Дух Севера и Призрак Белого Золота

      «Обернись и не поднимай шума».       — Что там, Лет? — спросила Адериен, пытаясь заглянуть через плечо подросшей эльфийки.       Леталин осторожно убрала волосы за остроконечное ухо. Сзади приближались чьи-то шаги. Слишком легкие.       Шорох. Дыхание. Удар!       На землю упала обмотанная тряпьем дубинка. Адериен отправилась бы вслед за ней, если б её не подхватили те же руки, что мгновение назад отправили бедняжку в забытие. Леталин молниеносно выхватила лук. На побелевших пальцах проступил иней.       — Ты что, читать не умеешь? В твоих же интересах не поднимать шума, — повторил незнакомец вслух, всё ещё удерживая Адериен. В его руке блеснул тонкий клинок, приставленный к её лопаткам. — В противном случае твоя подружка больше не проснется.       Леталин бросила взгляд на пустующие улицы, затем на казармы. Несомненно, этот тип подгадал удачное время для нападения. Злость пополам с испугом быстро затуманили разум, и она никак не могла придумать, что делать. Глаза скакали от Адериен к городу за её спиной в поисках хоть какой-то помощи. Дыхание участилось, стало прерывистым. Иней на руках всё расползался.       — Немедленно убери нож, — проговорила Леталин сквозь зубы, до скрипа стиснув рукоять лука, — иначе сам больше солнца не увидишь.       Незнакомец усмехнулся, спрятал клинок за пояс и подхватил нордку на руки с такой непринужденностью, будто всю жизнь только тем и занимается, что таскает девиц.       — А мне говорили, будто ты гостеприимная, — он кивнул на дверь, в которую вжалась эльфийка. Та поняла намек.       Он сидел за столом напротив неё, совершенно бесцеремонно хлюпая чаем, словно и вправду был званым гостем, и словно это не он только что лишил сознания её лучшую подругу. «Вечно на этом пороге происходят какие-то дикости», — подметила в своем уме Леталин, не сводя глаз с подозрительного субъекта. Казалось, взглядом она скоро прожжет в нем дыру. Впрочем, самому незнакомцу это не доставляло видимых неудобств.       — Ты не возражаешь? — поинтересовался «гость», нарочито демонстрируя манеры и потянув руку к сладким рулетам, которые пришлось достать из сумки и поставить на стол, как того требовало гостеприимство. — Обожаю выпечку.       На мгновение Леталин даже просияла, однако тут же вспомнила всё прочее, чем этот тип успел себя показать.       — Хватит ломать комедию, — сказала она, почувствовав себя слегка неуютно от такой серьезности. Это, несомненно, ощутил и «гость», судя по его самодовольной ухмылке. — Начинай уже.       Незнакомец поднял брови и впился в мягкую сдобу.       — Начинать? — переспросил он с набитым ртом. — Что начинать?       Такому как он Довакин обязательно сказал бы «прекрати паясничать», или что-то в том же духе, а Адериен, не изменяя своей дипломатии, просто дала бы в челюсть. Но Довакин всё ещё был на Солстейме, а Адериен лежала на скамье без сознания. Поэтому пока что этот поганец действовал на нервы одной только Леталин.       — Не думаю, что ты напал на стражу и огрел моего друга поленом лишь для того, чтобы попить со мной чай.       — А почему нет? — незнакомец ухмыльнулся и смерил эльфийку взглядом. — Я слыхал, это дорогого стоит.       В отражении серебряной миски Леталин заметила, как на её щеках заиграл румянец. Хотя, это могло быть и просто отблеском свечи. Она без сомнения поняла, к чему клонил этот остряк. И ей до ужаса претила эта тема, до чего он, глядя на неё, наверняка догадывался.       — Впрочем, — сказал гость, глядя на смущенную собеседницу и виновато прочистив горло. — Сидя здесь я уже среди прочих преуспел, не так ли? Так что, — он вернул свой насмешливый тон, — к этому мы, пожалуй, вернемся чуть позже. А сейчас я бы попросил тебя вернуть мои стрелы, милашка. Они мне дороги. Пойми, как лучник лучника.       Леталин как-то неохотно вытащила из колчана две прекрасные стрелы, которые тут же были приняты хозяином с большой сентиментальностью в оливковых глазах. Пока он был занят ими, Леталин решила воспользоваться моментом, чтобы получше его разглядеть.       Было непонятно, имперец это, мер, или нед с лесными эльфами в семье. Кожа его была немного смуглой, какая обычно бывает у имперцев, но черты лица были нетипичными для этого народа: тонкие, заостренные, почти альтмерские. Глаза чуть раскосые, с большой золотистой радужкой, что переливалась зеленцой; переносица, расширяющаяся к выразительным бровям, длинные каштановые волосы, лежащие густыми, блестящими прядями… Он как будто сошел со страниц хаммерфелльской сказки, где разбойник-полукровка покоряет сердце принцессы, оставляя иноземного рыцаря с точеными мускулами не у дел. И на вид был молод. Слишком молод для того, кто сумел навести суматоху в целой округе и ухитрился проникнуть при этом в город. Леталин задумалась. У неё было много, очень много вопросов.       — А… как… для чего ты…       — Прострелил колено тому болвану на стене? — угадал незнакомец, делая вид, что не заметил того, как на него пялятся, и не отвлекаясь от обработки наконечников предназначенным для этих целей камушком. — Ну, знаешь, он тоже пытался в меня стрелять. Причем крайне бездарно. Мне просто хотелось показать, что такому как он лук в руки брать не стоит. Пойми, как лучник лучника, — повторил он, подмигнув.       Леталин потерла пальцы и замолкла, продолжая изучать гостя, пока тот не смотрит. Когда стрелок внезапно вздёрнул бровь и глянул на неё исподлобья, она резко отвернулась и принялась разглядывать пыльную книжную полку. Давненько с ней так не поступали.       Гость хохотнул.       — Неужели Леталин Зимнее Солнце, доблестный Страж Рассвета и гордый снежный эльф боится меня? Признаться, я польщен.       По спине Леталин прошла холодная волна мурашек. Она забыла о неловкости и вперила в незнакомца горящий синим пламенем взгляд.       — Да. Я знаю, кто ты, — произнес тот, сделавшись вдруг серьезным. — И мне не хотелось, чтобы нордка становилась свидетельницей этой части нашей беседы. По крайней мере сейчас. Видишь ли, — продолжил он, убирая стрелы в изукрашенный белый колчан на поясе, — я эти наконечники не просто так попортил. Мне нужно было попасть в этот чертов город. Но я не подозревал, что легионера просто возьмут и не пропустят. Пришлось создать суматоху и подождать день-другой.       Леталин незаметно наклонилась вбок, пытаясь разглядеть под столом красную броню, что ранее была скрыта плащом.       — Так ты из военных? Агент? Шпион?       — Нет. По крайней мере не теперь. Надеюсь, после нашей с тобой встречи, с Империей я ещё долго не свяжусь. Хотя бы несколько столетий.       Его слова заставляли Леталин всё больше и больше нервничать. Но вопреки всему интуиция успокаивала её, заверяя, что гость не врет, хоть и не отказывает себе в удовольствии играться с нею, как хочет. И как этому противостоять — здесь, сейчас — она понятия не имела. Видимо он и правда многое о ней знал. Паршивец.       Будто подтверждая её мысли, упомянутый сверкнул хитрыми глазками.       — Наверное, мне уже давно пора представиться? — вспомнил он.       — Не помешало бы, — согласилась Леталин, говоря тихо и с осторожностью подбирая интонацию.       Гость откинулся на скрипучую спинку стула.       — За это время ты должна была понять, — спокойным тоном произнес он, — что я не желаю тебе зла. А будь оно так — ты и твоя подруга были бы мертвы ещё у ворот. Моё имя — Тилиарис. И я здесь не по заданию Легиона. Я искал тебя.       Что ж. Имечко красноречивое. Красноречивей самого носителя.       — Стало быть, эльф?       — Как видишь — не совсем, — визитер убрал с висков длинные пряди, демонстрируя слабовыраженную заостренность ушей. Обычно так бывает при смешении кровей эльфа и человека.       Какое-то время они помолчали.       — Поначалу непросто было вас искать, — прервал тишину звонкий голос Тилиариса. — Но своими подвигами и ты, и Гелебор, и твоя подружка с… опекуном заработали себе громкую славу, чем сильно мне помогли. А там уж дело оставалось за малым. Конечно очень жаль, что твоего друга с драконьей душой здесь нет. Я, если честно, очень на него рассчитывал. Ну, а что до меня — я действительно являюсь… нет — был легионером, причем не последним. И… Да кем я только не был. В общем — связей у меня хватает.       Леталин поджала губы.       — У меня в голове каша, но я честно пытаюсь понять…       — Зачем я вас искал?       — Да.       Тилиарис оперся локтями о столешницу и сложил руки в замок. Теплый отблеск свечи заиграл на его высоких скулах.       — Потому что ты такая же, как и я. По крайней мере — была такой же. Непонятой, потерянной, «последней». Да и твой друг — тоже последний драконорожденный в истории. Ну, а ты… Я не в силах понять всех твоих действий, но вижу, к чему они тебя привели. К истине. К счастью. Как и ты, я — представитель вымершей расы. Вернее, основная моя половина… Детали расскажу позже, если ты не возражаешь. Главное здесь лишь то, что я хочу того же, чего хочешь ты: смахнуть пыль забвения с руин исчезнувшей цивилизации, отыскать мудрость, оставленную предками. Мне хочется узнать, кто же я на самом деле такой. У тебя всё это однажды получилось. Вот почему я прошу твоей помощи. Кому, как не тебе, я ещё могу довериться? Только ты поймешь… — полу-эльф замолк и сжал свой плащ у самой фибулы. — Ну, ты знаешь…       Леталин не моргая смотрела на слишком знакомый ей жест. До чего странно было наблюдать его со стороны. Да, она знала.       — Стоило ради этого стрелять в стражника, Тилиарис?       — Можешь звать меня Тиас.       — Тиас, — неуверенно повторила Леталин. — Стоило?       — Я ведь должен был попасть в ваш дом. Я уже говорил.       — Ты мог бы навестить меня и в Фолкрите, в моём поместье. Не пришлось бы спать у городской стены в обнимку с конём.       Тиас округлил глаза.       — Мне говорили, что ты и Довакин оба живёте в Вайтране.       Леталин посмеялась.       — Похоже, твои хвалёные источники не сильно вдавались в детали при рассказе.       Тилиарис оглядел пыльные стены в царящем здесь полумраке.       — Оу. Теперь понятно, почему дом так… эм… Так что ты решила? — не тратя времени спросил Тилиарис. — Ты мне поможешь?       Леталин задумалась. Она ненадолго заглянула в глаза полуэльфа, теперь, при свете почти догоревшей свечи, отливающие оловом.       — Я всё ещё не определилась с тем, можно ли тебе верить, легионер, — сказала Леталин абсолютно серьёзно. — Если ты обманом пытаешься вовлечь нас с Довакином в гражданскую войну, то ты придумал хорошую байку, чтобы на меня воздействовать. А если нет…       «Если нет, то это самая гнусная ложь, которую я только слышала», — сказала себе Леталин и вспомнила про Адериен. Глава гильдии воров определила бы наверняка, кому стоит верить, а кому нет. Лет посмотрела, не пришла ли та в себя. Нет. Всё ещё без сознания. Похоже, придётся довериться собственному чутью.       Леталин глубоко вдохнула.       — Хорошо. Я помогу тебе. Но если вскроется обман — знай, я буду к этому готова. А до тех пор у тебя будет достаточно времени, чтобы заслужить наше доверие.       — Договорились, мила… прости, я не ослышался? «Наше»?       Леталин указала на нордку, посапывающую на скамейке в углу.       — Разумеется. Адериен идет с нами.       — Погоди минуточку, мы так не…       — Это даже не обсуждается.       Тилиарис, обескураженный, принялся молчаливо изучать стертые подошвы воровских сапог.       — Это же… та Адериен? Соловей?       — Именно.       Тиас тяжко вздохнул.       — С ней придётся нелегко.       — Может, поначалу, — усмехнулась Леталин. — Кстати, будь готов выслушать самую изысканную нордскую брань, когда она очнётся, — эльфийка поставила на стол новые свечи, что привезла из «Озерного», а после принялась зажигать и настенные светильники. — Я, так и быть, смолчу о том, что ты грозился её прикончить.       Тилиарис вздохнул, запустил пальцы в волосы, убирая их со лба на затылок, и спросил:       — А она правда такая пьяньчуга, как говорят?       — Меньше слушай, что говорят, — ответила Леталин, не отвлекаясь от дела, — и убеждайся во всем лично. Так интересней, а заодно и переспрашивать не придётся.       Когда Адериен пришла в себя, всё было примерно так, как предсказывала Леталин. Голова у неё, судя по выражению лица, трещала по швам; завидев Тилиариса она смачно выругалась, услышав всю историю — запустила в него сапогом: левым, своим любимым; а остыв как обычно глотнула мёда, чтобы всё как следует переварить.       Сощуренными глазами Адериен очень долго и пристально всматривалась в лицо Тиаса. Даже не всматривалась — откровенно пялилась.       — Нет, этот засранец слишком уж смазлив, — констатировала она, допивая со дна бутылки. — Я б такому доверять не стала.       — Если он хочет заманить нас в ловушку — то вляпается сам. Это будет отличным шансом отвадить от себя имперцев раз и навсегда. А заодно и ему достанется.       — Звучит как-то не совсем правдоподобно, цветик…       Леталин опустила голову и какое-то время помолчала. Она пыталась как-нибудь попроще сформулировать то, что для неё служило весомым аргументом в пользу Тилиариса.       — Я… не чувствую опасности, — сказала она наконец. — На данный момент.       Адериен цокнула языком и вздохнула.       — Допустим. Конечно, Довакин сейчас далеко, и голову мне никто не снимет, но…       — Это моё личное решение. И я сама за него отвечаю… на этот раз. Ты можешь лишь согласиться или отказаться.       — Ладно-ладно! Хорошо… — Адериен провела рукой по саднящему затылку. — Боги, вас в форте что ли вампирскими сердцами на завтрак кормят? Или это тебя Изран покусал? В любом случае, вам не кажется, что следует ещё много чего обсудить перед тем, как шевелиться? Тиас, ты не сказал нам ровным счетом ничего. Ты добиваешься согласия, но чего конкретно ты от нас просишь?       Тилиарис резко встал и шагнул к окну, осторожно подглядывая из-за рамы на дорогу.       — В долгом разговоре не будет смысла, если меня тут же сцапает стража, — он накинул на голову глубокий капюшон и поправил плащ. — Будет лучше, если мы как можно скорее отсюда уберёмся.       — В Фолкрит, — Леталин перебросила дорожную сумку через плечо. — Там мы сможем спокойно всё обсудить.       — Ну и как нам провести этого красавца через ворота? — усмехнулась Адериен. — А то ведь все девки сбегутся, проходу не дадут!       — Очень смешно, — не выдержал Тиас, однако прекрасно понял, к чему на самом деле ведёт нордка. Выход на улицу во время смены патруля действительно мог обернуться для него проблемой. Жаль, что слетятся на него не девицы, а толпа стражников с оружием наготове.       — Чары Изменения нам бы сейчас очень помогли, — вздохнула Леталин, — но я пока не научилась менять внешность. Погодите-ка…       Леталин не пожалела, что истратила последние свечи на освещение зала, так как заметила кое-что, о чем напрочь позабыла. Здесь, у стены, с самого Дня Спасенного Солнца стояла витрина с броней и рогатым шлемом — старой амуницией Довакина. Он оставил её здесь перед тем, как сменить доспехи на драконьи и отправиться на Солстейм.       Лет бросила на Тиаса придирчивый взгляд.       — В плечах ты, конечно, не так широк, да и рост… Но Довакина здесь уже почти год не видели. Может, сойдешь за него. Кроме того, он был бы рад, если б ей нашли применение.       Не спуская глаз со снаряжения Тилиарис скривил рот и издал нервный смешок.       — Вы, должно быть, шутите…       — Давай, — подключилась Адериен, — тебе только до Фолкрита добраться. А там уж найдем чего поизящнее. Всё равно в своей имперской юбчонке ты свободно расхаживать не сможешь.       Она поправила левый сапог и осторожно выскользнула из дома.       — Вы тут долго не возитесь. Я пока позабочусь о повозке.       Дверь тихонько закрылась за Адериен, и Тилиарис, вздохнув, ещё раз посмотрел на изношенную клепаную броню. Делать нечего. Придется потерпеть.       — Тилиарис?       Леталин окликнула его со спины, стоя у дверей. Когда она повернулась, полуэльф увидел на её лице уж очень суровое выражение.       — Пока что, — продолжила она после эффектной паузы, — каждому твоему слову грош цена. Ты и правда выглядишь несколько необычно, но это не доказывает правдивости твоего рассказа. Я не могу быть уверена даже в том, настоящим ли именем ты представился, как и в том, что ты работаешь в одиночку. Но знай, если по твоей вине пострадает ещё хоть один человек… Если ты даже косвенно угрожаешь спокойствию горожан, я…       В правой ладони снежной эльфийки заискрилось синее пламя, от которого вместо жара повеяло холодом. Тилиарис нахмурился.       — Наверное, слова «не стоит волноваться» тебя вряд ли успокоят. Тогда сейчас мне нечего сказать.       Леталин сжала кулак. Пламя исчезло.       — Я впускаю тебя в свой дом. Дважды. Не заставляй меня пожалеть об этом.       Здешние ветра были для Тилиариса слишком пронизывающими, а броня нордского героя — слишком открытой. Глядя на босые ноги Леталин бедняга то и дело дергал плечами, кутаясь в плащ. Устроившись в повозке как можно удобнее он почти всю дорогу смотрел то на облака, то на горы. И взгляд у него был унылый. Он думал о том, что придется поведать своим новым спутницам, и о том, как он будет это делать.       Эти мысли его совсем не радовали.       Детство Тилиариса прошло в крошечном эльфийском поселении недалеко от Валенвуда, где он вполне спокойно жил рядом с матерью и её братом. Тогда ему нравилось думать, что они живут на Артейуме, ибо подобно острову поселение было скрыто от посторонних глаз магией и лесным массивом. Сейчас он почти не помнил, как выглядело то чудесное место.       Шли годы, детство постепенно переходило в юность, и Тиас стал замечать, что не похож на жителей деревушки: даже на тех двух детей, что росли там вместе с ним. Мать никогда не отвечала на вопросы о том, почему его волосы тёмные, почему уши короче, чем у остальных, почему даже его мысли не сходятся с мыслями здешних эльфов. А когда он в очередной раз пытался завести об этом разговор, мать словно передёргивало: её лицо резко менялось, взгляд становился свирепым; она кривила рот и отворачивалась от сына, могла и вовсе уйти из дома на целые сутки, а затем вернуться и молчать несколько дней, заперевшись в спальне. Мать никогда не была с ним особо ласкова, но то, до чего её доводили эти расспросы, было сродни ненависти к врагу. Поэтому очень скоро Тиас оставил попытки.       Спустя много лет мать слегла от какой-то имговой заразы, и спустя короткое время умерла. После неё остались только старый лук, стрелы, и вопросы без ответа. Похоронив мать Тилиарис решил покинуть дом.       Он вышел в мир, не зная ничего ни о нём, ни о себе, но за поразительно короткое время смог освоиться среди людей и стал жить, как полноценный гражданин Империи.       Так и шел год за годом. До тех самых пор, пока…       — Тиас!       Туман сна рассеивался в слабых солнечных лучах. Вокруг постепенно нарастал шум ветра и птичье пение. Повозка всё ещё стучала колёсами, подскакивая на неровной дороге, а значит путники пока не достигли места назначения. Эльф сморгнул остатки сна. Поначалу он не понял, что возникло перед ним, но пошевелившись и подняв голову обнаружил себя прижавшимся к талии своей новой рыжеволосой знакомой, на коленях которой он и провел последнюю половину своего беспокойного сна. Несмотря на его потерянный взгляд, смущен он был явно не сложившейся ситуацией, потому как после краткого зрительного контакта он вернулся в исходное положение, притеревшись, словно довольный кот, и устроив голову поудобнее.       — Расшумелась, — сонно проворчал Тиас. — Разбуди, как доедем.       Секунда-другая ступора, и Леталин без лишних слов спихнула его с ног.       Адериен залилась хохотом:       — Прости, дружище. Не знаю, как в Сиродиле, но здесь у нас трактирных девок в повозках не предусмотрено. Хочешь спать — устройся уютненько на поклаже, и не выделывайся.       Тиас уселся, потёр лоб.       — Ох, вы гляньте. Ну и ладно, — он отодвинулся и положил под голову наплечный мешок, показывая всем видом, что ему не менее удобно, чем было до этого. — Как приедем — сразу же наведаюсь в местный трактир.       Леталин не сдержалась и фыркнула. Адериен снова хохотнула.       — Ты что-то бормотал во сне, — сказала она, вынимая из кармана сумки бутылку излюбленного мёда. — Кажется, матушку звал.       Тиас поднял голову, уставившись на нордку, и тогда Адериен заметила покрасневшие кончики его заостренных ушей.       — Слушай, ты, вроде как, не говорил, какой крови твоя эльфийская половина. Босмерской, поди? — Адериен сделала маленький глоток. — Мне Лета рассказывала, как это бывает. Расовые штучки при кровосмешении, и всё такое. Матушка твоя, судя по всему, эльфийка. Лесная, правильно?       Тилиарис помолчал, затем улегся обратно на мешок.       — Нет, не правильно, — ответил он довольно холодно и отвернулся.       — Ух ты, какие мы обидчивые, — подразнилась Адериен. Она потрясла бутылкой, чтобы её содержимое призывно заплескалось. — Может, глотнёшь? Веселее станет.       Тиас снова повернул голову к нордке, на этот раз с заинтересованным, хоть и слегка недоверчивым взглядом. Та с улыбкой протянула ему выпивку.       — Небось ещё не пробовал мёд Хоннинга? Лучшая медовуха в Скайриме, эльфёныш. Кто скажет, что черновересковый лучше — не верь, брехня. Ну, чего таращишься? Попробуй!       Тиас принял бутылку и поднёс горлышко к носу. Сначала брезгливо поморщившись, он спустя секунду снова принюхался. Тонкий вкус, приученный исключительно к хорошему вину, не сразу польстился на столь примитивную выпивку. Однако всё же польстился. И притом довольно увлеченно.       — Эй, эй, потише, — хохотала Адериен, отнимая у Тиаса почти опустошенную бутыль и протягивая ему закупоренную. — Не стоит так торопиться. Знаешь, — она многозначительно взглянула на Леталин из-под светлых ресниц, — эльфы так быстро пьянеют.       Что-то буркнув себе под нос Леталин закрыла покрасневшее лицо за книгой с солнцем на обложке, делая вид, что усердно занята переводом. Адериен продолжала вынимать из сумки всё новые бутылки, и доказательства её правоты не заставили себя ждать. Довольно скоро у охмелевшего Тиаса развязался язык. Вспомнив свой сон и вновь ударившись в воспоминания, он решил не ждать до приезда, и ответить на вопрос Адериен сейчас.       С тех пор, как он стал жить в Сиродиле, прошло много лет. Вокруг Тилиариса сменялись поколения, старели и умирали его друзья, дети друзей, дети детей друзей. И только он всего лишь порой несущественно прибавлял в росте и время от времени стриг волосы. Он стал замечать, что его молодость — так же, как и вся жизнь, — изрядно затянулись даже по эльфийским меркам. В поисках ответов, которые не были получены от покойной матери, Тилиарис решает отправиться в имперскую столицу. Именно там он и оседает: заканчивает университет волшебства, а после вступает в имперский легион. Проходит время, и Тиаса быстро поглощает рутина, надолго отвлекая от поисков. Он успевает побыть и Клинком, и ассасином, и бог весть кем ещё. Несколько раз ему приходилось менять обличье, и тогда всё начиналось по новой.       Он странствовал по Тамриэлю, имея в своем распоряжении лишь лук и магию Изменения. Под конец Третьей эры ему приходилось часто менять внешность, чтобы у людей не возникало ненужных вопросов, а у поколений — баек о «бессмертном». Тогдашние люди начали бы на него настоящую охоту, как на какого-нибудь вампира или лича. А Тиасу этого совсем не хотелось. Хотя порой он и сам думал, что проклят.       Под конец Третьей эры, во время Кризиса Обливиона, Тилиарис в числе имперского подкрепления попал в Валенвуд, где почти случайно встретил дядю — единственного выжившего из всей деревни. Из его рассказов юноша понял, что от родного дома не осталось даже руин. Прощаясь, старый эльф передал племяннику дневник, принадлежавший покойной сестре, и тут же без следа исчез.       Из дневника Тилиарис узнал, что его мать, как и все остальные жители того белокаменного селения, были айлейдскими беженцами, и что он, Тиас, — результат надругательства аллессианского воина над дикой эльфийкой. Разумом полу-человека овладела беспомощная ярость, и он не раздумывая покинул легион.       Долго Тилиарис бродил по коловии, потерянный и опечаленный, срывая свой гнев на любом попадавшемся на пути имперском солдате. Он размышлял. И наконец пришел к неприятному для себя выводу, что служба в легионе всё же даст ему больше перспектив для поисков, нежели одинокие метания. Вновь изменив свое тело, как его учила мать-айлейдка, он возвращается в столицу.       Благодаря дневнику матери Тилиарис теперь точно знает, что следует искать. Прикрываясь службой он пользуется доступом в библиотеки и секретные архивы, чтобы начать поиски айлейдских городов, но вскоре обнаруживает, что все руины были давно разграблены. В Университете волшебства ему помогли навести об этом справки, и Тиас узнает о некоем искателе приключений, который за последнее время побывал почти во всех известных ему айлейдских руинах и изрядно пополнил архив новой информацией с подробными описаниями городов и артефактов. Решив не тратить время понапрасну Тилиарис начинает поиски этой загадочной личности.       Наступает 177 год 4Э. За все эти годы, что тянулись непривычно долго, Тилиарис не смог найти почти ничего стоящего ни о местонахождении путешественника, ни об айлейдах, — лишь пустые слухи и ничем не подкрепленные догадки; а недавняя опустошительная война с альтмерами стерла и без того призрачные пути к новым попыткам. Во время войны Тилиарис не забывал своей ненависти к Империи, и почти сразу же стал перебежчиком, работающим под прикрытием. Он травил знать, убирал предводителей армий, тайно передавал информацию и открывал пути Доминиону: всё в обмен на полезные ему сведения об айлейдах и будущий доступ к библиотекам Алинора.       Однако всё пошло не так гладко, как планировал полуэльф. После окончания войны Тилиарис оказался обманут и высмеян теми, кого он считал сородичами. Альтмеры заявили, что жалкий наполовину человеческий выродок им не ровня и никогда не станет считаться истинным эльфом. Однако даже не смотря на это Тиас не желает мириться с такой участью и прекращать поиски. Одна беда — теперь помощи ждать неоткуда. Альтмеры, на которых он так рассчитывал, жестоко его обманули, а Империя… теперь сама нуждалась во всей мыслимой помощи. Теперь, в который раз сменив облик, он был вынужден оставаться в Сиродиле, который по-прежнему презирал, но вместе с тем испытывал груз вины за бесполезное во всех отношениях предательство и разорение башни Белого Золота — архитектурного памятника его собственного народа. Вплоть до двухсотого года года он почти каждый день созерцал черно-золотые стяги на белокаменных сводах. Больше деваться было некуда.       Спустя двадцать пять лет после подписания Конкордата Белого Золота, Тилиарис, вконец опустивший руки и утративший всякие мотивы к существованию, узнает о гражданской войне на севере, и начинает проявлять интерес к Скайриму, как к спорной территории, где не властвует ни Империя, ни Доминион. Почему-то полукровка подумал, что там, несмотря на холод и войны, он смог бы осесть и обрести покой, забыв обо всём. И пока он об этом размышлял, знакомый вампир из Университета принёс ему слух о том, что в Скайриме обнаружены следы древней фалмерской цивилизации. «Снежные эльфы — не айлейды, конечно, — думает Тиас. — Но кто знает. В Сиродиле мои успехи были не велики. Быть может, исследуя то, что осталось от столь же древней расы, мне удастся хоть к чему-нибудь прийти».       По прибытии в Скайрим его, как легионера, не отвлекает пока вяло идущая война. Он многое узнает об этой провинции, и о том, что здесь недавно случилось. То, что на время отсутствия местного героя с драконьей душой заменяет чудаковатая эльфийка и её вспыльчивая подружка — он тоже узнал. Разумеется, он не мог пропустить это мимо ушей, и решил навести об этом справки, а после — разыскать и самих девушек ради приближения к Довакину. Но когда он, позабыв про имперскую амуницию, вошел в Вайтран — нейтральную территорию, — его, за проявленную настойчивость (хотя скорее грубость, расцененную как враждебность), выдворяют из города.       Под конец рассказ всё чаще стали разбавлять пикантные подробности «побочных» исследований Тилиариса: гостиниц, таверн, и конечно публичных домов. Леталин выслушивала россказни о целой армии девиц, но так и не услышала ни единого имени. Благо, не смотря на эти перескоки, Тиас всё ещё был в состоянии не терять основную нить повествования. Это хоть и удивляло, но так же не могло не радовать.       — Ну не успел я узнать, что Выв… Вайтран до сих пор сохраняет нейлитратет. И… Адерюшка, душенька! — Тиас тряхнул пустой бутылкой, тут же получив замену. Он уже изрядно пьяно ухмылялся приятному грузу в своей руке, однако судя по всему останавливаться не собирался. — О чем там речь?.. А, да. Кхм. Именно тогда я и пустил тому горластому стражнику стрелу в колено. Я не…       Из горла выплеснулось немного медовухи, когда извозчик притормозил кобылу. Повозка остановилась у самого крыльца.       — Приехали.       Тиас оглянулся. Его окружала стена непроходимого темного леса, а на кобальтово-синем небе сияли Массер и Секунда, окруженные свитой многочисленных звезд. Эльф залюбовался и блаженно сощурился.       — Какая красотища! И ты здесь живешь? Совсем одна?       — Не одна.       Леталин вскочила и шустро спрыгнула с повозки, чтобы успеть позвать управителя. На встречу путникам вышел темноволосый мужчина в желтом одеянии. Он быстро оценил ситуацию, а завидев Адериен понял, что нет смысла задавать вопросы.       — Маркурио… — проскулила Леталин, придерживая пьяного полуэльфа. Она кивнула на нордку, что стоя на краю повозки размахивала руками и собиралась «прыгнуть дальше всех».       Маг (вне сомнений непревзойдённый, хоть и начинающий), нанявшийся управителем в поместье эльфийки исключительно по старой дружбе с Довакином, без лишних слов подхватил Адериен на руки и понес её в дом — к этому он уже успел привыкнуть, хотя до сих пор не скрывал недовольства и громко ворчал всякий раз. Леталин же пыталась заставить Тиаса твердо стоять на ногах и пройти с ним хотя бы до двери.       — Эт что исчо за тип? — бурчал Тиас, магическое чутье которого ещё не утопло в медовухе. — Этот… чародей-дилетант. Твой любовничек?       — Ты можешь шагать ровнее? — прорычала Леталин, поборов в себе желание дать нахалу хорошего пинка.       Тиас, будто бы назло, запнулся, чуть не свалив их обоих на землю.       — Ты не обижаешься на меня, Леточка? — от эльфа несло перегаром не хуже, чем от орка. — За стражника. Да и за… всё… остальное.       — Нет, что ты, — ответила Леталин со всей доступной на тот момент доброжелательностью, стараясь не дышать в его сторону. Главное сейчас убедить его не поднимать шума и постараться доползти с ним до постели. — Давай, совсем чуть-чуть осталось. Так, осторожненько. Вот и порог.       — Не обижайся, ладно? — Тиас драматично всхлипнул. — Я ведь не переживу.       Леталин пнула полуоткрытую дверь. В зале было пусто: видать Маркурио был слишком занят Адериен. От усталости ломило плечи. Одолевало жгучее желание бросить это пьяное тело по имени Тиас прямо у порога и поскорее отправиться спать. Но Леталин, к сожалению, помешала такая несвоевременно трезвая совесть.       Её страдания закончились, когда они вместе с Тиасом наконец доползли до свободной кровати.       — И почему я должна… — ворчала Леталин, отнимая у нахального полукровки сапог, пока тот, смеясь, ворочался и собирал под собой всё покрывало, словно малое дитя. Победа досталась Леталин нелегкими стараниями. Но то была лишь первая победа. Закинув сапоги под кровать она постаралась уложить Тиаса, отговаривая его от немедленного поиска приключений в местных лесах.       Тилиарис сел. Большую спальню тускло освещали две настольные свечи. В теплом свете всё искрилось и плыло, а лицо Леталин, переставшее быть столь бледным в таком свете, казалось, испускает лучи и светится, как солнышко.       — Красиво, — выдохнул эльф, пытаясь сфокусироваться на её глазах. Не теряя времени и воспользовавшись её смущением пьяный ловелас потянулся за поцелуем, но тут же потерял равновесие и клюнул пустоту.       — Омерзительно, — прогнусила Леталин откуда-то сбоку, добавив, шагая к двери, всё так же свирепо: — Спокойной ночи!       Заметив, как она уходит, Тиас лукаво усмехнулся.       — А ты разве не со мной?       Громкий хлопок двери больно саданул по гудящей голове, отозвавшись звоном в ушах, но не смотря на это Тиас только громче рассмеялся. Упав на спину он растянулся на удобной постели — один, но пока, подумал эльф, сойдет и так.       Утро, чему нетрудно догадаться, выдалось не из приятных. Наверное Тиас ещё ни разу не ненавидел свою людскую кровь настолько сильно. В ушах дико звенело, череп словно был готов расколоться надвое, и во рту было противно. Пока эльф страдал, не в силах сползти с кровати, он дал себе зарок, что в жизни больше не пригубит здешнего пойла.       В комнату, как по немому призыву, вошла Леталин. Он увидел её, с трудом приоткрыв один глаз, и застонал.       — А, ты жив, — сухо, будто с разочарованием проронила та, наполняя умывальник из ведра. Она зажгла в руке магический свет и оставила пучок голубых искр над миской с водой.       На тумбочке около его кровати уже стоял серебряный кувшин. Позабыв о муках, Тилиарис вскочил и прильнул к его горлышку, глотая так жадно, будто он только что пересек Алик’р. Добрая часть воды, конечно, лилась мимо.       — Немедленно приводи себя в порядок, — донеслось от Леталин, когда она покинула комнату, — и выходи в зал, — вернувшись она бросила в Тиаса (не ему, а именно в него) какое-то жесткое сложенное тряпьё.       Больной издал утробное гудение, встал, протащился к умывальнику. Ополоснувшись, переоделся в чистую рубаху, широковатую в плечах. Допил воду из кувшина. Покинул спальню.       В зале было пусто. На большом обеденном столе стояли бутылки, кувшины и миски с ароматными сладостями. Подкрепившись, Тилиарис налил себе немного вина, чтобы снять головную боль. Именно в этот неподходящий момент из библиотеки к нему вышла Леталин.       — Не буду шутить про то, сколько ты выпил вчера, и на сколько этого должно было хватить, — бросила эльфийка, заметив, как Тилиарис глотнул из кубка.       Тот поперхнулся.       — А… где…       — Адериен? Давно проснулась и ушла в город. Скоро вернется.       Повисло неловкое молчание. Тилиарис постучал пальцем по серебряному кубку.       — Слушай, — сказал он наконец. — Вчера… в общем, я вел себя как…       — Грязный щетиноспин? — закончила за него Леталин, вскинув брови над прикрытыми глазами.       Тиас на мгновение растерялся.       — Ну, в общем-то, да. Хотя, помнится, вчера ты советовала во всем убеждаться лично… — Тиас поймал на себе укоризненный взгляд синих глаз и покашлял. — Надеюсь ты…       — Не злюсь. Мы в Скайриме, в конце концов, — Леталин хохотнула от воспоминаний. — Адериен и не такое вытворяла. Зато я кое-что поняла.       — Что поняла?       — Шпион или агент не дал бы себя напоить. И уж тем более не напился бы по собственной воле. Особенно до такого состояния.       — Значит, подозрения с меня сняты?       — Этого я не говорила. Я лишь отметила, что тебе, вероятно, всё же можно доверять после вчерашнего, — Леталин прочистила горло. — В плане твоих мотивов, разумеется.       — Что ж, — улыбнулся Тилиарис, — это уже что-то.       Со стороны парадных дверей донесся гулкий звон: вернулась Адериен в компании навьюченного Маркурио. Тиас напрягся. Он слишком хорошо запомнил, как звучит это стекло. Они с Леталин вытаращились на сумки и мешки; в руках Адериен несла крупный ящик.       — Куда тебе столько? — испугалась Леталин. Она вскочила, чтобы помочь подруге.       — Что значит «куда»? — переспросила Адериен совершенно серьезно. — В дальний путь, конечно!       — В дальний… путь?       — Ну да, — прокряхтела Адериен и поставила грузный ящик на стол. — Откуда ж мне знать, встретятся ли трактиры по дороге в Сиродил.       Сейчас, если бы Леталин что-нибудь пила или ела, то непременно бы подавилась.       — Прошу прощения? Куда?       