Свет проклятых звёзд

Не спеша присоединиться к занявшимся обустройством жизни на поверхности оркам и полуоркам, эльфы-подмастерья, садовники и другие рабы сначала сочли себя жалкими недостойными трýсами, потому что им не хотелось кровопролития, и, постепенно совсем отчаявшись, сбились в группы, жалуясь друг другу на погибшее в потопе благополучное подземное существование. Эльфов тяготила непроглядная небесная мгла, и, соорудив из остатков необработанного железа и свинца, спасённого из кузниц, укрытие от дождя и ветра, которое, как ни странно, не рушилось, несмотря на топкую почву, раскрасили потолок углём и мелом, изобразив звёздное небо. Безмолвие ничто не нарушало, лишь иногда с улицы доносились резкие голоса орков, перемешанные с лязгом и грохотом, однако ветер менялся, и снова воцарялась тишина. *** Нарисованное небо притягивало взгляд, не отпускало, заставляя себя рассматривать. Эльфийский кузнец, которого орки называли Рукозадом, что, видимо, было верхом похвалы и признания заслуг, ведь только этот мастер умел делать подобие валинорской стали, запомнил уже каждый ýгольный штрих над головой, каждый меловой луч, каждый размытый переход между тьмой и светом, но всё равно смотрел, смотрел… И вдруг понял, что нарисованное небо над головой — это та самая фальшивка, которой обернулось обещанное Мелькором счастье. Пока жизнь текла стабильно, пусть даже и полная несправедливости, реальность не казалась чудовищной. А теперь… Всё, что осталось лишённым будущего и свободы эльфам — лишь некачественное железо, мел и уголь. И безмолвие. — Нет! — встал со свёрнутого плаща кузнец. — Хватит молчать! Помните, братья, как мы с нашим вождём не пошли в Валинор? Рассказывали ли вы новым поколениям, как наш вождь говорил, что нет ничего важнее свободы? Помните? — Умирая, он отрёкся от своих слов, — напомнил друг Рукозада. — Мы не слышали этого! — заспорил кузнец, и молодые эльфы, лишённые способности к деторождению, испуганно отшатнулись, прижимаясь друг к другу. — Так сказала нам его жена! Когда вождь умер от ран, нанесённых волком, женщина вышла к нам и передала его последние слова о том, что жизнь важнее свободы, что отречение от Валар было ошибкой, что мы должны спастись и найти путь в Валинор. Мы поверили. И теперь мы здесь. Под нарисованными звёздами! Молодые эльфы делали вид, что не слышат. — Неужели всем поиметь в дыру, что нас поимели?! — сам не заметив, перешёл на орочий сленг Авар, но увидев ужас даже в глазах друга, смутился. — Мелькор обманул нас, — пояснил мастер. — Жестоко и несправедливо. Вспомните, братья, что такое свобода, а вы, дети северной земли, представьте! Она прекрасна! Сидящие вместе молодые подмастерья опустили головы, некоторые заплакали, и кузнец понял свою ошибку: о какой свободе может идти речь для искалеченных душой и телом эльфов? Зачем она им? Они ведь рождены в рабстве. Снова воцарилась тишина. Работники затопленных подземелий не смотрели друг на друга, в основном сидели, опустив глаза, время от времени поднимая на миг взгляд к нарисованному звёздному небу. — Лёд весенних небес, — вдруг тихо запел один из Авари, родившихся в лесах на юге, ушедший в земли Мелькора, устав бороться с нападениями орков и их зверья, — тонет в чёрной воде, Тает сном в моих руках. Стонет сумрачный лес — Шлёт прощанье звезде, Той, что меркнет в облаках. Я семь долгих ночей Шёл за ней по следам, По воде лесных зеркал… Не дурманных свечей Верил я чудесам — Верил ей, её искал! И внимая огонь Этой девы-звезды, Я лелеял дивный дар. Под упрямой ногой Пели