Калопсия

      Джереми даже не понял, в чём дело: происходящее расплывалось перед глазами, пока он не увидел, как Ульрих плашмя повалился на спину. Осознав, что происходит, он вскрикнул: по его венам пронёсся страх, ведь — о Боже — он только что видел, как ещё одного его друга убивают прямо у него на глазах?       Он бросился к Ульриху, лихорадочно выискивая хоть какие-то признаки жизни. Он нащупал пульс и с глубоким облегчением вздохнул: тот всё ещё был жив, пульс был слабым, но сердце до сих пор билось.       Одд наблюдал; его бесстрастный взгляд безучастно вперился на двоих мальчишек. На краткий миг Джереми заметил, как что-то промелькнуло на его физиономии. Это длилось всего мгновение, и Джереми не сумел определить увиденную эмоцию, если это не было лишь его воображение.       Джереми вернулся к Ульриху, попытавшись растормошить его. В его боку больше не было металла: Одд сжимал его в руке мёртвой хваткой, и Джереми понимал, что выглядит это не очень хорошо. Знал, что колотая рана смертельна и что он истечёт кровью, прежде чем Юми или Аэлита деактивируют башню с той же скоростью, с какой, видимо, движутся.       Глаза Ульриха распахнулись, и он тяжело выдохнул.       — Вот дерьмо.       — Мягко сказано. Не засыпай, Ульрих. Мне нужно, чтобы ты оставался в сознании, хорошо?       Ульрих моргнул и нахмурился.       — Что ты задумал?       Он скользнул взглядом по X.A.N.A., который оставался непривычно неподвижным.       — Закончу то, что начал. А теперь лежи спокойно и не засыпай.       Времени спорить у Ульриха не было: скрючившийся Джереми отпустил его и повернулся к призраку. Он вытер с царапины на лбу кровь и вскинул кулаки в защитной стойке.       Одд долго разглядывал его, и по его лицу разъехалась широкая ухмылка.       — Он всё равно умрёт. От моей руки или от чужой, ему суждено было скоро погибнуть, как и любому другому человеку.       — Ты уже убил Одда. Я не позволю тебе забрать кого-то ещё. — Нельзя. Нельзя позволить этому монстру заполучить новое тело, чтобы носить его, как вторую кожу, маскироваться, совершая предательские злодеяния. Нельзя позволить ему и дальше пятнать имена.       — Боюсь, выбора у тебя нет. У него точно не так много времени.       Джереми опустил глаза на болезненно дышавшего Ульриха. На его лбу блестел пот, на лице застыла гримаса боли. Времени действительно было не так много, подметил он: кровь растекалась под ним, сочась сквозь зелёную одежду и стекая по бокам.       Джереми не знал, что предпринять. Ульрих вот-вот умрёт, а он ничего полезного и сделать не может. Если он будет слишком ждать — Ульрих будет уже слишком мёртв, чтобы его можно было спасти. Только вот и X.A.N.A. он не мог не замечать...       Твою ж мать.       Джереми уставился на призрака-противника, силясь разобраться в ситуации. Был, конечно, один вариант, как поступить, но он понятия не имел, какими будут последствия. Риск был огромен, а он сомневался, что оно того стоило.       Однако, если он не сумеет вовремя оказать Ульриху медицинскую помощь...       Джереми глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы. Раньше они такого никогда не проворачивали, поэтому и результаты имели множество возможностей и вероятностей. Но это всё, что ему оставалось предпринять.       — Ты прав.       X.A.N.A., казалось, удивился такому заявлению.       — Ну естественно. Я изучал человеческий организм. Он умрёт, причём скоро.       Джереми сделал ещё глоток воздуха. Он сделал свой выбор.       Он запустит возврат в прошлое.       Он не знал, что произойдёт, сделай он это: X.A.N.A. всё ещё был активен в реальном мире. Но это был их единственный выбор, единственная надежда...       Он крутанулся на каблуках и рванул бежать что есть мочи. Призрак был ошарашен внезапностью его ретирования, и Джереми надеялся, что этой форы будет достаточно, чтобы одолеть оболочку.       Он скользнул в лифт и ткнул кнопку. Двери закрывались словно в замедленной съёмке, и он видел, как Одд гонится за ним, быстро сокращая расстояние, несмотря на превосходство Джереми.       Рука X.A.N.A. метнулась вперёд, не дав дверям закрыться полностью. Одд толкнул двери и вошёл внутрь; Джереми осознал, что он в западне. Замкнутое пространство — отвратительно место для драки, но, как только двери опустились, он понял, что выбора нет.       Одд пнул блондина в голень, застав того врасплох, и Джереми скорчился от боли на полу. Начали сказываться последствия возможного сотрясения мозга: приступ головокружения охватил его тел, и он пополз вниз. Он не мог сказать, было ли странное ощущение вызвано вращением комнаты или работой лифта, но на обдумывание этого особо много времени не было.       Одд пнул его в грудь, пока он крючился на полу, и Джереми ощутил пронзившую его бок острую боль. Такими темпами его забьют до смерти прежде, чем он доберётся до суперкомпьютера, если он что-нибудь не предпримет.       