Коп и мальчик солнца

— Диксон, может уже отпустишь? А то мы будто семейная пара. Отвратительно, — Буркнул себе под нос Ред, зевая. Коп почти сразу выпустил его из рук, напоследок прижав парня к себе чуть сильнее, будто в последний раз, лишь затем, понурив взгляд, он опустил руки. –Да, кажется, мне уже пора идти, — Словно куда-то торопясь, пробормотал коп. Ред от удивления поднял одну бровь и слегка покачал головой. — Куда это? — Протянул Уэлби, убирая чашки со стола и перемещая их в мойку. — Ну, я. Я же просто проводил, ты меня не приглашал. Ну, знаешь, типа на ночевку, — Взгляд у копа был такой жалостливый, растерянный. Как у бездомных псов иногда бывает. — Диксон, не суетись. Никуда ты не пойдешь. Я тебе на диване постелю. — Как скажешь, Уэлби, — Уже во всю ехидно улыбаясь, согласился Джейсон. Не будь между ними такого огромного чана с дерьмом, коп бы точно расчувствовался и подошел, чтобы поцеловать. Как в какой-нибудь дешевой мелодраме, ей богу. Любое движение, медленное, улыбка, каждое маленькое пятнышко на щеке и завиток волос – обволакивало, пропуская в голову ораву слащавых мыслей. Коп задумался, всегда ли был так сентиментален, может оно вылезло лишь с приходом Уэлби в его жизнь. Задумавшись, Джейсон слегка выпал из реальности, а очнувшись, Диксон обнаружил, что Реда уже не было на кухне. Тот бесшумно проскользнул в гостиную и теперь уже рыскал по полкам деревянного шкафа в поисках чистого постельного белья. Заметив взгляд копа, Ред устало и слегка напряженно обратился к нему: — Диксон, ты же не собирался никому говорить про сегодня? — Коп нахмурился и подошел ближе, чтобы поближе рассмотреть маленькую картинку, висящую на стене рядом со шкафом. На ней было изображено поле подсолнухов да крошечный и одинокий серый домик на горизонте. Почти не думая, он выдал. — Нет. Нечего им знать. Да и некому мне рассказывать, Уэлби. — Мне жаль, Джейсон. Думаю, что хуже, чем этот месяц, уже точно не будет. — Наверняка, — Уэлби обеспокоенно вздохнул, он не был уверен ни в одном слове. Накануне Ред звонил своим родителям, и теперь где-то внутри поселилось мерзкое ощущение, что скоро он снова будет приходить домой в слезах и бояться за себя. Почему же не рассказать Диксону? Не хотел он грузить его раньше дела, пусть уж человек, лишившийся самого важного в своей жизни, поживет спокойно хоть пару недель. Ред выдал Диксону чистое белье, мягкую подушку, от которой коп отказался, сказав, что ему лучше спать на низкой. "Так мама говорила, что спина должна быть прямая. У меня она очень устает последнее время". В итоге остановились на том, что Джейсон будет спать совсем без подушки. Но это лишние подробности. Также, как некий бонус, Уэлби принес свой старый плед, пропитавшийся его парфюмом со всех сторон. Вы бы видели лицо Диксона, когда он завернулся в этот плед с головой и отказался вылезать. Затем они обменялись пожеланиями в кой-то веки нормальной ночи, так и распрощавшись. Утомлённый, Ред поднялся по лестнице на второй этаж. Натянув свою обычную, будто заигрывающую улыбку, он напоследок подглядел сверху, как неловко коп заправляет одеяло в пододеяльник. Еле сдержался, чтобы не хихикнуть, ибо складывалось ощущение, что он сам никогда этого не делал. Но теперь придется учиться, как ни крути. От таких мыслей улыбка сползла с лица Реда, безмерная жалость просыпалась к копу, хотелось пожурить, сесть рядом и ласковым голоском прошептать что-то из серии: "Ну, изнасиловал человека, испортил ему жизнь, теперь больше не лажай так". Ред качнул головой, разминая слегка затекшую шею. Затяжные объятия говорили о себе. Дело в том, что при его росте было так себе удобно класть голову на плечо Диксона. Очень напрягались мышцы шеи. Ред медленными шагами направился в сторону своей комнаты, и, только закрыв за собой дверь, услышал снизу громкую ругань. Несмотря ни на что, испарилось неприятное волнение от нахождения у него дома постороннего человека. Было ясно – потасканный жизнью Диксон не упустит призрачного успокоения и не пустится снова в сомнительные эксперименты. Ред медленно подошел к окну, оно было слегка приоткрыто. Уэлби же распахнул его настежь и вдохнул холодный воздух. Дрянная привычка спать в холоде не помогала ему оставаться в здравии. Парень придумал себе традицию. На ночь он всегда открывал окно, и, глядя