Что наша жизнь? Игра?

      Просторный кабинет. Традиционный Т-образный стол. Огромные окна с тяжёлыми шторами. Мягкий ковёр, лежащий на старинном паркете. Неброская роскошь, призванная не пускать пыль в глаза посетителю, а создать максимально комфортную обстановку хозяину кабинета. На широком полированном столе одинокая папка в скучном картонном переплёте. Смотрится она откровенно чужеродно. На её месте должна быть совсем другая папка — с золочёным гербом, из дорогой тиснёной кожи. Что же, обычно так и бывает, но не сегодня.       Хозяин кабинета, невысокий мужчина в годах, вертит в руках обыкновенную шариковую ручку (Паркеры с золотыми перьями присутствуют на столе, но сегодня не их время) и с ненавистью сверлит глазами кусок картона, явно едва сдерживаясь от того, чтобы отправить бумаги в полёт, и желательно куда подальше.       — Сволочи.       В тоне мужчины безнадёжность и обречённость. Связываться с конкретно с этими документами ему явно не хочется, и в то же время он знает — придётся принимать решение. Все подчинённые, едва ознакомившись с содержимым папки, тут же разводили руками и с резолюцией «Вне моего уровня компетенции» отправляли злополучную папку дальше, «наверх». И вот она здесь, в конечной точке бюрократического маршрута.       «И ведь не потеряли по дороге, гады!» <      Да, бывало и такое, что неприятные для кого-то бумаги таинственным образом исчезали в недрах чиновничьего аппарата, что приводило порой к серьёзным проблемам. Но не в этот раз. И «спасибо» за такую подставу хозяин кабинета должен был сказать родному комитету. «Контора глубокого бурения» редко влезала в бюрократические дела, но если уж влезала… Мда.       Сказать по правде, важность лежащего на столе документа хозяин кабинета понимал прекрасно и даже был согласен с тем, что действительно принимать по такому вопросу решение должен именно он. Но… мать-перемать, как же не хотелось!!!       Кто-то посторонний мог бы удивиться: чего тут такого, прими наиболее удобное для себя решение — и дело с концом! Так ведь в том и суть, что «удобного» варианта просто нет. Такое уж это дело — что ни сделай, останешься крайним. Речь шла, как нетрудно догадаться, о размещении школы-интерната (и детского сада — до кучи) на одном из островов Курильской гряды. Самое интересное, первоначально речь шла только о детском доме, но в процессе вдруг выяснилось, что есть ещё проект совместного обучения школьников и канмусу. Вот чья-то умная голова и придумала совместить оба проекта в одно целое.       Первое желание — запретить всё к лешему! Ишь чего удумали — поставить детское учреждение чуть ли не на линии фронта! Места в стране мало, что ли? Оказывается — мало. Вернее, места-то много, но вот разумные Глубинные, ради коих всё и затевается, жить где ни попадя не могут. Вот так и получается, что «горе надо идти к Магомету».       Куда ни кинь, везде клин. Или сожрут за «неумение смотреть в завтрашний день», и ведь правы же будут, сволочи, или то же самое сделают радетели «за всё хорошее против всего плохого», «яжматери» и огромная куча правозащитных организаций…       Как ни странно, именно последняя мысль и оказалась той самой соломинкой на хребте у слона. Правозащитники. Уж если кого человек за столом и ненавидел всеми фибрами своей далеко не святой души, так это именно их. Его всегда удивляло то, с какой лёгкостью эти люди решают, что хорошо, а что плохо. К примеру, защищать права заключённых — хорошо даже в ущерб правам обычных, законопослушных граждан. Что это такое? Зачем это? А уж если вспомнить, что огромное количество этих самых правозащитников (не все конечно, но многие) регулярно получали деньги от заклятых друзей из-за бугра… Кулаки сами сжимаются, да так, что костяшки хрустят. Хозяин кабинета решительно вздохнул и потянулся за ручкой. Решение принято, осталось только его реализовать, и желательно так, как задумывалось, а не как обычно. Хотя, как раз за этим есть кому проследить…       И проследить действительно было кому. И очень скоро об этой неприятной особенности стандартного, на первый взгляд, проекта постройки госучреждения узнало множество чиновников. Часто с очень печальными для себя последствиями.       