Доверяй. Почитай. Повинуйся

«Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам». К Евреям 13:2

Джейкоб никогда не завтракал в общей столовой: он просыпался ещё до рассвета, а потом почти сразу же уезжал. Наткнуться на него утром было чистым везением. Джон боялся не успеть и поэтому полночи провёл за рулём — когда он вошёл на тёмную кухню и наткнулся на брата, тот уже заканчивал завтракать. — И на что я смотрю? — не отрываясь от еды спросил он, когда Джон бросил перед ним на стол пластиковую папку. — Уильям Маккензи, — сообщил тот, борясь с зевотой, — капрал в отставке, теперь новый младший помощник Эрла Уайтхорса. — Новая головная боль? — Нет, это вряд ли, — Джон вымучено усмехнулся, когда представил себе разборки с новым полицейским. — Хотел предупредить тебя и твоих людей, чтобы вы… поменьше доставали его, если случайно столкнётесь. Джейкоб смерил Джона тяжёлым взглядом, а затем наконец-то взглянул на резюме полицейского. — Зачем мне его доставать? Младший Сид уловил в голосе насмешку и прищурился. — Ну… будет полезно иметь на своей стороне полицию, желательно всю. — Что-то с Хадсон ты пока плохо справляешься, — беззлобно поддел Джейкоб, закончил с едой и указал на распечатку, откуда на него с фотографии добродушно смотрел Маккензи. — Я заберу? — Конечно, — кивнул Джон. — Я сделал копии, но дальше наших людей пусть пока не уходят. Кое-кто из полиции любезно предоставил ему документы о переводе, когда стало ясно, что место младшего помощника Харди займёт другой. Джон ещё хотел поговорить с шерифом и спросить его, был ли выбор нового полицейского случайным — ни один из его помощников не отличался хорошим образованием и подготовкой, а у Уильяма Маккензи были все данные солдата, который до поры будет отлично сидеть на цепи. Если бы Джон не допустил ошибку, когда надавил на Уайтхорса Фэйргрейвами, возможно, место помощника занял бы какой-то человек с десятью классами школы, как Стэйси Пратт. Эрл вряд ли до конца понимал, что если понадобится, Маккензи очень скоро начнёт вилять хвостом. Всё, что Джону было надо, так это немного личной информации о Уильяме и адрес. Он был уверен, что навестит его в скором времени, если Эрл продолжит создавать проблемы у него под носом и надеяться, что Сид не учует запаха дерьма. — Уезжаешь? — спросил Джон, когда его брат поднялся и, убрав посуду, направился к выходу. Джейкоб отозвался, не оборачиваясь: — Хочешь со мной? В их детстве он вроде как тоже часто говорил это — Джон и Джозеф чувствовали себя в тени брата, как за каменной стеной, и младший Сид улыбнулся помимо воли, когда вспомнил об этом. Он отказал в тот день: решил, что ему важнее выспаться, чем провести время с семьей. Джон вздрогнул и моментально проснулся, когда понял, что уснул за письменным столом в своей спальне. На часах ещё не было пяти, но этот сон привёл в чувства одной невидимой пощечиной. Сид заметил, что на рабочем месте лежит та самая папка с личным делом Маккензи, которую он собирал несколько месяцев назад. Джон просидел в темноте и тишине какое-то время, пытаясь отогнать от себя воспоминания и успокоиться, но злость никуда не делась. Её было просто жизненно необходимо куда-то деть, поэтому он поднялся и уже спустя несколько минут был в комнате Маккензи, где его уже четверо суток держали под замком. Сид всего секунду созерцал, как тот спит, но затем скривился и бросил сверху на полицейского куртку, которую нашел в общем гардеробе. — Вставай, — отрезвляющим холодным тоном сказал Джон. — У нас сегодня много работы. Кто-то в церкви уже успел пошутить, что Сид таскает полицейского за собой как комнатную собачонку, хотя Маккензи был выше и даже крупнее. Систему социализации посоветовал Джозеф — они вдвоем долго общались о будущем Уильяма, а затем Джон взялся за него всерьёз. Вчера он впервые вывел полицейского в общую столовую и познакомил с семьей. Маккензи