«Адмирал на посту. Управление Базой передано»
Хоппо вопросительно глянула на меня. Совсем как ребёнок, выпрашивающий игрушку. Н-да. Так. Посторонние мысли — к чёрту. Улыбнулся дитятке и согласно кивнул головой.Внимание. Управление оборонительными системами передано. Полномочия подтверждены.
Хоппо что-то утвердительно промычала и закрыла глаза. Чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее на коленях, и замерла.Оборонительные системы — 100%. Боекомплект — 100%. Боевая готовность — 100%
Значки турелей на «мониторе» успокаивающе моргали зелёным. Вот только надолго ли? — Обеспечение? — Здесь. — В голосе Акаши слышалось лёгкое напряжение. — Обеспечить пополнение БК для зениток. — Исполняется. А вот теперь лёгкое недовольство. Ну как же, она ветеран как-никак. Пофиг. Потом обижаться будет. Сестрёнки-глубинные в бухте тоже подготовились к налёту. Выстроившись в линию поперёк направления захода бомбардировщиков, они прикрыли зону развёртывания едва не подловленной в лучших традициях Пёрл-Харбора эскадры. Как ни странно, такой тёплый приём оказался для противника полной неожиданностью. Стаи дронов Глубинных на несколько секунд сбросили скорость, а кое-где даже смешали порядки. Увы, но это смятение продолжалось недолго. Воздушные машины с обеих сторон сцепились в бою, а небо над Базой покрылось чёрными кляксами разрывов зениток. Палили все: девчата, вырвавшиеся из бухты на «большую воду», зенитки базы… даже Акаши нет-нет, да и поглядывала на дверь — видать, очень уж ей хотелось прибавить к этому веселью голос своего единственного арт.автомата. Хорошо — удержалась. Грохот стоял такой, что даже в помещении штаба приходилось повышать голос, чтобы быть услышанным. Скоро к канонаде добавились ещё и взрывы — Глубинные сбрасывали бомбы. К счастью, не прицельно. Бой. Вот как его описать? Для меня он свёлся к сидению перед картой в Штабе. Феечки носились как заведённые, еле успевая отображать стремительно меняющуюся оперативную информацию. Вот радист что-то тревожно пищит, и на карте появляются новые фишки, отображающие врагов. Хоппо, мельком глянув на обстановку, снова прикрывает глаза, и вот уже на перехват противника выдвигаются наши. Все при деле, все заняты. Остаётся лишь один вопрос — а нахрена тут вообще я? Нет, дело тут не в уязвлённом самолюбии или какой-то подобной глупости. Я прекрасно понимаю, что с обороной Принцесса справится куда лучше, чем я сам. Потому и не лезу. Но… зачем я тогда вообще здесь? Служить стулом для мелкой? Что конкретно я могу сделать? И могу хоть что-то? Ответ приходит сам собой. Сидящая в Штабе Акаши слегка поморщилась. Блин, как же паскудно. Хоть и не боевой корабль, но всё-таки канмусу! И с обвесом как-никак! Все инстинкты девушки вопили, что нужно на воду, в бой! К счастью, она давно уже переросла эти шальные и откровенно глупые мысли. «Ну полезу я туда. А дальше-то что? Буду как курица ощипанная торчать посреди бухты и изображать красную точку на мишени? Да и единственная зенитка… это прям такая мощь… Глубинные все поумирают. От смеха. Сиди уж, калоша ремонтная, и следи за снабжением» — думала девушка. Украдкой она бросила взгляд на Адмирала. Вот он сидит, слегка сгорбившись, и задумчиво поглаживает макушку взобравшейся на его колени малявки. Завидно… кхм! Заметно, что задумался! Вот! Нелегко ему сейчас, наверное. Вон как хмурится… И вдруг что-то изменилось. Глаза парня закрылись, лицо обрело выражение какого-то запредельного спокойствия, плечи расправились, а спина выпрямилась, словно позвоночник его вдруг превратился в одночасье в стальной лом. — Общий приказ. Побеждать. Странные, глупые слова. Ведь никто и так проигрывать не собирался… Однако ни Акаши, ни Хоппо, ни феечкам в помещении Штаба, ни канмусу и «сестрёнкам» в море, ни крохотным