Свет проклятых звёзд

Холодный ветер со снегом нещадно бил в лица, однако, несмотря на непогоду, работа продолжалась: рвы углублялись и растягивались, стены медленно поднимались из земли, словно звучавший из уст Нолдор, Синдар и Кхазад боевой марш был частью Песни Творения, создающей военные укрепления: — Враг, трепещи! Подними свой меч и щит! Мы воины! Воины Эндорэ! Лишь встав плечом к плечу, Зло придать мечу! Мы воины! Воины Эндорэ! Проглядывавшая из-под снега зелёная трава казалась неуместной здесь, но, вспоминая название равнины, Варнондо соглашался с тем, что именно так и должно быть. Уже привычно приготовившись к худшему, Нолдо запретил своим бойцам конфликтовать с кем-либо в осадном лагере, однако, как ни странно, никто из верных Маэдроса не провоцировал стычки. Да, порой хитлумских эльфов откровенно игнорировали, слушая приказы исключительно ставленника Феаноринга — Телперавиона, но ни одного обидного или язвительного слова не было произнесено ни в адрес верховного нолдорана, ни его посланников. Молча или с равнодушным поклоном приветствуя верных Нолофинвэ, Нолдор и Синдар не подпускали тех ни к работе, ни к тренировкам, ни к документам, поэтому прибывшие на Ард-Гален эльфы из Хитлума оказались абсолютно не при делах и предоставлены сами себе, словно их поместили в стеклянный сосуд, изолировав от кипящей вокруг жизни. Наугрим, что удивительно, были вежливее, порой даже первыми начинали беседы о возможности в будущем договориться о совместных горных разработках, и Варнондо для себя решил: дело в том, что гномы уважают избранного Маэдросом короля. Пожалуй, не самая удачная формулировка для письма в Хитлум. Хладнокровно оценивая ситуацию, военачальник верховного нолдорана безучастно смотрел вокруг и делал выводы. Не для короля — для себя. Боевая Песнь Творения сменилась музыкой мщения, которую принесли из маглоровой Дыры недавно вернувшиеся гонцы. «Холод в глазах пустых, И за тобой горят мосты. Рушится небо вниз Под алый блеск зарниц. Вперёд! Ты повёл полки Взмахом руки За горизонт. Вперёд! Сердце гложет страсть. Слава и власть — Вот твой закон! Светлый город покорён, Стал кормушкой для ворон. Ты сегодня победитель, Твой сияет трон! Но в урочный час Ты падёшь среди теней, И разрушат эльдар Власть порочных королей! В огне Власть Валар — лживых королей!» Варнондо поднял глаза на склон Тангородрима: где-то там, на высоте, превосходящей любое рукотворное строение, теряясь в ледяном тумане, по-прежнему вбито в скалу кольцо из неведомого колдовского металла, который оказался сильнее рук, духа и оружия великого героя Астальдо. — В огне власть Валар — лживых королей! — выкрикнул рядом какой-то Синда, передавая собратьям стальные прутья, даже не думая о том, что верные верховного нолдорана могли и хотели присоединиться к работе. — Время летит вперёд, — продолжала звучать и творить песня мести, — и за спиной палач встаёт. Герб твой фальшивый смят, И ждут кинжал и яд. Смотри! Пламя скалит пасть. Слава и власть — Лишь звук пустой. Смотри! Плавится закат, И бьёт набат За упокой. — Здесь сплошной камень! — крикнул Нолдо, выбираясь изо рва. — Придётся повозиться. Боюсь, не успеем расширить до возвращения лорда Маэдроса! Мы тут втроём и за дюжину дней не управимся! Кто может подсобить? Слова заставили встрепенуться всех, кто их услышал. Вокруг просившего помощи эльфа мгновенно собралась готовая взяться за работу толпа. «Война, на которую я шёл из Валинора, — подумал Варнондо, — изменилась. Это больше не торжество идеи и цели. Это культ личности. Феанаро вёл эльфов за свободой, за светом и справедливостью. Маэдрос ведёт за собой». Снова посмотрев на исчезающий во мраке склон, военачальник подумал, что восхищение и граничащее с поклонением почитание старший Феаноринг, безусловно, заслужил, и, представляя