тонкие льды, Но держали мой удар! Билось сердце в груди, Согревало в снегах, И пылал костёр ночной. Но рассвет позади — Там, на тех берегах — Я увидел за спиной! Аи моя Звезда! Мой светоч ночной, Будь со мной. Веди меня сквозь тьму, Я свет твой печальный приму, Вопреки всему! Тлеет утренний свет, И с холодных небес Льётся вниз моя тоска. Я ловлю её след, Но и след уж исчез, Как весенняя гроза, И погибла во тьме Та святая любовь, И затих мой дивный дар. Позабудь обо мне И пылай вновь и вновь Для других, моя Звезда! Аи моя Звезда! Творенье огня, Ты вела меня Сквозь царство льда, Но сердцем была холодна, Как сияние сна. А я пылал во тьме — Я сам стал ночною звездой, Но ты оставалась немой, Небесная смерть! Оставь меня… Помолчав немного среди тишины, певец встал. — Спой ещё! Пожалуйста! — попросил юный подмастерье, но эльф отрицательно покачал головой: — Нет, нам нужно что-то есть. Пойду посмотрю, что здесь можно добыть. *** На улице было непривычно холодно, сыро, грязно. Эльф инстинктивно закутался в слишком лёгкий шарф, ничуть не согревающий. Очень не вовремя вспомнилось, как пугающе давно, словно и не в реальности, гулял с невестой в цветущем фиолетовом лесу, как любовался красотой девы и окружающей благоухающей природы. «Лес был опасным», — напомнил себе Авар. — Эй, тыкалка смазливая! — окрикнул вдруг эльфа орк с черепом зубра на голове. — Потерялась? Давай, помогу дорогу найти. Ты чья? Обернувшись, бывший житель подземелья увидел знакомых по кузнице: во время Битвы за Железные горы, когда из-за моря вторглись захватчики, эти трое орков были слишком юны, чтобы идти в бой, поэтому были отправлены ковать оружие для спешно собираемой армии. Эльф помнил, как учил их держать молоты… И вот благодарность — оскорбления и унижение. Зато жив и не калека, да. Должен сказать спасибо. — Это ты! — обрадовался орк с черепом зубра. — Ждёшь, когда новое жильё дадут? Не боись, скоро хозяева перережут жителей вон той норы, там как раз есть место для горна. Не до конца решив, как реагировать, чувствуя отвращение и ужас от собственной ничтожности, эльф не мог ничего сказать. Вдруг орки изменились в лицах, выпрямились по струнке. Авар обернулся назад и увидел идущего к ним Огненного Майя. Не одного из семи, всего лишь их воина, но страх всё равно на миг парализовал. — Пламя недр даёт вам оружие и доспехи, — громыхнул звучащий железом голос, — погаснет — и вы потеряете военную мощь. А нужны ли слабаки Владыке? — Ты кого слабаком назвал?! — взъярился орк с черепом зубра. — Иди сюда, вулкан иметый! Иди! Я твой бич тебе на член намотаю и дёрну, понял?! Двое приятелей попытались утихомирить собрата, Майя замахнулся хлыстом, но неожиданно направил удар совсем в другую сторону. Не поняв, как оказался на земле, эльф хотел встать, но вдруг стало невыносимо больно. Пытаясь освободиться от обжигающих пут, притянувших руки к торсу, быстро теряя силы и способность ясно мыслить, Авар закричал, видя сквозь пелену перед глазами, как от тела начал подниматься дым — загорелась одежда и плоть. — Эльфы, — указывая огненным мечом на бьющегося в агонии несчастного, быстро заговорил Майя, стараясь успеть сказать всё необходимое, пока кровожадный восторг окончательно не лишил орков способности мыслить, — друзья Владыки Воды. И они специально молили его, чтобы он затопил наши земли, лишив огня. Поэтому их всех надо сжечь! Не верите? Прижгите шкурку эльфа калёным железом, и на месте ожога выступит вода. Красиво горит, правда, храбрые воины? С последним высказыванием невозможно было не согласиться.