* * *
День пятнадцатый. Утро началось не совсем обычно. Не успел выбраться из своей «берлоги», как меня чуть не сбили с ног пыхтящие эсминцы. Девчата в спортивной форме, состоящей из белых маек и тёмно-синих шорт, пронеслись мимо Штаба под ритмичное «раз-два» от трусившей чуть сбоку Наки. Стайка канмусу целеустремлённо прогалопировала куда-то вглубь островка. Хм. А где остальные? «Остальные» обнаружились возле общежития. Слава, Кага и почему-то Акаши в той же «спортивке» делали гимнастические упражнения. Кстати, вот вам и очередной мой «косяк». Сам-то я и зарядку, и пробежку по утрам делаю регулярно, а вот о том, что и девчатам это не помешает — просто не подумал. А кто-то, и я даже знаю «кто», подумал. Махнул рукой явно собирающейся «рапортануть» девушке, я принялся за собственную разминку. Разогревшись и слегка прочистив мозги, я занялся «текучкой». Нака, оторванная от чего-то, что она сама называла репетицией гала-концерта (знать бы ещё, что она имеет в виду), была вместе со всей мелочью отправлена на «добычу полезных ископаемых», то бишь в экспедицию. Естественно перед отправкой я её чуть не до слёз заинструктировал на тему «Увидишь страшную тётку — не разговаривай с ней, сразу дуй домой». Следующий вопрос — строительство. Помнится, мои феечки утащили со склада такую гору ресурсов, что Акаши чуть Кондратий не посетил. Интересно, чего они там строят-то? Стройплощадка внушала… внушала чувство глубокого недоумения. Ведущиеся работы, на мой совершенно непрофессиональный взгляд, были чем угодно, но только не постройкой «ветряка». Ведь что собой представляет ветряная электростанция? Здоровенный вентилятор на высоком столбе, разве нет? Тут же столбом даже и не пахло. Наоборот, феи трудолюбиво вгрызлись в склон горы. Нда, ну, наверное, они таки знают, что делают. Ретировался восвояси с лёгким чувством ущербности. Ну не строитель я ни разу, что тут поделать. Стоп, а ведь у меня, собственно, осталось ещё незавершённое дело. Так, где там я в последний раз Славу видел? Девушка обнаружилась на берегу, она со странным выражением на лице наблюдала за резвящимися в бухте эсминцами. Да уж, зрелище ещё то, впрочем, издали да сослепу их за дельфинов принять можно. И повадки те же. Но я Славу искал не для того, чтобы за проказами зубастиков понаблюдать. Поздоровавшись, приступил к выяснению волнующего меня вопроса. — Слава, расскажи, пожалуйста, о вчерашнем линкоре. Почему все так встревожились? — Начать придётся издалека, ведь вы не знаете практически ничего. Так что приготовьтесь, рассказ будет долгим. Я молча кивнул и присел на песок. Слава немного подумала и примостилась рядом. — По принятой сейчас классификации глубинные, как и обычные корабли, делятся на эсминцы, лёгкие и тяжёлые крейсера, подводные лодки, авианосцы и линкоры. В каждом типе кораблей есть классы, различающиеся боевыми возможностями. В будущем вам обязательно нужно будет выучить эту систему. Также все глубинные делятся на низших и высших. Низшие — все эсминцы и лёгкие крейсера с негуманоидным телом. Высшие — все остальные. В пределах каждого типа и класса можно выделить рядовых, или обычных, особей, элитных и флагманских. Слушая импровизированную лекцию, я мысленно обтекал. Это же сколько жизненно важной информации, которая до сего дня была за пределами моего внимания! А ведь можно было расспросить об этом хотя бы Акаши во время очередного ожидания возвращения рейдовой группы. Как говорится — знал бы прикуп… А Слава продолжала: — Пример — вчерашняя линкор. Не каждая глубинная сможет вовремя сообразить, что поражение неминуемо, и так ловко оторваться от возможной погони. — Значит, всех впечатлила её сообразительность? — Не только, и даже