пилотам, ведущим в эти мгновения воздушный бой, ни маленьким трудягам из обслуживающего персонала… никому из защитников эти слова не показались сейчас смешными или глупыми. Ведь вместе с приказом пришла волна. Что-то нематериальное, но вполне осязаемое. Хибики, вдруг закрутилась юлой, а зенитки на её обвесе заработали даже не на пределе скорострельности, а далеко за ним, снаряды стали вырываться из раскалённых стволов, словно струя воды из шланга, а вокруг девушки чёрным градом западали в воду сбитые дроны. Приказ — побеждать. Слава, излучающая злость и досаду, вскидывает сжатые в кулаки руки навстречу заходящим на неё пикировщикам — и едва не падает от внезапной слабости. Зато её перчатки, внезапно обзавёдшиеся парой автоматических пушек каждая, встречают ромбовидные бомбардировщики короткими, но убийственно точными очередями. А сама броненосица закладывает разворот не хуже эсминок, пропуская мимо торпеду. Приказ — побеждать. Элли, бабахнувшая разом из всех орудий главного калибра (не очень, к слову, предназначенных для подобных фокусов) и разом снявшая с неба почти два десятка вражеских торпедоносцев… — Ваша воля, Отец. Приказ — побеждать. Тихоня Муракумо, с воинственным кличем швыряющая в небо свою вращающуюся на манер вентилятора и работающую сейчас как бита из «городков» пику… Приказ… Немка, остекленевшими глазами наблюдающая, как атакующие её машины падают одна за другой. Такой эффективности от собственных зениток она не видела никогда. Как ни странно, приказ Адмирала затронул и её. Побеждать. И подобные сцены происходили везде. Боевой дух защитников, и до этого высокий, подпрыгнул на недосягаемую высоту. Они знали, что победят. Они просто не могут не победить… А в помещении Штаба один человек тупо смотрел на появившуюся перед его носом надпись:Активирован Приказ Адмирала. Боевой дух подчинённых + 25% Эффективность ПВО + 40% Время действия 5 мин (4:20) Отдан Глобальный приказ. Стоимость 1к ресурсов каждого вида. Внимание. Ресурсы изъяты со Склада. Возможность повторного использования Приказа — через 2 недели (13:23:59:20).
— Нда… что-то мне подсказывает, что Акаши такое не понравится…* * *
Глубинная, флагман Во-класса, стояла и, опёршись на трость, наблюдала за ходом боя. Что же, хотя потери и велики, но победа вполне достижима. Сейчас пойдёт вторая волна, и уж она-то, конечно, покончит с сопротивлением… Пришедшая со стороны острова Волна стала для Глубинной полнейшей неожиданностью. Её стройная фигурка замерла в довольно нелепой и смешной позе, жаль только, оценить это было некому — подчинённым всё же жизнь была ещё дорога, а других наблюдателей поблизости не наблюдалось (такой вот каламбур). Впрочем, она быстро опомнилась. Раздражённо прошипев приказ, Глубинная развернулась спиной к атакуемому острову и стремительно заскользила прочь. Остальные, перестраиваясь на ходу в походный ордер, потянулись следом. И никто не заметил крохотную точку, перечеркнувшую небосвод тонкой, быстро растворившейся в синеве белой линией.* * *
Для девчат бой закончился как-то вдруг. Вот только что небо рябило от поджарых силуэтов вражеских машин, а уши закладывало от непрерывного тарахтения зениток и вдруг — тишина. Тишина, в которой слышно только потрескивание остывающих орудийных стволов. Враг ушёл. Кага устало опустила лук и медленно, закусив губу, стянула с правой руки перчатку. Толстая кожа была буквально разлохмачена ударами тетивы. Да уж, постреляла. В пылу боя девушка как-то не обращала внимания на износ защиты, и, как оказалось, абсолютно зря. Ещё бы чуть-чуть, три-пять минут боя, и авианосица имела бы весьма серьёзные шансы покалечить себя самостоятельно. Ну ничего, надо принять самолёты, а потом запустить разведку. Ох, вот ещё и юбку порвала… Такими обычными, будничными даже