встречу, если вы не против. Мало ли к чему приведёт разговор, сами знаете. Нам нечего бояться, ведь вы же не собираетесь предложить мне заговор, правда же, аха? — Хе-хе, пожалуй, заговором это не назовёшь. Вы наверняка догадываетесь, почему я здесь. — Нисколько не представляю. — Право, не скромничайте. Я уверен, вы знаете, каким образом затронули сферу наших интересов. Говоря «наших», я имею в виду КНР. — Не могли бы вы излагаться яснее. — Торговые отношения с Тайванем. Правительство КНР недовольно и обеспокоено подобным сотрудничеством. — Всё ещё не понимаю, зачем вы сюда пришли. — Вы можете помочь нам обрести спокойствие. Откажитесь от контракта с Тайванем. — И почему же я должна это сделать? — Я вижу, что вы умная девушка, Александрия. Я же могу называть вас по имени? — Можете. — Спасибо. Так вот, Александрия, вы точно знаете о сложной политике между Китаем и США, поэтому давайте не усугублять и без того шаткое положение дел. — Я держусь вдалеке от политических игр. Да и потом, я не могу отказаться от какого-либо контракта, заключённого «Aetrnitas», потому что моя должность здесь вице-президент. Решения принимает моя супруга, а её нет в городе, и я не знаю, когда она вернётся. Хотела бы помочь, но, извините, не могу. — Ха, мило. Похоже, вы не понимаете, к чему может привести ваше упрямство. — Просветите, пожалуйста, к чему. КНР введёт санкции против бизнесменов из Штатов? — Вводить санкции прерогатива вашего государства. Мы же осложним жизнь США, не применяя ограничений к бизнесу, но ваша компания определённо войдёт в чёрный список. — Тогда придётся рассмотреть возможность более тесного сотрудничества с Тайванем. — Вы не можете, США ведёт политику «единого Китая». Вы не признаёте Тайвань, как государство. — Но это не помешало нам продать им военные самолёты в августе этого года. И не помешает «Aeternitas» поставлять свою продукцию на их рынок. Вы пришли сюда, потому что госсекретарь сказал вам, что Правительство США не может запретить своим предпринимателям вступать в торговые взаимоотношения с каким-либо странами, потому что это будет ограничением свободы, что противозаконно. И кроме этого, вы упускаете тот факт, что речь идёт о бизнесе. Политика не существует без экономики. Конгрессмены зависят от предпринимателей, их пожертвований на предвыборные компании, проекты. Ни один политик в этой стране не станет хватать бизнесменов, особенно крупных, за глотку, потому что знает, что тогда без штанов останется в новом предвыборном сезоне. Не думаю, что вам было нужно это объяснять, и всё же не понимаю, почему мы ведём разговор, ведь я сказала уже, что не принимаю решения относительно заключения и расторжения контрактов. Назначьте встречу моей жене. Скажем… в следующем месяце, я думаю, у неё найдётся часок, чтобы принять вас. — Знаете, Александрия, я слишком давно кручусь в политической сфере, поэтому уже давно умею различать, кто держит реальную власть в руках, а у кого она только видимая. И ваша позиция мне понятна. Я уполномочен решать конфликты интересов быстро и эффективно для Китая. Поэтому предлагаю вам аналогичный договор, какой вы заключили с Тайванем, при условии, что с ним вы разорвёте контракт. Это будет ваш первый шаг на наш рынок, который впоследствии может привести к более полному и продуктивному сотрудничеству. — Право не знаю. Мне надо спросить, что об этом думает Кларк. Скажу вам по секрету, она довольна контрактом, потому что мы заключили выгодную сделку на поставку препарата, формулу которого она лично разрабатывала довольно длительное время. А тут разрыв контракта, уплата неустоек и новый контракт… Боюсь, это всё