был всё таким же затравленным и молчаливым, особенно его угнетало всеобщее внимание, но тут Джон ничем не мог ему помочь. Уильям редко разговаривал после своего откровения в бункере, но Сид точно знал, что полицейскому всего лишь нужно время и небольшой толчок. Не смотря на текущее состояние, контроль очень помогал, и если бы Джон в свое время знал, к чему приведёт состояние Бэйкер, то приложил бы больше усилий к её искуплению. — Что мы делаем? — осипшим и сонным голосом полюбопытствовал Маккензи, когда они вышли на улицу. Снаружи была уже зима, к какой Джон привык за более чем десять лет жизни в Монтане. Перепады температуры почти на границе с Канадой его не удивляли, но вот Уильям выглядел очень паршиво, наверняка постоянно мёрз после того, как отошёл от Блажи и стал мыслить более менее трезво. — Находим тебе занятие, — Джон махнул рукой Итану, который уже ждал их на тренировочной площадке за складской зоной. Утренний свет только начинал пробиваться между гор, поэтому он узнал лишь его согбенный силуэт на одной из лавок. Верный курил, и когда они с полицейским приблизились, предложил присоединиться к нему. Сид жестом отказался. — Это Итан, правая рука Алекс Бэйкер, — нехотя представил он. — Вестницы Отца. Думаю, нет смысла знакомить тебя с полицейским. — Наслышан, — коротко и без особого гостеприимства отозвался Верный. Вряд ли Итан представлял себе Маккензи таким — у всей общины полгода на глазах всегда была его фотография из досье, а для тамошней фотокарточки Уильям побрился и как следует выспался. Сейчас можно было узнать только его потухший взгляд, но вряд ли кто-то обращал на полицейского внимания больше, чем Джон, ведь это была его прямая обязанность. — Кое-кто, знакомый с синдромом отказа больше, чем я, — объяснил Сид, — сказал мне, что тебе нужно больше двигаться, если хочешь вернуть свою прежнюю форму и выжить в новом мире, который мы создаём. Итан был Верным Джейкоба несколько лет, он тебе с этим поможет. Итан послужит Маккензи прекрасным напоминанием о его косяках. Верный большую часть времени молчал, но умел сверлить глазами так, что от его взгляда становилось не по себе. Уилл заслужил немного презрения со стороны. Итан вряд ли был рад этой перспективе — несколько дней назад Алекс уехала в Уайттейл, чтобы разбираться с последствиями подрыва бункера и осматривать территории, и Верный хотел присоединиться к ней. Наверняка ухлёстывать за молоденькой вестницей ему было бы приятнее, чем спарринговаться с военным в отставке, но Джон резонно рассудил, что лучше доверит Бэйкер кому-нибудь из своих людей, которых хорошо знает. Алекс ещё будет признательна, что Сид оградил её от Итана, если когда-нибудь заметит. Мысли о Бэйкер он пытался отталкивать от себя до последнего, но вся эта грязь упрямо наводняла и без того занятую голову. Вчера он увидел в общей столовой младшую дочку старика Спенсера — Итан сказал, что фермер наконец-то сдался и попросил позаботиться о ней. Уайттейл не был территорией влияния Джона, но он всё равно удивился, что не слышал о проблемах Спенсеров раньше. Джон поспрашивал людей, знакомых с ним, и понял, что по приезду Алекс ждет не самое приятное знакомство — если он правильно истолковал слухи. Впрочем, Бэйкер и так знала, что должна помогать людям становиться лучшей частью себя, а не худшей. Знала на своём примере и должна была доказать преданность не только словами. Не желая мешать Итану и Маккензи, Сид сел неподалёку на лавку и съежившись от утреннего мороза, стал наблюдать за происходящим. Для того, чтобы нормально двигаться, Уильяму пришлось снять куртку и остаться в одном тонком свитере. Спарринг длился всего несколько секунд: любой благоразумный человек бы посчитал, что не стоило выпускать злобного отощавшего зверя из клетки и кормить его, надеясь на ответную благодарность, но Сид бы не стал этого делать, если бы не был так