Джереми охнул и подтянулся, и следующий удар X.A.N.A. пришёлся ему по руке вместо почки. Пошатываясь, он встал; после попытки увернуться от удара, который попытался нанести X.A.N.A., заболели ноги. Он молил, что двери не будут медлить с открытием.       К счастью, это случилось, и блондины вывалились из лифта. Джереми упал и попытался удержать равновесие, а Одд тут же возобновил бой, попав ему в живот. Джереми согнулся пополам и уступил место X.A.N.A., когда нога монстра коснулась его собственной ноги.       Джереми повалился на пол, голова закружилась, глаза потеряли фокус. Он был так близко. Он не мог остановиться, когда от достижения цели его отделяли всего несколько метров.       Он пытался отползти в сторонку, пока ступня X.A.N.A. не навалилась на него всем своим весом и не надавила на его позвоночник. Джереми ощутил, как из лёгких вышибло воздух, и стал задыхаться: лёгкие яростно пытались втянуть обратно больше кислорода.       Дерьмо.       Сейчас нельзя умирать. Только не после всей этой тяжёлой борьбы с X.A.N.A.; не после того, как Одд рисковал своей жизнью и проиграл в этой азартной игре, чтобы спасти его остальных; не тогда, когда на кону стояла жизнь его друга. Он не мог остановиться сейчас.       Нога Одда начала душить его, и он чувствовал, как от сильного давление расцветают синяки.       — Так-так-так. Похоже, я раздавлю тебя, как ничтожную букашку, коей ты и являешься.       Джереми продолжал извиваться, игнорируя призрака и пытаясь составить план. На него рассчитывал Ульрих. Как и, в некотором смысле, Одд.       Он повернул голову и встретился лицом к лицу с X.A.N.A.: пытаясь высвободиться, он видел маниакальную усмешку и бесстрастные глаза. Он вцепился в пол, ища хоть что-нибудь, что можно применить в качестве оружия, даже если оно подействует всего на мгновение. Должно же было что-то найтись...       Ногти царапнули по крупной неровности, и он отчаянно вцепился в неё, словно статическое электричество сухой зимой. Он крепко сжал обломок, глубоко вдохнул и снова повернулся к X.A.N.A. Он ткнул ему в ногу отломанным в драке куском металла, и тот вошёл в кожу X.A.N.A.       Призрак поморщился и поднял ногу, а Джереми ощутил, как в лёгкие врывается поток воздуха. Он попытался подняться, но снова смиренно пополз, стараясь оторваться от X.A.N.A., пока тот не пришёл в себя полностью. Он добрался до суперкомпьютера как раз в тот момент, когда Одд оглушающе ударил его кулаком в щёку, и отшатнулся назад.       Он ухватился за спинку кресла, пытаясь сохранять равновесие и уклоняться от новых ударов. Чёрт.       Он увернулся от очередного тычка, но его отбросило назад, и Одд воспользовался своим превосходством. Джереми упал на пол и ударился головой о подлокотник кресла, и перед глазами замерцали маленькие чёрные звёздочки.       Он ощутил, как на него подул поток воздуха, и инстинкты взяли верх. Он перекатился на бок, пытаясь отодвинуться, но опоздал на долю секунды. Он вскрикнул: острый кусок металла проткнул его руку, впился в его мышцы.       X.A.N.A. вынул металл из своей ноги и воспользовался им в своих интересах.       Джереми почувствовал, как белая, обжигающая боль пронеслась по венам, а панике пронзила тело. Он ощутил, как потекла кровь, а X.A.N.A. извлёк из его руки металл и проткнул её снова. Чёрт. Чёрт. Чёрт.       Когда он увидел, как рука X.A.N.A. тянется к ним, закружилась голова. Как будто время снова замедлилось, а мир вокруг неспешно замирал. Он прикрыл глаза; страх овладел им, когда он попытался уклониться от атаки, и он знал: рефлексы сработали слишком поздно.       Он ждал следующего прокола; ждал, что его заколют, вероятно, убьют так же, как и Одда: разрежут сердце пополам.       Лишь спустя несколько секунд он заметил, что что-то было не так.       Ещё через несколько мгновений он услышал громкий удар, и на его грудь внезапно навалилась какая-то тяжесть.       Одд рухнул на пол: ниточки перерезаны, конечности теперь под его контролем, а представление кукловода, наконец, завершилось. Джереми подавился и хотел закричать, когда по его свитеру размазалась кровь Одда, по щекам медленно стекала вода, а эти пустые, больше не переливчатые глаза, безучастно таращились на него.       Похоже, девчонки деактивировали башню.       Так что...       Джереми нерешительно оттолкнул от себя труп, ощущая мстительно накатывающую тошноту. Мертвенно неподвижный Одд откатился в сторону, с болезненно глухим шумом ударившись об пол.       Джереми с трудом поднялся; голова кружилась то ли от сотрясения мозга, то ли от неизвестного недуга. Он подтолкнул себя к консоли управления, тело дрожало: он готов потерять сознание в любой момень.       Он нажал на клавишу, и ноги его подкосились. Он повалился на пол рядом с телом Одда, а негромкое гудение суперкомпьютера звало к жизни.       Он уставился на труп, разум оцепенел от ужаса и едва заметил, как мир окутала белая пелена.