мыслями Кага отчаянно пыталась забыть, выкинуть из головы одну-единственную, такую простую и одновременно такую ужасную догадку. «Это ведь неправда… неправда… неправда! Такого просто не может быть! Показалось, мне просто показалось! Да, конечно, так и есть! Просто показалось…» Пока девушки возвращались в бухту и устало выбирались из воды, я, оставив откровенно сомлевшую (ну не привыкла малютка ещё к таким нагрузкам) Хоппо на попечении Акаши, покинул Штаб и отправился на берег. Девчата, заметив начальство, вяло зашевелились, изображая кипучую деятельность. Когда добрался до бухты, меня уже ждала шеренга выстроившихся вдоль кромки воды согласно рангу канмусу: Кага, Элли с Шарнхорст, Слава, Нака с эсминками и немного в стороне обе подлодки с приткнувшейся рядом с ними Кидд. В промежутке между ними на отмели расположились глубинные воительницы нашей эскадры. К ним я и обратился, предварительно скомандовав приснопамятное: «Равняйсь! Смирно!!!» — Бородино, Орёл, Суворов, Александр. За отлично выполненное противовоздушное прикрытие эскадры во время развёртывания объявляю вам благодарность! Сестрёнки дружно взяли «под козырёк» (так и знал, всё они понимают, прохвостки) и издали нечто среднее между очень низким свистом и очень высоким воем. Голубое сияние их глаз как-то одновременно потемнело, мигнуло и налилось алым. — Девчата, — теперь я обращался уже ко всем, — вы все умницы. За чёткие и грамотные действия по обороне Базы объявляю благодарность. Строй окутало золотистое сияние. Причём касалось оно не только «моих» девчонок, но и «гостей». — Них**се! Сразу два уровня насыпало! — ошалевший вопль Сашки разрушил торжественную тишину и вызвал дружный (и чуть истеричный) ржач. — Вольно! Разойдись! Слава, жду тебя через полчаса в Штабе. Надо ли говорить, что в Штаб притопали абсолютно все?* * *
— Адмирал, ДаРТ их засёк. Вот снимки. На стол упала пачка фотографий. Вполне приличное качество, видимо, и оптика у нашего разведчика намного более продвинутая, чем на самолётах Каги, к примеру. Глубинные шли как на параде. Несколько эсминцев в качестве охранения и они — авианосцы. Пять существ Во-класса. Две пары и ещё одна в авангарде. Что-то странное было в этом строе. Какая-то незавершённость. Только что? За спиной послышался всхлип. Бледная, как сама Смерть, Кага дрожащим пальчиком ткнула в снимок: — Сёкаку… Палец упирался как раз в замыкающую Глубинную. Секунда тишины, а затем девушка продолжила: — Дзуйкаку… Затем: — Хирю… Сорю… Каждый раз Кага указывала на один из авианосцев противника. Голос её при этом становился всё тише и тише. Наконец, очередь дошла до флагманской особи противника. Кага нервно сглотнула, а затем кончик её пальца осторожно, почти нежно, погладил изображение. В наступившей тишине даже шёпот авианосицы звучал громко и отчётливо: — Акаги… Она повернулась ко мне и попыталась улыбнуться: — А вот это… — она кивнула на пустоту возле головной Глубинной, — это моё место, Адмирал. Она пришла за мной… — П-погоди! — Скепсис Акаши можно было черпать ковшом. — Ты утверждаешь, что это всё — переродившиеся канмусу?! — Нет… наверное, нет, — поколебавшись, ответила авианосица. — Вернее сказать, я уверена, что их лидер Акаги… просто… как сказать… я просто помню, как было… Не могу объяснить, но знаю! Поверьте, знаю!!! Неуверенный поначалу голос девушки под конец тирады сорвался в крик. Я приобнял истерящую девицу за плечи: — Тише, тише… Успокойся. Мы верим тебе. Ве-рим. Хорошо? Кага посмотрела на меня и неуверенно кивнула. Потом, чуть поколебавшись, продолжила: — Меня с начала атаки преследовало чувство, что такое уже было. Знаете, бывает такое. Даже слово специальное есть — Дежа вю. Ну вот, после первых атак я знала, откуда будет нанесён следующий удар. Это было словно наваждение