Терпеть его не могу!

Когда в его голову прилетает баскетбольный мяч, хочется пожалеть и добить одновременно. Он валится на пол от одного точного удара капитана, попавшего в затылок. Крис зло шипит что-то вроде: "Какого чёрта делают посторонние в зале во время тренировки», - но замолкает, увидев моё обеспокоенное лицо. Кряхтя и выругиваясь, мой омега поднимается на локтях, тут же обессилено падая обратно. Машу руками, давая понять другу, что для меня на сегодня бег с мячом окончен, и спешно подхожу к валяющемуся тельцу. Нет, я тороплюсь не из доброты душевной, а потому что больно уж хочется посмотреть на эту страдающую рожу. И, да, только поэтому! По ступенькам с верхнего ряда уже несётся Исин, размахивающий сумкой и на ходу объясняющий недовольно вздыхающему капитану, что Бэкки пришёл за тетрадью с прошлогодними лекциями. Крис вслед за мной подходит к пострадавшему и, склонив голову на бок, оценивает масштаб причинённого ущерба: - Да, хорошо я его. - Так не зря же ты у меня такой умница, - произносит Исин, уже прижимаясь к своему альфе. – Извини, надо было в другом месте с ним встречу назначить, но у тебя тренировка. А я обычно не пропускаю, ты же знаешь. - Принесите лимон! – кричу в толпу ржущих товарищей по команде, которые уже, по правде говоря, привыкли к такому сопливо-умилительному зрелищу. - Два! – вторят два голоса в ответ. Поворачиваю голову обратно - да, два. Потому что эта парочка успешно жуёт губы друг друга, нависая над Бэкхёном. Расталкиваю голубков и склоняюсь над этим балбесом: - Ты там жив вообще? - Кхм… ох…э…ага… Омега кое-как повторяет попытку встать с пола, но и в этот раз не удаётся. А на что ещё тут я стою, такой добрый и сочувствующий? Ну не оставлять же его тут? А то, ишь, разлёгся! Пойду и отнесу куда-нибудь, в медпункт, например – вдруг они его от стервозности вылечат. А что? Надежда умирает последней!.. Кого я обманываю? Она сдохла раньше, чем Крис с девственностью расстался, а было это, поверьте, ну очень давно. Подхватываю свою ношу на руки и, пока он не успел додуматься, что происходит, выношу из спортзала. Дверь хлопает, омега очухивается, и на мою бедовую голову выливается многотонный поток витиеватых идиоматических выражений не самого цензурного содержания. Тут я и идиот, и кретин, и «Поставь на место», и «Эй, кому говорят!»… Самое культурное перечислил, вы ж понимаете, да? Потому что на самом деле эта скотина так завернула, что у меня, Пак Чанёля, уши покраснели! А это кой о чём говорит. Например, о нарастающем желании скинуть, нахер, эту неблагодарную тварь на пол, и пусть сам до койки доползает и сотрясения свои лечит. Ещё я нервы свои его матами не терроризировал. Но когда он начинает брыкаться, вырываться и пытаться укусить за плечо, я просто опускаю руки. Омега плюхается на пол и вдруг, потирая ушибленное бедро, заходится каким-то необъяснимо истеричным плачем. Мать моя, да что ж мне так везёт-то с ним? Поднимает на меня краснеющие глазки и жалостливо выводит: - Пак Чанёль, я тебя ненавижу. А мне даже отвечать не хочется. Это взаимно, Бен Бэкхён. Можешь не сомневаться. Отворачивается и, опираясь на руки, встаёт с пола, тут же хватаясь за ушибленную голову. Два в одном, блин. Демонстративно хромает по коридору в сторону медпункта. Ну и куда ты сам поплёлся, корявенький? Успевает отдалиться шагов на пять, как я догоняю и на ходу опять подхватываю на руки. И – о чудо! – он молчит. Отворачивается, хлюпает и трёт сопливый нос, но молчит, мать его! Прямо влюблюсь в эту милоту сейчас, честное слово… Ага, слушайте больше. Разбежался, влюбился и ещё раз разбежался. Я терпеть его не могу, усекли? И это неизменно. А врач у нас просто неаккуратный и нормально завязывать бинты не умеет, поэтому я и заматываю это недоразумение, предварительно намазюкав место ушиба какой-то противно пахнущей травами субстанцией. А что? И голову осмотреть тоже надо, а затылок я вовсе не глажу - за волосы там дёргаю. Ничего вы в настоящей ненависти не понимаете. Это я вам как специалист авторитетно заявляю. Не верите? Ваши проблемы.