Он никогда не хотел выглядеть жалким. Даже если дела действительно обстояли так, алхимик скорее позволил бы себе сдохнуть, чем попросить кого-то о помощи.
Путь от подвала — где некогда располагалась лаборатория — до комнат нижнего этажа был неблизок; минута прошла в молчании. Кэсс была так занята размышлениями о всяком разном, что не сразу услышала ворчливое бормотание Вэриана. — Всегда хочешь покрасоваться, Кассандра? — пробурчал он тихо, но в этот раз она прекрасно это расслышала. И тут же вспыхнула, как спичка. Если отношения с Фредериком можно было сравнить с порванными холодными струнами, то отношения с Кассандрой были похожи на раскалённые куски угля: хотелось греться, но стоило приблизиться — и можно попрощаться с ногтями и кожей пальцев. Недоверие к Вэриану пока не остывало, а подозрительность и вспыльчивость Кассандры только раззадоривали бунтарский характер мальчишки. Оба желали ненавидеть друг друга, вот только у неё были на это веские причины, а ему просто не повезло так сильно, как ей. — Ты это о чём? — девушка еле сдерживалась, чтобы снова не опуститься до привычной надменной манеры говорить. А уж как ей хотелось поставить парня на место! — Я о том, что неприлично отвечать вопросом на вопрос, — Вэриан распылялся всё больше. Его самолюбие было сильно расшатано таким безобидным поступком фрейлины, и он не собирался уступать ни в чём. — И о том, что необязательно строить из себя всезнайку. — Вот как. Почему же у тебя такие мысли на мой счёт? Крепись, Кэсс. Ты же дочь капитана Гвардии. И повзрослей уже, в конце концов. Будь сильной и терпеливой. — Может, потому что в первую же нашу встречу ты накричала на меня? — Уже в комнате, чувствуя себя куда комфортнее, Вэриан стал яростно жестикулировать. Один из немногих случаев, когда гнев брал над ним верх. — Или, может, потому что ведёшь себя так высокомерно со всеми? Со мной, в частности? Коробки снова упали. Кассандра со всей силы швырнула их на пол и ещё секунду стояла так, оперевшись ладонями о столешницу, понимая, что до взрыва осталось совсем немного. В наспех упакованных вещах со звоном треснули драгоценные колбы и склянки. Вэриана не особо это заботило: стиснув зубы и кулаки, он словно прирос ногами к земле. Ещё не знал, наивный, что будет дальше. Знать всё о Кассандре Вэриан не хотел, да и не имел возможности. Конфликт был так себе. Собственно, его сложно было бы так назвать, если бы не такое паршивое настроение у обеих сторон. И Кассандра, и Вэриан никогда не хотели причинять кому-то вред или, ещё хуже, портить репутацию пустыми разговорами. Да, это был очередной пустой разговор между фрейлиной и приближённым принцессы, не обещавший ничего плохого, вот только оба почему-то захотели сделать завершающий аккорд ужасающе мощным и опасным. Должно быть, много всего накопилось. — Как ты думаешь, почему я всегда так косо смотрю в твою сторону? Ты ведь, мальчишка, ничего не понимаешь! — Кассандра резко повернулась на каблуках и с такой злостью посмотрела на парня, что тот невольно отшатнулся. — Ты ведь зациклен на своих проблемах, чёртов эгоист! — Чт… ! — Вэриан не нашёлся, что ответить. Его переполняли глубочайшее изумление и мгновенная ярость. Что она вообще о себе возомнила? — Почему… ! — Как ты думаешь, отчего Рапунцель всегда так старается поднять тебе настроение? Заботится? Опекает? — Девушка брызгала слюной, но злобный сарказм в её речи постепенно переходил в негромкий, полный гнева шёпот. — Каждый твой нервный срыв сказывается на ней. Она просто приходит ко мне, чтобы выплакаться! Думаешь, мне не противно оттого, что всё это из-за тебя? — Её голос сорвался, и она продолжила совсем тихо. — Разве не видно, что ей больно видеть тебя… таким? Вэриан замер как громом сражённый. Кулаки по-прежнему были сжаты, но уже не тряслись от переполнявшей негативной энергии. Ноги подкашивались, голова