Свет проклятых звёзд

Небо и глаза, которые в него смотрели, были одинаково серые и непривычно тусклые. Запах гари ощущался слабее — сменился ветер, и птицы, собиравшиеся в стаи, закричали громче. — Королева Оэруиль прекрасна! — совершенно искренне восхищался сменивший брата в карауле Нолдо, глянув в сторону оссириандской границы. — Она — лучшее, что породила ваша земля, и в итоге досталась нам! Линдиро оторвался от молчаливого созерцания облаков, перевёл взгляд на костёр по ту сторону пограничной стены. Сулион ловко перепрыгивал с зубца на зубец, соревнуясь в ловкости с одним из воинов владыки Таргелиона. Синдар открыто наблюдали за соседями с другого берега реки, демонстрируя высокомерное презрение к ребячеству и играм. — Не им нас осуждать, — процедил сквозь зубы воин в чёрно-красном доспехе, прибывший с посланием с севера. — Если бы не пустоголовый баран Каленовэ, и Таргелион, и Оссирианд сейчас бы вместе помогли очистить Поющую Долину от захватчиков. И вы бы тут не сидели, а со своим лордом стояли у самого Ангамандо! Однако, у меня есть новости, которые порадуют даже тебя, сын Асталиона. Если наши расчёты верны, а они верны, можешь не сомневаться, окончательная победа над Морготом скоро будет одержана. Сулион, широко раскрыв глаза, остановился, балансируя на мыске на острие деревянного зубца. — Нолдор, — с гордостью заявил воин, — это не Синдар и Авари, не эльфы сумерек. Мы не станем прятаться по лесам и пещерам. Мы уже перехватили инициативу в войне, и… *** — …сомкнём кольцо осады вокруг владений Моргота! — высоко вскинув меч на фоне гор и собственных знамён, кричал Маэдрос, привставая в стременах. — Мы не уйдём с Ард-Гален! Запертый в неплодородных холодных землях враг вынужден будет сдаться, когда от голода вымрет его армия! — Валар нас пугали предательством, — рассмеялся Телперавион. — Но предадут не нас, а одного из них! Когда закончится еда, народ восстанет против своего владыки, который уже ничем не сможет их запугать! — Морготу придётся просить нас о пощаде! — выкрикнул лорд Химринга, и воины с радостью и восторгом воздели клинки в небо. Проехав сквозь расступающееся войско, Айканаро, сняв шлем, поклонился в седле старшему сыну Феанаро Куруфинвэ: — Я и мои верные уничтожили всех орков, попавшихся по пути из наших земель сюда. Тол-Сирион освобождён, граница Химлада очищена. Маэдрос кивнул. Юный Хеправион с восхищением смотрел на лорда Химринга, изредка с гордостью поглядывая на отца. — Мы застроим Ард-Гален, — испепеляя глазами равнину, снова заговорил Феаноринг. — Здесь повсюду будут сооружения, способные выстоять даже при атаке Валараукар! Однако, раз огненные монстры до сих пор не напали на нас, можно считать, что Моргот потерял власть над ними. Торжествующий смех прокатился над войском раскатом грома. — Каждое государство эльфов выставит на границу армию, и если орки прорвутся сквозь нашу оборону, — громче и громче произносил сын Феанаро, — их встретят мечи союзников! Хеправион радостно закричал, подняв алое знамя как можно выше. — Скоро здесь будут освободители Поющей Долины, — сказал Телперавион с гордостью. — И не только они, — рассмеялся Маэдрос. — Мы всех встретим так, как они заслуживают. *** Вокруг мелькали размытые тени, все здания казались одинаковыми, тьма и дым слепили. Куда ведёт эта улица? Не в западню ли? — Очнись! Очнись, Эль! Кто-то тряс за плечи, знахарка чувствовала, всё слышала, но проснуться не могла. Или так только казалось? Похоже, гарь и снадобья подействовали слишком сильно. — Очнись! Мы спасены! Посмотри! Эль не поняла, на самом деле открыла глаза или нет, однако среди мечущихся теней появились зелёные пятна. — За Дортонион! — закричал кто-то из мрака. — Смерть врагам! — Не надейся, ряженая девка! — захохотал на отдалённо похожем на Квэнья языке резкий голос. — Я тебя раздену и поимею! Эль приняла слова орочьего командира на свой счёт и расплакалась. Сулкар снова потряс знахарку за плечи: — Опомнись! Посмотри! Пришло войско лорда Айканаро! Сейчас будет битва! Мы должны помочь раненым! Слова подействовали. Эльфийка твёрдо встала на ноги и вытерла продолжающие литься слёзы. — Забыла, кто