Свет проклятых звёзд

В руках ещё не возмужавшего мальчишки, извиваясь проворной змеёй, засвистела плеть. Улыбаясь, скаля редкие крупные зубы, зеленоглазый и непривычно белокожий орк снисходительно посмотрел на горбящуюся из-за болей в пояснице мать: человеческая женщина была молодой, но уже не могла делать больше половины необходимой работы, однако, чем слабее становилась, тем больше пыталась командовать дома, гадя исподтишка. — Я знаю, это ты постель дерьмом заляпала! — угрожающе выпучил узкие глаза юный полуорк. «Эта женщина хочет, чтобы её старший сын убил жену, которая пытается командовать в доме, так как, в отличие от этой несчастной, здорова, — думал, наблюдая за не-едой Морготово Золотко, пытаясь вслушиваться в неразборчивое подобие разумной мысли. — А младший из детей раскрыл замысел. Скорее всего, он со временем и станет главой этого семейства». Прячась среди горы вещей вперемешку с мусором, в том числе и гниющим, валяющимся прямо в коридоре, ведущем на кухню, дракон, выросший в длину уже до размеров входной двери, оставался незаметным между одеждой, посудой, объедками, обломками и, кажется, мёртвыми младенцами. «Не-еда» вела себя странно. Морготово Золотко пытался понять, почему эти вертикально ходящие существа поступают так, а не иначе, и пока не находил объяснений. Живя в тёплой тихой пещере с мягкой большой и уютной сестрой, на которую можно забраться и с наслаждением устроиться на упругих боках, ящер не видел ничего привлекательного в постоянной ругани, драках, порче собственных вещей и сношении с теми, кто противен во всё остальное время. — Я тебя родила! — закричала в ответ на побои сына мать. Когда-то эта женщина была сильнее ребёнка, и помнила себя именно такой, однако время, болезни и тяжёлый труд сделали тело немощным, и сейчас терпевший унижения и избиения подросщий полуорк понял: настал его час отомстить. Дракон вспомнил, как совсем ещё недавно видел дома, где жили только «самки», а редкие детёныши-самцы были трусливые и жалкие, трясущиеся при виде матерей. Но теперь подрастали младшие сыновья, которые сначала вызывали умиление у деспотичных вдов, оставшихся без железного контроля мужей, на третьих, четвёртых и так далее младенцев просто не оставалось сил после убийственного воспитания старших. Не переносившие друг друга невестки, золовки, матери и дочери порой тайком убивали детей друг друга, поэтому доходящее до абсурдного желание уберечь милых малышей создавало из орчат и полулюдей чудовищ, ненавидевших тех, кто их опекал, заботливо избивая до полусмерти за попытку выйти из запертой комнаты в опасную кухню, после чего неизменно следовали объятия, поцелуи, слишком горячие для материнских. Лишённые «мужнего молота» женщины легко возбуждались от любых ласк и, не имея возможности выплеснуть страсть, жестоко отыгрывались на более слабой, но не миленькой родне. Запоминая без понимания поведение и мысли «не-еды», Золотко ждал, что будет дальше, рассчитывая в суматохе стащить из этого дома что-нибудь интересное или вкусное. Возможно, даже в подарок сестре. Неожиданно в мусорной куче прямо рядом с притаившимся драконом один из трупов оказался живым. Тощая грязная рука в запёкшейся крови вцепилась рептилии в хвост, и ящер от неожиданности выпрыгнул из укрытия. Увидев в своём доме чудовище, жители подняли крик и вой, юный полуорк толкнул мать в сторону дракона, вопя: — Жри её! Сожри её, тварь ползучая, под хвост поиметая! Её жри! Понял?! Её! Увернувшись от упавшей в кучу мусора изрыгающей проклятья не-еды, дракон, развеселившись от наблюдения за перепуганными существами, ринулся к окну, куда сиганул, спасаясь от кровожадного чудовища, малец с плетью. *** Мусорная куча, мутная вонючая лужа, размытая дорога, заросли низкого колючего кустарника, снова дорога, только на этот раз выложенная крупными булыжниками, кто-то спящий на траве или, может быть, мёртвый; разбросанный мусор, низкий забор, огород, несколько деревьев, покосившаяся изгородь, дорога, лужа… Полуорк-получеловек