Океаны

             Мистеру Вустеру хватило смелости привести меня в спальню, но не более. Там он, отчаянно покраснев, на мгновение прижался губами к моим губам и опустил голову. Волосы мазнули меня по лицу, а нос зарылся мне под воротник. Он обвил руками мои плечи, а я обнял его за талию и прижал крепче. Он тяжело дышал, кончики ушей алели, а тело вибрировало от волнения. Однажды я уже познал его стеснение, и меня пронзила дрожь при мысли, что, в каком-то смысле, я дважды заберу у него девственность.       Я поцеловал висок, где начинался рваный красный шрам, и прошептал на ухо:       — Сэр, вы уверены, что хотите этого?       Он решительно закивал.       — Да, черт возьми, я хочу…       Он поднял на меня сияющий голубой взгляд. Я позволил себе слегка его подразнить:       — Чего же вы хотите, сэр?       Он жарко покраснел и отвел взгляд. Мистер Вустер всегда был человеком дела, а не слова: руки забегали по моему телу в поисках всего, что можно расстегнуть, вытянуть и стянуть — не важно, в каком порядке. Я отступил, чтобы развязать ему галстук. С тем же благоговением, с которым я всегда его одеваю, он позволил мне себя раздеть. Я помог ему расстегнуть пуговицы на своей рубашке, чтобы он покрыл поцелуями обнажившуюся шею. А потом мягко подтолкнул к кровати.       — Дживс…       При виде распростертого передо мной тела и затуманенных желанием глаз я со свистом втянул воздух. Не счесть фантазий, которые пробудил во мне этот мужчина, но ни одна не сравнится с той, что воплотилась в реальности. Такая светлая и нежная кожа бывает только у благородных. Кремовую поверхность его тела портят только шрамы, но они наполняют меня благодарностью за его возвращение, за возможность продолжать любить его. Острые малиновые соски окружают мягкие облачка хрупких русых волос, они негусто покрывают грудь и сужаются дорожкой к паху. Мой взгляд задержался на возбужденном члене с влажной головкой. Я не удержался и провел по расщелине языком, только попробовать на вкус, и скользнул ладонями по внутренней части бедер, где кожа гладкая, как лепестки цветов. Член дернулся под моими губами — даже такого легкого прикосновения оказалось почти слишком много.       — Дживс! — Глаза его широко раскрылись. Изо всех сил он пытался удержать бедра, не позволить им помимо его воли толкнуться навстречу дразнящим прикосновениям. Издав непонятный высокий звук, он заставил меня лечь на него сверху и крепко поцеловал. И вроде как ему было достаточно уже этого: чтобы я прижимал его к кровати и позволял тереться о себя пахом.       — Я готов на все, — прошептал он, и это, похоже, правда. Хотя мы всего раз делили постель, в тот раз мистер Вустер проявил себя партнером доверчивым и любящим, готовым удовлетворить любое мое желание. Я, однако, услышал в его словах и то, что осталось невысказанным: что он мало знает о том, чем люди занимаются под одеялом, и ждет предложений. Когда я задумался, помнит ли он что-нибудь вообще, он скользнул рукой между нашими телами, пальцы нашли мой член и крепко сжали, и я как на дыбы встал. Увлекая его за собой, я лег на бок и с удивлением смотрел, как он опускается ниже и берет меня в рот. Язык движется робко и неуверенно, мистер Вустер смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазами, словно спрашивая, все ли он делает правильно. Мог бы и не беспокоиться, потому что один только вид его в этом положении являет собой воплощение моей самой любимой фантазии, и все, на что я способен, это стонать и корчиться под его движениями.       — Сэр…       Я даже не заметил, как схватил его за волосы и установил ритм движений. Понимал, что так нельзя, даже в порыве страсти. Я так долго мечтал об этой минуте. Я собирался быть нежным и внимательным любовником, хотел подарить ему наслаждение, предоставить свое тело в его услужение. Но он нарушил мои планы, низвел до состояния, когда нужно только одно: достигнуть оргазма. Когда он отстранился, чтобы вдохнуть и потереть челюсть, я воспользовался моментом, чтобы вернуть контроль над собой, и притянул его спиной к себе, прижал к груди левой рукой. А правой провел по его стволу и нежно ущипнул головку, чуть оттягивая пальцами крайнюю плоть. Он вскрикнул и ободряюще схватил меня за руку.       — В прошлый раз тебе это понравилось, — хрипло прошептал я ему на ухо. — Я никогда не забуду, что ты любишь, Бертрам. — Еще один щипок, еще один стон. — В конечном счете ты всегда получишь от меня то, что хочешь.       И вот он выгибает спину и изливается мне на пальцы. Сердце его колотится у меня в ладони. Я слизываю дорожку пота, сползающую по его шее.       Тут же обернувшись, он прижимается ко мне поцелуем и рукой доводит меня до оргазма, перемежая поцелуи ласковыми словами.       Я вцепился в него, как в спасательный круг. Пока стены замедляли вращение, я вслушивался в наше дыхание, что становилось все тише и глубже.       — Спасибо, Дживс. — Он улыбнулся и положил ладонь мне на щеку. Какая нелепица: благодарить меня за то, что я поддался столь давней страсти.       — Не за что, сэр, — ответил я, не пытаясь скрыть переполняющую меня нежность.       Он обнял меня, лениво поцеловал в грудь и скоро уснул. Я откинул с его лба волосы, любуясь наградой, которую получил дважды, и упиваясь благодарностью. Этот красивый, ласковый, благородный юноша любит и желает меня. Лишь я один видел его в таком состоянии, и так оно и останется до тех пор, пока я этого хочу, ибо я знаю, что преданность его безмерна.       Я парил в этих счастливых мыслях и не заметил, как заснул, а проснулся из-за того, что он, дрожа и всхлипывая, вцепился в меня всеми силами. Я прижал его к груди, поцеловал в бровь и нежно погладил по спине, нашептывая успокаивающие слова, пока он не затих. Должно быть, все эти месяцы он мучился кошмарами, возможно, каждую ночь, а я ни разу ничем ему не помог. Я вздохнул и снова проснулся в привычное время или даже на несколько минут раньше. Вчера мы забыли поужинать, и мистер Вустер проснется голодным. Надеюсь, особенно сытный и вкусный завтрак смоет с его души все пережитые во сне печали.