Свет проклятых звёзд

Эрьярон переглянулся с Финдарато, Орикон остался неподвижным. Эльфы заметили, что отношение к ним изменилось, только не могли понять, как именно, и чего теперь ожидать. — Двигайся, не замирай, словно окаменел, — как бы пошутил Инголдо, — вдруг Младшие тоже знают сказку про троллей, которые на свету булыжниками становятся? — Есть вероятность, что эти тролли существуют, — пожал плечами Эрьярон. — И Младшие их видели, — отозвался Орикон. — Так или иначе, надо что-то делать. Финдарато снова заулыбался, пытаясь расслышать музыку душ окруживших его существ, однако пока не получалось ровным счётом ничего. Вероятно, причина крылась в нём самом — воспринимать дикарей спокойно, без иронии и отвращения было практически невозможно. — Тьфу! — вдруг неожиданно чётко произнесла крупная женщина. — Лялька! Ням. Действительно, из одного из шалашей послышался усиливавшийся детский плач. Пробудившееся дитя словно встряхнуло всех, люди вспомнили о своих обычных повседневных делах, начали озираться и метаться, не зная, уходить или ждать чего-то от непонятного гостя, который всё-таки не солнце. — Э… — послышались позади со стороны леса голоса. — Э-э? Э-э-э! — Кажется, кто-то вернулся с ночной охоты, — констатировал Орикон. — Их ждал большой сюрприз. Государь, я подумал, — эльф поджал губы, — уходи. Спасайся, а мы прикроем. Если я не вернусь к семье, не забывай лорда Эдрахиля, он ведь один из первых детей Нарготронда, пусть будет окружён заботой, знает историю своей семьи. — Нет, — шепнул Финдарато, — я говорил уже: эти существа не видели от нас зла, поэтому не сделают его нам. Но в одном ты прав — надо что-то делать. Сложите им костры нормально, а я помогу с шалашами. Покажу, как правильно верёвки скручивать. Нолдор подчинились. Однако, стоило верным короля двинуться в сторону огня, старики с подносами оттолкнули своих юнцов и бросились наперерез эльфам, отчаянно жестикулируя в направлении неба: похоже, испугались, что незнакомцы хотят потушить пламя, потому что оно теперь есть в вышине, но ведь солнце вечером зайдёт, а угли к тому времени уже остынут. Катастрофа! Надеясь, что дедули имели в виду именно это, Эрьярон сделал то, что собирался продемонстрировать Финдарато — достал кремень и легко поджёг лежавшую под ногами сухую ветку. Дикари разом ринулись смотреть, как так получилось, едва не посбивав друг друга с ног, окончательно отрезав короля Нарготронда от подданных. Молодая женщина, пряча за себя детей, вдруг оказалась совсем близко к Инголдо, нечаянно коснулась его, отшатнулась в ужасе, а потом начала пристально рассматривать, склонив голову на бок. Мило улыбаясь и не показывая истинного отношения к грязной дикарке, руки которой, на удивление, были чистыми, эльф попробовал объяснить, что хочет помочь, коснулся груди и смиренно повторил: «Ном». Женщина очень внимательно осмотрела Финдарато, пшикнула на детей, и те сразу же бросились в украшенный венком из незабудок шалаш. — Ту! — буквально приказала дикарка, указывая королю на гладко отшлифованный пенёк. Неповиновение из-за непонимания требования рассердило привыкшую к дрессировке детей няньку, и «Ту-у!» зазвучало нетерпеливо. А потом женщина топнула ногой: — Ата-та! Инголдо почувствовал, что если сейчас не подчинится, то его накажут, словно одного из малышей, и, с трудом сдерживая смех, осторожно сел. Нянька просияла. Когда дети принесли связки сушёной травы и котёл с пахучим отваром, женщина взяла что-то вроде грубой тряпицы и деревянный гребень, который вряд ли мог хорошо расчесать длинные локоны, однако, пожалуй, следовало радоваться, что в племени принято хоть как-то ухаживать за волосами. Орки и Младшие из войска Моргота явно не считали нужным заботиться о внешности. Может, у них считается, что чем грязнее и отвратительнее, тем лучше? Пока Финдарато