Моя любимая шестёрка

      Матвей откровенно скучал. Ему нечем было заняться, и он попеременно бегал то на балкон покурить, то к холодильнику на кухне, чтобы что-нибудь вкусненькое зажевать. Просмотр какого-то очередного сериала совершенно не разгонял скукотищу, в которой погряз парень, без понятия, чем себя занять. Вконтакте тоже заняться было нечем. Сашка с очередным хахалем устроил нечто вроде свидания, а Яковлев зашивался на работе из-за приближающихся зачетов у шестикурсников. Надо было что-то подбить там в документах под числа, принять отработки у прогульщиков и двоечников.       Близился май месяц, и вместе с ним над Матвеем и всеми выпускниками начинал маячить топор правосудия в виде доцентских зачетов и сессии, потом следовали ненавистные госы и новомодно придуманная аккредитация. Шестернякову пришлось поджать булки своей аппетитной задницы, чтобы, не разрываясь между личной жизнью, работой и учебой, не завалить последнюю. Нужно было как следует готовиться ко всем кругам Ада, что приближались. А личная жизнь… Кстати, о ней. Между ним и Яковлевым особых продвижений не было.       Матвей нахмурился, щелкнув мышкой на диалоге сообщений в Вконтакте. Михаил Александрович не позволял себе заходить дальше страстных поцелуев, лапаний задницы Шестернякова и обыкновенной дрочки. И то, встречи стали значительно реже после того признания в ревности во время лекции, которую Яковлев заменял в связи с отсутствием профессора. Складывалось ощущение, что недолюбовник избегал Матвея, словно очерчивая между собой и им грань. Мужчина делал вид, что занят (собственно, так оно и было, и Матвей это отлично понимал), однако подобное игнорирование своей персоны парню не нравилось. Ему хотелось сблизиться с Михаилом Александровичем, а не выслушивать его: «Прости, сегодня никак. У меня полный завал на работе». Матвей молча сдерживался, хотя высказаться по этому поводу хотелось очень сильно. И в тоже время Шестерняков ясно осознавал, что с преподавателем они так и не определились, что за отношения их связывают. До полноценного секса дело так и не дошло, поэтому секс-партнерами их назвать было сложно. Друзьями? Смешно. Стал бы Матвей водить дружбу с мужиком, старше на десять лет, с которым целовался, засовывая язык по самые гланды. Матвей искренне терялся в определении отношений с Яковлевым, но одна мысль о мужчине заставляла ерзать на месте в желании позвонить, чтобы услышать голос, а еще лучше увидеть. Тогда-то Шестерняков начал понимать, что по-настоящему влюбляется. И эта мысль не была, как гром среди ясного неба, поразившая молнией незадачливого Матвея. Стрела голожопого златокудрого Амура не проткнула сердце насквозь. Шестерняков это просто понял, принял и тяжело вздохнул. Потому что он влюбился в мужчину… Потому что он не знал, как к этому отнесется Яковлев. Пусть мужчина и говорил про симпатию, но ведь ни слова не сказал, что испытывает нечто большее! Может быть, для него все происходящее между ним и его студентом – это лишь развлечение на время. Тем более, Матвей отлично помнил обстоятельства начала недоотношений. Бывший Яковлева и его свадьба маячили где-то близко.       Короче, Матвей злостно себя накручивал, понимая, что зря это делает, но остановиться он был не в силах. А редкие встречи с Яковлевым еще больше погружали в пучину самокопаний. Собрания кружка становились реже из-за скорого зачета, так что поводов для встречи с Михаилом Александровичем становилось еще меньше. Матвей рассказал о своей беде Саше, но тот не дал никакого дельного совета. А все из-за того, что не знал, что сказать на признание друга в симпатии к Яковлеву. У Жарина не было никогда серьезных отношений. По крайней мере, тот не подавал вида, что они были. Саша лишь сочувствующе похлопывал по плечу, советуя просто не прерывать общения с Михаилом Александровичем. Можно подумать, Матвей сам этого не понимал.       