* * *
Шеф проводил взглядом спину своего заместителя. Возмущение, негодование, даже презрение и боги весть что ещё буквально изливались потоками из уходящего. «Эх, молодо-зелено. А ведь когда-то и я был таким как он — горячим патриотом — максималистом. И куда это меня привело? К такому вот решению. Бесчестие. Позор. Смерть.» Если бы выходящий из кабинета помощник вдруг обрёл бы сверхъестественную способность видеть то, что находится у него за спиной, то он был бы изрядно изумлён. Всегда высокомерное и даже немного презрительное выражение, казалось, навеки приросшее к лицу его начальника, вдруг дрогнуло, и совсем ненадолго, на какую-то секунду, из-за этой маски вынырнул совсем другой человек, пожилой и смертельно уставший. Мгновение — и в кабинете сидел уже всё тот же безапелляционно уверенный в своей непогрешимости шеф. Дверь закрылась с отчётливым стуком. «Вот же, таки позволил себе выразить своё несогласие», — подумал хозяин кабинета глядя на выход. Обычно заместитель закрывал дверь подчёркнуто аккуратно. Какой-нибудь гайдзин на его месте сейчас так шваркнул бы несчастной дверью, что штукатурка с потолка бы посыпалась… Шеф устало прикрыл глаза. «Впрочем, он имеет на это полное право. Как никак, я на его глазах совершил святотатство. Да уж, солгать Императору… о таком японец и помыслить не может. — Хозяин кабинета устало потёр лицо руками. — Ну что же, игра заканчивается. Практически все карты лежат на столе. Осталось лишь сделать заключительный штрих». Мужчина поднялся и не спеша вышел из кабинета. Чуть задержался у двери, а затем решительно зашагал к выходу из здания. Через час он уже неторопливо шагал по узким улочкам старого квартала. «Сколько лет прошло, а здесь так ничего и не изменилось». Когда-то давно, по этим самым улочкам он, тогда ещё молодой лейтенант Имперской армии, шёл навстречу своей судьбе. Великой судьбе — он был тогда в этом уверен. Смешной идеалист, он не задумывался тогда, что тот великий шанс, который ему предоставила сама Аматерасу, на деле окажется банальным бесплатным сыром, а он сам — лишь глупой мышью, угодившей в западню. Тогда всё казалось простым и ясным — выполнить маленькую просьбу Уважаемого человека и получить в обмен его покровительство. А с такими связями карьера практически обеспечена. Осознание пришло потом, когда этот Уважаемый человек буквально на пальцах объяснил молодому идиоту, во что тот вляпался. И что с ним будет, если этот молодой идиот вздумает ерепениться и пойти против воли Уважаемого человека. Капкан, надо признать, оказался обшит бархатом. Карьера молодого лейтенанта и правда стремительно полезла вверх. Правда, не в армии, как он хотел, а в полиции. Пришлось притвориться циником и разругаться с отцом и, что ещё хуже, увидеть слёзы матери. Наверное, в тот самый момент он люто возненавидел своих «благодетелей». Месть — вот что стало смыслом его жизни, ради этого он научился улыбаться тем, кого ненавидел от всего сердца. Однако отомстить оказалось делом непростым. Нет, убить этого «уважаемого человека» было хоть и нелёгким делом, но вполне возможным. Однако тот сам был лишь винтиком в какой-то гигантской машине. Машине, существующей в тени, там, где обычному лейтенанту не могло и представиться. И вот как, спрашивается, отомстить такой организации? И он принял решение. Он будет ждать. Ждать и добросовестно служить своему врагу, терпеливо выжидая своего шанса. Решить-то он решил, но вот выполнить оказалось очень сложно. Не раз бывали моменты, когда он отчаивался и практически сдавался. Ему никак не удавалась не то, что нанести Организации сколько-нибудь серьёзный удар, но и даже собрать более-менее серьёзные доказательства её существования. Пойти и рассказать всё журналистам? Можно, конечно. Можно даже найти таких, кто ему поверит. А что дальше? Он не тешил себя иллюзиями. И плевать, что сам он после такого проживёт недолго и погибнет, скорее всего, нелепой смертью, Организации это практически не повредит. Ну потеряет спрут щупальце, ну, может, даже два, а дальше что? Да просто отрастит новые, и всё. Требовалось нанести единственный, но точный удар. Удар, который вытащит спрута из спасительной тени на свет божий. Так родился План. Он сам станет Уважаемым человеком, займёт солидное положение в Организации, заберётся как можно выше в её иерархии, а затем… Затем он совершит