Адериен прибочилась.       — Тиас ведь говорил об этом. Даже я помню! Так ведь, эльфёныш? Говорил?       Тилиарис едва заметно кивнул, нехотя отозвавшись на прилипшее прозвище.       — Я… Боюсь, что не всегда вас слушала, — призналась Леталин, вспомнив фалмерский текст, переводом которого увлеклась в дороге. — Может быть заново объясните?       Тилиарис и Адериен переглянулись.       — Мы должны найти один айлейдский город, — начал эльф. — А его руины находятся в Сиродиле, как и все прочие.       Леталин опустилась на стул и потерла лоб.       — Но… Сиродил…       — Нечего бояться, — заверил Тиас. — Великая война давно окончена. Сейчас и эльфам, и имперцам больше всего интересен Скайрим.       — Именно поэтому я и не могу его оставить, — Леталин повысила голос. — У меня здесь есть дела, обязанности…       — Это не затянется надолго. — успокоил Тилиарис, добавив «надеюсь» про себя.       Леталин повернулась к Адериен и выжидательно на неё глянула.       — Что? — развела руками та. — Я с эльфенышем согласна. Дело того стоит. Да и к тому же — зяблик скоро вернется. О чем переживать?       — Вампиры…       — Ох, вовремя я из ордена свинтила, — вздохнула Адериен, потирая лоб. — Брось, Страж. Похоже тебя и впрямь Изран куснул, ты ими слишком одержима. И так уже львиную долю перебила за последние месяцы. Так что не дрейфь, посидят они тихо месяцок-другой.       — Месяцок-другой?!       — Так, ну хватит, — Адериен оперлась ладонями о столешницу и шумно выдохнула. Она теряла терпение. — Мы едем, или нет?       Вся эта ситуация обрушилась на Леталин, как лавина. От этого гудела голова.       — Мне надо хорошенько подумать, — выжала из себя Леталин, приобняв свои локти.       — Подумай, — кивнул Тилиарис. — Но не затягивай с этим. Каджиты, которых я щедро одарил своим месячным жалованьем, вот-вот отправляются. Уедут без нас — компенсируешь мне всё в тройном объеме.       Слишком рано Леталин подумала, что ей больше нечему удивляться. Хотя теперь и Адериен составила ей компанию. Обе девушки глядели на полуэльфа с немым вопросом.       — Мы поедем в Сиродил торговыми путями вместе с каджитским караваном. Кошколюди везут туда контрабанду, так что их главный не сильно возражал против подстраховки легионера. Они провезут нас без лишнего шума.       — А чего ради нам прятаться? — поинтересовалась Адериен, подперев собой стену.       Тиас скривил рот в некоем подобии улыбки.       — Видишь ли, Адериен, вы с Леталин — особы весьма знаменитые не только в Скайриме. В Сиродиле много кто говорит о драконорожденном, и про ваш славный дуэт тоже байки складывают. Я о вас, если помнишь, там же прослышал. Могут найтись и те, кто с вами заочно знаком — и мне, как вашему спутнику, не очень бы хотелось отвлекаться на это. Вызывать лишних подозрений тоже не стоит. Так что хотя бы первое время будет лучше побыть простыми людьми и не привлекать ненужного внимания.       Тилиарис замолк и сжал губы.       — К тому же, — продолжил он с мрачным видом, — как ты помнишь, я — дезертир. Не думаю, что в моем нынешнем виде имперцы примут меня с распростертыми объятьями.       Адериен фыркнула:       — Разве ты не можешь щелкнуть пальцами и другую физиономию себе намагичить?       — А ты не шибко искушена в магии, я прав?       Леталин усмехнулась.       — Лучше не зли её. Не то получишь чем-то потяжелее сапога и пониже живота.       — Ладно, истолкую, — вздохнул Тилиарис, и стал терпеливо объяснять девушкам, что поддержание иного облика требует большой затраты магических ресурсов, которыми он, будучи лишь наполовину айлейдом, не располагал. Поэтому на время смены внешности ему приходилось отказываться от использования какой-либо другой магии. А она понадобится в их походе. Да, Адериен, понадобится, и не раз. Так что простая маскировка здесь сыграет не хуже магии. Что? Нет, Адериен, притворяться аргонианкой ты не будешь. Не будешь, и всё тут!       Тиас поправил свою рубашку и подытожил:       — Правильная одежда, убранные волосы и парочка угольных разводов — и я сойду за босмера. Из Леталин можно сделать бретонку. Ну, а тебе, госпожа Лунный Свет, с рождения повезло.       — Но если лучше всего сойти за людей, — возразила та, которой повезло с рождения, — то почему ты переоденешься босмером?       — Как ты помнишь, в роли имперца я там уже всем знаком, — пояснил Тиас. — Так что не получится войти в столицу, не смутив при этом своих дорогих сослуживцев. Поэтому пусть лучше косо поглядывают как на доминионское отродье, чем возьмут и схватят как дезертира.       Некоторое время Адериен постояла молча, нахмурив брови и глядя в пустоту, а затем кивнула. Тилиарис тоже кивнул и встал из-за стола.       — Караван отправляется через неделю.       — Хорошо, — выдохнула Леталин. — Переждем это время здесь. А когда…       — Леталин… — перебил вдруг Тиас. Он стоял с совершенно непривычным видом, переминаясь с ноги на ногу. — Раз у нас в запасе целая неделя… Я подумал, почему бы не провести это время с пользой? В конце концов, мне таких усилий стоило сюда попасть. Интересно было бы взглянуть на то место, где я планировал остаться навсегда.       Адериен и Леталин переглянулись.       — Что ж, эльфёныш! — торжественно воскликнула Адериен, потирая ладони. — Ты обратился к кому надо! Неделя — маленький срок для такого дела, но я покажу тебе все таверны, которые только…       — Не будет этого, — твердо заявила Леталин, встав между Тиасом и своей через чур охочей до выпивки подругой. — Я, в отличие от некоторых, всё ещё помню, как вы сюда приехали, — (слова застряли у Адериен в горле, пока она оторопело наблюдала за цветиком, которую никогда прежде не видела такой смелой в своей строгости), — так что всю следующую неделю — ни капли алкоголя. Оба!       Тилиарис смотрел на эльфийку как провинившийся мальчишка; Адериен же глядела будто из-за тюремной решетки.       — И что же прикажешь нам делать всю неделю? — Лунный Свет насупила брови в недовольстве. — Стирать пыль с твоих книг и вычесывать линяющего лося в стойле?       — Нет, — мотнула головой Леталин. — Для начала завершим дела и займемся подготовкой. Для плана Тиаса нам ведь кое-что понадобится, так? И я знаю, куда нам стоит заглянуть.

