Давай разрушим стену между нами.

Долбанный, мать его, Салливан Фишер! Как же я ненавижу тебя! Выкинул бы тебя в это сраное окно. Никогда я не был так зол! Оказавшись в своей комнате, первое, что попалось мне под руку, я швырнул в стену. Прощай, моя рация. Да и хуй бы с ней. Валявшиеся на полу кисти полетели к херам ловким пинком. — ПОШЁЛ ТЫ НАХЕР, ФИШЕР! ПОНЯЛ?! ПИЗДУЙ К ЧЁРТУ!!! — орал я, как бешеный, куда-то в пустоту потолка. Я знал, что он меня не услышит через этажи, разделяющие нас, но всё же полегче стало. Я тяжело упал на кровать. Слышал, как стучит сердце и как бежит кровь по венам. Всё это отдавалось болезненным гулом в висках. Виски. ВИски! Отличная мысль! Резко вскочив, я вышел на кухню. Мать всегда держала лишнюю бутылку на тяжёлые дни. Нахер стаканы. Первый глоток из бутылки обжёг моё горло. Казалось, пью раскалённую лаву. Дальше было легче. Несколькими большими глотками я опустошил треть стекляхи. В голове расплылся лёгкий туман. Напряжение спало, а всё тело приятно расслабило. Я присел за стол, облокотившись о спинку стула. Мама в ночную сегодня, в общем, как и обычно. Не помню, каким образом в ту же секунду у меня был в руках телефон, но чётко помню, как быстро набирал Салу сообщение. Ларри: Я тоже брошен, Фишер. Отец бросил! Мать вечно работает! Я один. Понятно? И если нам не держаться вместе, на кой-хуй держаться вообще, чел? А? Молчание. Ну конечно. Весь такой обиженный жизнью бедный Салли. Ларри: А хотя забей. Неважно. Ведь мир только вокруг тебя вертится. Куда тебе до чужих проблем. В пизду чужую помощь, да? Только, блять, нытьё. И снова нет ответа. Телефон летит куда-то в сторону помойки. А вискарь снова льётся ко мне в глотку. Я уже перестаю ощущать кончики пальцев. На глазах пелена становится всё белее. У помойки замигал свет и послышалась медленно нарастающая мелодия Смысловой Фальсификации. Нехотя поднимаюсь и иду к телефону. Мне показалось, я шёл вечность. Прочитать имя контакта я не смог, поэтому ответил наугад. — Да. — Ларри. Какого хрена вы опять прогуляли?! Ты в курсе, что у вас уже две повестки к директору? Продолжите — вас отчислят. Эшли. Ну конечно. Наша милая, добрая, правильная Эш. Если бы не она, вряд ли мы вообще до конца года дожили бы в этой сраной школе. — Эш, — после затянувшейся паузы, все-таки ответил я, — Как твои дела? — Джонсон, ты бухой? — ничего от этой девчонки не скрыть. — Возможно, — мне показалось, это звучало ну очень таинственно. — Снова Салли? — с тяжёлым вздохом спросила девушка. — А как сама думаешь? — Приехать? — ничуть не колеблясь спросила Эшли, заранее зная мой ответ. — Жду тебя через полчаса. Спасибо, Эш, — и я сразу сбросил вызов. Эш была первой, кто узнал о моих чувствах к этой синеволосой гниде. Скорее всего, интуитивно почувствовала, так как сама была к нему неравнодушна. Как-то она подошла ко мне во время перерыва в столовой и спросила напрямую. Я тогда уже прошёл все стадии типа гнева, отрицания, смирения и т.д., поэтому честно ответил, что да, влюбился, походу. Было бы только за что, конечно! Так у нас появился один на двоих секрет. Я рад, что остальная наша компания не так проницательна. Правда, после моего признания, я заметил, что Эшли начала отдаляться от Сала, видимо, думала, что у меня больше шансов. Я усмехнулся. Мне даже полноценным другом для него стать тяжело, о чём вообще тут можно говорить. За воспоминаниями я даже и не заметил, как пролетело время, а в звонок, уже, наверное, минут пять кто-то настойчиво трезвонит. Я резко встал, от чего на секунду у меня закружилась голова, но это не помешало мне добраться до двери и распахнуть её. На пороге была Эш. Ну конечно, разве я ждал кого-то другого? Её сумка через плечо недвусмысленно звякнула, когда она прошла в квартиру. — Знала ведь, что нужна будет добавка, — произнесла Кемпбелл, глядя на остатки вискаря в бутылке на столе. — Что бы я делал без тебя, — я слегка приобнял её за