Свет проклятых звёзд

Зеленоватые светильники и алые факелы, освещавшие пещеру, отражались в прозрачных внимательных глазах цвета морской воды. Гельмир смотрел на карту, переводил взгляд на покрытый сталактитами свод, снова возвращался к схемам и чертежам, и в голове эльфа вырисовывались картины будущего города. — Теперь понимаешь, о чём я? — беспокойно тараторил гном, тыча в бумагу пальцем. — Вот здесь нужен мост, а в этом месте — туннель. Тебе понятно, почему? Сияющие глаза эльфа снова пробежались по утопающим во мраке сводам. Сталагмиты, словно бдительные стражи, стояли повсюду, будто готовые в любой момент атаковать чужаков. Только некому было скомандовать наступление. — Вы считаете, что копать под дельтой реки — плохая идея? — посмотрел на собеседника Гельмир. — Не уверены в надёжности почвы? Или просто для красоты мост возвести решили? Гном переглянулся с собратьями, стоявшими чуть поодаль и рассмеялся: — Мы же для вас, эльфов, строим! Конечно, хотим красиво сделать. Но вот в этом месте мост укреплять сложно, а тут пустоты — туннель хорошо проляжет. Гельмир согласно кивнул. — Послушай, эльф, — похлопал его по спине строитель, — тебя в шутку что ли назвали Весёлым Сокровищем? За всё наше знакомство ты ни разу не улыбнулся! Нолдо посмотрел в глаза гнома и криво усмехнулся, не произнеся ни слова. Зачем кому-то знать о том, как весёлый смешливый мальчик увидел войну, стал её частью, как глаза впервые посмотрели в лицо смерти, а руки причинили её? Если эти наугрим могут шутить и веселиться, зная, что где-то неподалёку отряд эльфов проверяет, очищены ли коридоры и тайные ходы от последних Ноэгит Нибин, это лишь говорит об их особом видении мира и восприятии жизни, а не о том, что серьёзный эльф — какой-то неправильный. Сам не зная, зачем, тронув короткий меч, висевший на поясе, будто боясь, что оружие исчезнет в самый неподходящий момент, Гельмир прислушался к тишине подземелья. Город начинали строить, не дождавшись окончательной победы над злобными карликами, поэтому необходимо было оставаться настороже, что забавляло одних и пугало других, однако воины заверяли, будто опасаться уже нечего. Что ж, это было именно то, что каждый желал услышать. Сталагмиты-стражи безмолствовали и не двигались, покорные воле отсутствующего на посту командира. Без него — это всего лишь минералы, такие же неживые, как и те, кого они не смогли защитить. *** Они шли по трупам. Священный валинорский свет сливался воедино с пламенем, и пещерная тьма в ужасе бежала перед безжалостным натиском чуждого здесь сияния, швыряя под ноги могучих воинов Нолдор давно разлагающиеся и свежие, ещё тёплые, маленькие тела. Новый шаг вперёд заставил в ужасе отпрянуть: Элендил увидел то, что осталось от карлицы, и сомнений не возникло — убитую стрелой женщину жрал ящер, скорее всего, такой же, как тот, что напал на заблудившихся в подземельях Нолдор. Ужас ослепил и оглушил, эльф едва не выронил факел. «Я хочу домой! — вышибла дыхание мысль. — Домой! В окрестности Тириона! Будь ты проклят, Феанаро Куруфинвэ!» Пытаясь справиться с собой и не вспоминать, что, идя к свободе, оказался слугой наугрим, Элендил увидел, как воины выходят вперёд него, кто-то другой уже ведёт остальных, это понимание должно было встряхнуть, однако Нолдо не чувствовал под собой земли и собственных ног. — Будь ты проклят, Феанаро! — прошептал он, смотря на факел, вспоминая, как зажёг огонь среди павшей на Валинор тьмы, как раздаривал казавшееся благодатным пламя свободы и борьбы. И что теперь? — Теперь я здесь, — прохрипел эльф, — добиваю остатки какого-то несчастного народа, чтобы спрятаться от врага, с которым клялся воевать. На миг захотелось, чтобы вот этот, только переставший дышать ниббинг с торчащей из глаза эльфийской стрелой, лежавший неподалёку от недоеденной женщины, оказался жив и способен нанести роковой удар по врагу, но именно это отчаянное желание заставило прийти в себя и встряхнуться. — Здесь трупы! — пренебрежительно произнёс Элендил ближайшим соратникам. — Грузите! Телега, одна из многих, ещё не переполнившаяся маленькими уродливыми телами, подкатила вплотную, убитого ниббинга закинули поверх истлевших мертвецов, найденных в коридорах и тайных залах. Стрелу выдернули из глаза и, смыв кровь, убрали в колчан, чтобы снова пустить в дело, если бывшие хозяева нарогских пещер ещё не осознали, кому теперь принадлежит их дом. Валинорский свет и пламя факелов продвигались вглубь подземелий, очищая их от гнили, рассеивая тьму. И беспощадное неумолимое наступление остановить было невозможно. *** На стремительно темнеющем небе россыпью загорались мелкие и крупные звёзды, вырисовывались очертания созвездий, серебром засиял ночной цветок. Нарог сверкал отражением