Принцесса в башне

Принцесса работает — легко, словно не было этих месяцев, этого плена, смены власти, смерти ее семьи. Только работая, она забывает об этом. Забывает обо всем. — Когда ты ела? — спрашивает Эрик, и взгляд у Шури отстраненный, погруженный в расчеты и уравнения. — Эй, принцесса. — Он ловит ее тонкие пальцы. — Когда ты ела? — Она всё не отвечает, шепча одной ей ясные слова. — Когда она ела? — мягко требует Эрик у ученых, что толпой окружают Шури. — Ну? — Утром, — пожимает плечами ученый. Четырнадцать часов назад, когда ее привели в лабораторию. Эрик понимает, что не должен давить сейчас, когда разум принцессы хрупок. Он не может заставить ее есть. Не может заставить ничего делать. Она сейчас такая… надави — сломается. И уже ничего не восстановишь. И ее разум рухнет…, а следом рухнет город. — Принцесса тает, — говорят люди. — Город снова начинает жить, а принцесса тает. И это так. Эрик не приближается к ней близко, позволяя охранницам уговорить ее поесть, поспать, умыться… Словно всё, что горело и звенело в этой яростной и гордой принцессе ускользает, переходит в этот город, а Ваканда наполняется жизнью и силой, ширится, растет, шепчет металлизированным, но узнаваемым голосом: — Мой король. Когда Эрик слышит это в первый раз, он ломает стакан с водой. Глупо-шаблонно, но так — голос слишком живой, слишком знакомый, чтобы звать его королем. Для этого голоса — он никогда не был королем, никогда не будет. И сейчас он слышит это… и срывается. — Кто будет ненавидеть меня? — трясет он принцессу. — Кто будет мстить за твою семью?! Кто разрушит этот город, только бы он мне не достался?.. Принцесса смотрит на него потухшим взглядом. Ее полный металла и насмешки голос доносится из динамиков. Это… неожиданно больно. Эрик держит ее за руку, и Шури идет. Она позволяет вести себя, она смотрит с самой вершины скалы на город, что раскинулся под ними — и дальше, и больше, эти земли, их земли… — Будь со мной, принцесса, — шепчет Эрик. — Будь со мной. Не ускользай. Ненавидь. Не уходи. Принцесса смотрит на него с горькой улыбкой и говорит: — Я никуда не уйду. Я — навеки останусь Вакандой. И Эрику кажется, что его город только что разлетелся на осколки.