Свет проклятых звёзд

— Он нам ничего не сделает, — с высокомерной уверенностью произнёс Владыка Манвэ, обращаясь только к Валар, с которыми пытался на уровне Великой Песни говорить ушедший в Средиземье брат. — Мне — да, — пришёл ответ Бездны. — Брату не нравится реакция его народа на свет. Более того, он уверяет, что, подняв в небо Тилиона, мы будем шпионить за ним более эффективно, чем смотря глазами Орлов. Что за чушь? — Он больше не тронет моих детей! — Йаванна обращалась к мужу, но Вала Ауле не ответил и в этот раз. — Мы не имеем права обрывать одну из Тем, мы все это знаем, — Владыка Манвэ поднял глаза к звёздам. — Мы сильны только вместе, единой Песней. — Мы больше не единая Песня, — печаль Йаванны задрожала в листве и траве, пролилась слезами Ниэнны: чёрными ручьями из пустоты глаз по белой фарфоровой маске. — Мы всё ещё едины в Творении и всегда будем таковыми, — пресёк дальнейшее обсуждение Сулимо. — Он не посмеет. Бездна осталась безмолвной, но все знали, что было зашифровано в молчании. Вала Ауле вскинул руки, открывая путь в материальный мир второй ладье. Золотой. И собравшиеся вокруг священного холма эльфы Валинора, не уходившие всё это время в ожидании второго чуда, запели вместе с менестрелями Валар. Сердца замирали в предвкушении прекрасного. *** Огненный золотой плод Лаурелин стремительно увеличивался в размерах, и Вала Оромэ приказал своим воинам уводить эльфов ещё дальше от священного холма. — Мой час настал! — захохотал голос Майэ Ариэн, проносясь взрывной волной вулканического извержения над Валинором, едва не сбивая с ног даже находившихся в нескольких милях эльфов. — Это мой триумф! Вся слава теперь… Моя! Превращаясь в огненный столп, не излучающий, но поглощающий свет, являя свою истинную суть миру, Майэ Ариэн, уже более не прекрасная дева, но ужасающая пламенная круговерть, вырвала ладью из рук Вала Ауле и бросила в сторону нового раскалённого светоча. Лодочка подхватила дитя золотого Древа, излучающий слепящий жар плод оторвался от ветки и поплыл вверх. К поглощающему мощь огненному смерчу. Два пламени потянулись друг к другу. Два пламени, но две противоположности оказались в золотой ладье, и, сплетаясь излучающими и поглощающими сполохами и брызгами, дополняя друг друга, становясь единым целым, раскалённая ненасытная бездна и бесконечно щедрый источник тепла, поднялись высоко над чёрными кронами Древ. Два пламени соединились. И вспыхнул ослепительный горячий свет. *** Верхушки крон Древ Валар заалели языками пламени, трава у корней съёжилась и посерела, мгновенно став сухой и ломкой. С изумлением и восторгом, переборов страх, эльфы, закрывая глаза ладонями от болезненно обжигающего света, осторожно смотрели на ярко-синее небо и восхищались красотой глубокого завораживающего оттенка. Синий… Лазурь… Цвет весёлых песен и радостных танцев босиком по траве. При свете Древ небо было нежно-голубым, с переливами золота и серебра, и сейчас, вспоминая его, многие плакали, сами не зная, почему. На новое светило невозможно было взглянуть даже вскользь, а тем более, любоваться им, запоминая в мельчайших деталях. «Вы недостойны смотреть на меня!» — словно смеялась с высоты Ариэн. В слишком ярком свете рождённого в слиянии духа Майэ и плода Лаурелин пламенного шара, все растения Валинора стали казаться блёклыми и одинаковыми, слились в единую безликую тоскливо-фиолетовую картину, а здания потеряли таинственность, в большинстве своём оказавшись однотипно-белыми, плоскими и невыразительными. Золото и серебро, драгоценные камни, украшавшие фасады, отражая Анар, обжигали глаза, тончайшие узоры сливались в единые слепящие пятна, теряя изящество и форму. Слишком яркий свет диктовал новые понятия о красоте, показывая, что не приемлет старые. Устаревшие! Больше не волнующие сердца. «Всё это слишком несовершенно! Присмотритесь! Я покажу вам, как выглядит ваш мир на самом деле! Творения ваших рук — примитивная безвкусица!» — Глаза и сердца очень скоро привыкнут к новым светочам, и даже Анар перестанет слепить, — прозвучал голос Владыки Манвэ, радуя всех услышавших его, ведь никому не хотелось думать о том, что света теперь слишком много. Нет, это раньше его было чересчур мало. И, пока Анар кажется невыносимо ярким, можно постепенно привыкать, выходя из дома, лишь когда на небе Итиль. И, разумеется, не надо ссориться из-за произношения имени небесного цветка. Откройте свои сердца изменившемуся миру! Радуйтесь! Сегодня началась новая Эпоха! *** Растерянные, немного напуганные, но всё равно бесконечно счастливые эльфы расходились по домам, Валар вернулись на Таникветиль, и Манвэ сразу же отослал Орлов в Средиземье. Лишь Йаванна осталась на холме. Телперион и Лаурелин умерли, на этот раз окончательно: музыка Древ смолкла и наступила страшная, скорбная тишина. Валиэ знала: она должна смириться с потерей и дать жизнь новым растениям, которые смогут приспособиться к Анар и Итиль, Царица Земли уже расслышала мелодии светил и поняла, как должны звучать темы любящей их природы. Теперь, когда на небе пылает жаркое пламя, вода будет становиться паром в несоизмеримо бо́льших объёмах, нежели раньше, подземные источники истощатся, не смогут в достатке питать корни. Зато теперь влага, собираясь в небе облаками, будет проливаться дождями не только по редкому велению Валар, а часто и обильно, не позволяя высыхать земле, гибнуть растениям и мельчать рекам и озёрам. — Я буду сама управлять дождями! — заявила Ариэн. И их отсутствием… Йаванна понимала, что Майэ почувствовала власть, поэтому необходимо уже сейчас продумать все возможные грани её поступков, чтобы природа не оказалась уязвимой к прихотям светоча Анар. И всё же Валиэ не могла уйти с холма. Даже мёртвыми, Телперион и Лаурелин оставались для создательницы бесконечно дорогими и любимыми, и нужно было время, чтобы оплакать их. Но в ослепительном горячем свете, льющимся с небес, хотелось не печалиться и плакать, а радоваться и творить, поэтому даже безутешная Кементари улыбнулась.