Свет проклятых звёзд

Уворачиваясь от летящих со всех сторон камней, практически ничего не видя в клубах пыли и дыма, едва не сталкиваясь между собой, эльфы разъехались в стороны, пытаясь снова окружить врага. Думать о том, насколько бессмысленной оказалось уничтожение башни, сейчас было не время — давила необходимость срочно придумать новый план действий. Огонь, полыхавший на месте руин, озарил алым остовы защитных укреплений, ставших не только бесполезными перед лицом новой угрозы, но и создавшими дополнительную опасность для воинов. Как же так вышло?! В дыму не был виден рассвет, и лишь пение рогов, возвестившее приближение Финдекано, ознаменовало для воинов наступление нового дня. *** — Астальдо! — вдруг ворвался в тяжкий сон чей-то крик. — Астальдо! Рассвет! Мы продержались! Мы герои, братья! Мы продержались! С огромным трудом приподняв тяжёлые веки, ощущая невыносимую резь в глазах, Алмарил почувствовал жжение в горле, дышать стало тяжело, словно на грудь надавила скала. Попытавшись позвать на помощь, эльф закашлялся, давясь и задыхаясь, от рванувшей тело боли снова помутилось в глазах, накатила чернота. — Здесь кто-то есть! — крикнул вроде бы знакомый голос. Да, это один из верных Карньо. — Держись, парень! — сказал кто-то ещё. — Пей. Над головой что-то убрали, стало гораздо светлее, к губам приложили флягу. Алмарил снова закашлялся, сквозь слёзы увидел брызнувшую на бутыль кровь. С трудом сделав пару глотков, таргелионский принц почувствовал, как боль отступает, оставшись в основном в ребрах, правом плече и ногах, особенно, в левом бедре. Веки снова потяжелели, захотелось спать. *** — Если мы его здесь оставим, — сказал Нолдо из верных Карнифинвэ, — он точно умрёт. Его собрат покачал головой. Где-то совсем рядом снова слышались крики боя — Финдекано приказывал стрелять и метать копья, не жалея запасов. — Надо вытаскивать, — согласился Нолдо, кивнув на массивный обломок стены, придавивший ноги эльфа. Остальные камни были не крупными, их быстро отбросили. — Если бы я оказался на его месте, и мне бы не помогли собратья, я бы, умирая, их проклял. С неимоверным усилием сдвинув обломок, на месте которого осталось кровавое месиво, воины осторожно перетянули искалеченные конечности сдавленно закричавшего и снова давящегося кашлем Алмарила, и вдвоём понесли его вдоль относительно целой, поэтому, вероятно, безопасной стены. *** Карнифинвэ совершенно растерялся, не понимая, куда теперь бежать: в госпиталь, чтобы доставить раненого и убедиться, что он в надёжных руках, бросаться на выручку своим, оставив этого эльфа здесь или… что? К счастью для юного принца знахари сами подбежали к нему с носилками и забрали воина, который уже не выглядел живым, однако судить Карнифинвэ не спешил. В очередной раз посмотрев на полыхающее пламя, слыша звуки рогов, Нолдо беспомощно обернулся на лекарей, и один из них, покачав головой, протянул сыну Питьяфинвэ флягу с чем-то очень терпким. В другой ситуации принц ни за что бы не взял в рот такой отвар, но сейчас думать совсем не получалось, а разлившееся по телу тепло вздобрило, и как-то сразу стало ясно, что надо просто скакать обратно в бой. Может быть, это самый важный день в жизни? Может, единственный шанс доказать, что пришёл в мир не зря? В конце концов, на поле боя есть ещё раненые — их надо спасти! Озарение заставило сердце забиться чаще, Карнифинвэ взлетел в седло и понёсся в дым и пламя, под пение рогов и боевые кличи. «Победа не может достаться Морготу, — подумал принц, — потому что это несправедливо». И теперь сомнения растаяли окончательно. *** Когда из пасти вместо струи пламени вырвались лишь несколько язычков огня, дракон понял — всё-таки надо отдохнуть и набраться сил. Торчащие из шеи и лопатки стрелы задевали камни, становилось по-настоящему больно, а вытащить их не получалось. Снова спрятавшись во рву, ящер притих, рассчитывая, что его снова не заметят, однако небо стремительно светлело, а ветер разгонял дым, улучшая видимость, словно