Свет проклятых звёзд

— Я не хочу уезжать, Лутиэн! — тяжело дыша, сжал возлюбленную в объятиях Даэрон, наслаждаясь прикосновениями её бархатистой кожи. — Знаю, это мой шанс вернуть авторитет при дворе, но мне ничего этого не нужно! Я хочу только любить тебя, мне больше ничего не надо! Прошу, скажи, что не бросишь меня снова! Губы принцессы заставили менестреля замолчать, язык нежно тронул, скользнул по зубам. Её тело прижалось плотнее, руки сползли по бёдрам, возбуждая, лишая способности мыслить. Теряя ощущение реальности, не понимая, жив или уже мёртв, Даэрон, утопая в чарах наслаждения, чётко осознавал лишь одно: Лутиэн не нужен слабак, она хочет, чтобы менестрель отправился на торжество, устраиваемое нолдораном, увидел что-то новое, и потом рассказал своей возлюбленной. Это станет ещё одним поводом побыть вместе мучительно короткое мгновение, без которого, однако, жить невозможно. *** Все взгляды были устремлены на невесту. Сверкая волшебным золотом волос, бриллиантами и жемчугом среди бескрайних шёлковых волн платья, Артанис была молчаливая и задумчивая, изображая загадочность. — Ты настолько сильно не хочешь за меня замуж, Алатариэль, что не в состоянии улыбнуться? — почти равнодушно поинтересовался Келеборн, сжав ладонь будущей супруги. — Я сейчас отдал бы всё, чтобы это было не так. Артанис улыбнулась. Смотря на гостей, заполнивших зал, напоминающий драгоценную друзу со множеством разноцветных кристаллов, эльфийка думала о том, что очень хотела бы поехать на устраиваемый дядей праздник, но не должна делать этого, ведь она теперь тэлерийская принцесса, шпионить в пользу Эльвэ не собирается, к тому же вот-вот станет женой… «Нолдорское прошлое отныне не имеет смысла для меня, — убеждала себя дочь Арафинвэ и Эарвен. — Род Финвэ для меня чужой». Убеждала, но понимала — этого никогда не будет. — Знаешь, Келеборн, — на этот раз искренне, хоть и печально, улыбнулась Артанис, — перед боем в Альквалондэ я впервые в жизни говорила с Вольвионом наедине, стоя совсем рядом на балконе дворца. С одной стороны, дядя был мне неприятен своим нежеланием бороться против врага, вечными недоговорками, неискренностью… Но с другой… Я смотрела на него и думала: мы оба из королевских родов, оба одиночки по жизни, он — сияющее серебро, я — волшебное золото, словно Древа Телперион и Лаурелин. Я подумала, что, объединившись тогда, мы смогли бы предотвратить кровопролитие. Но Вольвион запер меня, а сам сбежал. — И пролилась кровь, — опустил глаза самозванец. — И бесчестье пало на правых и виноватых. — Не было правых, — жёстко сказала Артанис. — Но Валар выбрали виновных, и толпы обрадовались. Я возненавидела Валинор, Келеборн. И отца стала презирать. Мелиан чувствует это, часто говорит мне, что я пожалею о прошлом, что буду каяться, но… Я пока не могу в это поверить. Я не хочу назад, не хочу видеть отца. — Свечение поддельного Телпериона тебе совсем не нравится? — улыбнулся Келеборн, уходя от неприятной темы. — Может быть, мои ветви не столь красиво сияют, зато крепче и надёжнее? — Ты же предатель и лжец, — с азартным огоньком в глазах рассмеялась эльфийка. — Конечно, надёжнее. Тебе нужны гарантии сохранения тайны, поэтому придётся постараться быть мной любимым. — С превеликой радостью! В зале заиграла музыка, и владычица Мелиан, сверкая платьем, дала знак жениху и невесте подойти для произнесения брачной клятвы. *** — Пока Даэрон занят сочинением музыки, — со скрытой насмешкой произнёс Тингол, делая вид, будто не наблюдает за гостями свадьбы, — тебе, мой советник, надо разобраться, почему нолдоран Финголфин столь настойчиво зовёт на торжество моего племянника Финрода. Я более чем уверен, для соблюдения традиции коронации верховного нолдорана, о которой почему-то ни слова не сказано в переданных нам летописях Дома Феанора и лорда Тургона, совсем не обязательно присутствие тэлерийских принцев. — Это нечестная игра, я