себя, оказавшимся в плену Моргота, Варнондо мысленно содрогался и не был уверен, что не сломался бы и не согласился на рабство или что угодно другое, лишь бы прекратить мучения, однако это не отменяло настороженности по отношению к тому, на кого обрушилось абсолютное и безусловное доверие сразу нескольких народов. Это ведь такой соблазн! А Маэдрос далеко не эталон благородства. В отличие от хитлумских площадей, где «Айя Астальдо» неизменно звучало по поводу и без него, здесь, в осадном лагере на равнине Ард-Гален не кричали славу химрингскому лорду, однако при любом упоминании его приказов или событий, связанных с ним, в глазах и эльфов, и прибывших помогать со стройкой гномов загорался огонь… — Фанатизма? — спросил сам себя Варнондо, вспоминая, что именно так аманэльдар смотрели на Валар, когда верили в их всесилие и неисчерпаемую благодетель. Взгляды собравшихся здесь сильно отличались от тех, что устремляли на Маэдроса его друзья и верные, когда старший Феаноринг ещё носил иные имена. Но теперь почти все те Нолдор мертвы, и нет больше искреннего единодушия и братской радости быть полезными тому, кого уважаешь. На смену дружбе пришло поклонение. К счастью, не все аманэльдар пали в Битве-под-Звёздами и после, и Варнондо хорошо запомнил, как воины Айканаро, встретившись во время Славной Битвы с бойцами из Химринга, смотрели с привычным уважением на сына великого отца, видя в нём только старшего Феанариона, который, конечно, молодец, герой, Моргота не испугался, но куда ему до Феанаро Куруфинвэ! В аманэльдар Второго и Третьего Домов не было слепого восхищения, однако Варнондо понимал — если Маэдрос позовёт, за ним пойдут, не спросив, куда и зачем. Немногие Авари, вставшие под химрингские знамёна, вдохновлялись подвигом своего нового лорда, который наглядно продемонстрировал, что Морготу можно и нужно противостоять, что рабство — неверный путь, и необходимо бороться с врагом до победного конца. Однако не только это влекло Мориквэнди в осадный лагерь: воюя против Айну плечом к плечу с отрекшимися от власти и покровительства Валар, потомки отвергнувших поход в Аман эльфов получали подтверждение правоты выбора своих предков. «Айнур нам не друзья!» — смаковали греющие душу слова эльфы сумрака и целовали алые звёздные знамёна. Конечно, пугающий огонь фанатизма вспыхивал не во всех глазах, однако для верного военачальника верховного нолдорана было важнее всего то, что герой Астальдо — принц Финдекано Нолофинвион — точно так же, как и Мориквэнди, юные Нолдор и оссириандские Синдар, преданно и с готовностью выполнять приказы смотрел на старшего сына Феанаро Куруфинвэ. Да, те, кто шли за главой Первого Дома, приняли в свои сердца нового лидера. Неужели все они забыли пророчество Вала Намо? Неужели не помнят, что, следуя за Феанаро, попадёшь в бездну, пав от руки палача? Да, каждого сразит что-то своё, но итог всё равно один. Маэдрос идёт дорогой отца, значит, каждому прекрасно известно, куда ведёт этот путь. — Чёрный город покорён, — ворвалась в размышления песня, сложенная в Поющей Дыре, — кровь на полотнах знамён. Кто сегодня победитель? Пал твой чёрный трон! Да! В урочный час Враг лишился силы всей, И разбили эльдар Власть фальшивых королей! В огне Власть Валар — лживых королей! Варнондо пошёл в шатёр, одинокий среди толпы. Отодвинув полог и бросив последний взгляд на трёхглавую Невольничью гору, воин негромко продолжил песню: — Течёт песок Времён, И алый шёлк Знамён  Покроет пыль В Кругу теней. Тускнеет блеск корон, Но опустевший трон Снова ждёт порочных королей. Усмехнувшись, Нолдо скрылся от холодного ветра и музыки творения, звучавшей из уст эльфов и гномов, и с издёвкой поклонился сам себе: — Да ты менестрель, Варнондо из Тириона, не хуже самого Аклариквета!