Анатолий Сергеевич был вором. Нет, он не лазил по карманам доверчивых граждан в людных местах, не влезал в их квартиры и не делал всего того, что делают в обычном понимании все воры. Он крал у государства. Крал в меру, крал осторожно, крал с пониманием, где брать можно, а где нельзя. К примеру, у госкорпораций красть нельзя, там своих таких хватает, и лезть в их кормушку — себе дороже. В оборонзаказы лезть, конечно, можно, но если только очень осторожно, ибо всегда есть вероятность, что сделки контролируется «сверху», с таких высот, что договориться с ними невозможно. А вот у бюджетников красть можно. Это вариант почти безопасный, так как деньги проходят через такое количество инстанций, что установить, кто, сколько и на каком этапе украл, практически невозможно. Просто и приятно красть и на стройках. Подумаешь, ну не приедет на объект камаз-другой с песком, цементом или что там у них ещё закупается? Спишут на природу, или на подрядчика, или, на худой конец, намешают раствор пожиже. Выкрутятся, одним словом.       Подумаешь — школа. Ну не построят в этом году — построят следующем. В конце концов — у него тоже дети есть! И у них тоже свои потребности! Одеть, обуть, обучить в престижных ВУЗах. Желательно за границей. И на всё это нужны деньги. И не столько, сколько получает средний чиновник, а гораздо больше. Справедливо ли это? Конечно нет!       А ведь ещё есть и потребности жены, ну и про себя, разумеется, забывать не стоит. Может ли человек, всю жизнь работающий на государственной службе, позволить себе маленькие радости жизни? Разумеется — может! А заработанных денег на всё это не хватает — такая вот недоработка со стороны государства. А значит, нужно исправить несправедливость.       Удивительное дело, но Анатолий Сергеевич в это свято верил. И потому был обескуражен, удивлён и даже более того — оскорблён, когда сразу после «отщипывания» совсем небольшой, в пару миллиончиков всего, суммы от очередного проекта очередной школы-интерната, да ещё где-то на Дальнем Востоке, где и людей-то раз-два и обчёлся, к нему пришли.       Всё происходящее смахивало скорее на фильмы про НКВД и ГУЛаГ. Только вместо классического «чёрного воронка» к дверям дома Анатолия Сергеевича подкатил угрожающего вида угольно-чёрный джип. Да ещё вместо кожаных плащей на прибывших красовались футуристичного вида бронежилеты. Всё остальное, вплоть до фраз «Вы задержаны, пройдёмте с нами» и даже его ответного «Да вы знаете, кто я?», звучавшего, откровенно говоря, довольно жалко, выглядело словно написанное сценаристом тех фильмов. С ним не церемонились. Никаких тряпок на наручниках, да и руки безжалостно завели за спину, а вооружённые короткоствольными автоматами конвоиры только что в спину стволами не тыкали. Лишь много позже, после решения суда и обвинительного приговора, на ум бывшего чиновника пришла фраза, полностью объяснявшая все с ним произошедшее. «Показательная порка».

* * *

      «Открывай ворота, „счастье“ привалило» — вот примерно так можно было описать творящийся бардак. Причём именно так, с кавычками. Почему? Да сомнительное потому что счастье. В нашу гавань потянулись корабли. Много, большие и гружёные до предела. И все на разгрузку. Угу. В недостроенном и почти лишённом мощностей порту. Супер. И ведь капитаны каждой из этих посудин все как один потрясают бумагами и требуют немедленной разгрузки именно его корыта.       Ситуацию спасла Хоппо. Что, в принципе, и неудивительно, она ведь сама порт, как-никак. Мелкая постояла, похлопала своими дивными глазёнками (эх, какая же она у меня прелесть), а потом дёрнула меня за руку, привлекая внимание.       Тут отступлю. Всегда считал, считаю и буду считать, что фразы «погоди, я занят» или «у меня взрослые дела, давай потом поиграем», обращённые к детям — это высшая глупость со стороны родителей. Может, я и не прав, но думаю, что именно они формируют у ребёнка мысль, что работа для взрослых важнее чем он. Хотя для кого-то так и есть. Путано, да? Ну, вот так мне кажется. К чему это я? Да к тому, что от ребёнка не надо отмахиваться, когда он пытается что-то вам сказать. Тем более если этот ребёнок — Хоппо!       — Ты что-то хотела?       Игнорируя возмущённые возгласы, я повернулся к дочке. Та утвердительно угукнула и… ткнула пальцем в проходящую мимо Шарнхорст. Да уж, говорить-то моя дочка умеет, но предпочитает общаться вот так.       — Шарни? А что она?.. погоди-ка. Ты хочешь сказать?..       