уверен в Маккензи. Джон уже допустил одну ошибку — с Бэйкер, — другой такой Джозеф ему не простит. Несмотря на одержимость Блажью, пережитую ломку, голод и исповедь, Маккензи всё ещё оставался солдатом: каждое его движение было выверенным и точным, ему ничего не стоило уложить Итана за несколько секунд возни. Через время на его свитере начали проступать пятна — Джон не обратил на них внимания, но помощнику шерифа они должны были напомнить о его грехах и том, что искупление кровью только началось. С того момента, как Сид вывел Маккензи из бункера, он поклялся Богу отвечать за его проступки, как крёстные родители отвечают за грехи своих духовных отпрысков. Сначала Джон не был уверен, что сможет взять на себя такую обязанность, но Джозеф нёс её на своих плечах несколько долгих лет, значит и он был обязан справиться. Было сложно забыть осуждение, с которым Отец сообщил о том, что Бэйкер едва не погибла от удушения после исповеди: подбери камешек на пляже, и ты не имеешь права выкидывать его, сказал он. Алекс, какой они знали её сейчас, была целиком его творением, его ответственностью, и он принимал на себя вину за все её грехи и проблемы. Он был обязан поддерживать её несмотря на то, что она делала и говорила. Рация в кармане зашипела, и Джон моментально потерял нить своих размышлений. Он поднёс устройство к уху и несколько секунд молча наблюдал за происходящим на тренировочной площадке, а затем прочистил горло и переспросил: — Кто приехал?..

***

Алекс не спала несколько дней с тех пор, как отправилась в Уайттейл: она могла сколько угодно бахвалиться тем, что начинает привыкать к холоду округа Хоуп, но на острове приближающаяся зима чувствовалась не так сильно, как здесь. Джон должен был поехать вместо неё, и Алекс была бы рада переложить эти обязанности на чужие плечи. Спор длился недолго — либо Уайттейл, либо наблюдение за Маккензи, поэтому Бэйкер была здесь одна, в отдалении от семьи и практически от любой цивилизации. Джозеф, не сказав ни слова, оставил бы Алекс наедине с Уильямом, потому что доверял ей. У Бэйкер не было столько уверенности в себе, поэтому она уехала почти сразу же. Зима обещала быть суровой: Отец от лица Маккензи попросил Алекс позаботиться о Тэмми с сыном, организовать их перевозку в бункер и убедиться, что их дом не потревожат остатки Сопротивления напополам с мародёрами. У полицейского и миссис Барнс наверняка была своя длинная-длинная история, но у Бэйкер не было времени выяснять подробности. После того, как она разобралась с домом, пришлось ехать дальше на север, к останкам бункера. По словам рабочих, которые помогали с раскопками, оттуда достали всё, что смогли — остальное было предано огню и воде из-за того, что пролегающая рядом подземная река уничтожила большую часть бункера. Их слова нуждались в подтверждении вестником Отца, только по этой причине Бэйкер была здесь: она могла оскорбиться, что ей доверяют только такие дела, но этих мелочных обязанностей было гораздо больше, чем несколько недель назад, когда Алекс было запрещено даже покидать остров. Бункеру Фэйт должно было повезти больше: Бэйкер уже слышала, что взрыв Блажи повредил только нижние уровни, остальное подлежало восстановлению. Алекс должна была удостовериться в этом, найти нужных людей для ремонта и поторопиться, пока не начался Коллапс… в общем, она должна была делать свою работу. Бэйкер запротоколировала произошедшее, убедилась в том, что больше бункеру ничем не помочь и восстанавливать там нечего. Затем отдала приказ всем присутствующим отправляться в бункер Джона, помогать с размещением и дожидаться Коллапса. Верный Джона называл этот этап Жатвы «свёртыванием», потому что церковники постепенно покидали холодный север, а природа охотно прибирала к рукам свои земли промозглым холодным ветром, долгой ночью и некстати срывающимся снегом. Они проделывали это каждую зиму, потому