Свет проклятых звёзд

Звёзды мерцали на чёрном небосклоне, лучи, словно стрелы, до боли ранили глаза. На потрескавшейся земле лежали в неестественных позах воины со сломанными шеями, расплющенными телами и головами, у многих из носа и рта текла кровь, остекленевшие глаза уставились в небо. Эльфы из войск Феанорингов склонились над собратьями, тщетно пытаясь найти живых, и лишь отрицательно кивали на вопросительные взгляды друг друга. Менелдил, Рианаро, Эртуил, Халдир, его родичи… Все, бросившиеся вслед за Куруфинвэ воины теперь мертвы. Феанаро лежал на спине, склонив голову набок, в стороне от своих воинов, среди обугленных камней, всё ещё держа в левой руке чей-то меч. К кровавым ранам на лице прилипли волосы, доспехи промялись от множества ударов, правая сторона нагрудника покорежена и пробита, рваные края стали загнулись внутрь. Оттолкнув Куруфинвэ-младшего и Амрарусса, Карнистир бросился к отцу, проверяя, жив ли он. Сидящий на лошади Туркафинвэ вдруг побледнел, покачнулся и выронил меч. С трудом удержавшись в седле, Феаноринг тихо подозвал Хуана и застыл, словно статуя. — Чего вы ждёте?! — закричал Морифинвэ, осторожно сняв с отца то, что раньше было латным нагрудником и увидев разбитую кольчугу и кровь, полностью пропитавшую торчащие клочьями обрывки ткани. — Надо уходить отсюда! Что, если орки вернутся? Или эти… Нельяфинвэ скинул плащ, расстилая его на земле, а потом вдруг бросился прямо через оставшееся на поле боя месиво, назад, зовя брата. — Принц Канафинвэ здесь, — ответил воин в тэлерийском шлеме, кольчуге простого воина-авари и нолдорским мечом. — Он в порядке. — Так и есть, Майти, — сидя на земле и держась за голову, невнятно произнёс Макалаурэ. — Мы успели? Из носа менестреля текла кровь, залив грудь алым потоком. — Да, Кано, — мрачно отозвался Майтимо. — Да. Надо уходить. Отступаем на юг, в горы. Если Моргот попытается напасть, с высоты это будет видно заранее. И тумана здесь нет. Сам идти сможешь? Макалаурэ очень уверенно кивнул, и кровь хлынула с новой силой. *** Смотря на братьев, сооружающих носилки, Тэлуфинвэ очень хотел подойти и хотя бы просто спросить… И не мог. — Отступаем в горы! — прозвучал над заваленной трупами равниной голос Нельяфинвэ. — Быстро! Соберите раненых! Тэлуфинвэ помог встать какому-то эльфу с окровавленной головой, потом поддержал под руку ещё кого-то… В горы… Но… К Митриму больше не вернёмся? Хотя… Не всё ли равно? *** Боль, скрутившая израненное тело, когда его приподняли, чтобы положить на носилки, швырнула в реальность, разрезанную плоть свела судорога, и, давя рвущийся из груди стон, Феанаро с трудом приоткрыл глаза, но различить окружаюшие силуэты не мог. Дышать было больно, словно лёгкие и гортань обожжены, а по коже пробегала дрожь от мучительного холода. Чьи-то горячие руки осторожно накрыли плащом, однако теплее не стало. Зато жар, обжигающий изнутри горло, грудь и спину, постепенно распространялся ниже, к желудку. Издалека доносились знакомые голоса, только понять слова не получалось, и, как бы не старались эльфы нести носилки осторожно, любая, даже самая незаметная тряска отдавалась острой болью в многочисленных глубоких ранах. Не в силах больше терпеть, Феанаро сдавленно застонал, почувствовал запах каких-то трав, и стало легче. Достаточно для того, чтобы снова забыться. *** — Дойдём до подножья гор, остановимся, — севшим голосом произнес Майтимо, подъехав к нетвёрдо сидящему в седле и снова прижимающему к носу окровавленную тряпку брату. — Сколотим телеги. Перевяжем раненых. Отправим посланников… Кано, что я забыл? Макалаурэ с грустной иронией посмотрел на брата — мол, нашёл, кого спрашивать. Карнистир ни на миг не отходил от эльфов, несущих Феанаро, постоянно что-то им говорил, и те только кивали. Рядом то и дело оказывались Куруфинвэ-младший и Питьяфинвэ, но Морьо их