выйдет «Aeternitas» в убыток. Кларк не согласится. Никто в здравом уме не согласится. — Я вас понял. При каких условиях ваша жена не будет возражать против разрыва контракта? — Думаю, она вполне сможет смириться с разрывом контракта с Тайване, если Китай даст согласие на поставки «Биллариуса-С» в рамках госзаказа на два года за цену на двадцать пять процентов большую, чем та, которая прописана в договоре с Тайванем. — Двадцать пять? Вам не кажется, что это слишком много? — Мы терпим убытки. Их надо восполнить. Вам стоит подтянуть свои знания по ведению экономической политики. — Это вам стоит поумерить свои аппетиты. Мы согласны на десять процентов. — Двадцать пять. Иначе Кларк даже рассматривать не будет ваше предложение. — Двенадцать процентов. — Двадцать пять, мистер Тянькай. — Пятнадцать, и это последнее предложение. — Знаете… если вы согласитесь, чтобы контракт с Тайванем был разорван после окончания этого квартала, нас устроит двадцать процентов. Мужчина молчит. По его лицу видно, что предложение ему не по душе, но выбрать особо не из чего. Правительство Китая ожидает, что тылы у него будут прикрыты. Политические притязания на территорию Тайваня, которая, как считает Государственный совет КНР, и так является частью Китая, отделившейся от него без всяких на то прав, становятся призрачными и смешными по мере того, как всё больше и больше международных компаний вступают с правительством этого мини-государства в торговые отношения. — Если данный пункт будет прописан в договоре, то нет проблем. — Конечно. Марисса, запиши. — Хм, эта девушка и правда тут необходима. Что ж, когда мы можем встретиться, чтобы окончательно зафиксировать наши договорённости? — Стойте, а вы не хотите немного узнать о препарате, который покупаете? Моя жена в ближайшее время вернётся в Нью-Йорк и тогда сможет провести презентацию. — В этом нет необходимости. Я знаю, что из себя представляет «Биллариус-С», и он не стоит столько, за сколько вы мне его втюхиваете. — «Втюхиваете»?! Осторожнее со словами, я ведь могу и передумать. — Ах, вы… или же всё-таки ваша жена? — Мы единое целое. — Чёрная черепаха? — Эм… может… Что это значит? — Аха, не обращайте внимания. Это из китайской мифологии. Так значит, свяжитесь с моим секретарём. Думаю, вы сможете найти номер. — Уж лучше пусть ваш секретарь свяжется с моим. Марисса, пожалуйста, — Голд быстро вскакивает и, словно фокусница, вытаскивает откуда-то визитную карточку, на которой написан её рабочий номер. — Пусть звонит по этому номеру и попадёт прямо на Мариссу. — Кхм, хорошо. Встретимся в скором времени. — Всенепременно. И посол, и Лекса встают для прощального рукопожатия, а затем Тянькай уходит. Когда за ним закрывается дверь, Марисса с широчайшей улыбкой на лице поворачивается к Лексе, восхищённо смотря на неё. — Признавайся, ты знала, что так будет? — Предполагала. Точнее, надеялась, что всё выгорит. Иначе бы зря я продала «Биллариус-С» Тайваню по сниженной цене. — Ты продала дешевле установленной рыночной цены?! — На десять процентов. У меня выбора другого не было. Иначе бы Тайвань отказался его купить. Тянькай прав, этот препарат не стоит так много, сколько Кларк за него просила. — Наверное, всё-таки стоил, раз его покупали раньше, — Марисса плюхается задницей на стол. — Но всё-таки знаешь, пусть ты и не еврейка по крови, в тебе по горло чистого еврейства. Теперь мне понятно, почему большинство из тех, кто тебя окружает, евреи. Мы чуем своих за миллионы миль. — Брось, стечение обстоятельств, вот и всё. Хотя, признаться, мне нравится мысль, что мы все вместе сведены какой-то таинственной силой, ведь просто так