Малышка кивнула и снова ткнула в немку пальцем, а потом так же (некультурно, между прочим) ткнула в ближайший корабль на рейде.       — Умница! Шарни, подойди, пожалуйста.       — Да, Адмирал?       — Шарни, какой вес ты можешь поднять, используя обвес?       — Вес? — немка впала в ступор. Таких вопросов ей не задавали никогда. — Не знаю, — немного растерянно призналась она через несколько секунд. — А сколько надо?       — Надо? Много. Так. Найди Славу и дуйте вместе в порт. Облачайтесь и ждите меня. Будем пробовать!       — Яволь, херр Адмирал!       Немку как ветром сдуло. Вот ведь. Когда я её от этих «херов» отучу. Да ещё эти… эти за спиной лыбу давят. Вот чувствую, что хихикают в кулак, кони гортоповские. Да и чёрт с ними, пора топать в порт.       Испытания прошли на славу. Или на Славе? Короче, моя дорогая супруга (ну, почти), облачившись в обвес, подошла к стоящему на палубе пятитоннику и ухватилась за его угол. Контейнер приподнялся, сталь протестующе заскрипела, а палуба, на которой стояла девушка, недовольно затрещала. Запаниковавшая девушка бухнула металлический ящик обратно. Мда-а, законы физики ещё никто не отменял. Следующую попытку Слава предприняла уже вдвоём с Акаши. Тут дела пошли повеселее: две хрупкие девушки без видимого напряжения подтащили контейнер к борту и… метнули его вниз, где поджидали Акаги и Шарнхорст. Те подхватили его и доставили на берег под завистливые вздохи грузчиков и весёлое улюлюканье канмусу. Сестрёнки, явно уловив суть новой игры и желая покрасоваться перед гостями, нацелились сразу на двадцатитонник. Стоит ли говорить, что вчетвером они легко с ним справились? В общем, дело пошло.       Параллельно прибывали и люди — строители, проектировщики, монтажники. А кроме них ещё куча специалистов по морю и учёных. Ну а что, раз уж решение принято, значит нужно извлечь из него максимальную пользу. Во-первых — возобновить многочисленные исследования, прерванные появлением Глубинных, во-вторых — исследовать самих Дочерей Бездны в естественной, так сказать, среде обитания. Многочисленные коллеги нашей Вари, едва узнав об открывающихся перспективах, рвались к нам со всех уголков страны. И как только узнали? Хотя, о чём это я? Как только стройку одобрили, так тайное сразу стало явным.

* * *

      Тем временем Хоппо тоже не желала оставаться в стороне. Химе Базы, в отличие от человеческих детей, прекрасно понимала, что пребывание некомбатантов поблизости от военных объектов во время боевых действий — занятие совсем небезопасное. Она даже попыталась предупредить об этом своих новых друзей (правда, делала она это очень неохотно, всё-таки проводить с ними время оказалось безумно весело и интересно). Но дети легкомысленно пропустили все предупреждения мимо ушей. Ну что же, раз всё обернулось так, то Хоппо сама обо всём позаботится!       И сейчас маленькая Повелительница задумчиво изучала старые советские танки. Те самые, привезённые для обороны города ещё в прошлом веке. Изрядно уже поржавевшие, некогда грозные боевые машины доживали свой век в полуобвалившихся траншеях. Печальный, если вдуматься, конец для них. Или всё-таки нет?       Хоппо внимательно оглядела танк, зачем-то поковыряла пальчиком броню, сморщила лобик и почесала затылок. Жест сей она подглядела у папы. Тот всегда так делал, когда думал, а значит, так и надо. Трудно сказать, помогло ли это, но кроха сосредоточенно кивнула сама себе и принялась за работу.       Вот как описать работу Высшей Глубинной, да ещё совместно с феечками-работягами? Как это выглядит со стороны? Таинственно и в то же время почти обыденно. Несколько фей накинули на боевую машину брезентовое полотнище, а ещё пара десятков маленьких работяг ломанулись в сторону склада. Крохи абсолютно точно знали, что и в каком количестве им нужно. Пользуясь временным отсутствием Акаши (та как раз разгружала очередное судно), феечки молниеносно собрали всё необходимое и рванули обратно.       