не столько. Я бы сказала, сообразительность — это только одна из причин, и далеко не самая главная. — Продолжай. — Из всех глубинных особо выделяются так называемые высшие флагманы, за которыми с подачи японцев, первыми описавших их, закрепились названия «Они» и «Химе». Предполагается, что они эволюционируют из самых опытных и, как следствие, самых развитых флагманских особей всех типов. Все командные особи, даже те, кого классифицируют как эсминцы, гуманоидны и вполне разумны. А ещё командные особи намного сильнее своих однотипников. Примерно настолько же, насколько линкор сильнее эсминца. Время от времени эволюцию глубинных удавалось наблюдать во время сражений с ними, поэтому известны некоторые закономерности, из которых сейчас важна одна. Когда флагманская особь глубинных готова к эволюции, её глаза, которые в остальное время жёлтые, становятся похожи на газовые горелки. Именно такое несколько раз наблюдалось перед тем, как флагманские особи эволюционировали в более развитый класс своего типа, либо в следующий тип. Именно это я и увидела у той линкора. — То есть она готова к эволюции? — Именно. И что намного хуже, в результате этой эволюции родится высшая флагман. Я вчера не просто так обратила внимание всех на ощущение холодного ветра со стороны глубинных. Именно так — холодным ветром — ощущается присутствие поблизости Химе и Они. Слышала, хоть сама не сталкивалась, что у самых сильных из них этот эффект настолько силён, что может довести до судорог, галлюцинаций и обмороков. Кто-то додумался назвать это «боевой аурой», поскольку с этим сталкивались в бою, и название приклеилось. Вот эту боевую ауру, пусть и очень слабо, так, что даже не все заметили, почувствовали вчера от Та-класса. Никто ещё не наблюдал рождения высшей флагмана, но другого объяснения я не вижу. А ещё линкору, кроме как в Химе или Они, эволюционировать просто не в кого. В иерархии глубинных никого выше нет. — И что следует делать? — Как только для меня будет готов боекомплект, немедленно начать поиски Та-класс, а когда её обнаружат, организовать всеми доступными силами рейд и уничтожить её. Риск большой, но намного меньше, чем если рядом заведётся Химе. — Это следует понимать так, что ты поступаешь под моё командование и присоединяешься к эскадре базы «Китеж-град»? — Так точно! Это было словно стоп-кадр на экране. Вот девушка в облегчённой военно-морской форме сидит на песке вполоборота ко мне, глядя на море — и вот она стоит передо мной по стойке «смирно», а за её спиной шеренгой высунули морды из воды эсминцы. Замелькали в мозгу сообщения, но в этот миг по телу Славы словно прошла полупрозрачная волна, а ещё через секунду она выдала настолько сложносочинённое словосочетание, что я аж заслушался. — Что случилось? — Появилась ещё одна проблема. Когда канмусу меняет место постоянного базирования и подчинение, её боевые возможности резко снижаются. Это явление назвали «регрессией» или «деградацией». Признаться, я встречалась с этим раньше, но сейчас упустила из внимания. У меня только что пропали обе модернизации главного калибра. — Я так понимаю, твои боевые возможности снизились? — Не то слово, — Слава невольно поморщилась, — если раньше я могла уверенно противостоять рядовой или элитной глубинной класса линкор, или какое-то время продержаться даже против вчерашней флагмана, то теперь это невозможно. Я безнадёжно уступаю в скорости и дальности стрельбы. И броня стала хуже. — Ясно. Я же задумчиво созерцал «буковки»: Внимание! Броненосец «Слава» переходит под Ваше командование. Эсминец Ха-класса (Орёл) переходит под ваше командование Эсминец Ха-класса (Суворов) переходит под ваше командование Эсминец Ни-класса (Бородино) переходит под ваше командование Эсминец Ни-класса (Александр III) переходит под ваше командование Командующему присвоено звание Вице-Адмирал. О как, а раньше кем я был? Оказалось что контр-адмиралом. Правда, это я выяснил уже потом. — Хорошо, тогда будем исходить из того что имеем. Слава, навести Акаши, прикиньте вместе, что тебе может понадобиться. — Слушаюсь, Адмирал! — Слава, пожалуйста… не надо официоза. Я хоть и адмирал, но знаю и умею намного меньше тебя… так что очень надеюсь на твою помощь. Хорошо? — Договорились, — девушка вдруг улыбнулась. — У меня в первый раз будет такой странный Адмирал! — Ну уж какой есть… — это я пробормотал уже про себя, глядя на удаляющуюся в сторону склада девушку. И задумчиво уставился на ещё одну, надпись: Под Вашим командованием есть Глубинные… ну, Вас предупредили… И что это должно означать? Позже стал невольным свидетелем довольно интересного диалога. Слава последовала моему распоряжению и направилась-таки в логово нашего хомяка-снабженца. Прохожу мимо и вижу озадаченную чем-то Акаши, забавно хмурящую брови и рассматривающую железяки из обвеса Славы. Сама канмусу-броненосец невозмутимо демонстрирует свой обвес и, кажется, даже слегка забавляется. — А почему у тебя так странно расположены башни? Неудобно же, — поинтересовалась Акаши, держа в руках орудийную консоль. — Они располагались почти так же, когда я была кораблём. А что касается неудобства, то я давно уже использую его себе на пользу. Проще, работая по нескольким целям, распределять их, если сектора обстрела не совпадают. — О как? — Угу, как у нас говорят — голь на выдумки хитра… кстати, Акаши, дело есть! — Что за дело? Дальше только неразборчивое шушуканье. Интересно до жути, но подходить ближе не рискнул — спалюсь ещё. Тем более мой личный маленький радист встрепенулась и потыкала пальчиком куда-то в сторону залива. Кажется, девчата из экспедиции вернулись? Оказалось — так и есть. Вернулись без потерь, зато притащили целую кучу ящичков и бочонков. Ну хоть это радует, надеюсь Акаши будет поменьше мне плешь проедать своим нытьём на тему «по миру пойдём». День шестнадцатый Снова будни. Так и хочется сказать, но, увы, не получится. Скорее снова нервотрёпка. Учимся двигаться двумя отрядами. Вернее, разумеется, девчата учатся, а я пытаюсь судорожно понять, что и как должен с этим бардаком делать я. Взаимодействие со Славой у девчонок выходит — любо-дорого посмотреть. И ордер перестраивают, и курс меняют «все вдруг». Ну, по крайней мере, на мой дилетантский взгляд. Проблема, как можно было догадаться, в наших новых эсминцах. Нет, строй вокруг Славы они держали уверенно, маневрировали с синхронностью, достойной показательного выступления по строевой подготовке, а приём Славы с посадкой на одного из них для увеличения эскадренной скорости выполнялся без остановки и даже без замедления. Напрактиковались, должно быть, за время совместного путешествия. И всё бы хорошо, но стоило начать совместные манёвры с остальными девчонками, тут же начали вылезать проблемы. Мало того, что канмусу настороженно косились на Глубинных, так ещё и те постоянно посматривали на девчат с явным гастрономическим интересом. Добром это кончиться не могло… так, в общем, и получилось. Дальнейшее вспомнить получается только отрывками. Вот, воспользовавшись тем, что Слава отвлеклась, один из Глубинных эсминцев, кажется Орёл, бросается на Хибики, явно намереваясь подзакусить. Во всяком случае, пасть он раззявил так, что бегемот обзавидуется. Вот Хибики, взвизгнув от неожиданности выпрыгивает на мелководье, благо оно совсем рядом. Орёл прёт за ней. И тут меня накрывает. Вдобавок к вполне реальному испугу за Хибики приходит совершенно