люди, донельзя подходящие друг другу, не пересекаются в одной точке мира. — Ооо, какие романтичные настроения, — мурлычет Марисса, склонив голову набок и улыбнувшись. — Завидую Кларк. Расскажи, что придумала к её приезду. Держу пари, что я сейчас на слюни изойдусь! — Простите, можно? Резко выдохнув, Лекса жестом позволяет Габриэле войти. Эта девушка спасла её от умело пытавшей Мариссы. Последняя, завидев свою визави, соскакивает со стола, встав рядом с Лексой и скрестив руки на груди. Их негласное соперничество непонятно за что и почему раздражает Голд, но поделать она с этим ничего не может, потому что инициировала это не сама. — В обязанностей личных секретарей помимо кучи разных других обязанностей по регламенту входит ещё и проведение посетителей после встречи до самого лифта. Так как вашей секретутки, как обычно, нет на месте, мне пришлось сегодня выполнить ряд её обязанностей за неё, и я доношу до вашего сведения, что это неприемлемо. Мне не платят за это, и в следующий раз я и с места не сдвинусь. Наймите кого-то другого вместо неё, потому что иначе вам придётся всё время краснеть из-за её некомпетенции! — Посмотрись в зеркало и увидишь секретутку!.. — Марисса, тихо. Похвально, что ты так добросовестно относишься к своей работе, Габриэла, но не надо совать нос не в свои дела. Я довольна работой Мариссы и в твоём мнении о ней не нуждаюсь. Напоминаю также, что я тут начальница, а ты всего лишь подчинённая, поэтому попрошу молча выполнять свои обязанности, а не то будешь уволена. Тебе понятно? — Да, я поняла, что вы здесь великая шеферня. Я вся благоговею. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Габриэла покидает кабинет в полнейшей тишине, пока задыхающиеся от возмущения её наглостью Марисса и Лекса глядят ей вслед. У Колхун эмоции проявляются менее резко, чем у Голд. Девушка с открытым ртом и широко распахнутыми глазами медленно роняет руки на стол, найдя в себе силы, чтобы упереться в него, и так, почти что нависая над Лексой, поворачивает голову в её сторону и говорит: — Уже начинаю искать большие гробы кислотного цвета для зарвавшихся латинок! — Она всё время стремится меня поддеть. Режущий слух хруст раздаётся в тишине кабинета. Шариковая ручка, которую Лекса взяла ещё во время разговора с послом и крутила всё это время в руке, теперь расколота на несколько частей, которые Марисса ловко выхватывает, пряча в карман. — Либо флирт, либо ревность. Не иначе! Как думаешь, может, у неё что-то было с Кларк, а теперь эта бесится, что она твоя, а? — Не знаю. Но отлично знаю, что пора преподать урок этой выскочке. — О-о! А можно я? Мне прям очень хочется! — Только без всяких штучек школьного уровня. — Не обижай меня! Кстати, забыла сказать, что у тебя ещё одна встреча сегодня вечером. — Какая ещё встреча? С кем?! — Микаэла Мартин просила передать, что будет ждать тебя в вашей с Кларк квартире. И она уже должна быть там. — Понятно. Пусть Озан распорядится, чтобы машина была подана ко входу. Я сейчас спущусь через десять минут. — Слушаю и повинуюсь. Можно я тоже пойду домой? — А разве у тебя ещё нет неотложных дел? — Ну, Лекс, сегодня же пятница! — Сегодня вторник. Марисса закатывает глаза. Когда-то она работала на жутко занятого начальника, такого же строгого, как Лекса, но только вот он зарабатывался до такой степени, что иногда не мог отличить один день от другого, поэтому всегда, когда Марисса говорила, что сегодня пятница, он верил и отпускал пораньше. Жаль, что с Лексой такое не прошло. Расстроенная Марисса молча выходит из кабинета, не заметив, как Лекса, машинально вставая, пялится в экран мобильного и периодически хмурится. Она