отгонял. Резко, грубо и безапелляционно: «Толку от вас нет, только отвлекаете! Нечем заняться — идите в разведку!» Туркафинвэ ехал позади всех, мысленно руководя действиями Хуана, чтобы тот следил, нет ли поблизости орков. На душе было очень гадко: видеть состояние отца не осталось сил, жаловаться на в конец измотавшую боль в ноге сейчас казалось крайне неуместным и постыдным, а неопределенность и отсутствие хоть каких-то планов дальнейших действий выводили из себя. А ещё почему-то очень не хотелось видеться с братьями. Это чувство было абсолютно необъяснимым и раздражающим, но справиться с ним не представлялось возможным. Лучше уж снова оказаться первым, кто встретит атаку орков, чем видеть… Всё это. *** Впервые за целую вечность во тьме, Тэлуфинвэ был по-настоящему рад отсутствию света: никто не видит его дрожащих рук и губ, не замечает его молчаливого присутствия поблизости. Наверно, стоило перебороть страх, подойти к… семье… А не стоять вот так и не смотреть, как Морифинвэ приказывает каким-то чужим Нолдор крепко держать отца, пока сам зашивает, обрабатывает и бинтует его раны, помогает выпить снадобье, а потом пьёт из того же пузырька сам и в гораздо бо́льшем количестве, чем нужно, чтобы снять боль. Не слушать украдкой ответ сидящего на земле, прислонившись спиной к камню и запрокинув голову Макалаурэ на чей-то вопрос: «Нет, мне не холодно. Мне хорошо. А лёжа голова сильно кружится». Не искать глазами остальных братьев, которых почему-то не было в этом временном лагере у подножья гор, и не гадать, всё ли с ними в порядке… А ещё, надо было бы отдохнуть, ведь совсем скоро снова в путь, да к тому же в горы… Вроде бы Курво ушёл разведывать путь и искать место для стоянки… Да, надо хотя бы просто прилечь. Собраться с духом… И поговорить с братьями. *** Боль, пульсируя в ранах, не давала забыться, заставляла видеть и слышать, понимать… — Битва… — с трудом произнес Феанаро, пытаясь сфокусировать зрение. Его снова куда-то несли… Или везли… Почему нельзя делать это осторожнее?! Сдерживать стон не хватает сил. Лучше что-то говорить. — Битва, — совсем тихо сказал Феанаро, — закончилась? — Да. Мы победили. — Майти, не ври… Нельяфинвэ вздрогнул, потеряв дар речи. Отец никогда его так не называл! Даже в детстве! — Он не врёт, — тише обычного отозвался Карнистир. — Мы правда победили. Орки перебиты и на Митриме, и в Топях Серех, и на Ард-Гален, те огненные твари бежали. Победа за нами. — Нет… — закрывая глаза и болезненно сжимая губы, произнёс на грани стона Феанаро. — Неправда… Мы… — израненное тело напряглось, выгибаясь, и Карнистир помог отцу глотнуть снадобье. — Мы потеряли войско, — прошептал Куруфинвэ, морщась. — Я соберу новую армию, — твёрдо сказал Майтимо, справившись с собой. — Знаю… — через силу улыбнулся Феанаро. — Знаю. Видя, что отец заснул, Нельяфинвэ ушёл вперёд. Всё, что осталось от армии эльфов — хорошо если пять-шесть сотен. Из Дориата так никто и не пришёл: возможно, не успели. Что с войсками Моргота, неизвестно, но если рассуждать с точки зрения стратегии, призыв тех огненных существ был похож на отчаянный ход, крайнюю меру, на которую не идут, когда всё под контролем. Если это так, нужно постараться дожать, добить… Осталось понять, как. — Кано, как тво… — Не спрашивай, Нельо! Ты обещал! Или нет… Но я просил, — перебил старшего брата Макалаурэ, вполне бодро шагая по уходящей вверх дороге. Подъём становился всё круче, но ходивший в разведку Куруфинвэ-младший уверял, что скоро тропа снова расширится и станет пологой, поэтому снова можно будет загрузить повозки, а не тащить всё на себе. Эльфы поднялись уже на немалую высоту, и взорам открылся утопающий в морозной дымке север. — Остановитесь! — вдруг чётко прозвучал голос Феанаро, и все оказавшиеся рядом, Нолдор, Авари и Тэлери, вздрогнув, обернулись на своего короля.