***

      В столице Скайрима было как всегда солнечно. Разноцветные флажки над главной улицей раскачивал теплый ветер. По укрепленным стенам скользили тени ястребов, а внизу, под самой кладкой, пробивались к свету молодые побеги драконьих языков. Пожалуй, весна ощущалась здесь больше, чем где-либо ещё в Скайриме.       Леталин блаженно втянула воздух, напоенный соленым морем, солнцем и недавно распустившимися колокольчиками.       — Солитьюд очарователен в это время года, — пролепетала она улыбаясь.       Спутники эльфийки, плетущиеся позади, не спешили разделить её восхищений.       — Очарователен, да, — буркнул Тилиарис, в который раз поправляя широкий ремень и нервно озираясь по сторонам. — Город, полный имперцев.       — Да брось, эльфёныш, — не уставала подтрунивать Адериен, — забудь об имперцах. Никто тебя не узнает. Расслабься, понюхай цветочков, поглазей на красоток.       — Непременно бы всем этим занялся, — прошипел Тиас, всю дорогу терпевший язвительность нордки, — если бы не этот нелепый доспех. В нем я похож на метлу в мешке. И этот шлем… Я еле голову держу! Как только ваш драконорожденный ходил во всем этом?       — Тиас, — шикнула Леталин, показывая жестом, чтобы тот следил за языком. — Можешь и переодеться, если считаешь, что в твоей имперской юб… амуниции ты будешь чувствовать себя здесь уютнее.       Тилиарис надулся и замолчал, а Адериен со смехом похлопала его по плечу. Поправив на себе тяжелый рогатый шлем, бывший легионер прошел за спутницами в лавку с ярко раскрашенной вывеской.       Внутри их тепло встретила хорошенькая эльфийка — одна из сестер-торговок «Сияющих одежд», с которой Леталин за последнее время успела близко подружиться. Завидев свою рыжую знакомую альтмерка даже вышла из-за прилавка.       — Крошка Лютик! — так называла её Эндари, хотя Леталин уже вовсе не была крошкой. Торговка взяла её за руки, лучезарно улыбаясь. — Сто лет тебя не видела!       Леталин слабо хихикнула, глядя на её счастливое золотистое личико. С тех пор, как они познакомились, оно сильно изменилось к лучшему: брови приподнялись, глаза стали больше, а с переносицы исчезла эта страшная морщинка. Теперь Эндари напоминала не тучу, а маленькое солитьюдское солнце.       — Мы виделись на Первом Посеве около недели назад, — напомнила Лет.       — В самом деле? — искренне удивилась альтмерка, после чего устало вздохнула, напомнив на секунду прежнюю себя. — Ох, я так много работаю, что дни для меня тянутся бесконечно.       — Смотрю, ваше с сестрой дело процветает, — заметила Леталин, оглядывая заполненные стеллажи и полки.       — Ещё бы, — улыбнулась Эндари, гордо подняв заостренный подбородок. — С тех пор, как ты вложилась в нашу лавку, мы наладили очень выгодные торговые связи. Теперь ассортимент значительно расширился, — всё ещё держа Леталин за запястья она повлекла её дальше в зал. — Как хорошо, что ты решила меня навестить! Смотрю, ты с компанией.       — Да, — кивнула Леталин, поспешив представить спутников. — Это Адериен, — (Лунный Свет помахала альтмерке рукой с неожиданно искренним дружелюбием), — её ты помнишь. А это… это…       — Довакин, — пробасил Тилиарис. Леталин уловила, что он воздействовал магией на свои голосовые связки.       Эндари обратила всё свое внимание на него.       — Да… — протянула она. — Кажется, я тебя помню. Это ведь ты спас наш праздник Сожжения короля Олафа? Мы там виделись, — альтмерка подалась чуть вперед и прищурила янтарные глаза. — Но мне почему-то казалось, что ты, уж извини, чуточку пошире в плечах, — (Леталин замерла и пропустила пару вдохов). — Хотя, — тут же пожала плечами Эндари, — по правде говоря, в тот вечер я была слегка во хмелю. Как бы то ни было — рада, что вы заскочили. Присаживайтесь вон за тот стол, сейчас я заварю чай. Знаешь, Лютик, на днях нам с Тари прислали чудесный чай из алинорской вишни. Тебе обязательно…       — Спасибо, Эндари, но на самом деле мы пришли к тебе по делу.       — Хотите что-то купить?       — Да. И нам бы очень пригодилась твоя помощь в подборе и подгонке.       Эндари наморщила лоб.       — Не понимаю… А что со всеми теми нарядами, которые я тебе присылала? Что, не понравились?       — Нет, что ты! — Леталин замотала головой, вспомнив изящные платья, приталенные и расшитые серебром блузы, атласные ленты для волос и прочие наряды и безделушки из Саммерсета, в которые Леталин всё никак не могла найти повод нарядиться. — Они прекрасны. Но не могу же я рвать твои подарки об седло и пачкать их в дорожной пыли? Сейчас мне понадобиться нечто более… людское, понимаешь?       Лицо Эндари вновь просияло.       — А-а, — торговка кивнула, зашла за прилавок и нагнулась за ключом. — Поняла. Сейчас всё подберем. Как я понимаю, одежда нужна всем троим?       — Да, — кивнула Леталин. — Всем троим. Только присмотри что-нибудь попроще, договорились?       — Нет проблем, — альтмерка подошла к низким стеллажам, затем открыла стоящий рядом сундук и снова вернулась к полкам. — Такое здесь тоже найдется… надеюсь, — тонкие руки Эндари быстро перебирали аккуратно сложенный штабелями товар, иногда вытаскивая различные части одежды. — Твоей подруге пойдет зеленый. А тебе… Куда же я убирала то милое голубенькое платьице?       — Платье? — вполголоса повторила Леталин, прикинув удобство будущей одежки. — По правде говоря, я рассчитывала на что-то попрактичнее…       Её перебил Тилиарис: он положил руку ей на плечо и наклонился так, чтобы она могла его слышать.       — Тебе предстоит играть роль простой бретонской девушки, — сказал он тихо, поглядывая на Эндари. — А они не одеваются в рубашки и мужицкие штаны. Бретонки всегда ходят в юбках. Поверь, я знаю.       Адериен хохотнула, уличив момент для очередной шуточки. Правда — не в сторону Тиаса, как тот сперва подумал.       — Да ладно тебе, Лютик. Держу пари, ты будешь выглядеть очаровательно, как и подобает леди!       — Тебе, — прервал её Тиас, — между прочим, тоже в юбку прыгать.       Адериенский пыл угас в мановение ока.       — Что-о?       — Мы должны сойти за простых торговцев, — напомнил липовый Довакин. — Поэтому необходимо выглядеть как можно естественнее. Раз уж вы девицы — полезайте в платья, и не ерепеньтесь!       Обоих девушек сковал минутный ступор, но ни одна не стала больше возражать Тиасу.       — Да уж, — выдохнула Адериен, потерев лоб. — Бриньольф с ума сойдет, если узнает…       Леталин не захотела упускать шанса.       — Да ладно тебе, Соловей! Уверена, ты будешь смотреться неподражаемо, махая двуручником в платье!       — Ну всё, перестаньте обе, — шикнул Тиас, подавив смешок. — Давайте просто покончим с этим. Это всего лишь тряпки, в конце концов.       Как раз в этот момент из небольшой подсобки за прилавком выглянула Эндари, вытянув перед собой нечто, напоминающее многослойную рубаху. По крайней мере, в процессе шитья это, скорее всего, задумывалось как рубаха.       — Из мужского это — самое простое, — сказала торговка, поглядывая то та одёжку, то на «Довакина», опытным взглядом прикидывая размер. — Сюда редко заходят заурядные обыватели, как вы понимаете.       Тилиарис глядел на рубашку, стараясь не морщиться. Такого смехотворного покроя он не встречал даже среди шутов при имперском дворе, не то, что среди «заурядных обывателей»; но что еще ужаснее: она была грязного желтого цвета. А Тиас ненавидел желтый.       Адериен и Леталин встали по обе стороны от него, чинно вытянув шеи и подняв носы.       — Ну же, это ведь всего лишь тряпки, Довакин, — с выражением проговорила Адериен, сложив руки на груди.       — Все мужчины такое носят, Довакин, — добавила Леталин тем же тоном, что и Адериен.       Тилиарис прикрыл глаза и сжал губы в тонкую полоску, пока девушки пытались (впрочем, не особо напрягаясь) сдерживать смех. Он уже мечтал пересечь границу ненавистной ему страны и поскорее забыть этот ну нисколечко не эпичный этап своего похода.       Покончив с покупками (которые, на счастье всех троих, покоились до поры в наплечной сумке) и напившись саммерсетского чая компания покинула лавку Эндари, которая, прощаясь, долго упрашивала Леталин навестить её сразу, как только та покончит с делами. В конце концов Леталин даже пообещала привезти им с сестрой сувенир.       