ищет в гугле значение «чёрной черепахи» в китайской мифологии, и первое же фото, которое поисковик выдаёт по этому запросу показывает скульптуру, где панцирь черепахи обвивает змея… *** А Микаэла расположилась в гостиной, словно у себя дома. Скинув плащ Марте, она уселась на диване с бокалом вина. И она отмечает вовсе не тот факт, что сегодня возвращается Кларк. У неё есть хорошие новости от Джона, которые определённо достойны Verite «La Joie» 1998. Когда Лекса наконец приезжает, она наблюдает картину, словно выпрыгнувшую из какого-нибудь мелодраматического фильма: Микаэла сидит на диване, вальяжно облокотившись о спинку и задумчиво глядя, как вино омывает края в её бокале, который она медленно слегка покачивает из стороны в сторону. — Ничего себе, — сразу бросившаяся в глаза бутылка моментально оказывается в руках Лексы. — И что же заставило тебя практически в середине недели раскупорить бутылку за полторы тысячи долларов? — Садись, — Микаэла хлопает ладонью по сиденью рядом с собой и, дождавшись, когда Лекса усядется, продолжает: — Малыш Джонни сообщил, что всё готово. Осталось только определить, когда и где. — Быстро он. — Как обычно, он же профи. Не хочешь выпить по этому поводу? — Нет. — Выглядишь уставшей. Но извини, нам придётся обсудить это сейчас. Чем раньше мы с этим покончим, тем лучше. — Прямо тут? Не лучший вариант, учитывая, что Марта здесь, да и охранник, которого ты мне подсунула. — Могла бы и не нанимать его… А что за тон, дорогая? Озан такой горячий. Сама когда увидела его впервые, чуть не изменила Блейку, — Микаэла делает глоток, томно прикрыв глаза. Лекса оглядывает её скептическим взглядом, и, когда он оказывается замечен, Мартин, закатив глаза, сдаётся. — Ладно, не чуть, а изменила. И тебе бы не помешало. Ты вся напряжена. — Он меня раздражает. Ходит с утра до ночи за мной. — Это ради твоей безопасности. — Я знаю, но он лезет туда, куда ему не следует. Ты знаешь, что когда я говорила с Кларк по телефону, он подслушивал, а потом осуждал за то, что, якобы, даю ей ощущение ложной близости. Мол, это жестоко и всё такое. Я не хочу каждый раз после взаимодействия с Кларк выслушивать его мнения по поводу моих поступков. Мне некомфортно. Некомфортно, когда он рядом. И даже когда его нет, я всё равно будто чую запах его туалетной воды, и мне снова становится некомфортно. Что-то как будто давит на меня отовсюду и изнутри, да так, что хочется сбежать. — Знаешь, похоже, настало время тебя кое с кем познакомить, — Микаэла кладёт ладонь на грудь Лексы. — То, что давит здесь, там, со всех сторон, называется совестью, — убрав руку, девушка делает очередной глоток. — И это нормально, что она тебя беспокоит. Так обычно и бывает с людьми, которые не лишены человеческих чувств. Мне тоже тошно от того, что мы делаем, а всё потому, что к Кларк у нас нет личной ненависти. Но нужно забыть про это. У нас нет другого выбора, Лекса. Процесс запущен. Или ты хочешь жить с ней до конца твоей жизни? — Конечно нет. — А по-другому не получится, дорогая моя. Мы потеряем много. — Да знаю. Но давай мы сделаем это не здесь. — Ясное дело, прямиком в квартире провернуть подобное вообще не вариант. — Я имела в виду не квартиру, а эту страну. Поедем в свадебное путешествие, ведь его у нас не было. Журналисты с ума сойдут. Несколько красивых фото счастливой парочки, а потом… — …такая трагедия!.. Ты можешь продать всё что угодно, да, Лекс? Ответить Колхун не успевает, потому что слышит шаги позади себя. Обернувшись, она видит Озана и быстро отворачивается. А тот, кивнув Микаэле в знак приветствия, говорит: — Кларк приехала. — Мы сейчас придём. Спровадив