Чёрная Кровь: Заложник Императора

*** – Все вон. Властный голос, тяжёлый взгляд. Вроде бы всё как обычно… Но вот шаги замолкают, дверь закрывается – и рука императора соскальзывает с колена Джи, а взгляд опускается к ковру на полу. Ему будто неловко. Странно, Первого Советника здесь уже нет, а император продолжает вести себя странно. Или раздумывает над его советом? Если Калидас действительно несколько поколений служил императорской семье, нет ничего удивительного, что Рохан привык во всём на него полагаться. И потому наверняка ещё сомневается. – Как ты сбежал? Неожиданно. Но Джи не собирается отвечать. По крайней мере, пока не получит ответ на свой вопрос. – Почему ты сбежал? Хотя нет, можно попробовать. Просто из интереса, сойдет ли с рук Калидасу попытка отравления и помощь в побеге? Джагжит же явно действовал по указке сверху. Или Первый Советник скажет: «я не знал» – и на этом всё кончится? Впрочем, интерес этот праздный. Джи не то чтобы волнует будущее. Не здесь и не сейчас. На самом деле важно другое – и пусть это всего лишь каприз, пусть правда разочарует… но он должен знать, что же чувствует этот большой человек, пытающийся казаться сильным и властным. А на деле… Кровать вздрагивает. Это Рохан неожиданно встаёт и отходит к креслу, но не садится в него, а останавливается и подошвой сапога начинает растирать отчётливый тёмный след на красном ковре – вероятно, следствие падения подсвечника. Остальное, наверное, уже убрали слуги. – Как я уже сказал, я позабочусь о тебе и ребенке. Но ты должен пообещать, что сделаешь всё, чтобы он родился здоровым. И что сам останешься с ним. Губы сами собой пытаются растянуться в подобие ухмылки. Это странно, ведь Джи совсем не смешно. – Этот ребёнок, – собственный голос, по сравнению с голосом Рохана, звучит очень тихо, – всё дело в нём? А ведь говорить со спиной императора намного легче, чем глядя в глаза. Можно не следить за выражением лица. – Ситар – это не твое настоящее имя. Хочешь, чтобы я звал тебя Джитендра? Похоже, никто в этой комнате не намерен отвечать на чужие вопросы. – Мне всё равно. Короткий косой взгляд – и вот уже Рохан снова задумчиво смотрит на пятно у своих ног, потом вздыхает. И поднимает взгляд к окну под потолком: ставни почти полностью опущены, не видно ни луны, ни звёзд, и эта щель скорее напоминает провал в пустоту. Джи даже начинает казаться, что за стенами нет ничего. Совсем ничего. И что во всём мире существует лишь эта комната и они вдвоём. Настоящий кошмар. А ещё – призрачная надежда, что в этот раз его не пытаются обмануть. В том числе, и он сам. Ведь так легко поверить… как Рагху, как Джагжиту… как Джаю Кайлашу… ведь никто из них не говорил правду, по крайней мере, до конца. И точно также Джи не может себе признаться, что это было даже приятно – считать Джая заботливым дядюшкой, а Рагху союзником. – Джитендра, – произносит Рохан негромко, вырывая Джи из омута серых мыслей. – Джитендра… Джитендра… Слова тяжёлыми глыбами падают на пол. Рохан прижимает подбородок к груди и опускается на подлокотник кресла. Тянется к пустому чёрному цветку с почти догоревшей свечой, вынимает из крепления и поднимает перед собой на уровень глаз – словно показывая его Джи. – Наверное, я просто привык приказывать, никому ничего не объясняя… – Даже Калидасу? Перебивать явно не стоило, но Рохан странно покорно исправляется: – Почти никому. Его пальцы крутят металлический цветок, внимательный взгляд блуждает по изогнутым лепесткам, будто это единственное, что его сейчас занимает. Впрочем, возможно, он уже сказал всё, что хотел. Или что смог заставить себя сказать. Но этого совершенно недостаточно. – Наверное, меня тоже так воспитали… – медленно произносит Джи, пытаясь не замечать пламя маленькой свечи, утонувшее в глубине изумрудных глаз. – В смысле, заботиться только о себе… Но я устал. Я хочу, чтобы всё это просто кончилось. Конечно, вы можете пообещать мне достойную награду, если я выношу и рожу этого ребёнка, и вообще надавать любых обещаний, только мне действительно ничего не надо. Если вы, конечно, не умеете воскрешать мёртвых