ты?! — Нет, — прошептала знахарка, — нет, я помню. Помню, правда. *** — Я порву твоё платье в цветочек! — издевался орк над дортонионским командиром, красуясь перед своими ржущими товарищами. Надетый, словно накидка, через дыру в центре звезды алый флаг, снятый с башни на вратах Поющей Долины, потемнел от грязи, происхождение которой эльфы предпочли не угадывать. — А потом порву твой зад! Воспитанный в Валиноре, в семье, близко дружившей с королём Ингвэ, военачальник побагровел от негодования и потерял дар речи. Да, он уже сражался против «насмешки над Замыслом», но ещё ни разу не выпадало счастье вступить с морготовым отродьем в разговор. — Что, блондинка? Я слишком горяч для тебя? — загоготал орк, поправляя флаг, чтобы нитки, торчащие из дыры, не лезли в рот. — Хренгоряне всем кажутся горячими. Но блондиночка привыкнет раздвигать ножки! Эльф выхватил меч. — Тогда двойной стыд тебе, слизняк с хреновой горы, — смог-таки выдавить слова дортонионский воин, — тебя проткнёт блондинка, так и не раздвинув ножки! В бой! За Белерианд! Очистим нашу родину от скверны! Командир в трофейном плаще сразу же отступил, пропуская вперёд своих бойцов, подбадривая их криками и угрозами поиметь трусов во все дыры, а после — их родителей, жён, братьев, детей и всех потомков до хрен-какого колена. «Эру! — взмолился про себя эльфийский военачальник, глядя на несущуюся на него пьяную толпу с выпученными глазами, в грязной рванине, размахивающую ржавым недоразумением. — Почему мы должны быть врагами выгребной ямы?!» Войско Дортониона быстро рассредоточилось, занимая ближайшие постройки, чтобы сбросить на орков град стрел. В первую очередь стреляли в волколаков, поскольку именно звери представляли наибольшую опасность, будучи смелее и разумнее бойцов Моргота. И уж точно трезвее. Не ожидав слаженной хорошо организованной атаки многочисленной армии, орки бросились бежать, прикрываясь менее проворными соратниками. Улица покрылась новым слоем утыканных стрелами мёртвых тел. *** Руки не слушались. Пытаясь хоть немного отмыть закопчённый разбитый стол, в развороченной кухне, чтобы разложить на нём бинты и расставить пузырьки, Эль вздрагивала от каждого резкого звука, долетавшего с улицы. — Когда окончится война, — шептала знахарка, пытаясь справиться со страхом и вернуть ощущение реальности, — единой верой в милосердье, Любовь останется одна Для всех надеждою последней. Грохот оглушил, словно совсем рядом обрушилась каменная стена. Несколько голосов закричали, завизжали, взвыли. Донеслось удаляющееся ржание лошади. — Ведь год от года без любви Живя во лживом чуждом свете, Мы стали Валар не враги… Дверь слетела с петель, рухнула на пол. Эль содрогнулась, в ужасе прижалась к стене, не чувствуя тело, будто парализованная. Ворвавшийся в дом орк, одетый в знамя Поющей Долины, воняющий экскрементами, не заметил, что в помещении кто-то есть, поднял с пола дверь и, трясясь от страха, начал прилаживать её на место. «А просто брошенные дети…» — мысленно закончила фразу Эль, понимая, что враг прибежал спасаться, а не убивать. Однако ей выбора не осталось. Нащупав непослушной рукой нож, эльфийка бросилась на воина Моргота, занятого починкой петель, и ударила его между лопаток. Оружие застряло в грязном луче восьмиконечной звезды, кровь залила рисунок на полотне, пол и ладони травницы. *** Внеся раненого эльфа в приспособленный для госпиталя дом, в котором почему-то не оказалось двери, Сулкар увидел приободрившуюся, готовую к работе Эль, занятую снадобьями, за идеально чистым, хоть и немного поломанным столом. Посмотрев пустыми глазами на собрата, широко улыбнувшись, знахарка указала на заготовленные лежанки. Уложив раненого и заметив, как странно двигается Эль, склоняясь над нуждающимся в помощи воином, Сулкар увидел, что из шкафа у стены вытекает чёрная жидкость. Вопросительно взглянув на подругу, получив в ответ лишь глупый смешок, эльф открыл дверцу. Завернутый в грязное окровавленное знамя труп рухнул на пол, Эль зашлась истерическим хохотом, уткнувшись в бинты. Наверное, прятать орка в шкафу весело, видимо, это была шутка. Но Сулкар не засмеялся.