нечто такое, что замолчать или проигнорировать уже не удастся. Довольно наивный, надо сказать, поначалу План, но что вы хотели от молодого человека двадцати лет от роду? Но молодость — это тот недостаток, что со временем проходит. Едва оперившийся юнец матерел, становился всё опытней и изощрённее. Менялся и План. И хоть суть его оставалась неизменной, но сам он обрастал деталями. И когда от Организации поступил приказ о ликвидации Базы канмусу на крошечном островке, он, теперь уже достигший поста шефа Кемпетей, понял, что момент настал. Его игра, его последняя, в этом он не сомневался, игра началась. Увы, но всё чуть не сорвалось. Он представить себе не мог, что обещанное Организацией подкрепление окажется Глубинными! Да и кто мог такое представить? К счастью, появился этот странный гайдзин. Откуда он взялся на крошечном островке? Не иначе сами Боги решили помочь почти отчаявшемуся мстителю. Так или иначе, но План, забуксовавший было, продолжил осуществляться. Шеф бросал в топку операции деньги, ресурсы, даже жертвовал своими людьми, не жалел никого и ничего. Всё ради результата. Вот, к примеру, уж кому как не ему, имеющему теперь громаднейший опыт специальных операций, не знать, что появление в Роанапуре большого количества японцев вызовет интерес прежде всего у китайцев. Не может не вызвать. Прекрасно он знал и о том, что собой представляет отель «Москва» на самом деле. Знал и даже иногда использовал их «втёмную», подкидывая кое-какую информацию. Нет, не ложную, упасите Боги, там ведь тоже не простаки работают, просто удобную для него и опасную для его конкурентов. Что же, сейчас задача была другой. Ну и результат — потеря десятков оперативников, потеря солидных сумм денег и сильнейший урон репутации его конторы. Как ни жутко такое говорить, но именно это и требовалось. Шеф тогда связался со своими кураторами из Организации, устроил форменную истерику и затребовал дополнительные силы и средства. И, к своему изумлению, получил и то, и другое, причём в пугающих количествах. Существование этой Базы по неведомой шефу причине стало самой настоящей костью в горле. Впрочем, шефа это вполне устраивало. Теперь у него были вполне весомые доказательства не только существования Организации, но и факты её участия в преступлениях против Человечества. Осталось только организовать громкое расследование. Мужчина улыбнулся. Забавно. Всю свою жизнь он делал противоположное: уничтожал улики, подкупал, а иной раз (себе-то врать не получится) и физически уничтожал свидетелей, препятствовал следствиям — в общем занимался тем, что суды всего мира называют «противоправной деятельностью». И не всегда он это делал по приказу Организации. Что же, в этот раз всё будет иначе. Как ни странно, но опыт прошлых «грязных» дел немало помог шефу сейчас. Ведь если знаешь лазейки для обхода закона, то и ликвидировать их гораздо проще. Вот только слишком их, этих лазеек, много. Такое впечатление, что власть имущие оставляют эти норы специально для себя любимых. Как бы то ни было, а он своё дело сделал качественно. Доказательства, компромат и прочие «милые» вещи, конечно, спрятаны (было бы подозрительно, если бы такие вещи лежали открыто), но спрятаны так, чтобы умелый следователь смог их найти. А в том, что его дело будут расследовать самые умелые, в этом шеф не сомневался. Кашу, как говорят гайдзины, он заварил знатную. Занятый своими воспоминаниями, мужчина не сразу заметил, что уже пришёл. Старый, давно брошенный причал. Вот оно, место исполнения последней части плана. Вот что нужно сделать, чтобы расследование продолжалось? Сдаться и исповедаться? Нет. Тогда он просто «совершит самоубийство» прямо в камере, а все доказательства укажут на то, что все эти злодеяния совершил он один по собственной прихоти. Такого допустить он не мог. А значит, главный подозреваемый должен просто исчезнуть. Вот тогда его будут искать, искать, не считаясь со временем и потраченными усилиями. А заодно и раскопают всю ту грязь что он заботливо приготовил. Мужчина задумчиво посмотрел на водяную поверхность. А как исчезнуть так, чтобы никто — ни следователи международных сил, ни ищейки Организации (а они тоже будут искать, и весьма усердно) — его не нашли? Всё правильно. Последние приготовления (надо же позаботиться, чтобы тело не всплыло до того, как местные обитатели его «утилизируют»), короткая боль от вошедшего в тело клинка («почти сеппуку», мелькнула мысль в угасающее сознании), короткий всплеск — и скоро уже ничего не напоминало о произошедшей здесь трагедии.* * *
