Свет проклятых звёзд

Медные украшения стен, медные рамы у картин, медные вставки на рукоятях инструментов и предметов быта, медные статуи, подсвечники, зеркала… Капризный красивый металл был повсюду. Слуги, уставшие ухаживать за любимым материалом хозяина, могли от слияния серебра с золотом до нового единения света Лаурелин и Телпериона рассказывать, как изобретаются порошки и жидкости, сохраняющие неизменными дивные оттенки изделий мастера, его учеников и родни. «В Средиземье медь быстро истлевает», — любил повторять Вала Ауле при любом разговоре с прилежнейшим из своих кузнецов — Махтаном, которому и так не требовалось напоминать о том, как плохо было в Сумеречных Землях, и как хорошо теперь в Светлом Амане. Да, в Земле Валар медь не истлевала, однако всё же меняла цвет и мутнела, а для эльфа, всем сердцем преданного Владыкам и благодетелям, неизменная красота любимого материала для работы была символом того, насколько безопасен и стабильно прекрасен Аман. Махтан порой казался одержимым своими идеями и ничего не желал слышать о других металлах, если речь не заходила о сплавах с медью — только в этом случае мастер признавал существование золота, серебра, олова, никеля и других сокровищ, сотворённых Вала Ауле. Феанаро с любопытством юнца обвёл взглядом дом отца своей супруги, высматривая изменения убранства, находя новые изделия и узнавая руку каждого мастера. Похоже, никто из новых учеников Махтана пока не удостоился чести разместить своё творение в доме учителя. — Нельяфинвэ давно не делал ничего нового, или его творения недостаточно хороши? — спросил Феанаро тестя. — Не знаю, почему ты спросил, — сразу же напрягся отец Нерданель, ожидая, что зять начнёт обвинять его в неумении заинтересовывать работой, — но вынужден признать — это так. Майтимо… Однако Куруфинвэ не дослушал и ускорил шаг, ласково проводя ладонью по ажурным перилам веранды. Собрав всю семью в гостях у тестя после возвращения из путешествия на север, сын Мириэль был странно задумчив, задавал вопросы, но не дожидался полноценных ответов, видимо, додумывая самостоятельно, кто и что хотел сказать. Махтан отмахнулся от неприятных мыслей. Залюбовавшись слиянием блеска меди с волшебством Древа Лаурелин, мастер пошёл в накрытый для пира зал. Хотелось надеяться, что никто, а точнее — сын Мириэль, не станет нагонять мрак там, где ему быть не положено. *** За большим столом в форме подковы собралась почти вся семья любимого ученика Вала Ауле, однако создавалось впечатление, будто в зале находился один Феанаро, самозабвенно делившийся впечатлениями от поездки на север и новой начатой книги, в которой будут подробно описаны польза и вред смешения наречий, неминуемо происходящего в семьях, где муж и жена — представители разных народов, и как избежать упадка и подтолкнуть развитие грамотной красивой речи у новых поколений аманэльдар, не допуская сокращения длины часто используемых слов. В какой-то момент Куруфинвэ сказал о своих делах всё, что планировал, выпил вина и, тепло взглянув на супругу, которая словно только сейчас появилась рядом, обратился к старшему сыну — до этого момента и его словно не существовало. — Нельяфинвэ, — серьёзно, однако очень воодушевлённо произнёс Феанаро, выпрямившись и сверкая серыми горящими глазами, — ты единственный, кому я готов поручить очень важное дело. Близнецы Амбаруссар, получившие от деда Махтана в подарок одинаковые венцы и надевшие их одинаково неправильно, посмотрели друг на друга, сделали важные лица, надули щёки и закивали, пародируя реакцию самого старшего брата. Канафинвэ Макалаурэ, всё это время занимавшийся только изучением бронзовой арфы и пробовавший разное звучание струн, заиграл громче и торжественнее. — Я поручаю тебе исследовать север Амана, — всё вдохновеннее раздавался голос Куруфинвэ, — с тобой поедет мой помощник Рианаро и, возможно, Менелдил, если успеет закончить со своей книгой. Остальных участников поездки выбери сам, на своё усмотрение. Мне нужны карты, описания природы, условия заселения и проживания. Ты и сам разберёшься, Нельяфинвэ, что требуется. Выезжай в течение недели. Да, Нельяфинвэ, я остаюсь в Тирионе, общаться будем по Палантиру. Старший Феаноринг остался с каменным лицом, однако глаза выразили крайнее изумление. Чего хочет отец? Проверить сына на… на что? Доказать его бесполезность? Отослать от себя подальше? — Прекрасная идея, — прильнула к супругу Нерданель, — Майти необходимы новые впечатления, он устал от города. Канафинвэ согласно кивнул, стараясь выглядеть радостным, поскольку замечал, как родители матери смотрят на Феанаро — их взгляды выражали немой крик: «Не лишай супругу её радости, тиран!» Слишком натурально изобразив мрачное лицо Морифинвэ, Амбаруссар увидели, как на них смотрят Тьелко и Курво, и в голос расхохотались, абсолютно в унисон, однако даже это не разрядило обстановку. — Здесь всё так просто, — запел Канафинвэ Макалаурэ, по-своему изменив песню переселенцев-Нолдор из Средиземья, изящно намекая родне, что его отец ничего плохого не совершает. Вряд ли, конечно, они поймут и сделают выводы, но самому менестрелю было приятно от удачной игры. — Свет Древ сияет нам тысячи лет. А где-то звёзды В небе рисуют мерцающий след. Стала легендой Дева, счастливая лишь до поры — Дочь господина Медной горы. Радость сияла — Чувств самоцветы блистали в мечтах, Но угасало Счастье в сверкавших, как звёзды, глазах. Капля за каплей. Медь безразлично ждала горьких фраз: Капля — опал, капля — алмаз. Может быть, проще Всё позабыв, ни о чём не скорбеть? Но в медной роще Сердце не хочет никак каменеть. Падают слёзы. Горы-подруги их вечно хранят: Капля — хрусталь, капля — агат. Как одиноко! Всеми забыта под толщей пород! Время жестоко. Женщина-камень всё любит и ждёт. Тысячелетья Плещет печаль в глубине её глаз: Капля — берилл, капля — топаз. Что остаётся, Если однажды путь выбран не тот? Эхо смеётся, Горы безмолвны, а дева всё ждёт. И кровоточат Раны души — зарастать не хотят. Капля — рубин, капля — гранат. Запив песню вином, Макалаурэ заметил испепеляющий взгляд старшего брата, который как раз понял намёк. Менестрель наигранно безмятежно улыбнулся. — Прекрасно, Канафинвэ, — Феанаро задумчиво посмотрел сквозь украшенные медью стены, — мы поедем к Мириэль, пока Нельяфинвэ будет занят своими делами, и ты поймёшь, какую музыку ждёт от тебя Первый Дом Нолдор. Талант не должен рассеиваться в неблагодарной пустоте.