думал, женщина начала производить странные манипуляции с его головой. Надеясь, что не обреет налысо, король всё же на всякий случай успокаивал себя — даже если и обреет, волосы со временем отрастут. Всё поправимо, нечего волноваться! Ощутился запах трав, руки дикарки оказались заботливыми и ласковыми, примитивный гребень легко скользил и не дёргал. Инголдо поймал себя на мысли, что манипуляции с волосами оказались приятными. Это немного удивило и несказанно обрадовало. — Что ты делаешь? — указав на свою голову, а при слове «ты» — на дикарку, спросил эльф. — Не! Не ты! Няня, — поучительно заявила женщина, тыкая себя в грудь. — Ня-ня. Ня-а-ня-а. У? «Она что, хочет, чтобы я повторил? Считает, у меня не получается?» — от этой догадки Финдарато едва не расхохотался, зато возникло понимание — нельзя бросаться на чужих со своими знаниями и умениями — нужно позволить дикарям обучать себя, и тогда они будут готовы принять помощь и совет. — Няня, — мило улыбнулся король, — что это? — Бр-р-р, фу! — изобразила лицом гримассу отвращения женщина, при этом её руки показали что-то суетливое и бегающее кругами по макушке. — Нет! — она ткнула в отвар, которым только что смочила волосы Финдарато. «Лечит что ли?» — засомневался эльф, однако осознавал — он пока слишком плохо знает, с кем имеет дело, поэтому пытаться что-то быстро понять бессмысленно. Лучше наблюдать. Маленький мальчик подошёл с разжёванной на конце веточкой и начал демонстративно чистить зубы, намекая, что надо составить ему компанию. Пришлось снова подчиниться. Дети и их взрослые опекунши начали собираться вокруг Финдарато, матери принесли младенцев, вокруг поднялся шум, и нарготрондский король окончательно потерял из виду своих верных, оказавшихся не в столь милой компании, как их владыка. *** Оправившись от потрясения, когда сияющий золотом гость оказался не солнцем и не его частью — ведь светило взошло на прежнее место и целиком, старики с углями переглянулись. Орикон напряжённо замер, смотря то на демонстрировавшего горящую ветку друга, то на дикарей, снова ожидая худшего. Пока все молодые члены племени с восторгом и интересом что-то говорили в сторону Эрьярона, а мужчина, который, видимо, был здесь вождём, рассматривал кремень, старики менялись на глазах, причём не в лучшую сторону: один из них был ошарашен и только мычал нечто злобно-нечленораздельное, зато второй не потерял самообладание и продемонстрировал богатую гамму эмоций, которая однозначно не предвещала ничего хорошего. Испуг, что огонь погасят, сменился потрясённым непониманием — когда ветка заалела, в мутноватых глазах прочиталось немое восклицание: «Как?!» А потом появился новый страх, только злой и тщеславный, а ещё — протест. Орикон именно сейчас понял, что эти люди занимали в племени некое особое место, авторитет их основывался на работе с огнём, а теперь положение избранных оказалось под сомнением, и реакция на чьё-то превосходящее мастерство явно не будет столь позитивной, как у музыканта. — Фу! Фу-фу! — заверещал старик, кинулся к Эрьярону, схватился на горящую палку, погасив в кулаке огонь, а потом с торжеством начал демонстрировать ладонь без ожогов, видимо, давая понять, что пламя было ненастоящее. Многие рассмеялись, вождь равнодушно вернул кремень эльфу, и племя бы потеряло интерес к произошедшему, если бы не юноша, у которого ещё не росла борода, однако смотрел он глазами зрелого мужа. Паренёк был, как и многие, с заплетёнными тёмными волосами, со шкурками лесных зверьков на бёдрах, а на руке красовались многочисленные браслеты из травы. Протянув Эрьярону ветку, он жестом показал, что хочет попробовать разжечь огонь сам. — Лучше не надо, — стиснул зубы Орикон, однако его собрат, похоже, пошёл на принцип, желая продемонстрировать превосходство перед диким племенем, поэтому вручил юноше кремень и