Свет проклятых звёзд

— У вас очень вкусное вино, — улыбнулась Зеленоглазка, возвращая флягу эльфу-знахарю. — Я бы выпила ещё, но тогда меня сморит сон, а я обещала показать травы. Кто пойдёт со мной? — Все пойдут, — резко сказала Митриэль, заходя в шатёр после короткого разговора с королём Нолофинвэ, — а я посижу с нашим подопечным. Он спит? — Я зажигала свечи с добавлением зёрен серого дурмана, — посмотрев на лежащего неподвижно, с закрытыми глазами Нельяфинвэ, ответила колдунья. — От него не будет дурноты, и кровь из носа не пойдёт. Жаль, действует недолго. Ладно, нам пора за травами. До скорой встречи, сестра. Митриэль скривилась. Сестра! Ещё чего! Зеленоглазка хихикнула и ушла из шатра вместе с остальными лекарями. Стало очень тихо. Знахарка подошла к столу. Вот лежит корень горького листа, а здесь порошок из жгучего стебля и золотого колоса. Если чуть изменить пропорции и подогреть… Обернувшись на Нельяфинвэ, Митриэль почувствовала, как начинает колотиться сердце: их в шатре двое, больше никого рядом! Только охрана на улице. Но ведь они ничего не увидят… «Нет, — запретила себе думать о приготовлении яда знахарка, — нельзя осквернять своё ремесло, смысл своей жизни убийством, даже справедливым. Если и отнимать жизнь, то сталью. Здесь половина всего народа желает смерти этому Нолдо! Я смогу сказать, что кто-то проник в шатёр». Взяв тонкий длинный нож, эльфийка подошла к постели. Рука почему-то стала непослушной, словно отнялась, пропала чёткость зрения. «Куда ударить? — с нарастающим страхом подумала Митриэль, смотря на слабо взымающуюся перекошенную грудную клетку, обтянутую полупрозрачной сухой кожей, на которой не было ни одного участка без рубцов. — В сердце? Или лучше пустить кровь из сосудов на шее?» От подобных размышлений стало настолько жутко, что закружилась голова. И вдруг эльфийка поняла, что Нельяфинвэ смотрит на неё. С надеждой. Глаза Митриэль расширились, знахарка отпрянула, и внимательный блёкло-серый взгляд наполнится тоской. — Ты не сможешь, — прошептал, хрипя, Нолдо, опуская потемневшие, с фиолетовыми прожилками веки. — И я не смогу. Ослаб. Рука не удержит даже перо. — Ты не спал?! — бросаясь к столу и пряча среди других инструментов нож, ахнула эльфийка. — Почему? Ответом стала чуть заметная улыбка. Нельяфинвэ понимал — Митриэль не собирается помогать ему, поэтому не считал нужным говорить, что невозможно заснуть, когда так сильно болит проклятый обрубок! И что изматывающее желание поднять над головой примотанную бинтами к телу руку способно свести с ума. А после лечения средиземской колдуньи кажется, что каждая мышца, каждая жила, скрученная и ссохшаяся, раскрывается и расправляется. Тело оживает, но это невыносимо… Но если выпить ещё настоев, начнётся тошнота. — Ты уже спрятала нож? — спросил Майтимо, посмотрев на знахарку. Именно сейчас старший сын Феанаро заметил, что Митриэль всё делает левой рукой: смешивает травы, наливает воду, зажигает свечу, держит иглу… Убить ненавистного брата Морифинвэ она тоже пыталась, взяв нож в левую ладонь. Сейчас эльфийка старается не выглядеть глупо, изображает наведение порядка на столе, протирая бутылочки и пузырьки. Левой рукой. А ведь раньше это совсем ничего не значило для сына Феанаро Куруфинвэ! — Раз уж решила оставить мне жизнь, — с трудом проговорил Нельяфинвэ, — расскажи что-нибудь. Мы давно не виделись. — Живи и страдай, — процедила сквозь зубы Митриэль. — Смерть ещё заслужить надо! И помни, в Чертогах Намо тебя не ждёт избавление, братоубийца! — Да, там страшное посмертие, — продолжая наблюдать за левой рукой знахарки, прошептал Феаноринг, — но не хуже, чем здесь. Когда нет тела, болеть нечему. — Надейся, — хмыкнула Митриэль, выдавливая сок из мясистого красноватого стебля, нарезанного кольцами. Снаружи донеслись голоса, но слов было не разобрать. Кто-то спорил, громыхнул металл. Говоривших и кричавших стало больше, звуки удалились. Нельяфинвэ закрыл глаза. Может быть, Митриэль всё же осмелится?.. Нет, увы. *** На пути встали трое воинов, вооружённых копьями, за спиной висели щиты, звёзды на одежде и латных нагрудниках сияли, отражая свет Луны. На фоне высокого частокола воины в синем и серебряном казались продолжением звёздного неба, воплотившимся в трёх очень непохожих собратьях. Один из Нолдор сделал шаг вперёд, чуть подбрасывая копьё и высокомерно улыбаясь, однако Зеленоглазка увидела в его взгляде совсем иные чувства, главным из которых было презрение, порождённое глубоким, ранящим сердце разочарованием. Стоявший справа от командира Нолдо смотрел равнодушно. Он для себя всё давно решил, и защищался сделанным выбором от любых ударов судьбы, словно