Свет проклятых звёзд

Утро началось с кратковременной грозы и очень раннего визита миловидной юной девы, представившейся Райвен, дочерью воина Аралкариона. — Мне велено сопроводить тебя на совет, господин Карнифинвэ, — сказала высокая и сильная эльфийка, однако старавшаяся казаться скромной и хрупкой. — Сейчас? — удивился принц. — Но ведь ещё не время. Дева пожала широкими плечами, чуть сжимаясь, стеснительно опуская голову, смотря, однако, прямо на Карнифинвэ, милейше улыбаясь: — Мне лишь велели тебя сопроводить. — Я подумал — для охраны, — невыносимо серьёзно отозвался принц, демонстративно медленно закалывая на плече алый плащ с золотой восьмиконечной звездой. — А если я что-то сделаю не так, ты скрутишь меня и бросишь в подвал, заковав в кандалы. Райвен искренне рассмеялась и взглянула на сына нолдорана Питьяфинвэ оценивающе. — Не думаю, — смелее сказала девушка, — что смогу справиться с тобой одна. — Стражу позовёшь, — равнодушно бросил Карнифинвэ, поправив воротник и звезду. — Веди, куда собиралась. — Знаешь, господин, — снова смущённо поклонилась эльфийка, — а мне нравится мысль пленить тебя. Прости. Принц проигнорировал намёк, вышел вместе с Райвен и верными из покоев и направился в маленький зал, расположенный в дальнем конце крыла, сквозь украшенный сценами из жизни нолдорана Финвэ коридор. Взгляд остановился на сцене «зарождения любви» между королём и его второй супругой. — Очень романтично, правда? — приблизилась вплотную дочь Аралкариона. — Сыновья Индис — поистине достойные её потомки, — отстранился принц, — как и мать, вечно стремятся заполучить чужое. Дева опешила, в серых глазах отразился испуг. Карнифинвэ, довольный своей дерзостью и произведённым эффектом, сделал знак леди, чтобы вела в нужном направлении, не задерживаясь. Небольшой полностью нежно-голубой с серебром зал распахнул казавшиеся хрустальными двери, и принц оказался в помещении, наполненном голосом арфы Аклариквета и пением хрупкой девы с пышными каштановыми волосами в тончайшем нежно-розовом платье. — Дай прикоснуться к тебе рукой, — лилась музыка весенним ручьём, серебряным колокольчиком и трелью соловья, — позволь услышать голос нежный. Моя любовь спешит рекой, Как будто без надежды. Я так хочу сойти с ума, Когда дышу с тобою рядом; Когда на улице весна Сменилась листопадом. Невольно ожидая подвоха и ловушки, Карнифинвэ не смог по достоинству оценить красоту песни и девы, которую Аклариквет поспешил представить, назвав Нелладель, дочерью героя Раниона, а лишь напряжённо прислушивался к собственным ощущениям. «Мне даже предоставили выбор! — мысленно «восхитился» сын нолдорана Питьяфинвэ. — Две девы, и такие разные! Сейчас я буду терзаться сомнениями и подпишу всё подряд!» — Я говорю, не открывая глаз, — продолжала петь Нелладель, — и ты не веришь грустным взглядам. Хочу услышать только раз, Другого мне не надо. Я встану солнцем над тобой, Я стану ночью безмятежной. Позволь услышать голос твой. Позволь услышать голос твой. Карнифинвэ, удобно устроившись за столом и взявшись за ломтик ароматного хлеба с ягодами, почувствовал, как Райвен злится и уже готова наброситься на соперницу. Принц подумал, что с удовольствием взглянул бы на нечто подобное. Перекусив и убедившись, что никакого колдовства в музыке нет, по крайней мере явного, особо ценный гость Хитлума заметил, наконец, что Нелладель действительно очень красиво поёт. Невольно заслушавшись, Карнифинвэ пропустил момент, когда в зал вошли отцы девушек. Оба почтительно поздоровались молчаливыми поклонами, одинаково наигранно сделали вид, будто им неинтересно, обратил ли внимание посланник Химринга на их дочерей, одновременно сели за стол и взялись за книги. Музыка продолжала литься, приятный лёгкий сумрак вдруг рассеялся золотом Анар, когда одновременно с появлением верховного нолдорана слуги открыли шторы на окнах. Карнифинвэ показалось — король светился особенно волшебно, и лучи дневного светила усиливали это чарующее сияние. — Тебе пора столкнуться с тем, что всё самое важное всегда решается либо до советов в огромных залах с толпами послов, либо после. Если ты ещё этого не узнал, конечно, — по-доброму произнёс Нолофинвэ, садясь на жемчужно-сапфировый трон во главе стола. — Леди пока свободны, вас позовут. Аклариквет, ты нужен мне по правую руку. Арфа смолкла, двери