Остаток дня путники провели в Смеющейся крысе, где их застало неожиданное веселье — такое, что Адериен даже не тянуло выпить. Наутро девушки долго обсуждали, куда стоит отправиться теперь, а Тиас, вышедший к ним лишь в полдень, постоянно что-то насвистывал и не без помощи обнаружил у себя за шиворотом весьма занимательный предмет женского гардероба…       Сразу после полудня все трое вышли из Солитьюда и наняли повозку до Винтерхолда, по дороге обсуждая подробности предстоящей поездки в имперскую провинцию.       В Винтерхолде до сих пор лежал снег, и Тиас, продрогший до костей ещё в дороге, отказался выходить из таверны с теплым очагом до конца их пребывания в городе. Сжалившись, его босоногая спутница раздобыла для него хороший теплый плащ с меховой подбивкой, укутавшись в который «суровый Довакин» согласился выйти и посмотреть на знаменитую Коллегию. Леталин только недавно стала здешним Архимагом, к чему пока и сама не успела толком привыкнуть, не говоря уже о здешних волшебниках (особенно учениках). После краткой экскурсии Лет надолго отлучилась в свои покои, где пополняла запасы полезных в путешествии трав и целебных настоек. Тиас всё это время мило беседовал со здешней ученицей-данмеркой, однако моментально переключился на Фаральду, как только та вошла.       В целом же Коллегия произвела на Тиаса благоприятное впечатление (и не только благодаря здешним чародейкам). Он даже изъявил желание задержаться на денек-другой, чтобы послушать истории о Саартале, Лабиринтиане и Оке Магнуса. На двоих новичков, составивших Тиасу компанию, рассказы о похождениях предыдущего архимага производили куда большее впечатление, чем на тех троих, что поступили сюда вместе с Довакином и даже принимали в этих самых похождениях участие. Оставшийся вечер Леталин, по просьбе Толфдира, потратила на новеньких, проведя обучающую демонстрацию приемов морозной магии. Тогда же он получил ответ на вопрос, который долго крутился у него в голове: как объяснила Леталин, причиной, по которой её кожа покрывалась инеем при использовании чар Разрушения, оказался когда-то распространенный среди фалмерских магов недуг. Не изученный, но, кажется, не заразный (хотя Леталин не упустила шанса, велев Тиасу лишний раз её не злить и держаться на расстоянии). На следующий день Тилиарис попросил её рассказать побольше о снежных эльфах и своих находках в Забытой долине, а после посвятил остатки своего времени историям Адериен (отметив между делом, что для человека она не так уж дурна, и получив за это по носу).       После Винтерхолда Соловей решила показать Тиасу свой родной Рифт и Буйную Флягу, где Леталин весь вечер преграждала им путь к выпивке. Тиас неплохо сдружился с Нируином (который сразу понял, что перед ним далеко не Довакин), и теперь они на пару хихикали над веселенькими взаимоотношениями главы гильдии и рыжего любителя хлебобулочных изделий. Перед уходом Тилиарис даже показал новому приятелю особый метод стрельбы из лука, при котором левая рука подолгу не устает, а правая почти не напрягается.       Когда неделя подходит к концу, они возвращаются в Озерное, и наступает день отъезда.       Переживания из-за предстоящего путешествия так и не позволили Леталин хоть чуточку поспать. Теперь всё было совсем не так, как год назад. Ей было не по себе. Ситуация усугублялась ещё и тем, что ей придётся прикидываться человеком — именно сейчас, когда она полностью привыкла к своему происхождению и приняла свою природу.       Наутро, когда она вышла из спальни, Тиас и Адериен сидели у очага в обедне, уже переодетые. Эндари сумела немного подправить фасон той желтой рубашки, и теперь она смотрелась на Тиасе не так нелепо (хотя желтый цвет по-прежнему его доводил). Он ёрзал на стуле, пока Адериен помогала собрать две его тоненькие косички на затылке. Сама она довольно гармонично смотрелась в своем простом суконном платье, без меча за спиной. Оба выглядели достаточно бодро. Чего нельзя было сказать о хозяйке дома.       Завидев её Тиас невесело присвистнул. Адериен тоже отвлеклась от его шевелюры и глянула на подругу.       — Таким кругам под глазами любой драугр позавидует, Лета, — подметила она, завязывая готовые косички.       Леталин плюхнулась на стул и подперла голову ладонями.       — Чашка чая — и я как новая, — глухо отозвалась Леталин, прозвучав, впрочем, не слишком убедительно.       Напиток, который заботливо был приготовлен Маркурио, оказался на удивление бодрящим, и смог, пускай и ненадолго, вернуть Леталин часть энергии. Придя в себя она благодарно улыбнулась своему управителю. Именно на него она надеялась в те дни, когда бессонные ночи выбивали из колеи.       — У вас всё готово? — спросила Леталин, не переставая глазеть на не без труда узнаваемого Тилиариса. В такой одежде и с новой прической он выглядел совершенно иначе.       — Да, — кивнул в свою очередь эльф (теперь его и правда было не отличить от босмера). — Осталось дождаться полудня, а потом добраться до города. Повозки будут ждать нас недалеко от Фолкрита. Надо сказать, Леталин, что ты выбрала исключительно удачное место для проживания.       — Ну разумеется, — усмехнулась Леталин. — Всё гадала, когда же меня наконец навестит чокнутый айлейд и потащит в Сиродил. Аж поместье отгрохала, пока ждала.       Адериен засмеялась.       — Шуточки пошли. Нервничаешь, Леталин, — заметила она.       — Есть немного, — призналась эльфийка, обхватив локти. — Разве можно не нервничать, уезжая в чужую страну? Тем более в такое время…       — Ну, — пожала плечами Адериен. — Войну в любом случае переждать не выйдет. А когда она начнётся по-настоящему — уверена, наш дорогой зяблик будет тут как тут. Так что смотри на это как на… замечательный повод расширить кругозор. Только не бери с собой целый обоз книг.       — Только парочку, — пообещала эльфийка. — И ещё несколько пустых. Для фиксации результатов расширения кругозора.       Покидая поместье Леталин долго прощалась с Листиком, которого пришлось оставить в Скайриме на попечение Маркурио. Адериенского Мороза и чалую лошадь Тиаса, на которой он сюда приехал, сделают частью каджитского каравана, куда бы точно не вписался олень. Всю дорогу до города Леталин ехала вместе с Адериен, у неё за спиной. Это на время избавило от тревоги, поскольку напомнило ей то, как они путешествовали с Довакином. Уже будучи в Фолкрите Страж Рассвета заглянула к другу — Рунилу, старому альтмеру, служителю Аркея, чтобы попрощаться и заодно попросить отправлять ей письма, если в городе и округе возникнут волнения.       Торговый караван каджитов состоял из двух массивных телег, нагруженных всевозможными товарами, и двух повозок поменьше — с теми, кто этот караван сопровождал. Самих каджитов было всего пятеро: пара торговцев (по видимому — супругов), телохранительница в стальных доспехах и двое всадников, вооруженных диковинными алебардами. Так же здесь было довольно много лошадей: Леталин насчитала по крайней мере восемь голов (одна из которых сунула нос прямо ей в сумку, где лежали яблоки). Супруги-каджиты долго возились со скарбом, иногда споря между собой на родном языке. Когда последние приготовления завершились, троица уселась в просторную повозку, пахнущую какими-то травами и пряностями, и караван тронулся.