Мрамор
6 марта 2018 г. в 22:49
«Добровольно выбравший изгнание» король Нолдор подбежал к открытым воротам, когда Вала Оромэ осторожно остановил коня. Финвэ почти не замечал, что ни Нельо, стоявший, скрестив руки на груди, с показным спокойствием переговаривавшийся с двумя друзьями, ни ошарашенные Амбаруссар, ни слуги, совсем никто не обращал внимания на потерявшего статус владыку, хотя раньше ситуация была диаметрально противоположной, что бы ни происходило. Сейчас же все смотрели на подавшего признаки жизни сына Феанаро.
— Майти слишком мягкий, — одними губами произнес Туркафинвэ, тяжело дыша. Голубые глаза с ненавистью смотрели на отца из-под полуопущенных белоснежных пушистых ресниц. — Я бы давно тебя убил… на его месте.
Феаноринг сказал это очень тихо, но почему-то услышали все. Закрыв глаза, Тьелко сильнее прижался к Вала, словно ему было очень больно. Оромэ, держа эльфа, как малое дитя, плавно спустился на землю.
— Уберите носилки, — сказал он, — я сам донесу сына Феанаро до постели. У вас здесь слишком крутые лестницы. Уроните ещё. Случайно.
Финвэ остолбенел. Он смотрел за происходящим с нескрываемым ужасом, ведь перед ним ожило прошлое.
— Все будет хорошо, отец, — голос Феанаро прозвучал непривычно мягко, и бывший король опомнился.
Как это возможно?! Пламенный Куруфинвэ не отреагировал на оскорбление?! Может, потому что старшему сыну короля тоже есть что вспомнить? Однажды отец и сын уже разделили на двоих молчаливое горе, которого никто не хотел понимать, все только пугались и шарахались, боясь разрушить прекрасные иллюзии о Благословенном Крае.
— Этого не повторится, клянусь тебе, — словно прочитал мысли отца Феанаро. — Никогда. Не повторится.
Отец и сын вместе пошли обратно в крепость, и Финвэ рассматривал с каким-то особым чувством недостроенные мраморные стены Форменоссэ. Они были грязно-белые, местами переходя в серый и тёмно-бурый, с коричневыми прожилками, которые напомнили бывшему королю сосуды под кожей.
— Почему Нельяфинвэ выбрал именно этот материал для строительства стен? — спросил словно сам себя Финвэ.
— Мрамора здесь много, самый очевидный выбор, — отрешённо бросил Феанаро и, ускорив шаг, скрылся за поворотом лестницы.
Финвэ остался один. Посмотрев под ноги, он увидел, что стоит на большом бордовом пятне, в которое, словно тонкие ручейки, сходятся прожилки, отливающие кроваво-красным.
— Пойдем, дед, — сказал на ухо на удивление участливый Морифинвэ, — какой смысл стоять и рассматривать ступени?
— Смысл есть, — нервно ответил Финвэ, — но не для тебя. Ты не знаешь, о чём вспоминает выживавший на берегах Куивиэнэн, когда смотрит на мрамор!
Морифинвэ огляделся. Решив, что рядом с внезапно захворавшим Тьелко, отцом, братьями, слугами и травниками, которые, отчаянно пытаясь выслужиться перед главой изгнанного семейства, неизвестно каким образом разместились в весьма скромного размера спальне, рассказывать о своих знаниях в медицине смысла нет, Карнистир заинтересовано посмотрел на деда:
— Ты никогда не делился, поэтому и не знаю. Но, если приоткроешь завесу тайны, охотно выслушаю. Только всё же давай уйдём с лестницы. Хотя бы на балкон.
— Приоткрою! — Финвэ пошёл вверх по ступенькам. — Покой потеряешь от такого приоткрытия!
«Сказочки», — про себя усмехнулся Морифинвэ, но промолчал.
— Мрамор хранит память о тех, кто касался его, вечно. Он ничего не забывает! Видишь прожилки? Они несут в себе кровь камня! И в этой крови навеки остаётся все добро и зло, радость и скорбь, всё, что коснулось мрамора. Вот и представь, неразумный юный эльф: с какими мыслями и чувствами пришёл сюда Нельяфинвэ? С какими принял всех нас? Что мы принесли с собой? Хоть кто-нибудь был рад оказаться здесь? Мрамор запомнит нашу жизнь как сгусток тёмной злой силы и навек пропитается ей. Стены Форменоссэ убьют нас всех. Одного за другим! И первым станет…
— Дед Финвэ, — прервал его взбежавший по лестнице Тьелпе, — тебе не о чем волноваться, ясно?!
— Не перебивай короля!
— Король теперь не ты! — Юноша не сразу сообразил, что сказал лишнего, осознав это лишь по испепеляющему взгляду Морифинвэ.
А потом он увидел, как таинственно заулыбался Финвэ и открыл рот для расспросов, но бывший король приложил палец к губам и очень загадочно произнёс:
— Не спрашивай…