* * *

      Ульрих проморгался: неожиданная смена обстановки его удивила. Он сидел на кровати Джереми, слева пристроилась Аэлита, справа на полу — Юми. Потрясённый Джереми сидел перед ним.       Рефлекторно он протянул руку и коснулся бока, ожидая нащупать кровь и глубокую рану. Вместо этого рука прижалась к нормальной, гладкой коже. Как?..       — Значит, коды правильные, — пробормотал Джереми, аккуратно дотронувшись до его плеча. — Идеально сработано. Думаю, я знаю, почему в первый раз не вышло...       — Ты о чём? Что случилось, пока мы были на Лиоко? — нахмурилась Юми.       Джереми глубоко вздохнул, и от нахлынувших воспоминаний сердце Ульриха замерло. Боже... Одд...       — X.A.N.A. захватил Одд и напал на нас с Ульрихом. Он серьёзно ранил нас, но, когда я запустил возвращение в прошлое, травмы зажили.       Глаза Аэлиты в ужасе расширились.       — Одд... он...       — Да. — Джереми откинулся на спинку кресла. — Я правда не хочу говорить об этом.       Юми открыла рот, чтобы что-то сказать, и закрыла обратно. Прошло много времени, прежде чем она наконец-то выдавила:       — Почему в первый раз не сработало?       — Возвращение в прошлое не может воскресить мертвеца.       От этого зловещего предложения кровь застыла в жилах: он вспомнил тот день, когда застрял в лесу. Когда Джереми бормотал о неудаче, о том, что код не работает. Всё это обрело смысл. Джереми перекодировал возврат в прошлое и загрузил его в суперкомпьютер, но Одд умер уже окончательно, чтобы это подействовало на него.       — Сам Франц Хоппер написал это, — продолжил Джереми. — Полагаю, что его теория всё-таки верна.       Их предположение о том, что возвращение в прошлое на мёртвых не работает, так и не было доказано. Это была написано на записке, которую они обнаружили, роясь на фабрике. Это единственная бумага, которую не изорвали, не сожгли или не уничтожили иным образом.       Оставленная размышлять над приговором Джереми, компания хранила молчание. Ульриху не нравилось, каким тоном Джереми это сказал, и по странному выражению глаз блондина он понял: тот что-то замышляет. Он не был уверен, что хочет участвовать в этом.       Он закрыл глаза и прислонился головой к стене. Он всё ещё не могу поверить в то, что произошло буквально несколько минут назад. Одд...       Это точно был не он. Но Ульрих всё ещё чувствовал тот проблеск надежды, когда увидел друга и до того, как призрак пырнул его куском металла.       Он знал, что кошмары о сегодняшнем дне будут сниться ему ещё несколько недель, и знал, что Джереми, наверное, будет в десять раз хуже, чем ему.       Раздался стук в дверь; дети поняли, кто это, ещё до того как повернулась дверная ручка. Это Джим пришёл спросить, не хотят ли они посмотреть что-нибудь из вещей Одда, прежде чем его комнату освободят.       Ульрих не желал возвращаться в ту комнату. Ноги его там больше никогда не будет. Это слишком больно, и он знал: присутствие рядом его друзей не поможет.       Он покорно заставил себя себя встать и открыть дверь. Никто и глазом не моргнул, не дёрнулся, не пошевелил ни единым мускулом, словно изваяния.       Кто-то должен был что-то сделать.