снова запульсировала. Алхимик понял наконец, почему Рапунцель так носилась с ним: каждый его шаг, каждая его ошибка или неудача влияли на наследницу престола. Все эти неорганизованные встречи, разговоры, старательно выведенные рисунки… всё это было лишь попытками сделать его жизнь лучше. Теперь вдруг стало ясно, почему принцесса была такой мрачной, а та лившаяся через край радость и объединявшая всех гармония испарились. Вэриан этого не замечал. Догонялки, пикники и прочие приятности заслоняли собой реальность, заслоняли так хорошо, что можно было позавидовать выдержке окружающих: выслушивать редкие, но чересчур звонкие крики радости вперемешку со смехом было невыносимо. Рапунцель старалась. Вэриан забывался, пусть на секунду, но всё же чувствовал себя свободным. Кассандра поджала губы и спрятала скрещенные пальцы за спиной: лишь бы он снова не начал кричать. — Я понимаю, Вэриан, — фрейлина впервые назвала мальчишку по имени. — Тебе очень тяжело сейчас — как и всем нам! Тебе трудно и страшно… — Она прерывисто вздохнула, словно вместо кислорода проглатывала свинец; алхимик где-то глубоко в подсознании подумал, что, оказывается, Кэсс умеет грустить. — Но постарайся. Хотя бы ради Рапунцель. За всё нужно было платить определённую цену, будь то какая-нибудь серебряная побрякушка, овощи на рынке или чьи-нибудь — чьи угодно — маленькие радости. Рапунцель была готова отдать всё, что у неё было, чтобы Вэриан снова улыбался, как когда-то. Принцесса чувствовала свою вину и уже приготовилась отвечать за свои поступки. Она поплатилась в какой-то мере: за возможность начать всё сначала, переписать Судьбу***
В носу ужасно свербило и чесалось. Вэриан чихнул ещё раз и запачкал перчатки. Поморщившись, мальчишка хотел уже снять их, но вовремя опомнился — что он под ними скрывает? — и решил воспользоваться краем рубашки. — Возьми платок, — протянула кусок ткани Рапунцель, еле сдерживая смешок: признаться, аллергия алхимика выглядела забавно, и пусть Вэриан не обижается. Скоро наступит лето, всё пройдёт. Всё пройдёт. — Спасибо, Рапс, — улыбнулся, шмыгая носом, парень, — здорово, что ты сумела выпнуть меня на улицу. Это было весьма, — он задумался, — м, весьма неожиданно. — Я рада, что ты не был против, — Вэриан подметил, как белоснежны зубы принцессы, — не всё же тебе в подвале сидеть. Лицо Вэриана исказилось. — Ты уже вытащила меня оттуда. Теперь лаборатория в моей комнате, — напомнил мальчик и смешно нахмурился. — В моей ужасной, душной, громоздкой комнате. — Я думала, так будет лучше, — начала оправдываться Рапунцель, не до конца понимая, шутит ли друг или говорит всерьёз. — Всё-таки, твоя комната… — Ты заперла меня в ней. Рука с розовым пирожным застыла в сантиметре от рта девушки. Рапунцель с непониманием посмотрела на Вэриана, аккуратные маленькие губки приоткрылись в удивлении. Сказанная фраза прозвучала с таким осуждением, что и сам мальчишка испугался. Розовый крем закапал на цветастую юбку. — Ой, прости… — Вэриан кинулся извиняться. И опять его внутренний заика вырывался наружу. — Я не хотел… — Пустяки, Вэр, это всего лишь платье, — Рапунцель беззаботно отмахнулась и отложила пирожное в сторону. — Я о другом. Принцесса невольно выдала «оу». Юноша усмехнулся: его подруга, похоже, была совсем неисправима. — И об этом не беспокойся. Знаешь, — Рапунцель лучезарно улыбнулась, — я понимаю, каково тебе. И полностью разделяю твоё мнение. — Тогда зачем держать меня в стенах замка? — горячо заговорил Вэриан и сжал кулаки. — Я бы мог приносить пользу королевству! Я бы мог… м, изобретать чего-нибудь, да! И… и… — здесь мальчик запнулся и стал говорить осторожней. — И завести себе новых друзей. Рапунцель глубоко вздохнула. Вэриан подметил, как её пальцы сжимают ткань испачкавшейся юбки. Конечно, наследница Короны не понаслышке знала о том, что такое жить в