с самого начала говорил, — обрадовался Саэрос. — И песни, которые будет петь Даэрон или другой менестрель, который отправится к Финголфину, должны дать понять, что мы не простачки, и всё понимаем. Нимродель написала балладу о чести, полагаю, она достойна исполнения на королевском празднике. — К Финголфину поедет Даэрон, — отрезал Тингол, — ты же не хочешь, чтобы твоя племянница вернулась в Дориат с мужем-Нолдо и будущим Нолдо во чреве? Советник с ужасом откашлялся. — Да, владыка, я полностью согласен, пусть едет Даэрон. — Нолдоран Финголфин, верховный или из низов, — высокомерно улыбнулся король, — не заслуживает моего особого почтения. Отправлю к нему своего летописца и военачальника Маблунга для охраны в пути. Что касается тебя, советник, выясни у Финрода, что хочет от него сын Финвэ. Саэрос был не в восторге от перспективы общения с племянником короля, однако учтиво поклонился и отправился на поиски крайне неприятного в общении валинорского эльфа, не соизволившего прийти на свадьбу к собственной сестре. *** — Я не поеду на Праздник Объединения, — заявил Финдарато, лишь заметив идущего в его сторону советника. — И ничего не знаю о будущем торжестве. Более того, если бы и знал, ничего говорить бы не стал. Саэрос, переведя взгляд с эльфа на портрет Лутиэн, около которого сын Арафинвэ распивал вино с Амдиром и Белегом, мечтательно улыбнулся. — Господин Финрод, — вежливее некуда произнёс советник, — я бы не стал мешать тебе праздновать свадьбу сестры, однако… — Король приказал, — перебил Финдарато, отдав бокал лучнику и медленно направившись к Саэросу. — Эльвэ приказал тебе шпионить за мной, потому что ты — самый преданный слуга своего господина. Ты вызнал всё, что смог, у моего брата. Теперь моя очередь быть допрошенным? В воздухе зазвенела магия, и Белег поморщился, чувствуя, как чары, пусть и направленные не на него, начинают струиться сквозь плоть. — Мой слуга, хвалю тебя, — тихо запел сын Арафинвэ, подражая интонации Тингола, проникая колдовской мелодией в сердце опешившего Саэроса. — Ты сделал в точности так, как я просил. А теперь давай Финрода сюда — Он так беспомощен, мне он уже мил. — Засмеявшись, почувствовав страх в душе Синда, Инголдо сменил интонацию, изобразив самого советника: — Нет, постой! Не так всё просто! Теперь ты выслушай меня! Не хочу быть слугой, низких почестей уродством, Свободу мне дай, и Финрод будет у тебя. Наслаждаясь произведённым эффектом, озвучив то, о чём Саэрос боялся даже помыслить, Финдарато нанёс магический удар, заставив советника покачнуться, потерять связь с реальностью. Перед глазами дориатского эльфа вырос лес. Зелёный, хвойный, мрачный. Это не Королевство под Завесой. Сердце сковал панический ужас, и то был страх смерти. Очень дрянной смерти… — Если мир скудных эмоций Меня поедает без отвращения, — запел страшно изменившийся голос Финдарато, — разум того, чья суть — дитя Солнца, Погубит нас за год и мгновения. Рядом был кто-то, от кого исходила угроза, кто-то красивый, страшный и безумный. Саэрос увидел чёрные волосы. Нолдо?! Нет. Кто это? Что за существо? Лес. И воплощение проклятия самого Моргота! Страх. Смерть. — Необходимость выживать — Это свойство каждого, И ты перестанешь существовать Без умения, в этом мире столь важного. Беги! Тебе от меня всё равно не скрыться! Беги! Разве ты не знал, я играю с тобой! Время пришло судьбе твоей сбыться, И я иду за твоей душой. Твоё дыхание, словно бритва, Режет страницы твоей же молитвы. Я знаю об этом, ты слышишь меня. Пусть страх первобытный направляет тебя! Беги! Тебе от меня всё равно не скрыться! Беги! Кончились игры, догорает огонь. Время пришло судьбе твоей сбыться, Стрела свистит за твоей спиной. — Оставь его, приятель! — голос Амдира разорвал сети чар, и Саэрос, схватившись за голову, бросился прочь. — Он тебе отомстит, Ном, — сказал воин. Но Финдарато лишь отмахнулся. Отомстит? И как, интересно?