вдаль, проговаривал пустоши все, что было для него важно в тот период времени. Сейчас же он не мог говорить, язык не поворачивался, спокойно и тихо было, и отчего-то не было желания нарушать тишину. Да и усталость не помогала. Оставалось мечтательно оглядывать горы на горизонте, не замечая, как в комнате с каждой секундой становилось невозможно находиться из-за ледяного воздуха. Вскоре он отошел от окна и, подойдя к двуспальной кровати, залез под одеяло. Когда оба улеглись спать, на несколько часов воцарилась тишина. Диксон разбирал по кусочкам их разговор, прижимая к себе старый плед, и каждый раз, когда коп вспоминал, где он, становилось безмерно приятно от нахождения тут, рядом, почти в нескольких метрах от человека, заставляющего его забывать о том, какой он отвратительный офицер полиции на работе и человек в жизни. Вскоре и он остался наедине со своим хаотичным сознанием, погрузившись в сон. Среди ночи, не справившись со своим весом, Диксон грохнулся с дивана, выругался, однако осознал, как лениво подниматься обратно и остался на полу. Вскоре стало холоднее, хотя он точно понимал, что закрыл все окна. По коже пробежали мурашки. Воздух шел по полу, и явно не с первого этажа. Джейсон поднялся, молчаливо взглянув в сторону лестницы. Оглядевшись, он убедился в том, что все окна на первом этаже закрыты. Оставалось одно. Уэлби, мать его. Совсем сдурел. Осторожно, чтобы не разбудить парня, он поднялся по лестнице, сразу наткнувшись на чуть приоткрытую деревянную дверь. Диксон выдохнул, как перед прыжком в холодную воду и попытался открыть дверь. Она мерзко скрипнула, однако всего один раз, и замолкла. Коп был прав. Открытое настежь окно, ледяной воздух развевал выцветшие голубые занавески, а сам парень, хоть и лежал под одеялом, из-под него, слегка поджатые, виднелись голые ноги. Диксон нервно сжал пальцы кулак, Уэлби будто совсем было совсем плевать на свое здоровье. Ну ничего. Коп, стараясь не отвлекаться, подошел к окну, закрыв его, но, не сдержавшись, подошел к кровати. Парень выглядел так беззащитно, что невозможно было злиться. Не удержавшись, коп тыльной стороной ладони дотронулся до его лба. Ледяной. Кто бы мог подумать, Уэлби? Довольно долго коп стоял и пялился на него, будто думая, что тот проснется и тогда разрешит ему сделать то, что он хотел. А почему и нет, в конце концов. И, накрыв Уэлби одеялом, он сам залез в кровать и обнял парня со спины. На пару секунд в голове промелькнула мысль, что Уэлби замерз насмерть, но от сердца отлегло, как только Джейсон почувствовал его сердцебиение. Диксон вспоминал те бессмысленные мутные дни, когда Уэлби в его глазах воспринимался лишь как мельтешащая красная тряпка. Коп ловил себя на несостыковках, ведь он пялился в сторону рекламного агентства в любом случае чуть ли не каждый день. И дело было не всегда в билбордах или даже в чести его босса. А вот в чем было дело, он не задумывался. Диксон злился в любом случае, видно ли было Реда в окне, или он был занят работой. Для него было неосознанной им самим нормой увидеть хоть на пару мгновений этого придурка. Бессмысленные условности мешали ему быть если не счастливым и спокойным, то, возможно, свободным. Свободным от всей этой мишуры, мешающей жить, от условностей, от лжи и блядского притворства. Как вишенка на торте из дерьма. Сложно было отрицать – все, что происходит в данный момент – затишье перед бурей. Но шторм ведь грянет не завтра и не послезавтра, а значит плевать пока. Разберемся по ходу. Маленькие кудрявые волоски на макушке Реда щекотали копу нос, а в голову пришла идея о пустом холодильнике. Диксон будто чувствовал, что парень немного скинул вес. Он не заметил бы этого, если Ред не попал бы под дождь. Одежда, прилипавшая к телу, выдала худобу Уэлби. Выходит, что он недоедал все эти дни. Джейсон поморщился, придвинувшись еще ближе к холодному телу, внутри себя, где-то далеко, он боялся, что Ред исчезнет у него из рук. А коп заснет и проснется у себя дома, пустой, холодный, одинокий. Смириться со своими идиотскими прошлыми поступками Диксон был не способен. А значит надо искать спасения в будущем, сохранить такое маленькое и кроткое спокойствие, помогающее взглянуть на жизнь без отвращения. Обещание дано. Теперь осталось лишь заснуть, оставшись наедине со своим буйным сознанием.