показал, что делать. — Ата-та! Ата-та! — в один голос завопили сразу несколько женщин разного возраста, видимо, мать, сёстры или ещё какие-то родственницы. — Ата! А-та! — Цыц! — прикрикнул на них вождь. — Не ата-та! — Потом взглянул исподлобья на старика, который снова приготовился кидаться в бой, и погрозил кулаком: — Цыц! Руки юноши оказались крепкими и ловкими, с четвёртой попытки дикарь смог правильно высечь искру. На палке заплясал огонёк, и Эрьярон осторожно указал пальцем на язычок пламени, а потом произнёс: — Велка. Вел-ка. — Велка, — неуверенно повторил парень и очень обрадовался, увидев одобрение эльфа. — Олвен, — тронул Эрьярон ветку. — Олвен. — Пф-ф-ф-ф-ф-ф! — возмутился старик, но снова услышал команду «Цыц!» и вместе со своими помощниками, или кем они ему приходились, удалился в странное жилище из глины и камней. «Похоже, — подумал Орикон, провожая вероятных недругов взглядом, — их дом такой, потому что там всегда горит огонь. Любой иной доступный материал слишком пожароопасен». — Ата-та! — снова кто-то кого-то отругал, и эльф придумал, как станет называть Младших Детей Эру, но пока озвучивать не стал. — Ойвен! Ойвен! — начала повторять за эльфом откуда-то взявшаяся маленькая девочка, голая, зато в венке. — Вейка! Ойвен! Вейка! — Лапсэ, — указал на ребёнка Эрьярон. — Вендэ. — Япсе! — обрадовалось дитя. Паренёк дал знак рукой, и около эльфов возникло не меньше дюжины малышей разного возраста, наперебой что-то тараторивших. — Наша речь им кажется смешной? — обернулся на соратника Эрьярон. — Похоже на то, — улыбнулся Орикон. — Но раз ввязался, развлекай. Тем временем, юноша уже продемонстрировал и вождю и остальным, что огонь настоящий и способен поджечь всё то же, что и получаемое привычным путём пламя, и тут произошло неожиданное: к эльфам, расталкивая друг друга, кинулись взрослые, размахивая совсем непонятными и отчасти узнаваемыми вещами, демонстрируя их достоинства и повреждения и нечленораздельно требовательно крича. Одни явно хвастались, другие просили помощи. — Я не собираюсь это все чинить! — вспылил Эрьярон. — Я им не слуга! — Да, — спокойно согласился Орикон. — Мы не слуги. Но подсобить можем. И, я считаю, обязаны. — Пусть это король решает, — зло процедил эльф, которому уже сунули в руки недоплетённое полотно, что-то вроде молотка и сломанный о голову музыканта инструмент. — Если владыка Финдарато прикажет, я подчинюсь. Сказав это, Эрьярон вручил собрату всё, что ему дали, и ринулся сквозь толпу искать своего короля. — Миньятолос! — позвал сына Орикон. — Выходи из засады. Помоги отцу. Я один тут не справлюсь. Неохотно подчинившись, эльф присоединился к родителю, вызвав бурный восторг племени своим появлением словно из ниоткуда. — Вдвоём мы тоже не справимся, — ужаснулся Миньятолос, когда около него возник коренастый седой мужик, притащивший нечто, сколоченное из брёвен, напоминавшее гибрид обеденного стола и сидения для отхожего места. — Но если мы сейчас сбежим, мне будет стыдно всю жизнь, — обречённо вздохнул Орикон. — Пожалуй, — согласился с отцом сын, наблюдая, как местный изобретатель теперь волок в его сторону свой следующий шедевр — видимо, заготовку скульптуры, но что это должно напоминать, эльфу было страшно подумать. — Япсе! — указала на него девочка в венке и захихикала. — Ещё и обзываются, — обиделся Миньятолос. — Зачем Эрьярон их научил? — Отрицательно покачав головой, Нолдо указал в сторону ушедшего собрата: — Лапсэ. — Ткнул себя в грудь: — Вано. — Когда они поймут, что значит это слово, — с укором произнёс Орикон, — тебя засмеют. Негоже юноше представляться красавчиком незнакомой девочке. У тебя что, нет других достоинств? — Хм… — Миньятолос почесал подбородок, критически взглянув на оказавшуюся у ног деревянную растопырку совсем непонятного назначения. — Я читать умею. Сойдёт