что жить во власти гор было почти невозможно. Вечный мрак приходил на смену дню и постепенно сводил с ума напополам с до костей пронизывающим холодом. Бэйкер уже успела испытать это на себе и теперь понимала желание остальных уехать побыстрее. У них на острове было всё давно рассчитано — при хорошей слаженности все члены церкви могли укрыться в подземном убежище менее чем за час, но в этом плане никто не учитывал остальных местных. Казалось, только Алекс было до них дело, и она постоянно держала при себе включенную рацию, надеясь, что Ник Рай или кто-то из Сопротивления даст о себе знать. На севере темнело очень рано и светало только после восьми утра: всё это напоминало какой-то неправильный мир, в котором почти никогда не было солнца и ярких красок, только бурая грязь, вечный холод и слякоть. Алекс было интересно, как поступал раньше Джейкоб — тоже уезжал домой с приходом зимы или настолько привык к местным морозам, что не замечал их?.. Центр Ветеранов, где по словам Итана, раньше находился штаб вестника, был заброшен. Он оказался ближе всего к горам, а с такой суровой зимой обслуживать дом оказалось просто нецелесообразно. Джозеф убедился в том, что все вещи брата были оттуда вывезены — к удивлению Алекс, они всё уместились в один ящик, — и больше к теме центра они не возвращались. Джозеф вообще избегал разговоров о Джейкобе, как мог. Алекс не знала, говорил ли Сид с кем-нибудь о нём, да хоть с Джоном, поэтому старалась аккуратно обходить такие беседы. Им в последнее время часто приходилось говорить о Уайттейл, но Бэйкер всегда выбирала слова. Разбираться с бункером Фэйт было удобнее из её оранжереи — всего несколько минут езды при удачном раскладе. С поимкой полицейского жизнь в округе устаканилась, а если сопротивленцы и остались активными, то не рискнули бы показываться на глаза и без того злым церковникам. По Хоупу было безопасно ездить, и Алекс планировала завершить работу до наступления холодов — затем грянул злой мороз, бесконечная ночь и одиночество. Несколько дней в подобной изоляции стали для Бэйкер потолком. Она чувствовала себя растерянной и оторванной от дел, начала путаться в элементарных вещах и в конечном итоге сдалась, когда осталась одна и начала снова плакать. Алекс вспоминала, как раньше относилась к одиночеству и думала о том, как ненавидит его теперь. Всё, что ей было нужно — позвонить Джозефу и сказать, как сильно она устала от этого места, как скучает за ним и за домом. Вместо этого Бэйкер по часу проводила в дороге до бункера, работала там без связи целый день и возвращалась обратно уже затемно, когда связываться с островом было уже бестактно. Любезные члены общины выделили ей комнату в своем доме неподалёку от бункера, и она даже отапливалась, но больше там не было ничего, только скука, тусклые лампы домашнего генератора и ворох старых газет, на которые у Алекс вечером не оставалось сил. Она приходила и падала лицом в подушку прямо в одежде — навязчивая мысль поговорить с Джозефом отражалась на редких и очень тусклых снах, которые угнетали ещё сильнее. Всё это так нервировало, что когда ранним утром с ней по рации связался Джон, Бэйкер моментально оказалась рядом, чтобы нажать на кнопку и ответить. — Не разбудил? — вместо приветствия поинтересовался он, и Алекс села на кровати, тщетно пытаясь вернуться из дрёмы. Она прочистила горло и затем взглянула на окна — снаружи до сих пор колебался мрак. Из-за этого неожиданного вызова в голову закрались подозрения. — Нет. У нас… — она осипла, — всё хорошо? — Да, — на фоне послышалось завывание ветра и Бэйкер поняла, что Джон был снаружи. — Хотел узнать, что происходит в Уайттейл. Алекс нащупала рядом теплое одеяло и неуклюже попыталась укутаться в него. Джон вряд ли стал бы звонить просто так, для праздного разговора, но Бэйкер не решилась менять правила игры. — Сделали перепись и отправили