Солнышко светит, солнышко греет. Ласковый тёплый ветерок обдувает кожу. Док покачивается на массажирующих днище волнах. А неудобный с виду трон так облегает тело, что можно вообразить себя в шезлонге на палубе круизного лайнера. Никогда не плавал на таком, но именно это сравнение крутится в голове. Да и облегчённый гидрокостюм наводит на те же мысли. Курорт, одним словом. Сижу, закрыв глаза. Всё равно радар «видит» намного дальше, выводя информацию на видимую только мне карту. Но если с радаром я освоился ещё на острове, то от полусферического обзора глазами всех шестнадцати башен кружилась голова. Раньше, когда установки были рассредоточены по острову, и я подключался к ним по очереди, взгляд через них практически не отличался от обычного. Сборка же турелей в одно целое с доком дала качественно новый эффект. Я смотрел одновременно вперёд, назад, в стороны и вверх. Очень непривычно. Стороны в таком состоянии получалось определять только по внешним ориентирам, таким как корабли конвоя или патрулирующие канмусу. Впрочем, стоило сосредоточиться на любом направлении, как взгляд фокусировалось на нём, а все прочие становились нечёткими, подобно периферическому зрению. Только вот для сосредоточения приходилось прилагать усилие, а без него внимание немедленно расплывалось, да и голова от резкой смены перспектив начинала кружиться. А ещё подташнивало. Но, несмотря на все эти прелести, я продолжал упорно изводить протестующий организм, как будто что-то изнутри подталкивало и подсказывало учиться новому зрению. И я учился, отгоняя мысли о том, как мне потом жить с обычным человеческим зрением, пока не отвлёк вызов от Никитина. — Остров, ответь, — прозвучало одновременно в гарнитуре и в голове. — У вас всё нормально, адмирал? — Остров - Глазу. Всё в порядке, — ответил я, мысленно отметив, что у дока есть собственная радиостанция, и быстро осматриваясь. Ничего подозрительного не было видно. — Что-то случилось? — Да нет, ничего. А то, что кое-кто уже три часа сидит совершенно неподвижно, уставившись в никуда, так это ведь совершенно нормально, правда? Я бы даже подумал, что ты уснул, если бы это было возможно в таком положении на качающемся судне, не свалившись. Да ещё и с ребёнком на руках. М-да, знал бы он, насколько удобен мой изменившийся трон. Я сидел если не как гвоздь в доске, то как патрон в магазине (можно ещё десяток сравнений привести, но вы поняли…). А Хоппо действительно устроилась у меня на коленях и спала, положив голову мне на лежащую на подлокотнике руку. Да ещё и посапывала во сне. И судя по поведению окружающих Док канмусу, степень милоты крохи опять зашкаливала. Пришлось даже издать предупредительное «Кхм!», и опомнившаяся Слава мигом разогнала разомлевший личный состав по местам. Да уж, не Хоппо, а оружие массового умиления какое-то. — Все нормально, осваиваю тут кое-какие плюшки… — ну не буду же я вот прямо сейчас, в эфире, хвастать своими новыми мутациями? Вдруг подслушает кто-то? — Плюшки? — Радио поперхнулось, а затем уже уверенней продолжило: — Плюшки — это хорошо, но из реальности не выпадай. Что-то мне подсказывает, что если всё вначале идёт гладко, то под конец нас ждёт изумительная гадость… А чуйка меня никогда не подводила. — Думаешь? — Не знаю. Но что-то тревожно мне… Надо ли говорить, что опасения Никитина мгновенно передались и мне? — Понял тебя, Глаз. Буду иметь в виду. Остров, конец связи.* * *
Несмотря на опасения, переход наш проходил довольно гладко. Несколько небольших стаек Глубинных без труда разогнали самолёты. Все же авианосец — это сила, а уж когда их два… Ну, вы поняли. Круиз, одним словом. Сижу в своём кресле, кайфую, наслаждаюсь видами. Ну что может пойти не так? Ну да, знаменитые последние слова… — Командующий, обнаружены крупные силы союзников. Движутся курсом на перехват конвоя в боевом построении. Голос Акаги в ухе произвёл тот же эффект, что и удар молотом по голове. Какого хрена? Я ждал многого: атаки Глубинных, ракетного удара с берега или бомбёжки с воздуха, но отправить в бой против нас канмусу? Да какого хрена тут творится-то? Вот Никитин, гад, мать его за ногу и об асфальт, накаркал-таки!!!