иное чувство. Откуда-то из глубины сознания прёт волна ярости. Да как ты смеешь противиться МОЕЙ воле, ничтожное создание?! Наверно, именно так можно описать это состояние. Мир окрашивается в багровые тона, в мозгах только одно желание — наказать ничтожество, посмевшее пойти против меня. Я срываюсь с места и несусь к провинившемуся. Следующий кадр. Я стою чуть ли не по пояс в воде и, ухватив Глубинного за морду, что-то ору, смотря ему прямо в глаза. Не помню, что я думал в этот момент, но никакого страха перед нехилыми такими зубками эсминца не было и в помине. Самое странное в том, что и он даже не пытается на меня напасть. Наоборот, такое чувство, что он меня… боится, что ли? Даже не так, эсминец ведёт себя точь в точь как щенок, напрудивший в хозяйские тапки и теперь закономерно получающий за это люлей. Не отрываясь от «воспитательного процесса», мельком оглядываюсь. Остальные три эсминца сгрудились на противоположном от меня конце заливчика и с опасливым интересом наблюдают за экзекуцией. Мне даже показалось, что вижу в их взглядах толику облегчения — ну как же, ведь не им досталось. Слава с выпученными глазами смотрит прямо на меня. Не знаю, что она собиралась делать, то ли меня спасать, то ли за сестру «вписаться» хотела, но обхватившая её за талию Кага надёжно удерживает броненосец. Нака чешет в затылке, остальные девчата дружно хлопают глазами. Хибики заняла позицию у меня за спиной. Я начинаю потихоньку соображать, что творю. Отталкиваю от себя Орла и бреду к берегу, мимоходом потрепав Хибики по голове. Все молча взирают на враз сбрендившего Адмирала, явно находясь под впечатлением от моего сольного выступления. Орёл, явно счастливая от того, что легко отделалась, улепётывает к сёстрам. Выбравшись, наконец, из моря, падаю на травку и задумчиво созерцаю голубое небо, пушистые белые облака, орущую чайку и чёрненькую надпись перед глазами: Активировано «Слово Власти». И чуть ниже пояснение, которое иначе как издевательством не назовёшь: У них ещё остались сомнения в том, кто тут хозяин? Зашибись. Я вообще, человеком-то остался? Правда, самокопанием заниматься долго не получилось. Небо заслонила одна очаровательно насупленная мордашка, прохладная ладошка легла мне на лоб, и озабоченный голос вопрошающе произнёс: — Хорошо? — Да, Хибики, — вздохнул я, — хорошо.* * *
POV Слава. Это всё-таки случилось. С самого прибытия на остров чувствовалось, что сёстры смотрят на канмусу без приязни. Поэтому приходилось внимательно следить, чтобы они держались в стороне во время отправки или возвращения вчерашней экспедиции. Но сегодня адмирал решил провести совместные учения, и возразить было нечего — посылать в бой несплаванные отряды было самоубийством во все времена. И Орёл, выбрав момент, когда мне было не до неё, напала на эту забавную малышку Хибики. Было страшно. Когда рядом вместо близкого и родного, несмотря на внешность, существа вдруг оказывается сгусток голода и злобы, и всё это ощущается как своё собственное, словами это не передать. Нет таких слов. Но ещё страшнее было ощущать, как что-то внутри отзывается на этот беззвучный охотничий клич, бледным подобием которого будут слова: «Убить и съесть!» Ноги сами собой напрягаются, готовясь бросить тело туда, где в сузившемся поле зрения одна расплывающаяся тень пытается настигнуть другую… Не успеть… И тут в лицо бьёт ветер разворачивающейся ауры. Почти такой, какую я не раз чувствовала в боях с возглавляемыми Химе и Они стаями глубинных. Такой же, но, как бы сказать, с противоположным знаком. Странно, но ощущения такие знакомые… Если у Глубинных «ветер» струящейся силы был холодным, противно липким и, казалось, наполненным тёмной мглой бездны, зовущей