Принцесса в башне

Люди проходят толпами, по одному, семьями. Оставляют что-то у подножия башни. И уходят. — Они меня ненавидят? — спрашивает Шури, вцепившись в оконную раму побелевшими пальцами. — Разве тебе не все равно? — говорит ее безумие ей на ухо. Она не уверена, чей голос звучит сегодня в ее голове. В последние дни с ней говорит брат. Но иногда приходит даже отец. Этот голос — что-то среднее между ними. — Не знаю, — признается она. — Они всегда любили меня… А вчера, когда я бежала… Эти взгляды… Они так… ненавидели меня. Это было больно. — Им тоже было больно, — отзывается ее безумие. — Их город рушился… — Мой город рушился, — возражает Шури. — Мой город рушился. Но я не позволила ему рухнуть. Я… — Она закрывает глаза. — Я вспомнила, почему город рушился. Почему ему нельзя быть долго без меня. Она такая… она разумная. Просто немного нестабильна. Просто… еще ребенок. Так бывает. Понимаешь?.. Дети обычно капризничают, если надолго разлучать их с матерью. — Твой город — твое дитя? — спрашивает голос, и Шури улыбается: — Да. Мой город — мое дитя. Самое прекрасное и совершенное… Моя прекрасная Ваканда… Голова кружится, и приходится сильней вцепиться в оконную раму, чтобы не упасть, но кто-то обнимает ее сзади за плечи. Шури поднимает голову, чуть оборачиваясь. Сердце замирает в груди, а горло сжимает спазм, потому что ей в глаза смотрит ее враг. Он держит ее, не позволяет упасть и никак не отводит взгляд. — Тебе не стоило вставать, принцесса, — говорит он, и у него — голос ее безумия. Шури отстраненно кивает. Ее пальцы, всё так же держащиеся за оконную раму, осторожно разжимают. Медленно, ласково, поглаживая, прося: — Ну же, принцесса, отпусти. Тебе нужно прилечь. Ты такая тонкая, такая легкая… Ты опять ничего не ешь?.. Шури снова вцепляется в оконную раму и смотрит вниз, на людей. — Город не падет, — говорит она, пытаясь стоять ровно, пытаясь отстраниться от своего врага. — Люди любят тебя… — Люди любят тебя, — шепчет голос ее безумия, — они приходят, чтобы отблагодарить… И ты должна быть достаточно сильна, чтобы держать этот город в узде, принцесса. Отпусти, тебе нужно прилечь. Шури только тонко охает, когда ее подхватывают на руки и несут — как тогда — в постель. Она отворачивает лицо, но не спорит и больше даже не шевелится по своей воле, позволяя уложить себя и накрыть тонким покрывалом. И хотя враг уходит после получаса безуспешных попыток поговорить, Шури от этого не легче. Она всё равно не останется одна — с ней теперь постоянно ее безумие. Вот только у нее есть проблема. У ее безумия появился новый голос.