какое-то… Она ещё рассказывала, а я вспоминал бой. А ведь и правда, эскадрильи Каги оказывались на пути самолётов противника с завидной точностью. Даже небольшая группа торпедоносцев, летящая над самой водой и таким образом обманувшая радар, была перехвачена, не успев даже перестроиться для атаки. Девушка тем временем продолжала: — А сейчас, увидев фото, я вдруг поняла, что вот это пустое место — моё. Там, рядом с Акаги… — И что дальше? — Дальше? — Девушка непонимающе уставилась на меня. — Да. Дальше. Ты хочешь быть с ней? — Я? Глаза Каги стали большими и круглыми, а рот превратился в правильную букву «О». Впрочем, видок у остальных был не лучше. Даже Акаши, всё время ноющая скупердяйка, вместо того, чтобы поддержать такого коварного меня (ну как же, зато в ресурсах какая экономия), только потрясённо хлопала глазами и судорожно тискала в ладошках непонятно откуда взявшийся разводной ключ — то ли ремонтировать меня им собиралась, то ли просто хряснуть по башке, чтобы дурацкие мысли вышибить. — А-Адмирал, я вам больше не нужна? — очень тихо и как-то потерянно спросила авианосица. — Это почему? Как, скажи на милость, ты до таких мыслей глупых дошла? Я уставился на девушку, стремясь удержать на роже выражение крайнего изумления. — Н-но!.. — Я только спросил, хочешь ли ты быть с ней. С чего ты взяла, что я тебя кому-то там отдам? Минута молчания прерывалась только тоненьким скулежом из угла. Я, уже заранее зная, повернул голову. Ну точно. Хибики валяется на полу (грязном, между прочим!!!), судорожно сучит ножкой и изо всех сил старается не заржать. Вот, кстати, с этой мелкой у нас настолько плотное взаимопонимание, что даже не по себе немного. Я почему-то уверен, что она исполнит любой мой приказ. И даже объяснений спрашивать не будет. Настолько доверяет? Или тут ещё какие-то причины? Не знаю. Пока наблюдал за агонией эсминки, остальные малость оклемались. — Адмирал? Как прикажете понимать ваши слова? А вот и Слава очнулась. Металла в голосе на целую эскадру хватит. Ну уж нет, голубушка, ты хоть и моя невеста, но спуску не дам. — А что тут непонятного? Если наша дорогая Кага хочет быть со своей подругой, значит, что? — Что? Вот это хор. Поразительное единодушие. — Значит, нам надо такую возможность постараться предоставить. — И, глядя в непонимающие мордашки, продолжаю: — Найти и захватить, а при невозможности, — тут мой голос непроизвольно дрогнул, но я всё же продолжил, — а при невозможности — утопить. И молиться, чтобы она вернулась. Чего тут непонятного? Кажется, у Славы было очень большое, почти непреодолимое, желание треснуть меня по макушке. Но в присутствии подчинённых она на такой подрыв командирского авторитета не решилась. Только посмотрела так… многообещающе. Мда. — И ещё одно. Хоть сейчас и не самый удобный момент, но откладывать не хочу. Я дождался, когда уже собравшиеся уходить девчата снова повернуться ко мне, и встал перед стремительно краснеющей броненосицей на колено: — Слава. Я люблю тебя. Стань моей женой, — и протянул девушке небольшое серебряное колечко. Банально? Совершенно верно, даже пытаться спорить не буду. Ну извините, не Шекспиры мы, обычные валенки… Ох, а что мне так стрёмно-то? Время, словно сырая резина, растянулась. И она молчит. Да скажи уже хоть что-то, у меня ж щас сердце из пяток выпрыгнет и пол пробьёт!* * *