или возвращать время вспять… ведь не умеете? – Не умею. Ни вздоха, ни сожаления, лишь констатация факта. – Тогда заставьте меня. Там, «в доме Гаури», Джи грубо обращался к Рохану на «ты», но этот вежливый разговор сейчас кажется даже более вызывающим. Словно стеклянная стена, выросшая посередине комнаты. Хрупкая и ненадёжная. Но взгляд императора, оторвавшийся от цветка, заставляет её треснуть. Джи закрывает глаза и отворачивается. Одеяла и подушки такие мягкие… как он вообще умудрялся спать на жёсткой лавке? Да в камере и то постель была лучше! Но эта мягкость опасна. Кажется, стоит ещё немного подержать глаза закрытыми – и она поглотит целиком, вынудит согласиться на всё, лишь бы остаться в комфорте подольше. Возможно, ещё не прошло действие зелья, а может, это вовсе и не сонливость, а обыкновенная слабость… та самая, её ещё зовут «человеческой». – Джитендра, ты меня ненавидишь? – А за что мне любить вас? Из-за вас погибла моя семья, моя жизнь превратилась в кошмар, а теперь я ещё, оказывается, должен родить какого-то властелина всех ганда… – О чём ты? – А-а-а… мне сказали, что мой ребёнок… что-то вроде того, что с ним будут считаться даже боги… – Кто тебе это сказал? – …м-м-м, не помню… возможно я сам это придумал. – Джитендра, тебя ведь назвали в честь Индры? – Да, наверное. А что? – Просто странно. Ведь именно Индра считается стражем Чёрного Континента, а значит – врагом всех демонов, осквернённых и прочее… Знаешь, мне глубоко наплевать, какая там в тебе намешана кровь, какие способности, и каким будет ребёнок. Просто он мой. И он должен родиться. Возможно, между нами уже ничего не исправить, но кое-что я сделать могу: например, подарить тебе нормальную жизнь – не пленника и не заложника. А что касается твоей семьи… Длинная, глубокая пауза повисает за спиной. Она словно пропасть, которую собираются перепрыгнуть. И когда император снова начинает говорить, кажется, что он ступает на невидимый мост. *** …наверное, всё же стоит тебе рассказать… На самом деле, это не первый случай. «Копье Индры» – мой личный полк. И хоть он назван так, его назначение вовсе не борьба с нечистыми – это просто солдаты. Личная гвардия. Элитные воины. Возможно ты знаешь об их специальной экипировке: магические плащи, зачарованные латы и оружие. Однако об этом известно, наверное, всему континенту… Или, точнее, стало известно во время войны. И кое-кто этим знанием воспользовался: так однажды, ещё незадолго до того дня, как мои войска ступили на землю королевства Зоа, в Вивете линчевали почти половину парламента… и свидетели утверждали, что людей казнили воины в зелёных плащах с гербом «Копья Индры». Именно тот случай был первым. С того дня по всему континенту то тут, то там стали появляться самозванцы и убивать, похищать, грабить, разрушать… и не всегда их жертвами были люди. Вероятно ты знаешь про гильдии, в которых собрались получившие свободу ганда? Так вот – именно гильдии чаще всего становились жертвами нападений… … до недавнего времени. Но уже почти месяц, как всё стихло. Мы полагаем, что кто-то – возможно, совершенно не связанные друг с другом группы людей – просто выбрали герб моих войск в качестве маскировки для своих преступлений. Но организовали всё это явно богачи. Представители знати. Той самой, которой так не нравятся общины ганда. Я не могу точно сказать, когда с этим будет покончено, но мы ищем преступников. И уверяю тебя, они поплатятся за всё… но пока империя ещё далека от того, чтобы стать единой страной… герцогства не всегда идут навстречу, да и расстояния велики, так что, когда мои люди оказываются на месте преступления, остаётся уже слишком мало следов… Как я уже сказал – я привык отдавать приказы, а не объяснять их. Но ты должен знать, почему был выбран в качестве заложника от герцогства Зоа. По одной лишь причине: ты выжил. Васу предположил, что если кому-то требуется твоя смерть, он придёт за тобой и сюда. Поэтому… … поэтому ты, конечно, можешь просто взять и сдохнуть, так ничего и не узнав об убийцах своей семьи, а можешь продолжить жить назло тем, кто пытался покончить с