бежал со всех ног, то и дело нагибаясь, хватая камни и швыряя в преследовавшего дракона. Попадал он редко и не сильно, только удар в глаз острым краем булыжника заставил Золотко бросить игру. Остановившись, чтобы потереть лапой ушибленное место, ящер осмотрелся. Двуногое существо, вопящее и скулящее от радости, что кровожадный монстр отстал, побежало в сторону небольшого озера, на берегах которого обычно паслись стада, и догонять его уже не хотелось. Зато в нескольких шагах левее канавы с отходами находился интересный дом, в котором что-то готовили. Что-то… Незнакомое на запах. Вероятно, вкусное. — Он у нас дурачком уродился, — монотонно приговаривал женский голос, — пусть мозги эльфа покушает. — Тратить на него мозги?! — заорал кто-то. — Руки убери! Тебе тоже достанется! — рявкнул третий голос. — Мне на какой дрочёный тычок они сдались? Над входом в дом, немного более чистый и аккуратный, чем соседние, висел череп, напоминающий человеческий, с идеально ровными и белыми зубами. Притаившись под крыльцом среди обломков костей, распугав крыс, дракон прислушался к мыслям тех, кто бурно ссорился за массивной дверью, украшенной металлической изогнутой пластиной с изрубленной восьмиконечной звездой. Даже пыльная и в подтёках, вещь была удивительно красивой, под слоем грязи виднелся благородный блеск золота. В доме, помимо споривших, находился кто-то молчавший. Хозяин? Возможно, однако сам орк настолько привык чувствовать себя ничтожным рабом, чьей жизнью могут распоряжаться, как угодно, тратя её на бессмысленные прихоти, что не осознавал своё главенство даже здесь, в собственном доме. Орк помнил, как более удачливый брат выгнал его на улицу, когда отца — прославленного командира Сильмариллового полка, убили в пьяной драке. Помнил он и слухи о том, как брат потерял семейную ценность — добытый в славном бою меч поверженного эльфийского короля. Короля, который сам стал повешенным на крепостной стене трофеем, тоже в итоге утраченным. Морготово Золотко заинтересовался. Заставляя молчаливого орка думать и вспоминать, преодолевая сопротивление ленивого и затуманенного разума, дракон хотел узнать как можно больше интересного, например, как злоба управляет сильными, но трусливыми. Молчавший орк знал, что тогда, много лет назад мог бы убить и брата, и всех его жён и наложниц, и детей, сам встать во главе дома Молотов, однако испугался и убежал. Зато живой! И смог спрятаться от новой войны. — Не сношай мою репу! — снова заорал голос, и ящер подполз ближе к двери. — Знаешь, что мне надо! Молчаливый орк боялся. Страх говорил ему, что все находившиеся рядом опасны, особенно этот кричавший. Если ему не дать, что он хочет, быть беде. И страх породил разрастающуюся с невероятной скоростью ложь. Морготово Золотко безошибочно распознал воспрянувшее над остальными чувствами желание врать больше и красивее, чтобы сбить с толку агрессора, и молчаливый орк вкрадчиво заговорил. Дракон не понимал, почему никто из собравшихся в доме не чувствовал лжи, ведь существо, испуганно врущее, даже пахнет иначе, чем раньше, а уж как меняется интонация! Однако, слушая торопливую речь, которая становилась всё громче, Золотко начал понимать, почему хозяину дома верили: обманщик говорил, что если ешь эльфийские яйца и тыкалку, никогда не потеряешь способность сношать всё, в чём есть дыры, а это почему-то было крайне важно для собравшихся, даже для самок. Только вот незадача: добыть этот чудодейственный орган очень сложно, ведь эльфов в Чёрной Стране истребили. Орк утверждал, что сохранил в подвале трупы с тех незапамятных времён, когда в каждой семье были рабы из этого удивительного народа, поэтому у него ещё осталось немного мозгов для детей-дурачков и необходимые органы для стареющих мужчин. А когда Владыка захватит южные земли… Дракон задумался: а вдруг правда хищнику передаются от жертвы её качества, и если постоянно есть трусливых существ, сам станешь трусом? Так во-от почему жители Чёрной Страны не для еды!