всех к тебе. Завтра уже буду на Хэнбейн, — Алекс была невыносима одна мысль о том, что провести вдали от дома придется ещё несколько дней. Особенно ей не хотелось быть рядом с местом, где машина Фэйт слетела с дороги. — Туда уже привезли всё необходимое. Генераторы, воду и еду, — сообщил Джон. Алекс не это хотела слышать: она должна была спросить, как дела у него и Джозефа, что происходит на острове, какая сейчас погода и чем занят Маккензи. А не всё это. — Но с поездкой придётся повременить. — Что? Почему? — Я сейчас смотрю на одного твоего знакомого, — это прозвучало очень расплывчато, но они не позволяли себе обмениваться конфиденциальной информацией на волне, которую можно было прослушать. — Он только что приехал и привёз… то, что обещал. Нашу пропажу. Алекс осознавала сказанное долю секунды, и это мигом помогло ей проснуться. Она вскочила и, придерживая рацию плечом и ухом, начала зашнуровывать сапоги. — Я уже еду, ничего… без меня не делай, — Джон хотел сказать что-то ещё, но Бэйкер не позволила. — Джозеф знает? — Как раз собирался сообщить ему. — Я буду через пару часов, — дорога до дома занимала около шести, даже больше, если учитывать узкие горные дороги, но Алекс была уверена, что убедит Верного Джона вдавить по газам. — Даже не разговаривай с ним, пожалуйста. — Это к месту, потому что со мной он разговаривать не хочет. — Да, и у него наверняка есть причины, — Бэйкер вскочила с кровати, чтобы на ощупь собрать свои вещи и бросить в рюкзак. — Я отключаюсь. В дороге время текло ужасно медленно: Алекс так и не смогла окончательно проснуться и перестать зевать каждые две минуты, но прокрутила в памяти всё, что ей когда-либо говорил Стив. Всё-таки он поступил по совести, как она и просила — ничего не могло радовать Алекс сильнее, чем это окрыляющее чувство. До церкви они добрались без происшествий: это было удивительно, ведь каждый раз что-то случалось, а лучшие планы мышей и людей… Бэйкер едва не выпала из машины, когда вылезала из неё, пытаясь взяться дрожащей рукой за дверцу и одновременно схватить рюкзак с соседнего сиденья. Она рассчитывала, что кто-то встретит её, но этого не произошло. Решив не терять времени зря, Алекс наугад прикинула, где могла бы проходить встреча, и угадала, потому что когда она пулей взлетела по лестнице в кабинет Отца, собрание уже началось. — Как раз вовремя, — заметил Джон, глядя на её красное от волнения и мороза лицо. Джозеф ограничился улыбкой и жестом указал на свободное кресло — Бэйкер растерялась так, что даже забыла поздороваться. — Я не… не опоздала? — задыхаясь, спросила она и начала стаскивать пальто и шарф. Светловолосую шевелюру Стива она узнала даже раньше, чем смогла увидеть его лицо. Он сидел напротив, заложив ногу за ногу, но Финнеаса с ними в кабинете не было. — Чайник ещё горячий, — незаметно улыбнулся Джозеф, и Алекс уставилась на него, пытаясь разом оценить обстановку и общее настроение. — А где?.. — Пока под арестом, — ответил Джон. — За ним наблюдают, мы поговорим позже. Бэйкер с каким-то невыразительным изумлением перевела глаза на Стива. — Не мог же я его в машине держать, как собаку, — попытался пошутить тот, и Алекс с трудом опустилась в кресло, переводя дыхание. — Я рада, что ты здесь. И что ты принял мое предложение. — Я здесь из-за полицейского, — парировал тот, не пошевелившись. — Он здесь? — Да, здесь и останется, — сказал Джон. — Теперь он под нашей протекцией. Раз об этом знал даже Стив, слухи расходились очень и очень быстро. Бэйкер это насторожило. Не мог же кто-то из своих… — Причём здесь Маккензи? — полюбопытствовал Джозеф, и Алекс ощутила себя пристыженной за то, что до сих пор держала их разговор со Стивом в тайне. — Мы обсуждали полицейского, ещё когда… работали поисковые группы, — невнятно отозвалась она. — Он… всем успел попортить жизнь и… — За все свои грехи Уильям ответил. Если бы