заточении. Долгих восемнадцать лет девушка жила в башне, не смея выбраться из неё хоть каким-нибудь образом. И, признаться, это было отвратительное чувство: понимать, что ты наверняка пригодился бы миру, да только выйти в этот самый мир нельзя. Тогда почему Рапунцель допустила повторения своей истории? Тем более, для того, кто занимал её мысли более всех. «Он может увидеть камни», — напомнила сама себе принцесса и поджала губы. После финального сражения, в котором алхимик потерял память, волшебные камни не удалось убрать. Рапунцель надеялась, что научилась ими управлять, но ей как будто не хватало какого-то компонента. Светящиеся острые булыжники перестали разрушать королевство, но убрать их никто не смог. Рапунцель не смогла. Все её старания были бесполезны. Поэтому Вэриану и не разрешалось выходить за пределы королевского замка. Стоило бы мальчишке увидеть то, что убило его родную деревню и родного отца, память вернулась бы. А ведь он вроде должен исправиться. Получалось пока что не очень. Да, Вэриан снова стал тем умным, застенчивым и милым ребёнком как прежде, но что-то злодейское оставило на нём след. Не хотело испаряться. Мозолило глаза. Иногда Вэриан сам не понимал, почему нагрубил или промолчал в тот или иной раз, а непонятная — беспричинная — обида копилась. Отсюда вытекали и подозрительность Фредерика, и недоверчивость Кассандры. Иногда Вэриан сам не понимал, почему сама наследница престола так тепло к нему относится. Друзья? Сложно сказать. Скорее, брат с сестрой. Родственников не выбирают. — Тебе скучно в замке? — Рапунцель надула губки, выглядя при этом очень мило. — Разве у тебя мало друзей? — По-моему, мы уже говорили об этом, Рапс, — Вэриан сложил руки на груди и подбоченился. — Я по пальцам одной руки могу перечислить людей, которым доверяю. Хотя, постой, — его губы искривились в ухмылке, — хватит и одного пальца. — Вэриан, нет. — Вэриан, да. Мальчишка уже почти показал нехороший жест, но принцесса быстро его остановила: — То есть, Юджин не в счёт? — И с каким-то дружелюбием, свойственным только ей, улыбнулась. — Вы вроде проводите совместные опыты. — Ты… имеешь в виду Флина Райдера? — Губы Вэриана внезапно тронула светлая, искренняя улыбка; Рапунцель попала точно в цель. — Да, конечно, мы работаем вместе в лаборатории. Он замечательный! Девушка с удовлетворением выдохнула. Признаться, алхимик был просто одержим своим кумиром и при любой возможности побыть с ним сразу показывал свои изобретения или***
Птицы в королевском саду назойливо трещали, солнце слепило глаза даже с задёрнутыми шторами, а запахи цветения были настолько сильными, что даже в помещении Вэриан чувствовал себя некомфортно и время от времени громко чихал. Громоздкая комната, в которой мог поместиться целый десяток лабораторий, была ненавистна маленькому алхимику, но радовало хотя бы то, что Рапунцель позволила сделать её в любимых цветах: сочетание бирюзового с чёрным и серым не соответствовало общей цветовой гамме замка. Тем более, здесь мальчик проводил большую часть времени, потому и жаловаться не имело смысла. А ещё ему очень нравилось, что в этой комнате совсем не было балкона. Никакой роскоши (не считая кровати со «звёздным» балдахином), только большое окно с синими стёклами. Сквозь него можно было глядеть на луну. — Ты что, совсем не спал сегодня, ребёнок? Видела тебя на тренировке, — внезапно раздавшийся голос звучал вполне дружелюбно. Вэриан отвернулся от окна и неоднозначно хмыкнул. — Может, подремал часика два ночью, а что, — он наивно хлопнул ресничками, — так заметно? — Ты не видел мешков под глазами, парень? — Кассандра закатила глаза. — В зеркало не смотришься, а? Мальчишка прикусил губу. Огромное, как и всё в этой комнате, зеркало, которое Рапунцель зачем-то понадобилось сюда поставить под сомнительным предлогом, алхимик завесил плотной тканью и