закрылись, и воцарилась залитая золотом трепещущая тишина. Карнифинвэ точно не знал, из-за чего, но ему вдруг стало по-настоящему страшно. — Я рассчитывал научиться здесь многому, — почтительно склонил голову принц, судорожно соображая, что говорить и о чём вообще могут спросить. — Это очень хорошо. — Верховный нолдоран погладил подлокотники трона, словно те были живыми и нуждались в ласке. — Сегодня ты узнаешь очень многое о государственных делах, но сначала ответишь на несколько моих вопросов. Карнифинвэ напрягся ещё сильнее: вопросов? О чём? Как ответить так, чтобы никого не подставить? — Ты много путешествовал, принц, — пальцы верховного нолдорана сложились домиком, — что ты можешь сказать о своём пребывании на Тол-Сирионе? «Он всё знает! — ужаснулся про себя Карнифинвэ. — И теперь допрашивает». — Я приезжал по торговым делам вместе с наугрим из Ногрода, — почти не соврал сын Питьяфинвэ. — Каким именно? — В основном это касалось Гномьего Тракта и пещер у Нарога. На Тол-Сирионе немало ювелиров, наугрим пытались договориться о добыче и сбыте ресурсов и изделий. — А кого представлял ты, Карнифинвэ? «О, Эру! — мысленно взмолился принц. — Что я должен отвечать?!» — Нолдор, — развёл руками сын Питьяфинвэ, — я получил сведения и передал отцу. — Какие сведения? — По большому счёту, никакие. Речь в основном шла о том, что наугрим требуется возможность безопасно добывать ресурсы на Нароге, им необходим постоянный пост охраны, а лучше город, который бы служил для защиты от Ноэгит Нибин, часто нападавших на шахтёров. Однако ни Таргелион, ни Химлад, ни Тол-Сирион не давали согласия на такой союз. — А Химринг? — холодные серые глаза короля едва заметно сузились. — Химринг — лишь один из твоих городов, — невинно взглянул на владыку Карнифинвэ, — никто не стал бы что-то предлагать Маэдросу в обход тебя. Нолофинвэ с милейшей улыбкой посмотрел на своих приближённых и расхохотался. — Дорогой мой полуродственник, — выдохнул и заговорил спокойно верховный нолдоран, — со мной можешь не играть: я прекрасно знаю, что позволяет себе лорд Маэдрос, и что достаточно много вопросов решается за моей спиной. Увы, пока призвать его к ответу я не могу, однако это не значит, что так будет вечно. «Ты сознался в делах, за кои вам век прощенье молить». От воспоминаний стало одновременно смешно и крайне неприятно, однако мысль о том, что рот не заткнут, придала сил. — Владыка тоже позволяет себе многое, и не всё идёт на благо Нолдор, — перешёл в наступление Карнифинвэ, однако ни одной из ожидаемых реакций не увидел: верховный нолдоран совершенно не смутился и не разозлился. — Ни один мудрец не может предугадать всех последствий своих деяний, — терпеливо пояснил король, — а к власти для того и стремятся, чтобы была возможность позволять себе больше, чем кто-либо. Поэтому я имею право устраивать любые представления, Финдарато тоже. А ты… Верховный нолдоран не договорил, сделал многозначительную паузу. — Я правильно тебя понял, Карньо, — снова сменил интонацию на дружескую Нолофинвэ, — что твой визит на Тол-Сирион ничего не дал? — Правильно, — принц помрачнел. — Сочувствую, — подозрительно искренне сказал верховный нолдоран. — А теперь твоя очередь задать вопрос мне. От неожиданности Карнифинвэ потерял дар речи. «Дорогой мой полуродственник, — прозвучали в голове слова, — со мной можешь не играть». Неужели есть возможность узнать ответ, который столько времени хотел получить? Но будет ли король честен? «Конечно, нет, — пришла догадка. — В разговоре о передаче короны нет никакого смысла». — Пока мне не о чем спрашивать, — улыбнулся принц. — Благодарю за оказанную честь. — Хорошо, — кивнул Нолофинвэ. — Тогда переходим к главному. Я знаю, что ты был в Ногроде и Таргелионе, ты общался с членами торгового союза. Мне нужно знать всех, кого ты там видел. Ранион пододвинул к сыну нолдорана Питьяфинвэ лист и перо. — Но я не был на совете! — начал злиться Карнифинвэ. — Меня не допустили! — Но и без присутствия в зале ты видел тех, кто тесно связан с главами Ногрода и Таргелиона. Напиши их имена и должности, а также, где именно проходили советы, как долго, чем все эти эльфы и гномы занимались в свободное время. Кто отвечает за Гномий Тракт? Одинаковы ли расценки для жителей разных городов и королевств? Принц почувствовал, как одновременно