это было так просто. — Да, но и остальным об этом нужно узнать, — вяло запротестовала Алекс. — Чтобы никто не считал, что он избежал наказания. — Могу поклясться на Библии, — с сардоническим смешком отозвался Джон. Судя по этим кратким и редким ремаркам, полных яда, младший Сид помнил о просьбе Бэйкер и всячески сдерживал себя от того, чтобы высказаться полноценно. В другой раз он бы спустил свой язык с привязи моментально, но сейчас Алекс была единственной, кто наладил хоть какую-то связь с Сопротивлением. — Как-то поздно для таких разговоров, нет? — спросил Стив. — По-моему, самое время, — Алекс подавила нервную улыбку. — Давайте… начнем с Маккензи?.. — Здесь нечего обсуждать. Люди хотят его крови — сделайте это, и у вас появится шанс решить всё без кровопролития. — Разве это не взаимоисключающие вещи? — поинтересовался Джозеф, вскинув брови. — Нам всем нужен козёл отпущения, почему бы и нет? Господи, если бы Стив знал, как Алекс сама хочет этого. — Помнишь, мы обсуждали произошедшее ещё до полицейского? — аккуратно обратилась к нему девушка. — Сожженный дом, распятого Верного. Ты говоришь, что Сопротивление к этому непричастно, а я говорю, что к этому непричастны мы. Так… кто виноват? Стив задумался лишь на мгновение, но Алекс и Джон почуяли эту неуверенность, как акулы каплю крови в океане. — Всего лишь парочка обозлённых на обе стороны. — Которые смогли подорвать два наших укомплектованных бункера? — заключил Джон. — Хороша парочка. Стив хотел продолжить спорить, но Алекс угадала его вопрос до того, как тот был задан: — Возможно, Маккензи не виноват в этом. Ну, разве что косвенно. — Звучит, как причина взять его под «протекцию», — Стив намеренно выделил слово, сказанное Джоном ранее, но тот благоразумно промолчал. — Фини — один из ключей к пониманию этого, ведь он и не ваш, и не наш. — То, что он не на стороне Сопротивления, я знаю точно, — осадил её Стив. — Как я могу быть уверен насчёт вас? — Только он виноват в том, что Фэйт сейчас не с нами, — заключила Алекс. — Поэтому он нам нужен. Бэйкер было сложно ужиться с фактом, что Фэйт была сама виновата в своей смерти — она и её Блажь, которая заставляла полицейского совершать все эти ужасные вещи, даже не осознавая их. Ей ли было не знать, на что Блажь была способна?.. Алекс пока этого не понимала, но ей очень хотелось найти виновного, и сейчас в эту систему хорошо вписывался только Финнеас. Бэйкер заметила, что Джозеф искоса наблюдает за ней, поэтому сморгнула некстати набежавшие слёзы так, чтобы никто этого не заметил. — Доктор Селена Харпер может подтвердить невиновность Маккензи, — сказал Джон, когда заметил неловко возникшую паузу. — Она нашла его у дороги, обдолбанного Блажью и истекающего кровью в ту ночь, когда бункер Джейкоба был взорван. И нашла его очень далеко оттуда. В таком состоянии он вряд ли смог бы проникнуть на охраняемый объект, его бы в любом случае кто-то заметил и опознал по ориентировке. — Селену уже давно не было видно, — откликнулся Стив, — по всем каналам связи её считают мёртвой. — Прячется, как обычно. Я найду её за сутки, — мгновенно парировал Джон. — Тогда и поговорим. — С Минклером тоже будет нелишним перекинуться пару слов, — настоял Сид. — Он видел, в каком состоянии полицейского доставили в тюрьму. А у Тэмми Барнс есть замечательная история о Маккензи в бункере Илая. — Мы не покрываем полицейского, Стив, — сказала Алекс. — Мы тоже хотим найти виновного, а Финнеас — это наша единственная возможность. — Ну, мне тоже будет интересно услышать подробности, — тот развёл руками. — Нашим людям он ничего не рассказал. Бэйкер услышала, как сидящий слева от неё Джон едва слышно фыркнул. — Где его поймали? — спросила Алекс. — На Хэнбейн, и было непохоже, что он собирался пересекать границу, — Стив замешкался, а потом добавил. — Наша поисковая группа выслеживала полицейского, а нашла вашего