пользовался им так же часто, как и выходил за пределы замка. То есть, никогда. А зачем? — Ладно, не бери в голову, — Кассандра передёрнула плечами, увидев растерянность на лице юноши. — И, должна сказать, ты неплох в фехтовании. Даже с твоим недосыпом, что удивительно. Где ты этому научился? Вэриан поднял поражённые глаза на девушку, которая, кажется, улыбалась. И сглотнул. — Честно, я-я не знаю точно… — он запнулся. — И я н-не думаю, что так хорош в этом… — Да ты просто себя не видел! Улёт! — неожиданно щедрая на комплименты Кассандра от переизбытка эмоций уселась на табурет. — А как ты раскромсал то пугало! — Ну, у меня был хороший учитель, — Вэриан застенчиво потёр локоть и кивком указал на девушку. Дочь капитана гвардии заулыбалась шире. Прошло всего чуть больше трёх недель с момента заключения их нехитрой сделки. Вэриан предложил притвориться друзьями, и, как бы Кассандра ни старалась отмахнуться, идея была выгодна для обеих сторон. Разумеется, всё это делалось отчасти для Рапунцель — ей не очень нравились отношения между двумя её лучшими друзьями, — отчасти для них самих — редкие, но довольно утомительные конфликты выматывали. К тому же, за всё время, проведённое вместе, алхимик и фрейлина принцессы сумели найти общий язык и даже стерпеть друг друга. Рапунцель назначала им совместные пикники, уроки фехтования и борьбы, чаепития, и, признаться, это не могло не вгонять их в краску, а затем и нечаянно сблизить. Сделка была лишь на словах, никакой бумаги с королевской печатью, но нарушать её условия никто не желал, да и времяпровождение, которое раньше виделось просто нестерпимым, переросло в по-настоящему приятные посиделки и разговоры. Что и говорить, Рапунцель умела сближать людей как никто другой. И сейчас, Кассандре даже казалось, что их дружба, подорванная в ночь той самой бури, полностью восстановилась. — Слушай, разве не сегодня Рапс должна была прийти поглазеть на твои заумные штучки? Кассандра подошла к столу и чуть ли не подняла плотную ткань, которая прикрывала реактивы, алхимические приборы и что-то очень большого размера. Вэриан сразу вскочил и прикрыл эту штуку руками, загораживая проход с истошным криком: «Это нельзя, это… э-э-э, ещё не доделано, вот!» Девушка молча отступила. Вэриан опять что-то скрывает. Впрочем, скоро она перестала обращать на это внимания. Немного свободного пространства никому не помешает, тем более, она сама никогда не любила, когда лезли прямо в душу. — И, насчёт Рапс… — Вэриан стал изучать пальцем трещинки стола. — Вообще, она обещала прийти ещё вчера, а потом перенесла на сегодня. Думаю, ей вообще не удастся навестить меня. — Он вздохнул с такой обречённостью, что Кассандра покривилась. — Но ничего, как-нибудь в следующий раз. — Да, я уверена, что она вырвется, — попыталась подбодрить девушка, гремя монетками в мешочке на кожаном поясе. — Точно говорю тебе. — В конце концов, я нахожусь в этих стенах довольно долго, и наверняка останусь здесь до конца своих дней, — смешок прозвучал совсем не свойственно подросткам, — так что хотя бы минутка за все годы у Рапс найдётся. — Ты злишься на неё? — сожаление в голосе Кассандры напрягло обоих. Она умеет кого-то жалеть? — Злюсь? С чего бы? — искренне спросил мальчик и пожал плечами. — Я понимаю, что у неё очень мало времени со всей этой принцессовской маятнёй. — Но я имела в виду не только это, — фрейлина пожевала губами и тоже вздохнула. — Ты злишься, что она заперла тебя в замке Короны? Вэриан опустил глаза. Выстрел попал точно в цель: алхимик совсем чуть-чуть ненавидел всё своё окружение, свою комнату, этот замок со стенами, которые давили своей вычурностью и роскошью, что казались незнакомыми, недоступными для его разума. И, юноша не хотел этого признавать, но он совсем чуть-чуть ненавидел ещё и Рапунцель. Совсем капельку. Может, предчувствие, что именно