Розы и васильки

Переплетение тонких стеблей и длинных тонких листьев, скручивающихся вокруг руки Якова диковинным браслетом, впервые вспыхнуло синевой в те года, когда жизнь уже начала входить в размеренную и распланированную колею, вполне типичную для убежденного холостяка-карьериста. Из колеи его это не выбило - не обнаружив никаких признаков цветов ни к пятнадцати, ни к двадцати годам, Яков просто перестал обращать внимания на этот досадный момент и женился по большой и пылкой любви. К двадцати пяти кончилась не только любовь, но и супружество, а прохладная зелень на предплечье не подавала никаких признаков жизни. К тридцати Яков перестал гадать, что могло произойти и вовсе забыл об этом думать, с головой уйдя в работу. К тридцати пяти вспомнил, но только из-за того, что бывшая жена позвонила и, прерывистым от счастья голосом сообщила, что нашла “того самого”. Это было хорошо, потому что теперь уж ей до Якова не было никакого дела, а он был даже рад за неё. У него была любимая работа, блистательная карьера и череда холостяцких привычек - все, что нужно для счастья. На долгих пять лет этого вполне хватило, а потом, после долгого, изнурительного совещания, сидя у себя в кабинете в Управлении, Яков почувствовал вдруг, словно по предплечью тонкой мокрой кисточкой водят. Не сказать, что неприятно, напротив. Пришлось запирать дверь, во избежание неловких сцен, стаскивать пиджак и расстегивать пуговицы на белоснежной сорочке, чтобы стянуть её с плеча и посмотреть. Россыпь лазурно-синих васильков, распускающихся на коже, выглядела настолько по-детски наивно и нежно, что Яков не смог даже сдержать улыбки. Раздумывал потом весь вечер за бокалом портвейна и недочитанной книгой, кого это угораздило родиться его родственной душой. Какая тонкая, как василек девчонка ( а может мальчишка с лазурными глазами?) сегодня вечером решила вдруг влюбиться - в первый раз, судя по всему. И совершенно точно не в него - ну разве что новая секретарша Бенкендорфа предыдущие тридцать лет своей жизни ни разу не была счастлива. Что, конечно, возможно, но маловероятно - тогда бы васильки начали расцветать на несколько часов раньше. Отцвели лазурные цветы через неделю - то ли влюбленность прошла, то ли перестала вызывать такую эйфорию. Признаться честно, это было даже красиво - то, как падали синие лепестки, выцветая в полете и исчезая, не долетев и до запястья. Почти как живые, как настоящие. Яков, будучи человеком строго здравомыслящим, посчитал примерную разницу в возрасте, и решил, что не ему, с его устоявшимся бытом, привычками и непростым характером, влезать в чью-то юную совсем жизнь. Тем более, что и потребности в этом никакой не было, не для него, во всяком случае. А следить за тем, как вспыхивают иногда синими искрами цветы на предплечье - приятно. Приятно, когда кто-то юный и чем-то, наверное, на тебя похожий - а может непохожий настолько, что вы бы друг друга сразу при встрече прочувствовали и поняли - позволяет себе радоваться, влюбляться и жить своей жизнью.