доспехом. Тот, что держался слева, был насторожен и напряжён, готов в любой момент броситься в бой, чтобы защитить себя. Зеленоглазка улыбнулась своим мыслям, но, казалось, уходившим вместе с ней в лес знахарям было не до веселья: они не ожидали, что их встретят с оружием в руках. — Копья? — справился с собой старший лекарь. — Направлены на нас? Перводомовский король умер? Стражники переглянулись и рассмеялись. — Мы охраняем лагерь не от вас, — ответил командир, с прищуром наблюдая за Зеленоглазкой. — Мне поручили привести эту деву к королю. Нолофинвэ. — А с ним что? — насмешливо подняла брови эльфийка. — Ему тоже требуется… размять мышцы? Сине-серебристые воины понимающе улыбнулись. — Нет, дева, — сказал Нолдо, — мой владыка здоров. Зеленоглазка пожала плечами. Всё чаще мысленно возвращаясь домой, где оставила двух летучих мышей, одной из которых требовалось лечение, колдунья понимала, что обязана хоть ненадолго отлучиться из лагеря заморских пришельцев. И, разумеется, передать подробное послание Владыке. Только как это сделать? Перехватив копьё в левую руку, воин, галантно поклонившись, подал раскрытую ладонь знахарке, приглашая пройти с ним. К сожалению, не на свидание. *** Знамёна взвились высоко в ночное небо, на горизонте на востоке появилась оранжевая полоса. Смотря на шатёр короля Нолофинвэ, Зеленоглазка восхищалась красотой полотнищ и вспоминала белые и алые флаги, с которыми сводила судьба. Каждый новый цвет привносил в жизнь эльфийки что-то неизведанное, интересное, бесценный опыт, но каждый раз в итоге хотелось просто вернуться в уединённый маленький домик около рощи. И учиться тому, чего никто больше не умеет. Полог шатра приподнялся, ощутился запах свечей, вина, жареного мяса. Донеслись голоса и музыка. Музыка… медленная, успокаивающая, усыпляющая бдительность. Немного печальная. В трепете струн слышится тайна. Что же это? Так хочется разгадать! Не заметив, как чары мелодии овладевают разумом, Зеленоглазка, сквозь сплетённую музыкой сеть, взглянула на сидевших за столом мужчин. В их верности королю не приходилось сомневаться, каждый с радостью и гордостью отдаст жизнь за владыку и умрёт с его именем на устах. Король Нолофинвэ прекрасен, его сияющий взор мудр и справедлив… — Если он не уберёт руки от арфы, — разорвал паутину магии голос, который показался знакомым, — я уйду с совета! Король подал менестрелю знак, и… Зеленоглазка видела в жизни много разной магии, от приворотных зелий до способных сломить волю чар, скручивающих болью плоть. Но с таким столкнулась впервые. Наверное, нечто подобное создаёт Владыка Мелькор в своей земле, но знахарка никогда там не бывала. Картина окружающей действительности круто изменилась, открыв совершенно иные стороны происходящего. Потребовавший прервать музыку эльф, принц Финдекано, которого колдунья видела около постели спасённого пленника, отнюдь не был счастлив своей ролью в происходящем на совете. Он искал предлог уйти, знал, чем займётся вне шатра, и от этого сильнее злился. Сидевший рядом с ним Нолдо, очень высокий и худощавый, судя по одежде и украшениям, тоже королевского рода, просто ждал. Он медленно переводил взгляд, наблюдал, слушал. Так ведёт себя принявший решение, но всё ещё хранящий надежду на то, что не придётся поступать, как задумано. Воин в алом плаще. Звезда только одна, на наплечнике. Восьмиконечная. Зеленоглазка сразу узнала этот символ. — Моё имя Аранаро, леди-целительница, — поймав взгляд эльфийки, представился Нолдо, учтиво кланяясь. — Моя благодарность тебе не знает границ. Колдунья улыбнулась. Рядом с Аранаро — двое мечников в синем, оба задумчивы, не смотрят ни на короля, ни на принцев. Разглядывают стоящие рядом бокалы. — Мой король, — поклонился сопровождавший Зеленоглазку воин, — позволь вернуться на пост. — Да, Варнондо, — доброжелательно ответил Нолофинвэ, но в глазах владыки отражалось поле боя. Кровавое месиво. Разрубленные, искалеченные судьбы, павшие на войне. Войне короля с самим собой. Да, когда играла музыка, мир определённо был лучше. — Садись, целительница, угощайся, — прозвучали слова, и Зеленоглазка неосознанно подчинилась. — Ты, наверное, устала. «Да, — подумала эльфийка, — устала. Но силы, чтобы выбежать отсюда со скоростью бури, найдутся». — Расскажи о состоянии Нельяфинвэ Феанариона, — серьёзно произнёс король, — очень подробно. И обещай, что, как только он будет способен беседовать со мной и принимать решения, ты сразу же об этом сообщишь. — Обещаю, — кивнула Зеленоглазка, не решаясь притрагиваться к угощению. — Сделаю всё, как прикажет владыка Нолдор. И поймала на себе взгляд принца Финдекано. Так смотрят на врагов. Но… за что?