из-за её решения его не выпускают дальше сада, что из-за неё все так косятся, что очень скоро между ним и Рапунцель повиснет прозрачная непробиваемая стена, называемая непониманием. А может, предчувствие, что даже эта богатая жизнь и улыбка принцессы никогда не предназначались ему. — Ч-что? Нет, нет-нет-нет, я так не думаю, ты чего… — Вэриан замялся и затеребил манжет новенькой голубой рубашки. Совершенно не умел врать. — Поверь, не только она тогда принимала решения, и… понимаешь, там всё так запутано, всё сложилось таким образом, что нельзя было никак иначе, — Кассандра сглотнула, её речь стала сбивчивой, чего никогда не было раньше. — Не было иного выхода, чем… — Чем запереть меня в темнице? — усмехнулся алхимик; девушку передёрнуло от последнего слова. Он не мог знать, что ему готовилось взамен заточения в комнатах. Нет-нет-нет. — Нет, ты только не подумай, я никого ни в чём не виню, — Вэриан опять замямлил, вселяя всё большую уверенность, что по-прежнему беспомощен, — и, на самом деле, я очень благодарен вам всем, вот. Между бровями красивой Кассандры появилась некрасивая складка. Девушка подошла поближе и наклонилась, чтобы сравниться с лицом мальчика. Его же только сейчас посетила странная мысль, что Кассандра никогда не ходила перед своим отцом с открытой головой: возможно, капитан до сих пор не знает о том, что дочь подстриглась. — Я рада, что ты понимаешь, — улыбка ярко накрашенных губ растопила ледяную преграду между алхимиком и фрейлиной, которая внушала, что всё будет намного лучше. — И я уверена, когда-нибудь ты сможешь сам увидеть окружающий мир, а не представлять его по чьим-то рассказам. Я ничего тебе не обещаю, просто знай, что так и будет. Вэриан слабо улыбнулся в ответ, но тут же отвернулся к окну и помрачнел. Тоска неприятным комом застряла в горле, и избавиться от неё не представлялось возможным. Иногда юноше казалось, что в прошлой жизни он явно был более жизнерадостным. — Когда-нибудь? Ну ладно, подождём, — бесцветным тоном отозвался мальчишка и уронил голову на изгиб локтя. — Просто хотелось хотя бы узнать, почему… Вдали, там, где виднелись маленькие деревянные домики жителей, поднимались к небу огромные столбы тёмно-серого дыма. Вэриан привстал и вытянул шею: кажется, он мог услышать чьи-то крики и странный треск… — Это что, пожар? — парень сглотнул; по телу прошла дрожь. — Там огонь? Напряжение усиливалось. Кассандра отлипла от дверного косяка; во взгляде читалось непонимание. Огромное такое, противное и вязкое — все окружающие топились в нём, в этом болоте, стараясь чуть ближе подобраться к алхимику. Он затрясся. — Пожар, пожар, пожар! — зачастил он и в ужасе схватился за голову. — Нет-нет-нет, только не в городе… Там… — Там Рапунцель, — дочь капитана гвардии быстро среагировала и вытащила меч из ножен. Вэриан схватил её за запястье и требовательно потянул. — Нет, Вэриан, даже не думай, — Кассандра с раздражением дёрнулась, оставив в руках мальчишки свою длинную перчатку, — ты не пойдёшь со мной. — Кэсс, пожалуйста, — он в мольбе соединил ладони, сжимая плотную ткань, — там Рапунцель, может быть, она попала в беду! Может быть, ей нужна помощь прямо сейчас! — Именно поэтому я и отправляюсь на выручку, — закатила глаза девушка. — Уверена, и гвардия в пути. — Да, но ведь… я хочу помочь… — алхимик с трудом дышал от волнения. — Я боюсь за Рапс и… там опасно… Я хочу на свободу… — Так вот почему ты так рвёшься туда? — Кассандра насупилась и строго пригрозила пальцем: — Не позволю тебе прикрываться этим, Вэриан. К тому же, если ты правда хочешь помочь, останься здесь, а не собирайся поджечь свой зад в горящем здании! Там очень опасно! — Да постой же, я не так выразился! — запротестовал мальчик и замахал руками, напоминая утопающего. — Я не могу оставить Рапунцель, она нужна мне! Ты не понимаешь, это мой единственный шанс… — Шанс