плечи, тут же уронив пятую точку на стул. Эшли вынула ещё пару бутылок. Я так и не смог понять, что именно это было, но оно очень хорошо задало темп нашего вечера. Я-таки достал треклятые стаканы: девушка наотрез отказывалась пить с горла. Минуло два или три часа весёлого трёпа под приятный звон стаканов при очередном «тосте». Но чёрт меня дёрнул взять и испортить настроение нам обоим. — Знаешь, сегодня Сал показал мне лицо, — тихо произнёс я, почти шёпотом, разглядывая светло-зеленую жидкость в своём стакане. Кажется, Эшли подавилась. — Что? В смысле? — зелёные глаза девушки, казалось, сейчас дыру во мне прожгут. — В прямом. Он показал мне своё лицо без протеза. Ну как показал, — быстро замялся я, — Это вышло случайно: он явно не хотел, я просто оказался не в том месте, не в то время. — И как это было? Как ты отреагировал? — заинтригованно спросила Эшли. Эта новость вызвала в ней жуткое любопытство и, кажется, лёгкую зависть, смешанную с обидой. — Нууу, — я слишком долго тянул, — Я ударил его. — ЧЕГООО?!! — стакан Эшли громко стукнулся о стол. — Да тише ты. Не из-за этого. Ударил, потому что он нёс какую-то чушь. А лицо, — лишь на миг я задумался, как правильно это описать, — оно прекрасно, — подшофе я, кажется, превратился в сопливую влюблённую девку, — Ну понимаешь, нет… Да, там жуть, что творится, конечно, — я всё никак не мог подобрать слов, — но он прекрасен. Правда. Его черты лица такие, — я сделал ещё глоток, — В общем, это надо видеть, чтобы понять. Я бы к чёрту сжёг его долбанный протез. Вот так, — удовлетворённый своим ответом, я внимательно посмотрел на девушку. И так и не смог понять, как она к этому относится. Мне показалось, что на её лицо легла лёгкая тень грусти, и почувствовал ужасную вину за это. Не стоило мне говорить ей. Да. Никому не стоило: это слишком личное. Тем более, то, что Сал открылся мне, было не совсем добровольно. — Так, ладно. Не будем об этом, — встав, я обошёл стол и начал подливать Эшли ещё спиртного. (Все-таки я думаю, это был мартини.) — Не стоит забивать эту прекрасную голову всякой ерундой, мы же так весело проводили время, правда? — с лёгкой улыбкой я смотрел на девушку. Я видел, какого труда стоило ей взять себя в руки и улыбнуться мне в ответ. Боже, она меня теперь ненавидит. Мало того, что я втюрился в человека, который ей нравится; мало того, что рассказал ей об этом, буквально заставив уйти с дороги, так ещё и эти подробности. В тот момент на меня напала такая дикая вина за всё, что я причинил этой доброй и милой девушке, которая и слова плохого никому никогда не скажет. И что было потом? Да, я поцеловал её. Словно вина, которую я ощущал, якорем повисла на моей шее, заставив голову опуститься чуть ниже. И как кстати там, ниже, оказались губы Эш. Она была в шоке! Я был в шоке! Но мы не разорвали этот поцелуй. Видимо, оба, нуждаясь в какой-то отдушине, нуждаясь в моменте, когда можно послать всё в ебеня, мы просто продолжили целоваться. Её тёплые и мягкие губы были так податливы. Горьковатый привкус алкоголя только раззадоривал меня. Как мои руки оказались на её талии? Как её руки оказались на моих плечах, я не могу вспомнить. Зато чётко помню, как мой язык проскользнул к ней в рот, как её легко дёрнулся в ответ. Когда она привстала для удобства наших тел, я тут же повалил её на стол. Её волосы разметались по столу; стаканы полетели на пол, но мне было так плевать. Я забылся, отдаваясь целиком процессу. Её кожа была обжигающей там, где я касался её, когда проник под тонкий свитерок. Я чувствовал, как моему члену стало тесно в узких джинсах. До боли тесно. Не было никаких мыслей. Только тёплое податливое тело подо мной. Я слышал лёгкие стоны, когда проводил пальцами по особо чувствительным местам. Рваное дыхание, когда я спустился к шее и слегка прикусил нежную кожу. А ещё я услышал громкий и до ужаса знакомый голос где-то позади нас: — Это, блять, ещё что за херня?..