В диалог группы, которую староста завела, пригласив туда всех одногруппников, пришло сообщение. Староста написала: «Блин, ребят, я совсем зашиваюсь! У нас ведь закончились лекции по судебке, и их надо срочно подписать. Еще на прошлой неделе заведующий призвал всех старост потихоньку привозить тетради. Но у нас же как всегда есть те, кто списывает с чужих записей. Завтра нужно срочняк, а у меня сестра мелкая заболела. С ней некому посидеть. Кто сможет завтра ко мне приехать и забрать тетради, чтобы отвезти на кафедру судебки».       Беловолов написал в ответ: «А ты не придешь на пару?»       Девушка ответила, что «нет», и тут начались подбадривания, сетования, что все так получается, но по делу никто ничего не ответил. Матвей поерзал на месте, посмотрев на клавиатуру ноутбука. Может, стоит написать, что он сможет? Но не будет ли это слишком палевно?       Шестерняков собрался начать печатать, что он сможет все сделать, но тут Сашка Жарин присоединился к диалогу, и внизу экрана высветилось его имя. Матвей приготовился ждать, что скажет его друг, и не ошибся. Сашка как всегда в своей манере ответил: «Слу-у-у-ушай, вообще, ближе всего к тебе живу я, староста, так? В принципе, я смогу заскочить к тебе, а потом отнести тетради на кафедру».       Девушка обрадовалась, сказав, что было бы здорово. Потом начались обсуждения какого-то недавно просмотренного фильма, а Матвей в это время выпал в легкий осадок. Он открыл диалог с Сашкой.       «Ты чего творишь? С чего такие самопожертвования?» - написал Шестерняков, постукивая пальцев по столу, чуть раздражаясь, что друг его опередил.       «А кто сказал, что я пойду, Матвеюшка?;))) Это ты у нас станешь героем, когда отнесешь лекции Яковлеву».       «Ну ты и козлинка! Что за нафиг, Саш?!»       «Ты бы сам не решился. И после моего предложения меньше палева»       «За лекции придется еще расписываться каждому, не забыл?» - в глубине души Матвей обрадовался перспективе увидеться с Яковлевым. Возможно, удастся сделать ему сюрприз своим неожиданным визитом.       «Кое-кто забыл, что заведующий в последнюю минуту сказал, что подписи по желанию? Просто узнаешь рейтинг всей группы, и дело с концом».       Матвей пожевал губу, сделав вывод, что друг прав. В конце-то концов, появилась возможность увидеться с Яковлевым. Настроение однозначно поднялось. Осталось узнать, что вообще между ними с Михаилом Александровичем происходит.       На следующий день после пар Сашка впихнул Матвею в руки пакет, наполненный тетрадями. Шестерняков отправился на кафедру, которая пустовала. Все студенты, у кого судебка была последним циклом, на сегодня отучились, покинув здание, и Шестерняков обрадовался, что ни с кем не столкнется. Многие могли бы поинтересоваться, что он делает на кафедре после пар, но у Матвея была отмазка.       Натянув бахилы, парень одернул легкую куртку, поправил рюкзак на плече, и отправился прямиком в лаборантскую, чтобы узнать, где находятся преподаватели. Лаборант ответил, что Яковлев отлучился ненадолго, а заведующий с кафедры свинтил пару минут назад. Другие преподаватели, к сожалению, подписать не могут, так как, во-первых, не вели у группы Матвея, а, во-вторых, не имели таких полномочий, поскольку не будут принимать зачет кроме этих двоих. Делать было нечего. Подперев спиной стену, Матвей решил дождаться Яковлева. Вообще, это из-за него Шестерняков пришел сюда, так что от нежданно визита мужчина не отделается.       