Breaking the Ice

      Под конец тренировки у нее болела каждая мышца тела. До начала Чемпионата Мира оставалась всего одна неделя, а ее цель — взять там золото — казалась все дальше и дальше. С тех пор, как тренировки возобновились, правая нога начала беспокоить ее снова; она не болела так сильно, как в прошлом году, но тем не менее это сказывалось на приземлениях тройного лутца, который ей был необходим для победы.       — Женя, — позвала ее Этери.       Девушка неспешно подъехала в конец катка, где находился ее тренер, чтобы выслушать замечания.       — У тебя плохие выезды, — серьезно сказала она. — Без четких приземлений ты не сможешь прыгать каскад. Придется остаться завтра подольше, если хочешь нагнать Алину.       На твердой ноте женщина закончила, развернулась и ушла к себе в офис. Обычная ситуация — Этери указывала только на ошибки, но никогда не хвалила своих учеников, когда дела шли хорошо; Евгения уже должна была бы привыкнуть, но порой ей хотелось услышать хоть словечко поощрения. Она развернулась ко льду и заметила Алину, тихо покидающую каток.       — Ты в порядке? — спросила та.       — Да, просто устала, — быстро ответила Евгения и ушла в раздевалку за вещами, после чего отправилась домой.       Покинув тренажерный зал, она увидела машину матери на стоянке. Мама всегда находила время, чтобы каждый день привозить ее на тренировки и забирать с них, а потому Евгения считала, что на жалобы у нее нет права. Жанна многим пожертвовала, чтобы исполнить ее мечту, и меньшее, что Евгения могла сделать, это претворить в жизнь то, что стало их общей мечтой.       — Привет, родная, как прошла тренировка? — спросила мама, когда ее дочь села в машину.       — Хорошо, чувствую положительные сдвиги, — она спрятала глаза от матери, делая вид, что занята телефоном.       Это было ее плохой привычкой: каждый раз, когда Евгения не могла сказать правду, она буравила пол или что-то еще, лишь бы не встречаться взглядом с человеком, с которым она не могла быть искренней. Однажды Вакаба озвучила интересную мысль о том, что выразительность Жениного лица была одновременно и ее проклятием, и главным оружием. Ей это хорошо помогало на льду в изображении каких-нибудь персонажей, но в реальной жизни подобное представляло проблему, потому что каждый мог прочесть ее как открытую книгу.       — Утром мне звонила Этери Георгиевна, — голос матери вытолкнул ее из глубоких мыслей.       — Зачем? — спросила она мягко, боясь ответа.       — Она сообщила, что у тебя проблемы с выездами, и она беспокоится, — произнесла мама, заводя машину.       Евгения больше ничего не сказала, не подтвердила мамины опасения; стоит ей озвучить свои страхи, как станет только хуже, потому она молчала до тех пор, пока мама не заговорила снова.       — Этери назвала две причины, почему это происходит, и будем надеяться, что развивается не худший сценарий.       — Какой еще худший сценарий? — спросила девушка в страхе.       — Фигуристы теряют точность и гибкость с возрастом, ты становишься старше, и это нормально, что прыгать так легко, как юниорки ты уже не можешь. Проблема заключается в том, что, возможно, ты уже достигла своего потолка, — говорила Жанна холодно.        Когда ее мать бросалась фактами так спокойно, Евгения действительно ненавидела быть дочерью бывшей фигуристки. Будь мама простой домохозяйкой, как бабушка Алины, то она, вероятно, получала бы больше поддержки. Но это не было в характере ее мамы, та всегда говорила строго и по делу, именно это сблизило ее с Этери; эти две женщины были чертовски прямолинейными.       — А что за другая причина? — спросила она с надеждой.       — Травма, — честно ответила мама.       У Евгении защипало в глазах, но она собралась с духом и просто ответила, прежде чем надеть наушники и хранить молчание до конца поездки:       — Что ж, будем надеяться на лучшее.       Как только они вошли в квартиру, Евгения разулась и направилась к себе в комнату, но голос матери ее остановил.       — Ты не хочешь ужинать? — Жанна в этот момент запирала входную дверь.       — Ты же знаешь, мне нельзя есть после шести, особенно, когда скоро соревнования, — сухо ответила девушка и продолжила свой путь.        На кровати своей комнаты она обнаружила маленькую посылку с простой запиской «Жене-тян». Аккуратно развернув оберточную бумагу, Евгения нашла внутри прелестную подвеску-луну, а рядом с ней другую записку: «Это твой запоздалый олимпийский подарок. Ты всегда чемпионка в наших сердцах! Гамбатте, Женя-тян! С любовью М & Ю»       Она улыбнулась самой себе и тут же потянулась за телефоном, чтобы написать мальчикам. Когда мир начинал казаться ей серым и мрачным, именно они были теми, кто рассеивали над ней тучи. Это напомнило девушке о том, чем она дорожила. После этого оставался только один путь — сражаться за свой шанс.