специально помогая эльфам. Звуки и запахи еды приближались, Золотко напрягся: придётся атаковать, бросаясь непосредственно на всадников, а это означает новые воткнутые в тело стрелы. Больно! Это нечестно и обидно! Осторожно двинувшись по дну рва, со злостью выворачивая колья, дракон решил попробовать нападать из засады, тут же снова прячась. Гадкие, мерзкие, но такие вкусные эльфы! *** Всматриваясь в дымящиеся разрушенные стены, Финдекано, держа наготове лук, ехал вперёд, сохраняя в поле зрения ближайших всадников. То и дело под копытами коня попадались обгорелые или полусъеденные трупы, под некоторыми разобранными завалами виднелась кровь, и желание уничтожить Моргота со всеми его тварями застилало глаза кровавой пеленой. Отчаянное ржание лошади позади заставило обернуться, и Финдекано увидел, как рухнувший на землю всадник пытается подняться, а его скакун изо всех сил вырывается из пасти золотого ящера, тянущего животное за перекушенную ногу. Швырнув в дракона притороченное к седлу копьё, сын верховного нолдорана поскакал на врага, выпуская стрелы, крича собратьям, чтобы тоже стреляли. Видя, как ящер, отпустив искалеченного коня, увернулся от копья и кинулся прятаться за стену, Финдекано перемахнул развалины, приземляясь прямо на спину твари. Лошадь едва не упала, когда дракон проскользнул под копытами, но, обернувшись, принц увидел на золотой шкуре кровавые полосы. Выстрелив снова, Астальдо громче закричал собратьям, и те постепенно сужали кольцо вокруг вражеского монстра. Ещё сохраняя способность уворачиваться от стрел, которые всё чаще впивались в уже имеющиеся на теле раны, Золотко ринулся прочь от Финдекано, однако быстро понял, что прятаться больше негде: эльфы сомкнули кольцо. Заметавшись на истыканной стрелами земле, Золотко видел мелькающих всадников, которые двигались по кругу, постепенно приближаясь, перепрыгивая руины и каменные завалы. Попытавшись выдохнуть огонь, но снова убедившись, что не получится, дракон сориентировался и рванул на север, собирая на себя стрелы. На пути встала преграда в виде всадника, ящер увернулся от летящего копья, впился в ногу лошади и, повалив её, отбросил в сторону со своей дороги. Смотря только на чёрные скалы и скрытые чарами бреши в них, не обращая внимания на звуки погони, Золотко, вздрагивая от болезненных ударов наконечников и ноющих ран, из последних сил спасался от погони, почти не замечая боли, когда ранами на животе задевал обугленные развалины. — Стреляйте! Стреляйте в него! — заорал на своих воинов Финдекано. — Его нельзя упустить! Его надо убить! Стреляйте! Нещадно стегая коней и посылая вслед слишком прыткому дракону град стрел, эльфы неслись по разрытой, дымящейся, заваленной обломками равнине, однако золотой ящер неумолимо удалялся, преодолевая напрямик препятствия, которые всадникам приходилось огибать, и в конце концов золотой ручеёк скрылся внутри чёрной скалы. Всадники остановились у подножья Тангородрима. — Продолжаем преследование? — спросил один из воинов, подъехав к своему командиру. — Нет, — тихо произнёс Астальдо и вдруг закричал: — Рассредоточиться! Уходим отсюда! Здесь могут напасть Валараукар! Возвращаемся в лагерь и ждём новых приказов! Ищите раненых! Нолдор подчинились. Разворачивая коня, Финдекано посмотрел наверх — туда, где в твердь скалы было вбито заколдованное кольцо, выругался и поспешил собрать военный совет, чтобы сообщить, как подвёл всех, кто на него надеялся, и убить вражескую тварь не смог. Отчаяние лишило сил, Астальдо готов был броситься на меч от понимания своего провала. Пусть военачальники решат, как и когда его казнить, изгнать, лишить права командовать армией, запереть в темнице для орков… Как же так получилось?! Почему?! Что было сделано неправильно?! Где просчёт?! Чувствуя, как по щекам побежали слёзы, Финдекано снова обернулся на чёрные тонущие в колдовском мраке вершины Тангородрима. — Будь ты проклят, Моргот! — прошептал герой Астальдо. — Будь проклят ты сам и всё, что ты делаешь!