умереть? — съязвила Кассандра и повернулась спиной к алхимику, от напряжения сжав позолоченную рукоять меча. Боже, как же вбить в эту глупую маленькую голову, что если с ним что-то случится, принцесса Короны точно не переживёт. Кассандре не нужны лишние проблемы с эмоциональной подругой. Не стать ей другом для алхимика, какая жалость. — Не думай, что мне всё равно. Ты хочешь помочь, это прекрасно. Но я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности. Так что оставайся здесь, в безопасности. «В безопасности?! — завопило сознание парня. — В этой золотой клетке, из которой нет возможности выбраться?» — Я приставлю кого-нибудь, чтобы присматривали за тобой, — подумав, добавила девушка и вздохнула. — Всё будет хорошо, я приведу Рапс сюда в целости и сохранности. Будь она здесь, принцесса бы точно подбодрила Вэриана. С пониманием бы кивнула, сжала плечо, обняла. Подбодрила бы и пообещала никуда не уходить. Только юноша сумел разглядеть в Кассандре что-то человеческое — что-то от Рапунцель… — Ты не понимаешь, это мой единственный шанс доказать, что я могу бывать снаружи! …как она хлопнула дверью прямо у него перед носом. Мальчишка со всей дури ударил по стене, оставив тёмный отпечаток. С потолка посыпалось. Весь маленький мир маленького***
Доски жутко трещали, с грохотом падая и увлекая за собой в бездну куски дерева, мебели и острой черепицы. Пахло горелой бумагой и гарью. В крыше и у парадной двери зияли огромные дыры, сквозь которые можно было разглядеть столбы огня, заглатывавшие и пожиравшие всё на своём пути. Ярко-оранжевые языки пламени жадно захватывали всё больше территории; звенели в ушах крики тех, кто всё ещё находился в пылающем доме. Вокруг столпились жители: кто-то в ужасе закрывал рот руками, кто-то чесал затылок, кто-то присвистывал. На их лицах читался неописуемый ужас. Солдаты королевской гвардии делали всё, что позволяло им чувство самосохранения. Капитан брызгал слюной, поднимал рядовых за шкирку и требовал вытащить абсолютно всех из огня, они же оправдывались, что спасли почти всех. Вэриан знал, кто был исключением из всех правил. — Рапунцель! — заорал он, и прежде чем кто-либо смог его остановить, мальчишка бросился в полыхающее огнём здание. Кассандра заорала вслед. Здесь было очень жарко. Вэриан сразу жутко вспотел, глаза застилал дым, лицо покрылось копотью. Пахло чем-то непонятным, и алхимик мог сравнить это разве что с запахом Короля Фредерика: от него очень часто воняло табаком. Только пожар был намного сильнее и опаснее, чем просто коробочка со стёртыми в порошок листочками. В такой обстановке было сложно разглядеть хоть что-нибудь, не то что тела пострадавших. Сверху падали доски и мусор, пол обрушивался под ногами. Вэриан прикрыл голову руками и побежал, зажмурившись. Когда он стукнулся об стену головой, понял, что лучше осмотреться. Непростая задача для подростка, хах. Внезапно послышался девический крик. Мальчик был готов поклясться, что это была Рапунцель: должно быть, полезла вытаскивать попавших в беду людей, но сама зацепилась волосами или просто застряла. И сейчас тщетно пытается не задохнуться и не сгореть заживо. Слишком хорошее воображение рисовало живописные вариации настоящего, и Вэриан боялся, чертовски боялся, что что-либо из этого может являться правдой. За спиной раздавались истошные приказы выйти из горящего здания, впереди — до мурашек жалобный женский голос звал на помощь. Пусть даже это не принцесса, пусть это будет довольно бессмысленная жертва. Но нужно хотя бы попытаться. Маленький алхимик бросился дальше, не разбирая ничего в этом омерзительно красном аду и сожалея только о том, что ещё так мало совершил подвигов, пока не споткнулся о что-то острое, выпирающее прямо из полуразвалившейся стены. Это был магический камень, но Вэриан уже этого не увидел, потому что потерял сознание.