за особое достоинство? Эльфы посмотрели друг на друга, однако не рассмеялись — обоим шутка показалась слишком грустной. Да, жизнь многим обделила брошенных на произвол судьбы Младших Детей Эру, однако им можно помочь. Да, это кажется практически невыполнимой задачей, но попробовать стоит. *** Сидя на пне и ловя звучавшие вокруг слова и фразы, Финдарато всё ещё пытался услышать музыку — тему Младших Детей Эру, отвлечься от собственных впечатлений и невольного клеймения новых знакомых, однако получалось плохо, время шло в безуспешных стараниях добиться от себя невозможного, как вдруг король Нарготронда подумал, что его волосы обрабатывают слишком уж долго. Или женщине просто понравилось расчёсывать золотые волнистые пряди? Уж очень ласково она стала гладить гребнем и руками, а любого подходившего близко буквально облаивала, словно обозлившийся сторожевой пёс. Озарение заставило напрячься. Если у этой… дикарки возник сексуальный интерес, насколько далеко может всё зайти? Интуиция подсказывала: нельзя открыто показывать страх. Ни в коем случае! И позволять играть собой тоже. Финдарато начал вставать. Женщина, почувствовав, что драгоценные волосы выскальзывают из рук, на миг сжала пряди, но потом, видимо испугавшись негативной реакции прекрасного гостя, отпустила и отступила на шаг, подтащив к себе детей и гордо скалясь. Неестественная улыбка как бы говорила: я проявила заботу, результат идеален, ты теперь не противный, а ещё у меня куча мальцов, поэтому ты мне ничего не сделаешь! — Фу! Фу! Ну-у-у! — вдруг совсем рядом завопил коренастый мужчина с проседью и лысиной. — У-у-ух! — Я не-е! — завизжала женщина, которую дикарь начал таскать за волосы. Нарготрондский король обернулся на шум. Пробившийся к нему сквозь толпу Эрьярон схватился за кинжал. Дикари моментально отреагировали на драку соплеменников, поднялся гам, однако, к своему изумлению, Финдарато показалось — по жестам и интонациям он начал понимать, в чём обвиняли друг друга мужчина и женщина, и что предъявляли им обоим собратья. По всему выходило, что у мужа плохо работает то, что между ног, и причина этому вряд ли лысина, на которую указывали защитницы жены, но отсутствие волос означало преклонный возраст, как раз и являвшийся причиной сложностей в постели. Вставшие на сторону агрессора мужчины махали в сторону эльфов, давая понять, что даже если у мужа не поднимается хозяйство, пялиться на других нечего. — Цыц! — крикнул издалека вождь, и ругань стихла. — Эти дикари хотят заставить нас работать на себя! — выпалил Эрьярон, потом вспомнил, что говорит с королём и поклонился. — Прости, владыка, но это унизительно! Финдарато вдруг хитро заулыбался. — Няня, — обратился он с милейшей улыбкой к окружённой детьми женщине, указывая на верного и трогая волосы. — Что? — занервничал Эрьярон. — Ничего, — ещё милее просиял Инголдо, — просто тебя сейчас сделают чистым, а потом мы пойдём по поляне, заглянем в дома, оценим, чем именно можем помочь, я всё запишу, и ты помчишься с тайной миссией в Нарготронд, по пути передав приказ всей моей свите собраться здесь. Засада в лесу больше не нужна, а я здесь останусь надолго — мне понадобятся верные эльфы. Нолдо с недоверием посмотрел на дикарку, осторожно сел на пень, напряжённо сцепил руки. — О нашей находке, — продолжал речь король, переходя на пение, чтобы дикари слушали музыку, не пугаясь непонятного для себя общения незнакомцев, — не должен знать никто, помимо тех, кого я укажу в письме. Если начнут спрашивать, что за сборы, отвечай молчанием, потому что на то воля твоего владыки. Таково Слово Финрода Фелагунда, друга гномов и Младших Детей Эру. Эрьярон согласно кивнул, радуясь скорому отъезду. Да, разумеется, потом придётся вернуться, но когда это ещё будет! Собрать всё нужное для тех, у кого нет ничего — дело очень не быстрое.