Свет проклятых звёзд

Паря под самыми звёздами, исполинский орёл облетал Средиземье, и золото перьев играло в сиянии Луны. Владыка Манвэ хотел знать, рады ли рождению света жители Сумеречных Земель. Птица долго кружила над лесами, полями, реками и горами, и, показав Вала всё, что тот хотел увидеть, устремилась к северу, чтобы, пролетев над владениями Мелькора и Хэлкараксэ, вернуться к хозяину. *** В кожу на шее впились острые длинные клыки, тонкий шершавый язык проник в ранку и, шаря в ней, начал быстро черпать кровь, изгибаясь ложечкой. Содрогнувшись от неожиданной боли и мерзости, Майтимо, не в силах напрячь ослабшие иссохшие мышцы, чтобы хотя бы попытаться стряхнуть с вывихнутого плеча существо, зная, что через мгновение каждый травмированный сустав напомнит о себе, зажмурился и стиснул зубы, чтобы не застонать сразу. Клыки и когти впились в бедро у самого паха, потом — в левую руку у локтя с внутренней стороны. Ощущение ёрзающих в прокусанной коже языков заставляло инстинктивно дёргаться, и боль скручивала тело. Не выдержав мучений и хрипло закричав, чувствуя, как лопаются растянутые губы и горячая влага капает на подбородок, сын Феанаро открыл глаза, но не поверил своему зрению, решив, что это морок, бредовое видение. Связать безумное поведение летучих мышей, вдруг решивших полакомиться его кровью, и сияющий в небе серебряный диск Майтимо был не в состоянии. Думая лишь о том, что рано или поздно его оставят в покое, давно потеряв надежду на смерть и избавление, пленный король ждал, когда твари наиграются. — Именем… Создателя Эру… — прерывая слова переходящим в крик стоном, прошептал Майтимо. — Приношу я… Клятву… Клятву… Терзающий ранку на шее язык выскользнул из кожи, жёсткие крылья ударили по лицу. Мышь взлетела с довольным визгом, две другие тоже прекратили пиршество и метнулись ввысь, чёрными суетливыми тенями снуя туда-сюда на фоне серебристого небесного диска. — Майя… Эльф… Или… Придёт позже… От потери крови закружилась голова, и холод показался мучительнее обычного. Майтимо зажмурился, слыша, как верещащих тварей становится всё больше. Неужели им всем одновременно захотелось присосаться к живой, тёплой плоти пленного эльфа? Да, конечно, он ведь не может сопротивляться… — Доброе или злое… Клянусь… Именем… В выгнутую дугой шею чуть выше места предыдущего укуса впились клыки и, с наслаждением чавкая, воняющая гнилым мясом тварь, вцепившись когтями в скалу рядом с головой пленника, просунула в ранку тонкий шершавый ёрзающий язык, ловко черпая им кровь. Майтимо хотел думать, что твари заиграются и выпьют слишком много, тогда сердцу придётся остановиться. Очень хотел. Но уже не надеялся. *** — Что за драная дырка?! — чуть не рухнул с лестницы кабака вышедший, чтобы выяснить, чей кулак крепче, орк, державший здоровенную стальную бутыль. — Что за драная дырка?! Не найдя других слов для описания своих эмоций по поводу взошедшей Луны, пьяный копейщик ринулся обратно в кабак, чтобы забрать свой мешок с чем-то крайне ценным. — Надо валить! — заорал орк, спотыкаясь о порог и падая на пол, роняя бутыль. — Валить отсюда! Валить! В кабаке не было окон, но даже в открытую дверь стало видно, что снег засеребрился. — Нам конец! Мы все сдохнем! Сдохнем! Я не хочу сдохнуть! — завопил фальцетом здоровенный дрессировщик волколаков, хватаясь за голову и, забыв о тёплых вещах, выбегая на мороз. — Что за говно в небе всплыло?! — рявкал оружейник, несмотря на очень большое количество выпитой грибной настойки, твёрдо стоявший на ногах. — Я спрашиваю! Дождаться ответа он не успел: обезумевшие от страха гости кабака рванули кто куда, сбивая с ног тех, кто попадался на пути и давя, словно яичную скорлупу, черепа упавших. Паника охватывала дома, улицы, кузницы… И лишь эльфы и те из орков, в чьих жилах было достаточно крови Авари, не испугались и, смотря на блюдо в небе, испытывали совсем иные эмоции. *** Лежащая наполовину за окном размозжённая голова