А в процессе творения, как часто бывает, на нашего новоявленного конструктора накатило вдохновение. На глаза мелкой попался соседний танк. Долго малышка не думала. А что такого? Папа же не запрещал! В результате совместными усилиями вторая машина была пододвинута к первой. Честно говоря, после, когда она мне об этом рассказывала, я вообще не смог представить себе сей процесс; с другой стороны, если вспомнить возможности феечек по перетаскиванию крупногабаритных, в несколько раз больше своего размера, грузов и как это выглядело со стороны…       Результат внушал. Широкая и плоская коническая башня с массивным щитком и торчащими из него двумя орудиями словно бы говорила — «если не хватит одного снаряда — добавлю вторым». Приземистый корпус, тоже ставший почти в два раза шире. Вот встретишь такой на встречке — не разъедешься, хотя… это будут исключительно твои проблемы. Знаменитый «щучий нос» сменился вполне современной наклонной бронеплитой, а гусеницы стали спаренными. Вообще-то Хоппо хотела совсем отказаться от ходовой части — в конце концов, зачем она оборонительному орудию? — но, поразмыслив, решила оставить. Возможность сменить позицию резко увеличивала живучесть огневой точки. Пришлось, правда, усилить ходовую, ведь машина серьёзно потяжелела. Завершила композицию пара зенитных скорострелок на башне. Всю эту роскошь покрывали чёрная броня — продукт совместного творчества феек и Глубинной. И как вишенка на тортике — разъём для внешнего питания и подземный кабель с базы. Теперь танку необязательно реветь на всю округу дизелем для того, чтобы вести огонь.       Хоппо окинула хозяйским взглядом получившееся чудо инженерной мысли и нахмурилась — чего-то явно не хватало. Но вот чего? Пока маленькая принцесса морщила лобик, фея бригадир вдруг хлопнула себя по лбу и куда-то умчалась, но скоро вернулась ещё с парой крошечных работяг. Увидев, что они тащат, юная танкостроительница довольно заулыбалась…       Турель номер одиннадцать переживала новый этап своего пути. Наверное, это можно было бы назвать повышением? Когда её содрали с Дока, одиннадцатая приготовилась вновь нести свою вахту на берегу. Так и оказалось, но только отчасти. Турель, теперь уже бывшая, на пробу повернула влево-вправо башню, пошевелила массивными орудиями, крутанула зенитными автоматами и вновь бдительно уставилась на море. Теперь точно никакая муха не пролетит!       Новый бронированный комплекс назвали «артиллерийская передвижная оперативная точка». Фантазия зашкаливает, согласен. В защиту творения дочки и забегая вперёд, скажу, что аббревиатура прижилась и даже стала легендарной.       Дело в том, что новая концепция тяжёлого штурмового танка прорыва (а именно так назвали творение дочурки штабные умники) сильно понравилась нашим воякам. Никитин, наверное, час ходил вокруг него, уважительно покачивая головой, а потом начал клянчить чертежи, обещая, что «за ним не заржавеет». Отправил его… ну правильно, к Хоппо. Самое удивительное в том, что они договорились. Чертежа, как обычно, не было, но один из «экземпляров» погрузили на корабль и отправили во Владивосток под довольно серьёзным конвоем. А там завертелось. Как я понял из объяснений, концепция появилась очень вовремя. Ведь на современном поле боя обычные танки долго не живут. Зачастую они и вовсе до поля боя не доезжают. Оснащение пехоты противотанковыми средствами достигло таких масштабов, что современным танкам только и оставалось, что стрелять с заранее подготовленной позиции и поскорее сматываться — пока «благодарные» противники не присылали ему в башню что-нибудь управляемое и сильно взрывающееся. А уж о прорыве обороны в таких условиях нечего было и думать.       И тут вдруг сумрачный Глубинный гений в кооперации с феечками выдаёт такое. Машина, которая, в теории, может в лобовой проекции держать прямое попадание любого снаряда (кроме тяжёлых гаубичных), при этом способная самостоятельно отбиться от десятка дронов, да ещё и имеющая возможность практически одновременно послать два снаряда «в точку», тем самым гарантированно проламывая не только броню вражеских танков, но и толстые стены ДОТов! Машина, не подставляющая борт неприятелю из-за слетевшей гусеницы и практически не теряющая при этом в мобильности. Ну а ракеты… а что ракеты? Навесим дополнительные экраны, нафигачим, где только влезет, активной брони, воткнём модуль активной обороны, наконец. А что, ходовая мощная, корпус крепкий — и не такое потянет! Получившегося монстра, как я уже упоминал, нарекли танком прорыва, наградили пафосным названием и поставили в войска. Вот только солдатский телеграф уже успел передать первое название, и новый танк бойцы между собой называли не иначе как «Апорт». Причём слово это стало не только названием, но и командой. Армейский юмор, чего вы хотите.