Матвей проторчал у ассистентской добрых пятнадцать минут, уже не надеясь, что Михаил Александрович придет. Но тот вскоре появился, направляясь по коридору к Шестернякову. В лице мужчины было крайне много задумчивости: слегка нахмуренные брови, чуть потерянный и, кажется, расстроенный взгляд. Яковлев стискивал в руках какие-то бумаги. Его халат, хлопающий по бедрам от быстрого шага, развевался, словно плащ. Матвей фыркнул, построив подобное мысленное сравнение.       - Привет, - тихо поздоровался Яковлев, не скрывая своего удивления. Он поравнялся с Матвеем. Их разделяло всего несколько шагов, но Матвею казалось, что намного больше. – Ты чего здесь делаешь?       Парень внимательно рассматривал мужчину. Что в нем может быть привлекательного, кроме красивой внешней фактуры? Характер? Возможно. Но что еще? Шестерняков никак не мог понять, почему его ориентация сделала неожиданный кульбит в сторону мужчины. Он его привлекал – это определенно так и от этого не отделаешься, не отмашешься, как от назойливой мухи. А еще Яковлев вызвал у Матвея безотчетное желание прикоснуться, обнять, снова вдохнуть запах геля для душа. Парень нервно прикусил губу, опустив взгляд. Что за дела?! Они не виделись с прошлых выходных, когда Матвею наскоком удалось побыть в гостях, но парню почудилось, что прошло целых полгода. Черт побери, да он соскучился по этому козлине! Он так соскучился по нему, что становилось страшно от собственных желаний, наплевав на все, притянуть его к себе и жадно впиться в узкие губы, которые могут быть такими мягкими, нежными и требовательными одновременно.       Шестерняков поднял взгляд, посмотрев в лицо Яковлева. Тот растерянно приподнял брови, все это время ожидая ответ, а когда Матвей посмотрел на него, мужчина окончательно перестал что-либо понимать, настолько отчаянно, неверяще и даже испуганно выглядел парень. Мужчина ключом открыл кабинет, и впихнул Матвея в помещение, а сам прижался спиной к двери, словно блокируя ее, не давая ни выйти, ни войти. Он опасается, что Матвей сбежит? Смешно! У парня произошло переосмысление своего положения, но никак не появилось желание сделать ноги.       - Привет, - наконец, выдавил из себя Шестерняков, переступив с ноги на ногу, чуть замявшись. – Я принес лекции группы, чтобы ты проверил и подписал.       Яковлев шумно выдохнул, прижав ладонь к лицу в знаменитом ироничном выражении. Матвей недоуменно уставился на мужчину, поняв, что, наверное, своим видом напугал его. Напряженные две минуты назад плечи Михаила Александровича расслабились.       - Боже, твою мать, Матвей, ты меня так сильно напугал! – признался мужчина, убирая руку от лица, возмущенно всматриваясь в студента. – Я думал, что что-то случилось. Ты почему мне не позвонил или не написал?       - Сюрприз? – неуверенно пожал плечами парень. – Просто так вышло.       - Дурак, - вдохнул Михаил Александрович.       - Сам такой, - надулся Матвей. – Чего вид сделал, словно от облегчения готов прямо сейчас желе на полу распластаться?       - Потому что так оно и есть, - мужчина щелкнул замком на двери, и Матвей подозрительно сощурился.       - Чего это ты делаешь? – парень весь подобрался, готовый к нападению мужчины.       Не то чтобы Матвей был против того, чтобы Яковлев сделал нечто необычное прямо на своем рабочем месте, однако рисковать Шестерняков не хотел. Он во всех красках представил, как Яковлев усаживает его на свой стол, пылко целует, укладывает на прохладную столешницу, а потом… Щеки Матвея вспыхнули, и Яковлев заухмылялся.       - И кто тут из нас извращенец, м? – довольно оскалился мужчина, направляясь к своей жертве. Преподаватель отложил принесенные бумаги в сторону, положив на чей-то чужой стол. – Так и скажи, что пришел не просто, чтобы лекции подписать.       