светил, лёгкие волны, журча, накатывались на мягкий прибрежный песок, ласково омывая камни, оставляя на них блестящие пузырьки. Ночная тьма искрилась серебром всё ярче, к берегу одна за другой причаливали изящные белоснежные лодки. Эльфы, взрослые, юные и совсем ещё крохи, ступали на песок, сияющий золотой и серый блеск волос заполнял пустынные подходы к заросшим зеленью скалам. Со стороны леса подходили черноволосые Нолдор в ало-звёздных плащах и сверкающих сталью и золотом доспехах. Ночной светоч Итиль ярко воссиял в чёрном небе, и в скрытой тенью скалы пещере заиграли дивными волшебными переливами узорчатые врата. Вспыхнул факел. Король Финдарато, держа огонь высоко над головой, окружённый верными эльфами и друзьями-наугрим, поднял ладонь. Под изумлённый вздох толпы врата начали раскрываться, чернота подземелья озарилась алым, заиграла торжественная музыка, верные владыки подняли зелёные знамёна с арфой и факелом. — Слава великому народу Эльдар! — провозгласил Финдарато, торжествующе улыбаясь. — Слава великому народу Кхазад! — Славься, Фелагунд! — прогремели наугрим, вскидывая молоты и другие орудия для работы с камнем. — Хвала милостивому Вала Улмо! — улыбаясь в сторону Синдар, пропел Финдарато, и разгоравшийся факел отразился в драгоценных украшениях нолдорского короля. — Сегодня наш новый дом открыл для нас свои двери! Принесём же благодарность всем тем, чья неоценимая помощь, чей тяжёлый труд сделал город в пещерах на Нароге безопасным для нас! Их имена — имена героев — навеки вписаны в летопись Нарготронда! Нарготронд! Таково имя нашего нового дома! Братья и сёстры, здесь, в Нарготронде, мы сможем исполнить все мечты, которые не воплотились в Амане и на Тол-Сирионе! Здесь, в этом благословенном месте, куда привела нас милостивая судьба и укрыла от опасности, мы обретём счастье в полной мере! Всё, чего жизнь не додала ранее, отныне хлынет изобильным потоком, нам останется лишь правильно воспользоваться теми возможностями, что открываются теперь! Знаю, какие сомнения возникали, пока строился город: многие не хотели прощаться со звёздами над головой, заменяя их сводами пещер, какими бы красивыми ни были узоры на них. Многих отталкивала невозможность путешествовать. А кто-то не желал отказываться от привычной еды и охоты, подземная замена которым показалась неравноценной. Я это говорил и повторю снова: Нарготронд — скрытый, тайный город, но не запертый! Это не тюрьма, это наш новый дом! Охотники и садоводы будут пользоваться угодьями в окрестностях, путешественники и исследователи смогут по-прежнему познавать мир, а потом возвращаться в безопасный дом, который никогда не отыщет враг. Подъехавший со стороны леса Тьелпе обернулся на Дуилино. — Финдарато говорит правильные вещи, — кивнул Куруфинвион, — но я всё же предпочту жить в Химладе, приезжая гостем в Ногрод и Нарготронд, живя там столько, сколько захочу, а потом возвращаясь в земли отца. Всё-таки не место народу звёзд под землёй, что бы ни говорили про безопасность. Дуилино покачал головой, но согласен он с принцем или нет, было непонятно. — Насколько мне известно, — Тьелпе пробежал глазами по белоснежным лодкам-лебедям, — обустроен только самый центр Нарготронда, где соорудили дворец и дома ремесленников. Всё остальное ещё только предстоит возвести, однако Финдарато слишком торопился покинуть кажущийся опасным остров. — Дворец тоже не достроен, — кивнул Дуилино, — жить в нём можно, но о роскоши пока речи не идёт. Сын Куруфинвэ-младшего понимающе кивнул. Король Инголдо продолжал речь, всё больше увлекаясь чарами, поэтому факел в его руке горел уже неестественно ярко: — Отныне и навек Кхазад — наши братья! Отныне и навек Нарготронд, созданный Детьми Великого Махала, станет нашим кровом! Берите факелы, зажигайте от моего пламени и следуйте за мной, мой звёздный народ! — Что-то мне это напоминает, хоть и звучат совсем иные слова, — улыбнулся Тьелпе. — Это Бегство Нолдор, мой друг, — повторил его интонацию Дуилино. Эльфы взглянули на загорающиеся у входа в пещеру алые огни. Пламя вспыхивало в руках и устремлялось к небу, а потом исчезало под сводом подземелья. Толпа, устремившаяся за своим королём, всё ярче озарялась алым, музыка арф манила за собой, её звучание приглушалось, удалялось, таяло в спасающейся от огня темноте. — Знаешь, друг, — вздохнул химладский принц, — я смотрю на всё происходящее и хочу только одного… Тьелпе замолчал, словно ожидая вопроса, однако собрат его не задал. Факелы по-прежнему загорались и исчезали в пещере. — Я хочу, — после долгой паузы продолжил сын Куруфинвэ-младшего, — чтобы всё сказанное Финдарато сбылось именно так, как он обещает. Это ведь хорошее желание, правда? — Очень хорошее, принц Тьелперинквар. Самое лучшее.