врача. Ладно, раз Алекс здесь, вы готовы на обмен?.. — Если найдешь кого-то, кто захочет добровольно покинуть церковь, — безапелляционно отозвался Джон. — Три на три без Маккензи, как договаривались. — Я знаю даже больше, чем троих, — холодно заключил Стив, поднимаясь. — Нам нужно ещё несколько минут наедине, — Джозеф взглядом указал на Джона. — А потом наконец-то поговорим с Финнеасом. — Где можно подождать? — В столовой, — Алекс неосознанно подскочила следом. — Я проведу. Стив мог справиться сам, но не отказался от её компании, и это открывало новые границы, которые Бэйкер могла испытать на прочность. У Алекс было много вопросов, и она так задумалась об этом, что забыла поздороваться с Джозефом. Впрочем, тот никак её не остановил, поэтому они разошлись так же, как и встретились, без слов. — Хочешь чай? Или поесть? — Алекс не могла сдержать своего волнения, поэтому когда они со Стивом зашли в общий дом, начала нервно заламывать руки. На острове никто не сидел без дела, поэтому столовая пустовала — это к лучшему, они могли поговорить без свидетелей. — Можно мне бумагу и… чем-нибудь писать? Набросаю список людей на обмен, — Алекс моментально вытащила из рюкзака все необходимое. Она попросила Джона ни о чем не разговаривать со Стивом, но тот уже успел согласиться на какой-то обмен. — Я встретил твоих знакомых, когда приехал на пик Ангела, — Стивен принял приглашение остаться, что не могло не радовать. Алекс была счастлива, что он чувствовал себя в безопасности и доверил Финнеаса церкви: мысль о том, что всё это было её личной заслугой, почти дурманила голову. — Роуз поставили со мной и одним охотником в одну поисковую группу, а мальчик… — Коди? — имя всплыло в памяти почти сразу же. Бэйкер отправила их с Фэйт в бункер и ей даже в голову не приходило, что они могли быть живы. Бэйкер была настолько паршивым вестником, что забыла даже об этом. Она мысленно выругалась. — Да, увязался за нами. Зато теперь их обоих можно обменять, — Стив склонился над бумагой, когда вспомнил какое-то имя, — что я с удовольствием и сделаю. Алекс могла упрекнуть парня в том, что он использовал детей как заложников, но вряд ли он относился к ним, как к врагам, просто привёз на остров. Это в любом случае была единственная хорошая новость за много недель лишений, поэтому Бэйкер молча улыбнулась и села напротив за стол. — Он к тебе очень привязан, знаешь, — девушка уловила в голосе Стива какое-то ехидство, — все уши нам обоим прожужжал. — Ему… — Алекс сглотнула подступающую горечь. — Очень не хватает общения. Парень не ответил, и Бэйкер вдруг поняла, что не может этим не воспользоваться. — Мы встретили его, когда выезжали с проповедью в Уайттейл, — продолжила она. — По… синякам поняли, что дома не всё хорошо, приехали и забрали его. Стив пытался не подавать виду, но Алекс заметила, как он на долю секунды прекратил писать. — И что потом? — У Фэйт в бункере была школа, я… в общем, посчитала, что им с Роуз надо отправиться туда. Считай, на смерть их отправила. — Пути Господни, — абсолютно без издёвки заключил Стив, отложил ручку и пробежался по списку глазами, будто думал, насколько разборчив его почерк. — А ведь его родители были верующими, — задумчиво добавила Бэйкер. — Это заставляет меня думать о том, что необязательно верить в Бога, чтобы быть хорошим человеком. — Или быть полнейшей мразью и притворяться, что делаешь всё на благо Господне. Это вернуло утихнувшее было напряжение — Алекс непонимающе уставилась в ответ, думая, что Стив извинится или как-то поправится, но тот проигнорировал её немое осуждение. — Ты ведь не всегда была на стороне церкви? — Бэйкер почти физически ощутила, как Стив прижимает её к ногтю. — Я разное слышал до встречи с тобой, а потом ещё немного поспрашивал. Наверняка Роуз могла что-то рассказать, не подумав. Она была здесь с самого приезда и знала ту Бэйкер, которую