Свет проклятых звёзд

Скалы… Отвесные бурые стены, в рельефах которых терзаемое страхом и ненавистью к себе сердце видит чудовищные морды и… брата. Снова и снова, одни и те же картины… Горы давят, словно сближаясь. Кажется, это сомкнувшееся каменное кольцо, тюрьма, из которой нет спасения… Вокруг морды, оскаленные пасти, лапы с жуткими когтями… И лицо. Взгляд спокойный. И всё понимающий… Сняв со спины лук, Макалаурэ выстрелил в самую злобную морду, но стрела бессильно упала перед неприступной скалой, даже не поцарапав её. Вылетела ещё одна — с тем же результатом. — Ты неправильно выбираешь цели, — голос подошедшего сзади Туркафинвэ был глухим, но твёрдым. Беловолосый Феаноринг тяжело опирался подмышкой на сколоченный из палок костыль. — Дай мне лук. Макалаурэ протянул брату оружие, и тот, прислонившись спиной к скале, вытянул руки перед собой. Из такого положения стрелять неудобно, но Туркафинвэ ещё и не так умел. — Если хочешь отвести душу, — со знанием дела произнёс третий сын Феанаро Куруфинвэ, — выбирай мишени, которые можно поразить. Или ты просто бесцельно стрелял? Макалаурэ практически не слышал брата, все мысли сошлись на одном: Нельяфинвэ ушёл уже достаточно давно, а вестей от него нет. И его самого тоже. — Вот, смотри, — продолжал нравоучения Туркафинвэ, — видишь, рельеф скалы везде каменный, монолитный, а вот там, чуть правее, — трещины и растёт какая-то трава. Значит, место уязвимое. Стрела сорвалась с тетивы, вонзилась в щель рядом с фиолетовым мясистым кустиком, посыпалась каменная крошка. — Ты прав, как всегда, Тьелко, — вздохнул Макалаурэ, думая о том, что не стал бы стрелять в скалу, где его воображение нарисовало не страшную оскаленную пасть, а лицо… — Тупые рыбы! Стрелы тратите! Братья обернулись на голос, который не сразу узнали. Морифинвэ говорил заплетающимся языком, глаза были влажные, покрасневшие и совершенно мёртвые. — Красивый был рыбий хвост, правда? — споткнувшись на ровном месте, спросил кого-то Карнистир, смотря чётко между братьями. — Я выгнал из палатки знахарей одного лентяя, чтобы тот сходил на скалу, посмотрел, не видно ли чего. — А потом выпил его лекарства? — Туркафинвэ поморщился. То ли от боли в ноге, то ли от отвращения. — У нас и так есть дозорные, зачем им ещё один, к тому же еле живой? — Потому что кровь никогда не врёт! — со знанием дела заявил Морифинвэ, доставая кинжал. Макалаурэ напрягся. — Смотрите, что сейчас будет! — таинственно сказал вполголоса Карнистир и, закатав рукав плотной шерстяной рубахи, сделал надрез на запястье, покрытом старыми шрамами и свежими ранами. Туркафинвэ брезгливо поморщился. — Видите? — Морифинвэ указал окровавленным остриём кинжала на гладкий камень. — Капли легли узором. Даже при всём своём богатом воображении, Макалаурэ не мог понять, что видит его младший брат в этой мазне, а тот не думал пояснять. С умным видом, жутко дисгармонирующим с остекленевшими влажными глазами, Морифинвэ опустил рукав, пачкая ткань кровью, и собрался куда-то пойти. Но вдруг над Феанорингами на скале возникла фигура эльфа в маскировочном плаще. — Господа Феанариони, — встревоженно произнес дозорный с перевязанной головой, — с восточной границы донесли, что к северу вдоль гор двигался маленький отряд Моргота. Они возвращались! — С переговоров… — выдохнул Макалаурэ, и его губы задрожали. — Мы должны ехать на место встречи! — С ума сошёл?! — запротестовал Туркафинвэ. — Пошли воинов! — Нет! Я должен всё видеть сам. — Там могут быть орки, — казалось, протрезвел Морифинвэ. — Плевать! — Макалаурэ рванул в сторону своего шатра. — Я с ним не поеду! — Туркафинвэ отшвырнул лук. — Если надо, отправлю кого-нибудь. Карнистир равнодушно взглянул на брата и пошёл вслед за Макалаурэ. *** — Хоть какие-то новости, — вздохнул Куруфинвэ, выслушав вошедшего эльфа. — Есть надежда, что мой сын жив. Говоришь, в горах были обвалы, но ни крови, ни… тел… Не нашли? — Всё так. — Спасибо, друг мой. Проводив взглядом