эльфийки, почти не держащаяся на перебитой шее, всё ещё получала удары табуретом, и руки, безвольно висящие вдоль тела, рефлекторно вздрагивали. — Получай! — выл обезумевший орк, мстя своей наложнице за то, что она не испугалась и, что ещё хуже, обрадовалась сияющему цветку в небе. — На! И ещё! Получай! Открывшаяся с ноги дверь едва не сорвалась с петель. — Чего орёшь?! — рявкнул Клык, поигрывая плетью, и, поняв причину, усмехнулся. — Круг не опасен. Сводный брат главы Дома осторожно отставил табурет. Под кроватью кто-то начал всхлипывать на два голоса. — Это наш шанс, — оскалил идеально ровные, хоть и по-орочьи острые зубы Клык, — если ты не в мокрых вонючих штанах от кружка в небе. Я, твой господин, приказываю следовать за мной. Куда скажу. Отстань от трупа! Те двое под кроватью разберутся с размазанными по окну мозгами. Всхлипы стали громче. А когда за мужчинами закрылась дверь, к мёртвому телу бросилась эльфийка и, обняв, разрыдалась. Орчиха, медленно выбираясь из укрытия, старалась не смотреть в окно, боясь света, а из шкафа осторожно вышла ещё одна эльфийка, обнаженная, со связанными перед грудью руками, и спешно покинула комнату. *** Замахнувшись длинным кнутом, Острый Меч громогласно крикнул: — Успокоились! Если не хотите целовать мой хлыст! Все сюда! Новый удар о каменную стену заставил содрогнуться не только женщин и детей, но и мужчин, которые иногда подумывали сместить главу семьи, но теперь решили, что это была плохая идея. — Я сказал, меня бояться надо, а не дыру в небе! Ясно? Или нет? Кому не ясно?! Постепенно выползая на четвереньках, скуля и извиняясь перед главой семьи, орки, полуорки и наложницы-эльфийки стали отталкивать друг друга, готовые загрызть за возможность целовать ноги господину. С нижнего этажа донеслись крики ужаса, послышался грохот, запахло гарью. — Где меч эльфа?! — орали наперебой злобные голоса. — Отдавайте краденое! — Меча нет! — рыдали и огрызались в ответ. — За оружие! Вниз! Быстро! — завопил Острый Меч, отбрасывая от себя пинками родню. — Отдавайте! Или сожжём вас живьём! — Меча нет! — Враньё! — Не-е-ет! Дым валил всё сильнее, глаза защипало. Крики внизу переходили в победные кличи и предсмертные вопли. Военачальник ринулся к лестнице, срывая со стены подаренный за победу на турнире боевой топор. Снизу ломилась толпа с факелами и копьями, Острый Меч начал рубить, но его оттеснили назад к окну. Напавшие рассеялись по этажу, вламываясь в двери, и отовсюду доносились крики ужаса. Растолкав своих собратьев, перед раненым в плечо и бедро Острым Мечом из дыма возник глава Молотов Клык с закрытым от гари тканью носом и ртом. Собравшись с силами, хозяин разорённого Дома рубанул врага топором, но сын прославленного командира не был ранен и легко увернулся. — Отдавай мой меч или сдохнешь! — голос бойца сильно изменила ткань на лице. — Оттрахай свой зад! — процедил Острый Меч, замахиваясь топором. Отступив и снова напав, Клык отразил удар и с полуоборота пронзил копьём живот врага, выдернул оружие и, повалив ногой орка на пол, сунул ему в штаны горящий факел. — Где меч?! — Порви свою дыру! Ударив ногой орущего от боли врага и недолго полюбовавшись захватывающим зрелищем, сын Шипастого Молота и наложницы-эльфийки с довольным смехом выпрыгнул в окно, спасаясь от пожара. Несколько орков последовали за ним, но оказались гораздо менее ловкими и переломали ноги. — А он не врал, — отойдя от горящего здания на безопасное расстояние, скривился Клык, — меча у него и правда не было. *** По всей земле Мелькора в шахтах воцарился хаос. Перепуганные надсмотрщики жестоко избивали не пугающихся Луны эльфов, и работа встала. Справиться с творящимся безумием не представлялось возможным, пока светило, пройдя по небу дугой, не исчезло за горизонтом. Радуясь воцарившемуся привычному мраку, орки успокоились и принялись славить своего Владыку, уверенные, что именно он победил дыру в небе. Никто не знал, насколько недолгой будет эта победа.