отказались подчиняться и глаза, и руки, взяться за перо не получалось. Король, менестрель и оба воина пристально смотрели на химрингского посланника, не двигаясь, выжидающе, пронизывающе и сковывающе. «Сознаешься ли в этой мерзости? Кайся, брат, пред народом в дерзости! Повтори же свои признания!» — Но я действительно ничего не знаю! — выпалил Карнифинвэ. — В Ногроде и Таргелионе я был просто гостем, меня волновал лишь конфликт в Доме Финвэ, я хотел узнать правду, и получил ответ на свой вопрос. Торговые дела меня не интересовали совершенно! А потом я поехал к дяде Маэдросу и попал в гущу боевых действий! На Ард-Гален напал Глаурунг! Перед лицом реальной опасности все эти мелочные склоки совершенно бессмысленны! — Ты видел войну, — спокойно сказал Нолофинвэ, — это потрясло тебя. Но ты должен понимать, что кроме неё, есть ещё мирная жизнь, которая важнее. Да, лорд Маэдрос защищает тех, кто не может сражаться, но их жизнь тоже непроста, и в отсутствии войны враги никуда не деваются, они просто другие. Ты здесь, чтобы сохранять и поддерживать благополучие мирного населения, Карньо. И для этого мне необходима информация, которой ты располагаешь. — Я же сказал, что ничего не знаю, — тише произнёс Карнифинвэ. — В Ногроде говорили только про те пещеры на Нароге и захвативших сокровища карликов, а в Таргелионе я побеседовал с дядей Карнистиром и уехал. Сразу же. Я не видел ни его сыновей, ни послов, ни торговцев. — О чём вы говорили? «Финвэ память за власть вы продали! Дважды продали! Трижды продали! Признавая лишь флаги красные, Вырезали народы братские!» — Я спросил, есть ли шанс помирить Дома Нолдор, — вздохнул принц, непослушными руками отодвигая от себя бумагу, — и дядя сказал, что мир держится на воле Маэдроса, который считает Второй Дом своей семьёй в большей степени, чем Первый. И что корона была передана добровольно, а дальнейший конфликт просто надуман, его на самом деле нет, но жадные наугрим стараются поддерживать слухи о вражде, чтобы не давать эльфам договориться между собой без участия Ногрода. Гномы пытаются нажиться на наших разногласиях. — Ты считаешь, это правда? — Нолофинвэ тронул губы сложенными домиком пальцами. «Повтори же свои признания!» — Да, — выдохнул Карнифинвэ, мечтая о том, чтобы всё это скорее закончилось. — У меня нет причин думать иначе. — Наугрим жадные, это правда, — покачал головой верховный нолдоран, — и сегодняшний совет, который состоится совсем скоро, подтвердит данный факт. Что же насчёт семьи… Карнифинвэ, — взгляд короля стал пугающим, — мира в Доме Финвэ нет и не было, и виной тому вовсе не я и даже не Моргот, как бы странно это ни звучало. Виновен только один эльф — и это Феанаро Куруфинвэ. Его уже нет, но посеянные им семена прорастают и колосятся, и я хочу, чтобы ты понимал, Карньо: мира нет. То, что ты здесь находишься в статусе ценного гостя, не означает великую оказанную честь. Это обмен пленными, если тебе, видевшему войну, так понятнее. Мы с Маэдросом оказали друг другу наивысшее доверие, отправив самых важных для себя советников или родню в лапы врага. Ты же понимаешь, Карньо, что это гарантия на случай неправильных действий друг друга? Твоя жизнь в моих руках, как и жизнь Варнондо в руках Маэдроса. Однако, если ты станешь мне полезен, то перестанешь быть пленником. Ты можешь жениться на дочери одного из моих приближённых, и тем самым ещё больше обезопасить себя, однако обязан понимать, что за измену короне будешь казнён сразу же, независимо от наличия жены и детей. Бери бумагу и пиши то, что я просил. Карнифинвэ с трудом взялся за перо. — Не пытайся меня обмануть, — прозвучала новая угроза, — всё, сказанное и написанное тобой, будет тщательно проверяться. Принц замер, совершенно растерявшись. — Ты можешь дать мне список позже. Хоть какое-то послабление обрадовало настолько, что загнанный в угол эльф едва не расхохотался сквозь слёзы. — Нам пора идти в главный зал. Если кого-то из наугрим узнаешь, немедленно говори, где видел и при каких обстоятельствах. Как-либо отреагировать не хватило сил. Лежавший на столе белый чистый лист отвлекал внимание от всего остального. — Понял, Карньо? Ты услышал меня? Карнифинвэ напряжённо замер, закрыв глаза, тяжело вздохнул и сказал только то, что, возможно, избавило бы от дальнейших изматывающих вопросов: — Да.