охранника, Микаэла встаёт и вместе с бокалом вина идёт в сторону лифта, таща за собой Лексу, которую приходится резко отпустить, когда они подходят к кухонному столу, потому что на неё с радостным визгом прыгает Кларк. — Я так рада тебя видеть! — восклицает она, целуя жену в губы. — Сама не верю, что так соскучилась. Не крепкие объятья душат Лексу, а насмешливый взгляд Озана. Ей хочется оттолкнуть Кларк, но она не делает этого, а лишь прячет глаза от своего охранника. — Нам надо кое-что обсудить. — Что?! — Э… можно мне домой? Все обращают свои взоры на Озана, а его ожидающий взгляд устремлён только на Лексу. В руках он уже держит своё пальто. — Да, ты мне не нужен здесь. — Я так и подумал. Всем доброй ночи! Лекса не дожидается, пока он уходит, чтобы увести Кларк наверх в их спальню, а делает это прямо у него на глазах. Озан же, пока надевает пальто, неотрывно следит за парочкой, постепенно исчезающей по мере подъёма по лестнице. Зайдя в спальню, Лекса плотно прикрывает дверь. Гриффин, придирчиво осмотрев комнату и в частности кровать на предмет ночёвки здесь Озана, садится на край кровати и ждёт, когда её жена начнёт разговор. А та и не планирует затягивать с ним. — На днях мы подпишем договор с Китаем на поставку «Биллариуса-С». На два года. Мне удалось поднять цену на двадцать процентов выше рыночной. — Это же здорово, Лекс!.. — Очень здорово. За эти дни, как ты знаешь, было заключено множество контрактов, и я думаю, что мы заслужили отдых. Но в первую очередь, я бы хотела спросить, позволишь ли ты отремонтировать эту квартиру? — Что? Зачем?! — Ради пущей безопасности и… я скажу тебе честно, твоя квартира отделана безвкусно. Чтобы устраивать тут мини-приёмы, нужно привести её в божеский вид. Ты же знаешь людскую молву… высмеют не только в твиттере. — Верно. Но у меня нет денег на ремонт, Лекс. То есть, конечно, есть, но если их потратить, у меня на счету ноль останется. Может, в следующем месяце, когда мы получим больше прибыли. Ты же сказала, что столько контрактов заключила, так что будет всё возможно. — Следующий месяц нужно будет работать ещё интенсивнее. Я знаю, что сейчас проводится заключительный этап клинических испытаний некоторых девайсов, а значит, всё время уйдёт на разработку презентаций и рекламы. — Не понимаю, при чём здесь ремонт. — Слишком большая эмоциональная, физическая и материальная нагрузка. Поверь, сейчас самое время для ремонта. Тем более, за него заплачу я. И не смей отказываться. Моя идея — моя ответственность. — Ох, ладно… а где мы будем жить, пока идёт ремонт? У твоей мамы? — О, нет, точно не там. У меня идея, потрясающая своей новизной. Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в свадебное путешествие, скажем… на какой-нибудь горнолыжный курорт? Предваряя твои вопросы, говорю, что и за него заплачу средствами со своих счетов. И нет, по этому поводу тоже не беспокойся. Так мы привлечём внимание к себе и заодно пропиарим «Aeternitas», а там уже выйдут на рынок новые девайсы, и пиар нас, как пары, подогреет к ним больший интерес и положительно скажется на продажах. Кроме того, ты сможешь поваляться в снегу, как и хотела. — Ты помнишь про доску желаний? — Я ещё слишком молода для склероза, — Лекса присаживается перед Кларк на корточки, кладя обе руки на её колени. — Просто скажи «да». Будет здорово. Глаза Лексы действуют на Кларк гипнотически, а потому она не может ей отказать. Тем более, самой очень хочется поехать. Это её мечта, правда, не совсем так она представляла её воплощение, но дарёному коню, как водится, в зубы не смотрят. Она и горнолыжный курорт… разве что-то может пойти не так?