* * *

      А стройка, между тем, набирала обороты. Грузы и люди прибывали сплошным потоком и мгновенно включались в работу. Разумеется, подобный «праздник жизни» не прошёл мимо здешних обитательниц глубин. Опасность грузоперевозок в районе резко возросла, но мы это предвидели и готовились. И только сейчас я окончательно понял всю важность авианосцев. Моя милая проглотка Кага со своей неразлучной подружкой (кое-какие проблемы из-за её одержимости уже начинают появляться, но об этом как-нибудь потом пожалуюсь) наглядно продемонстрировали, почему линкоры утратили свой титул королей моря. Эскадрильи Хоппо с развёрнутого аэродрома тоже трудились. Наша авиация висела в небе почти круглосуточно. Крупные стаи Глубинных засекали задолго до того, как они смогли бы даже приблизиться к конвою, не то чтобы напасть.       Ещё неожиданно как для меня, так и для начальства нам здорово помогли японские канмусу. Отпуск Муцуки прошёл не зря. Хоть японцы и не были в восторге от такой резкой активизации наших сил у своих берегов (и тем более на территориях, которые Япония искренне считала своими), но запретить охранять канмусу собственное побережье они не могли. А конвои как раз вдоль него и шли. В результате, с явной подачи нашей общей знакомой, японские Девы резко увеличили количество своих патрулей на линии от Саруфуцу до Сяри и даже дальше — вокруг национального парка Ширетоко. В результате в Кунаширском проливе образовалась хорошая такая «пробка», блокирующая подход новых стай Глубинных. Ну а между самими островами Курильской гряды резко наращивалось количество береговых батарей. Конечно, полностью перекрыть акваторию нам бы не удалось, но вот значительно снизить приток новых тварей — это да. Масштаб развернувшихся работ впечатлял.       И тут нужно пояснить. Могло сложиться впечатление, что решением высшего руководства страны рядом с нашей Базой будет построен детский дом. Абсурдно, да? А я вот… соглашусь. Абсурд. И до такого маразма, слава Богу, пока ещё не докатились. Удивлены? Поясню. На острове строят, вернее, восстанавливают целый город. Город, брошенный во время тотального засилья Глубинных, когда выйти к морю означало просто ещё одну форму самоубийства. Но времена изменились… Нет, не так. Девчата в смешных нарядах изменили эти времена. Да, я про канмусу, если кто не понял. Это благодаря им человечество снова обрело Океан. Пусть немного, пусть осторожненько, вдоль берегов и в составе конвоев, но морские грузоперевозки возобновились. И пусть это лишь бледная тень прошлого, но она есть! И вот теперь решили, что пора сделать следующий шаг. Снова сделать Охотское море внутренним морем России. Морем, безопасным для судоходства и рыбалки. Цель амбициозная и долгая, ведь это огромная территория, и живут там тысячи Глубинных, а не только Курильская со свитой, как могло бы показаться. И пусть большинство из этих тварей — низшие, но недооценивать их никому и в голову не придёт. Нужна долгая и кропотливая работа как Дев Флота, так и людей. Нужны базы, нужны города. А потому решено было сделать первый шаг. Городу — быть. «А люди? — спросите вы. — Ведь город без населения — это призрак». Согласен. И люди будут. Кто приезжает по контракту, кто в погоне за «длинным рублём», кто по зову сердца.       И вот строится город. И в нём будут и магазины, и фабрики, и исследовательские институты. И сады, и школы тоже будут. И… будет детский дом. Один из множества проектов. Да, безусловно, важный, но далеко не единственный. А ещё будет некое совместное учебное заведение как бы не международного уровня. И меня просят (очень настойчиво, хоть и вежливо, надо сказать) прочитать там «пару» лекций. Слава, как узнала об этом, долго смеялась и принялась подкалывать, называя меня не иначе как «господин прохфЭссор». Угу, именно так. Транскрипция, как говорится, сохранена. Правда, веселилась она недолго — ровно до того момента, пока подобное приглашение не пришло и ей. А добило мою милую коротенькое такое письмо, даже не письмо, а записка, переданная ей лично в руки с одним из конвойных эсминцев. Сообщение настолько простое и лаконичное, что приведу его текст полностью:       «Здравствуй, Слава. Дела мои хорошо. «Письмо» твоё получила. Готовь жопу. Скоро буду. Твоя Лина.»       Вот такое вот письмо.