тобой. *** Неровный поток слов иссякает, Джи слышит шаги. Они замирают совсем рядом с кроватью. В глаза кто-то насыпал мелкого песка. И что-то проснулось внутри, что-то похожее на упрямство. Но оно уже столько раз появлялась и пропадало, заставляя метаться между желанием жить и желанием умереть, что сил действительно больше нет. – Как я попал в башню – понятно. Но скажите, зачем вы позвали меня в эту спальню? Зачем на этой кровати отняли последнюю гордость? Превратили в ничтожество? Чтобы защитить? Или выманить убийц? Ведь нет же… – Как и приказывать, я привык брать, не спрашивая и не объясняя. Ты вызвал во мне желание обладать. Странное желание. На самом деле, я позвал тебя в ту ночь, просто чтобы… не знаю, посмотреть на тебя? Сейчас когда я думаю об этом… наверное, я был слишком груб. И настойчив. Это всё твои чары урваши. Скажи, тяжело быть таким желанным для всех? «Желанным для всех? Это я-то?» Даже не смешно. Приходится натянуть одеяло на голову. – Эй… – доносится сверху. – Если позволите, Ваше Величество, мне надо подумать. Вместо ответа тишина. Только вдруг вздрагивает кровать, проминается с противоположенной стороны – и тяжелое тело вытягивается вроде бы рядом, но так далеко… что невозможно почувствовать его тепло. – А ещё тебе надо переодеться, помыться, и прекратить издеваться над собой. Джи приподнимает одеяло и выглядывает в щель. В принципе, можно дотянуться… и коснуться. Только сработает ли это снова через одежду? Но что ещё остаётся, если Рохан продолжает молчать? Сегодня им сказано так много слов, но каждое – явно тщательно отмерено и отрезано. Сухое. Весь этот разговор – словно кирпичная кладка. Рохан отгородился от него, отгородился от всех. Кроме этого своего ужасного Калидаса! Даже не понимая, что им управляют… – Хорошо, я согласен. Показалось, что произнёс очень тихо. Но его услышали. – Отлично, – доносится с другого края кровати, – я уже приказал нагреть купальню. «Вообще-то я не об этом…» Нет, Джи не может признаться, что имел в виду ребенка. Наверно, это странно, так быстро сдаться? Глупо? Наивно? По-детски? В общем, всё как всегда… *** Глубокая ночь. Джагжит играет в молчанку. Ему не нужно больше возиться со своими длинными волосами, и всё же сильные пальцы мнут затылок уже целую вечность. Джи пытался завязать разговор, почему-то чувствуя себя виноватым, но слуга отвечает только «да» или «нет». Это обидно. И неприятно. В конец разозлившись, Джи резко отстраняется и хватает его за запястье. Сжимает сильнее, чтобы успеть хоть что-то понять, пока тот не успел вырвать руку. Но слуга даже не пытается. Лишь застывает, глядя невыразительным, но долгим взглядом. Он боится. Чего-то или кого-то. И сильно. Но это кажется чушью, потому что внешне Джагжит спокоен и невозмутим. Словно скала. Под кончиками пальцев шершавые струпья. Следы от веревки или кандалов. Наверное, ему даже больно. Ну не может же он не чувствовать ничего? Отпустив, Джи соскальзывает в воду. И пусть это низко и жалко, но как же приятно вновь окунуться в роскошный бассейн! Как он скучал по нему! И по чистой длинной сорочке! Хотя не все воспоминания стоят того, чтобы их воскрешать… Омовение подходит к концу. Подниматься по лестнице неожиданно приятно, никакого скрипа и вони гниющих досок. Правда, ноги так и норовят свернуть на третьем этаже, однако Джи заставляет себя наступить на следующую ступень. Молчание за спиной. Значит ему и правда можно вернуться в императорскую спальню? Раз, два, три – одна ступенька за другой. Джи чувствует себя обновлённым. Ему больше нечего бояться. Рохан не позволит Калидасу снова запереть его в душной камере. И сам не посмеет больше причинить ему боль. А беременность неплохо бы растянуть… Ведь никто не знает, что будет потом… Джи улыбается и проводит ладонью по плоскому, даже пока ещё впалому животу. По крайней мере, тот должен быть впалым – каким был вчера и даже несколько часов назад. Но он почему-то просто плоский. Чуть более плотный сверху, под рёбрами. Наверное, Джи просто объелся. Хотя… когда он ел в последний раз? ____________________ Следующая глава: Обратный отсчёт