собрата, Феаноринг, вздохнув, протёр глаза. То, что происходило вокруг, окончательно лишило сил бороться, и Куруфинвэ просто пассивно ждал, что будет дальше. С тех самых пор, как Нельо, никого не спросив, объявил себя королём, потом решил за всех, что кому делать, вручил план отступления из укрытия в горах, позже заявил, что этот план использовать нельзя, в итоге ушёл со всей оставшейся армией, после чего Тьелко заявил, что Амбаруссар, если хотят, могут ехать на Митрим, как «приказал» король перед отбытием, но остальные не сдвинутся с места, пока не будет ясности с переговорами, и предложенное Морьо место встречи в лесу никуда не денется, так что «беглецы» с озера подождут. — Ты не пойдёшь с Кано, ясно?! — голос Туркафинвэ прозвучал с надрывом, швырнув Куруфинвэ в реальность. — Яснее некуда, — вздохнул очень похожий внешне и именем на великого Феанаро Нолдо. — Я что-то не пойму, — прищурился Туркафинвэ, ёрзая на постели, устраивая удобнее сломанную ногу, — ты считаешь, я не прав?! Куруфинвэ не хотел спорить. — Я задал вопрос! Курво! — Видишь, я всё ещё здесь, в твоём шатре, — вздохнул Куруфинвэ, — вывод сделать сам сможешь? — Не язви, Курво! — Да успокойся уже! — Феаноринг резко встал из-за стола, хлопнув по нему ладонью. — Ты прав! Доволен?! Но мне твоя правда не нравится! Туркафинвэ торжествующе усмехнулся. «Нравится-не нравится, а сделаешь ты, как я скажу». *** Крики стаи чернокрылов стали слышны в застывшем воздухе задолго до того, как из-за гор показались окружённые редколесьем топи. Макалаурэ и Карнистир в сопровождении десяти почти исцелившихся Нолдор скакали всё быстрее, уже понимая, что увидят, но отказываясь это принять. Птицы нехотя взлетели, лениво взмахивая крыльями: наелись до отвала, но жадность не позволяла прервать пир, и, если бы не незваные гости, которых пока есть нельзя, чернокрылы бы ни за что не прекратили трапезу. Ветер ударил в лица, запах смерти заставил содрогнуться, и взглядам эльфов открылось поле недавнего сражения, над которым возвышалось насаженное животом на три копья тело со спущенными штанами. Ещё два окровавленных мертвеца были привязаны к деревьям, остальные лежали там, где их настигла смерть. Трупов орков на поле боя не осталось. Погребального костра нигде не было видно, значит, их, скорее всего, сбросили в болото. Макалаурэ покачнулся в седле, из носа снова хлынула кровь. Он попытался рассмотреть висящий на копьях труп, но перед глазами всё плыло. На плечо легла рука. — Нельо нет среди этих троих, — сказал Морифинвэ, и менестрель судорожно ухватился за его ладонь. — Подожди, помогу тебе спешиться. Оказавшись на земле, Макалаурэ еле держался на ногах. Карнистир поддержал брата под руку и молча протянул пузырёк. Менестрель выпил содержимое, даже не поинтересовавшись, что это. — Надо сжечь тела, — мрачно произнес Карнистир, — но сначала найдём среди них брата. Макалаурэ кивнул. Кровь ещё капала из носа, но самочувствие в целом улучшилось, появилось отрешённое равнодушие к происходящему. Ну валяются тут полторы сотни трупов. Ну и что? — Да снимите его уже! — заорал вдруг Карнистир на своих воинов. — Проклятье! Что они с ним сделали! Надеюсь, сначала убили… Макалаурэ посмотрел на брата, и увидел, что Морьо плачет, наблюдая, как трое эльфов укрывают плащом исклёванное, изуродованное тело Асталиона, с трудом сняв его с копий, на остриях которых теперь болтались обрывки внутренностей. — Линдиро не стоит видеть это, — закашлялся Морифинвэ, морщась. — Сожжём тела и… — Пойдём в лес? — Макалаурэ было совершенно всё равно. Уже. — Да… Там ещё… Проклятье! *** Поднявшийся среди топей дым, валящий из оврага, куда сбросили тела, прежде чем поджечь, устремился в чёрное небо и слился с дымом от погребального костра около леса в единое тяжёлое серое облако. Не найдя своего короля и брата среди трупов, Нолдор, помня, что сделали орки с командирами войска, не знали, радоваться или ужасаться. Но, самое главное, было совершенно непонятно, что теперь делать.