Море… снова море. Когда-то очень давно в той, другой жизни, когда ещё живы были мама и папа, один сопливый пацан повстречал странную женщину, скрюченную, седую и закутанную в яркую цветастую шаль. Ну вылитая Баба-Яга. Так он тогда и подумал и, не удержавшись, прыснул в кулачок. А она услышала. Услышала и внимательно посмотрела на паренька своими страшными, чёрными как ночь глазами. Мальчик опешил. Захотелось вдруг дать дёру, но пацанская гордость не позволила. Да и что он такого сделал? — Смелый… смелый и очень глупый. А вот голос у бабки оказался совсем не старушечий. Сильный, густой, он словно пробирал до костей. — А хочешь, я тебе погадаю? Всю правду расскажу! — Не хочу. — И почему? — Не верю я в эти сказки! — Не веришь… а вот и проверим, сбудется или нет? Хэ, как же он потом жалел, что согласился, пошёл на поводу у старой гадалки, протянул свою ладонь… Хоть умом он и понимал, что поступок этот вряд ли что мог изменить, но вдруг? Вдруг? — С морем судьба твоя связана. С морем… Старушка вдруг сгорбилась ещё больше и словно постарела разом лет на двадцать. Она повернулась и, покачиваясь, медленно побрела прочь. — С морем? Это как понять? — Поймёшь…— она даже не обернулась. Эту встречу он запомнил на всю жизнь. Море. Это из него пришли те твари, что забрали сначала папу, а потом и маму. Короткий строй бойцов, затянутых в чёрные мундиры. Команда — и три прощальных залпа. Гроб возле свежевырытой могилы. Пустой гроб. Море тогда забрало папу, не вернув даже тела. «Погиб при исполнении». Три простых, сухих канцелярских слова. Погиб. При. Исполнении. И всё. Подробности засекречены. Даже сейчас, когда мальчик подрос, превратился в юношу и надел на плечи погоны, даже сейчас ему так никто и не рассказал, как и за что погиб отец. А тогда… тогда и подавно. Именно тогда ему в первый раз и приснилось море. Бескрайняя водная гладь, нестерпимо сверкающая на солнце. Именно тогда он возненавидел море… Потом ушла мать. После того, как папы не стало, женщина погасла, словно свеча на ветру. Она ещё ходила, дышала, говорила, но по факту, уже и не жила. Всего за полгода красивая молодая женщина превратилась в высохшую тень. Сослуживцы отца пытались помочь, но она просто молча закрывала перед ними дверь. А однажды просто легла и не проснулась. А ему тогда опять снилось море. И ненависть, горячая, ослепляющая ненависть вдруг остыла и затвердела, словно сталь. Его хотели отдать в интернат, а ему было просто плевать. Все вокруг что-то говорили, что-то спрашивали, что-то обсуждали и даже спорили. Он просто стоял в центре всего этого и смотрел в никуда. Какая разница? Ведь ни папы, ни мамы больше нет. Их забрало море… Проклятая гадалка. Тогда конец спорам положил БТР. Широкая бронированная туша втиснулась во двор, и вокруг враз стало тесно от вооружённых бойцов. Уже гораздо позже парень узнал, как телефонограмма дежурного по штабу, почти случайно узнавшего о смерти мамы, подняла с кровати одного седого полковника, старого знакомого и командира его отца. От расположения части до города было тогда что-то около двухсот километров… по прямой. Бронетранспортёр преодолел его за три часа. Чего это стоило механику-водителю, знает только он сам. Они успели. Бойцы оттеснили что-то голосящих тёток от пацана, а один из десантников, присел на корточки так, чтобы прямо глядеть в глаза мальчишки. — Пойдёшь со мной? Это было впервые. Впервые кто-то спросил парня. Спросил его самого, чего он, Артём Савельев, хочет. Мальчик кивнул. — Пойду. — Тогда в машину. Кто знает, чего стоило утрясти бумажную волокиту? Кого пришлось убеждать, кого упрашивать, а кого и подмазать? Но факт остаётся фактом. Мальчик стал курсантом. И уже тогда, в казарме, ему опять приснилось море. Столько лет прошло, столько всего случилось. Мальчик вырос, окреп, дворовой щенок превратился в молодого волка. Волка, уже знающего вкус чужой крови. Много всякого было, не было больше только одного. Ни разу за все эти годы море ему больше не снилось. Ни разу. До сегодняшнего дня. Опять море. Почти такое же, как тогда, когда не стало папы. Почти, да не такое. Другое, потому как над волнами ярко блестит золото развевающихся длинных волос… Первый раз, когда во сне нет ненависти и обиды…