и манящей, обещая забвение и покой, то тут было совсем иное. Горячий, обжигающий шквал захлестнул меня, буквально сжигая изнутри и заставляя что-то делать, куда-то мчаться… всё что угодно, но только не стоять на месте. Трудно вспомнить, но ещё труднее описать те чувства, что овладели в тот момент моим разумом. Это словно огонь, но не тот мирный, приветливый огонь костра, не тот домашний, уютный огонь из камина или печи, нет, он был совсем иным. Скорее то, чёрно-оранжевое, злое пламя, что вырывается вместе со снарядом из пушечного ствола, то пламя, что пляшет по палубе горящего корабля, то пламя, про которое очень точно сказал когда-то поэт: А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий рейхстаг, Горящее сердце солдата. Ощущения очень знакомые. Именно этот огонь горел в далёком 1915 году в сердцах моего экипажа, когда я, ещё нестарая, всего-то 12 лет со спуска на воду, но уже безнадёжно устаревшая из-за появления кораблей следующего поколения, оказалась в роли последней защитницы разваливающейся империи — и исполнила её до конца, который встретила за неделю до того, как страны, в которой меня построили, не стало. Эта ярость, эти стремления, они давно уже стали частью меня, но откуда они вдруг появились сейчас? Этот островок преподнёс мне ещё один сюрприз… или правильнее сказать — этот человек? С трудом выныриваю из расстроенных чувств и обнаруживаю, что меня удерживает поперёк туловища плотно прижавшаяся авианосец, которую, в свою очередь, придавливают к моей спине стволы развернувшихся назад пушек. — Ой, извини, — чувствую, что краснею и поспешно разворачиваю башни в походное положение. — И ты меня прости, — Кага отступает назад и кланяется, а я с удивлением обнаруживаю как под её лётную палубу прячутся стволы артиллерийских орудий довольно внушительного калибра… много стволов.(1*) Несколько мгновений смотрим друг на друга, а потом как по команде начинаем хихикать. Вот понимаю что выгляжу как полная дура, но остановиться не могу. Утешает лишь то, что я тут не одна такая. К слову сказать, сёстры вдруг стали шёлковыми. Вечерний разбор полётов начался с доклада Славы. На стене комнаты совещаний в Штабе откуда-то появилась самая натуральная школьная доска, а броненосец с видом школьницы-зубрилки с мелом наперевес встала рядом и начала: — Поскольку для боя с линкорами я теперь не гожусь, в рейде лучше всего будет поставить меня прикрывать авианосец, которая будет основной ударной силой, от возможных атак лёгких сил противника. Со мной пойдут мои сёстры в качестве флангового и тылового охранения. Отпускать их в автономное плавание рядом с вами, девчата, я пока не рискну. Из лёгкого крейсера и эсминцев сформируем отдельное соединение, задачами которого будет передовой дозор и борьба с попавшимися на пути лёгкими силами глубинных, чтобы не вынуждать Кагу преждевременно тратить топливо авиагруппы и снизить риск преждевременно насторожить врага. Если же встретившиеся враги окажутся слишком сильны, пусть отступают, а я выдвинусь навстречу и поддержу огнём. Одновременно Слава изобразила всё это на доске. Затем, немного помолчав и явно поколебавшись, продолжила: — Признаюсь, это был первоначальный мой план. Более того, предложить его я собиралась позже, когда сможем уверенно сражаться вместе… но сегодняшние события многое меняют. Первое. Признаюсь, я не могу достаточно плотно контролировать своих сестёр во время боя. Но. Слава Богу, у нас есть выход. Все как по команде посмотрели на меня. И чего это они? Хотят, чтобы я шёл в бой вместе с ними? Да я бы с радостью, но вот по воде бегать не умею… — Скажи, Адмирал, а ты умеешь ездить верхом? Верхом? При чём тут?.. Стоп! Она что, серьёзно?!!!