Матвей начал отступать назад, скидывая с плеча рюкзак, откидывая его в сторону. Пальцы все еще сжимали пакет с тетрадями, но парень чувствовал, что это ненадолго. Он с дико бьющимся сердцем смотрел на приближающегося к нему Яковлева, а сам отступал назад, покусывая губу. Боже, что за режим альфа-самца?! Но такое поведение больше соответствовало тому Михаилу Александровичу, которого Матвей знал, оставаясь с ним тет-а-тет. Внешне от всего отстраненный в реальной жизни, в минуты уединения Яковлев становился настоящим голодным зверем. Матвей облизнул губу, когда его задница прижалась к столу. Обернувшись, парень положил пакет на стол Яковлева, к которому оказался притиснут. И через минуту, не успел парень пикнуть, как очутился в чужих объятиях. Яковлев жадно прижался к нему, сократив расстояние настолько, что становилось трудно дышать. Грудь к груди, бедра к бедрам, и нет ни миллиметра свободного пространства. Положив ладони на поясницу Шестернякова, мужчина вперился своим до тошноты красивым взглядом в лицо Матвея.       - Хотел увидеться? – догадался мужчина, пока его взгляд скользил от губ Матвея до глаз.       - Хотел, - сознался парень, кротко, даже смущенно, коснувшись полов халата мужчины, заползая под ткань медицинской одежды, обнимая Яковлева за талию. – Надо было предупредить. Зря заявился вот так.       - Я только рад этому, - успокаивающе улыбнулся уголками губ мужчина.       - Тебя, кстати, не беспокоит, что нас могут застукать? – Матвей кивнул в сторону двери, но тем не менее лишь сильней стиснул пальцы на чужих боках, переживая, что Яковлев может отстраниться, нарушая так необходимый сейчас близкий контакт.       - Я закрыл дверь, - дернул плечом мужчина, надавив одной ладонью на поясницу парня. – Да и на кафедре никого, кроме меня и лаборанта больше нет. А теперь, - лицо Яковлева приблизилось на пару сантиметров, и горячее дыхание обожгло губы Матвея, - может, уже поцелуешь меня?       Шестерняков закатил глаза, фыркнул.       - И кто тут у нас нетерпеливый такой? – передразнил голос мужчины парень.       И когда Яковлев открыл рот, чтобы что-то ответить, как Матвей заткнул его самым действенным способом. Михаил Александрович выдохнул в поцелуй, прижал парня к себе так крепко, словно боясь, что тот может исчезнуть. Но совершать подобное кощунство Шестерняков не собирался, и мужчина немного расслабился, успокаивающе погладив парня по спине. Матвей так ждал этого чертова поцелуя! Губы начинали ныть, как при желании покурить. Парень обзавелся новой зависимостью. Такой приятной, к слову, зависимостью. Ему нравилось целоваться с Яковлевым. Он получал от этого настоящий кайф.       Матвей застонал, когда чужой язык напористо огладил стенки его рта, поддевая, раздразнивая. Губы Яковлева ласкали так, словно их обладатель адски тосковал, так хотел вновь ощутить Матвея. Это льстило, и парень беспрекословно подчинялся, отдавая всего себя. Когда ладони Яковлева скользнули на ягодицы Матвея, сжав их, чуть разведя в стороны, парень неожиданно всхлипнул. Блять, что это был за звук?! Оба замерли, оторвавшись от увлекательного занятия. Краска смущения перебралась с щек на уши и шею парня. Господи, это он издал такой необычный полустон-полувсхлип?! На него не было похоже.       Руки Яковлев убрал сразу. И Матвей понял, почему. У мужчины после странного всхлипа почти мгновенно затвердело в паху. И он упирался Шестернякову в бедро. Появилась заминка, и Матвей, стыдясь собственных эмоций, надавил ладонью на грудь мужчины, отодвигая его от себя. Пиздец. Это было опасно.       - Кхм, - парень откашлялся. – Так… Я, собственно, - голос звучал по-блядски хрипло, так что Матвею пришлось перевести дыхание, чтобы взять себя в руки, - блин… Мне нужно подписать лекции и посмотреть рейтинг.       Яковлев кивнул. Он так внимательно вглядывался в лицо Матвея, что тому показалось, что в нем сейчас прожгут дырку. Михаил Александрович нахмурился, затем, отдернув халат, обогнул стол и сел на свое место, больше ни жестом, ни намеком не давая понять, что хочет коснуться Матвея.       - Да, я помню, зачем ты здесь. Подожди минуту, мне надо найти журнал, - нейтральным голосом отозвался мужчина.       Матвей нахмурился. Что за нах?!.. Секунду назад они с таким упоением целовались, а что происходит сейчас? Парню не понравились разительные перемены, словно Яковлев специально в одно мгновение выстроил между ними стену, держась на расстоянии. Будь они в мыльной опере, Шестерняков растянул бы объяснения на долгие недели, убиваясь по происходящему. Но парень был в некоторых вопросах человеком прямолинейным, не желая ходить вокруг да около вокруг проблемы. Если нужно что-то решить, то пусть это будет именно сейчас.       - Что происходит? – глухо спросил парень, и Яковлев на секунду замер, перестав рыться в ящиках стола, но затем, придя в себя, игнорируя вопрос, снова вернулся к поискам. – Может, объяснишь, что не так?       Михаил Александрович вздохнул, вытащил на свет знакомый Матвею журнал. Мужчина стиснул вещь в руках, не замечая того, что делает. Он взглянул прямо в лицо парня, хмуря красиво очерченные брови.       - Ты не уверен в том, чего хочешь, верно? – спокойно, но только создавая видимость подобных чувств, осведомился преподаватель.       - Ты о чем? – искренне не понял Матвей.       - Обо всем, - последовал лаконичный ответ, и мужчина открыл журнал, как-то нервно ища номер группы Матвея. – Я о том, что между нами.       Шестерняков вздернул вверх бровь. Его сердце, бьющееся так сильно, чуть не остановилось от мысли, что Яковлев мог подумать. Он что, считает, что Матвей с ним играется?! Потянувшись через стол, Шестерняков положил ладонь на пальцы Яковлева, прижимая их к журналу, не давая листать страницы. Матвею удалось привлечь к себе внимание, и Михаил Александрович взглянул на него. И столько неясных чувств отразилось в серых глазах. Отчаяние, страх, переживания, и безвольное согласие на все, что угодно.       - Можешь объяснить, о чем ты вообще говоришь? Ты ведь сказал, что у тебя много работы, так? Поэтому ты отдалился, - начал издалека парень, решив все вопросы уладить одновременно. – Поэтому мы почти не виделись. Я ничего не путаю?       - Это не совсем так, - качнул головой мужчина, неуверенно стискивая пальцы Матвея, переплетая со своими, словно боясь отпустить. – Я решил дать тебе время.       - Время на «что?» - закатил глаза Матвей, бесясь, что каждое словно приходится вытягивать клещами. – Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Ты сейчас заливаешь, что я не уверен в том, чего я хочу. Ты, блять, что вообще несешь?       - Ты был натуралом, - Яковлев отодвинул пальцы Матвея, глубоко вдыхая и начиная снова искать его группу. – Естественно, тебе сложно перестроиться на новый лад, - начал свое откровение мужчина. – Я говорю, что ты не знаешь, чего сам хочешь, потому что каждый раз, когда я хочу сделать что-то большее, ты то зажимаешься, то отстраняешься от меня.       Шестерняков едва не постучался головой о стол Яковлева. Что за идиотские выводы?! И кто из них наученный опытом гей? Взрослый мужик, тоже мне. Цветочек с хрупкой душевной организацией.       - Я не хочу на тебя давить, ясно? – продолжил мужчина. – Ты, вроде, не против чего-то большего, но и не даешь мне стать ближе. Я, Матвей, не железный.       - Ты осознаешь, что все твои слова сейчас попахивают фарсом? – парень сложил руки на груди. – Естественно, я зажимаюсь, ёб твою мать! Я ведь догадываюсь, какая мне роль уготована. Но кто сказал, что я не хочу тебя? Блять, да хочу я тебя, идиот! – сорвался, наконец, Матвей, выплескивая свое негодование. – Я вообще не в курсе, что у нас за отношения! – Яковлев, прибывая в полной растерянности, удивленно уставился на парня, у которого почти началась истерика.       - А что между нами? – тихо спросил Яковлев.       - Встречаемся мы, вот что! – возмущенно воскликнул Матвей.       - С каких это пор? – еще тише спросил Михаил Александрович, наконец, вспомнив, что это он взрослый и ответственный.       - С того момента, как у нас было свидание! – вырвалось у Шестернякова, и Яковлев чуть не уронил челюсть. – Есть какие-то возражения?!       - Нет, - бормотание в ответ.       - Шикарно. А теперь проверяй лекции, - недовольно буркнул Матвей, а сам сел на диванчик, скрестив ноги и руки.       Парня все еще трясло от раздражения. Еще никогда он не позволял себе такой выплеск эмоций. Яковлев, косясь на него, зашуршал пакетом, доставая тетради. Матвей недовольно покачал головой. Что за неуверенность в себе? Откуда дурацкие мысли? И тут парень вспомнил о том, что, вообще-то, у Яковлева уже был печальный опыт отношений с натуралом. И тот его подставил. Бывший обошелся с ним по-скотски, а после Михаил Александрович привык связывать себя связями лишь на одну ночь. Потом он встретил его – Матвея. И уверенность мужчины снова оказалась подкошена. После сделанных подобных выводов гнев Матвея сдулся. Не стоило кричать на Яковлева. Тот давал выбор, позволил определиться с желаниями. Видимо, хотелка самого Михаила Александровича сдавала позиции, и он не желал никоим образом давить на парня, предоставляя тому время расставить все по полочкам. Нет, чтобы нормально поговорить, мужчина принял неоднозначную позицию. Собственно, многие так и ошибаются, делая неверные выводы, и в конечном счете отношения рушатся, не успев начаться.       Матвей потер переносицу, посмотрел на мужчину, проверяющего тетради и ставящего подписи. Решение связать себя отношениями с Яковлевым не было спонтанным, хоть и выкрикнутым из-за злости. Шестерняков ни капли не жалел о своем решении. Более того, он удовлетворенно понимал, что сам выбрал то, чего так сильно хотел. Он окончательно влюбился в этого умного, но одновременно глупого мужчину.       - Я не твой бывший, - в полголоса произнес Матвей, и Яковлев поднял на него взгляд, оторвавшись от проверки на пару минут. – Я никогда не поступлю с тобой так, как он.       - Я знаю, - произнес мужчина, отвернувшись. – Вы не похожи. И прости меня.       Матвей хмыкнул. После того, как он выдал все эмоции, обуревающие его, стало значительно проще, легче. Он знал, что по факту поставил Яковлева в тупик, когда сказал, что они встречаются. Тот мог отказать, конечно, но если не стал этого делать, значит, все-таки испытывает к нему нечто большее, чем просто симпатия?       - Ссоры – это не так плохо, да? – пожал плечами парень. – Это показывает, что люди стараются наладить отношения, если возникают недопонимания, ищут какие-то пути решений.       - Так и есть, - односложно ответил мужчина.       Закончив проверять лекции, он вернул тетради обратно в пакет, затем что-то пометил себе на листочке, расписался в журнале, что ознакомлен с содержанием чужих записей и включил ноутбук. Матвей терпеливо продолжил ждать. Мужчина что-то вбивал в открытый экселевский файл, затем сравнивал с написанным на листочке. Через двадцать минут он удовлетворенно кивнул и нажал на кнопку распечатки. Из принтера, стоящего на чужом столе, вылез листочек с чем-то напечатанным. Сверившись с тем, что получилось, Яковлев встал и, подойдя к Матвею, протянул ему белоснежный лист.       - Просмотри рейтинг. Можешь его сфотографировать, если есть желание, - мужчина сел рядом с Матвеем, пока тот погрузился в изучение выставленных цифр.       Парень достал телефон, сфоткал, отправил одногруппникам в диалог в ВК, и только после этого нашарил взглядом свою фамилию. Матвей замер, пораженно уставившись на цифры, стоящие напротив его фамилии.       - Ты шутишь?! – выдохнул озадаченно парень. – Девяносто пять?! С какого… Как у меня может быть такой рейтинг?!       - Может быть, - дернул плечом Яковлев, слегка улыбнувшись.       - Это что, из-за того, что я с тобой сплю? – Матвей уставился на Михаила Александровича. – Это я, типа, насосал?       - Ты мне не сосал – это во-первых, - отмахнулся Яковлев. – Во-вторых, можешь просмотреть журнал. У тебя стоят в основном пятерки. Сам знаешь, что исправлять мы, преподаватели, ничего не должны. Журнал девственно чист и прекрасен.       - Но ты… Я ведь видел, как ты ставил мне и тройки! – обалдел Шестерняков.       - Ты уверен, что правильно видел? – хитро прищурился мужчина. – Я ставил каждому то, что он заслуживает. А ты отлично постарался, Матвей. Поздравляю, ты освобождаешься от сдачи зачета.       Матвей все еще пытался переварить полученную информацию. Вот ведь Яковлев прохвост и жулик! Только напускал на себя свирепость. Просмотрев чужие рейтинги, Матвей пришел к выводу, что преподаватель действительно очень ответственно подошел к выставлению рейтинга, никого не обидев, оценив знания каждого по достоинству.       - Нет уж, я не согласен так просто избавиться от судебки, - заявил со всей серьезностью парень, посмотрев на Яковлева. – Я буду сдавать вместе со всеми.       - Ты дурак? – удивился Михаил Александрович. – Избавил бы себя от лишней нагрузки. Тем более, увидь заведующий у тебя такой рейтинг, сразу без вопросов поставит пять, и получится, что ты просто так просидишь пару часов на зачете. А дело будет происходить после пар. Тебе надо сидеть до посинения на учебе? Еще и готовиться к сдаче.       - А я сяду к тебе, - широко улыбнулся Шестерняков.       - И с таким же успехом я спокойно отправлю тебя вместе с зачеткой с заслуженной оценкой, - закатил глаза мужчина. – Успокойся. Ты заслужил честь и похвалу. Отлично усвоил предмет. Более того, думаю, из тебя получится отличный суд-мед эксперт.       Матвей просиял, довольно заулыбавшись. Недавние недомолвки словно испарились, став ничем. Они отошли на второй план, уступив место счастливой благодарности. Шестерняков просиял, выслушав самый желанный комплимент. Добиться нечто такого от Яковлева казалось настоящим геройством. И Матвей получил достойную награду.       - Спасибо, - искренне поблагодарил парень.       - Не за что благодарить, - отмахнулся Яковлев. – Ты сам чудесно справился, - мужчина потянул Матвею ручку и тот расписался напротив своей фамилии. Михаил Александрович забрал у него листок и вернулся к своему столу.- Мне нужно вернуться к работе, и сделать еще кое-что, так что подвести я тебя не смогу.       - Ты правда занят или это отговорка? – прищурился парень, вставая с места.       - Это правда, - вздохнул мужчина. – Прости за то недоразумение, что возникло. Я сам не знаю, что не так со мной.       - Да перестань, - вздохнул Матвей, помявшись на месте. – Ты сомневался. И я понимаю, почему. Замутить со студентом, парнем, младше на десять лет, к тому же с тем, кому не так давно нравились когда-то девки. Я все понимаю, но все равно злюсь, - нахмурился Шестерняков. – Ты мог бы поговорить со мной, нежели с несчастной мордой избегать.       - Несчастной? – удивился Яковлев.       - А то! – серьезно кивнул Матвей. – Я твои эмоции отлично различаю, пусть ты и каменная глыба в реальности.       Михаил Александрович недоуменно моргнул, после чего разразился смехом.       - Ты просто нечто, Шестерняков! Никто никогда не мог понять меня, кроме моих родителей.       - Да ты открытый, как книга, - возразил парень. – Мне удается легко понять, что ты испытываешь. Твои глаза выдают.       Мужчина покачал головой, после чего преодолел разделяющее их с Матвеем расстояние, и крепко обнял его.       - У меня и правда много дел, но я не избегал тебя. Возможно, чуть отдалился, но не избегал – это точно, - прошептал мужчина на ухо парню. – Я рад, что мы все разрулили, Матвей. Впредь, если у меня начнутся сомнения, я непременно сразу тебе об этом скажу. Я ведь сам говорил, чтобы ты делился своими желаниями, а тут…       - Бывает, - Матвей облегченно вздохнул, ткнувшись носом мужчине в шею. – Я понял, из-за чего все было, но бесит, что ты сомневаешься во мне. Ты мне нравишься, - последние слова Шестерняков прошептал, стиснув пальцами складки чужого халата, прислушиваясь к быстрому сердцебиению преподавателя. – Так что я жду секса в ближайшее время. Просто так я тебя соблазнял, что ли?       Яковлев фыркнул, засмеялся, обдавая горячим дыханием ухо Матвея.       - Ты невыносим, - пробормотал мужчина.       - Еще бы, - серьезно заявил Матвей. – Ты еще не знаешь, с кем связался.       Михаил Александрович посмеялся, немного дольше удерживая Матвея в объятиях, но время шло, а рабочие дела сами по себе не решались. С разочарованным вздохом пришлось отпустить парня и отойти в сторону.       - Как ты смотришь на то, чтобы сходить в клуб на выходных? – предложил Матвей, деловито разглаживая складки халата на груди мужчины. – Потом я мог бы остаться у тебя с ночевкой.       Шестерняков знал, что отчасти они рискуют быть узнанными, но, похоже, Яковлеву нравилось расслабляться в атмосфере живой человеческой энергии, когда все вокруг так и призывало оставить все проблемы за спиной и отдаться умца-умца музыки. Да и тем более Матвей поймал себя на мысли, что хочет показать, что Яковлев принадлежит ему, что этот мужчина только его и ничей больше. Подобные ревностно-собственические мотивы были в новинку для парня, но не такими уж противно-отталкивающими, как могло показаться. Да и в клубе наверняка будет Диди. Следует показать парнише, чтобы больше не тянул грабли к Яковлеву. Была еще одна причина. Та, которую Матвей всячески отодвигал на задний план. Он хотел, чтобы Михаил Александрович немного расслабился, потерял свою серьезность и настрой, что Матвей может сбежать от него. Куда уже сбежит? Но, пожалуй, эта идея была самой главной в приоритетах Шестернякова затянуть мужчину в клуб. Ну, еще, возможно, доказать мужчине, что они вместе, и Матвей этого ни капли не смущается.       - Ты уверен? – с сомнением протянул Яковлев. – Я ходил туда, чтобы снять парней. И только.       - Неужели не танцевал? – удивился Матвей, заглядывая в серебристые глаза. – Да брось! Нам нужно расслабиться. Особенно тебе после нагруженных работой недель.       Яковлев с сомнением посмотрел на Шестернякова. Он согласно кивнул, неуверенный, что принимает верное решение, но готовый нести ответственность в случае чего. Они с Матвеем никогда не расслаблялись в обществе, всегда были начеку, чтобы их никто не увидел. Тогда, наверное, стоит сходить в заведение, где никто на тебя косо не посмотрит. Возможно, только позавидует, но не больше. Стоит сходить туда, где их никто не осудит.