Алекс не хотела вспоминать никогда. — Сплетни делают мою жизнь на порядок интереснее, чем она есть на самом деле, — Алекс старательно попыталась увильнуть. — Надо было спрашивать у меня, а не у кого-то другого. — Если бы Джон сделал со мной нечто подобное, я бы не смог даже в одной комнате находиться с ним, — закончил Стив. — Так в чём же причина? Бэйкер за долю секунды перебрала в голове миллион вариантов, но так и не смогла найти тот, при котором не показалась бы религиозно помешанной. — Здесь я чувствую себя в безопасности, — максимально просто сказала она. — Без политики, осуждения, сплетен. Я чувствую себя дома, понимаешь? — Мгм, — по этому многозначительному звуку Алекс поняла, что Стив не поверил ни единому её слову. — Ты ведь тоже чувствуешь себя здесь в безопасности? — подвернула она. — Ты ведь сейчас как спичка на пороховой бочке, одно лишнее слово, и прольётся кровь. Приехал, узнал, что меня здесь нет, но остался, разрешил забрать своего пленника на обмен, а теперь сидишь в столовой в компании вестницы, в самом сердце «Врат Эдема», где не любят чужаков. Стив заметил её виляния, но никак не прокомментировал — Алекс оказалась разговорчивой, а у него как раз было много, очень много вопросов, которые крутились на языке. — И тебя не смущает называть его отцом? Как-то это… неправильно. Попахивает мерзким эвфемизмом. Бэйкер растерялась и прочистила горло. — Это духовный сан, Джозеф, он… наставник. Это особое звание, но мы им не злоупотребляем. — Любой другой на его месте стал бы, — Алекс услышала в голосе какие-то ехидные нотки и удивилась тому, что её это очень задело. — Он не «любой другой», — мрачно заключила она. — А это место ничего общего не имеет с римско-католической церковью. — Да уж, католики не вывешивают трупы людей на столбах. — Не мы это начали. Стив не ожидал этого угрожающего тона, поэтому не стал подвязывать сказанное к очередной колкости — они несколько минут молчали в полной тишине, и Бэйкер попыталась ментально воззвать к Сидам, чтобы кто-нибудь поскорее избавил её от этой бессмысленной грызни. — Я перегнул, — Алекс отвлеклась от нервного заламывания рук, когда Стив наконец-то подал голос. — Ты не обязана оправдываться. — Нет уж, спрашивай, раз начал, — Бэйкер почувствовала, что это её обязанность — было время, когда она могла отмолчаться за чужими спинами и переложить разговоры на плечи более сведущих, но теперь она была одной из тех, кто нёс Слово и был обязан помогать и направлять. — Когда пошли слухи о том, что церковь начинает строить бункеры, мы с ребятами думали, что они поехавшие параноики из глубинки. Да что там, у нас и своих параноиков хватает. А сейчас я читаю новости из-за океана и думаю, что мы зря смеялись. Это нас всех пиздец как пугает. — Как и всех нас. — Никто не хочет признавать, что Джозеф Сид может быть Его посланником, понимаешь? Это не Миссисипи, где видят лик Иисуса на тостах и кусках гавайской пиццы. Алекс попыталась скрыть смешок, но не смогла. Стивен был верующим, значит что-то общее у них всё же было — это уже могло куда-то привести разговор. — Я слышал, что кое-кто недавно нанёс визит Раям, — продолжил Стив, но уже тише и спокойнее. — Мы давно с ними не общались, но если слухи про кризис и политические конфликты — это правда, возможно Ким и её ребенку действительно будет безопаснее в бункере, а не с Сопротивлением. Это было странно слышать после многочисленных нападок в адрес церкви, но Бэйкер правильно поняла причину — страх — и не стала заострять на этом внимание. Если бы она оказалась на месте Джозефа и была избрана Им, то в итоге тоже предпочла бы выбрать этот низкий, но безотказный мотиватор. — Мы привезли Нику немного еды и детских вещей, он обещал подумать, — поделилась Алекс, и Стив неопределённо повёл плечом. — Я жду, пока он как-то свяжется с нами или… — Мы не в лучших отношениях, так что я тоже ничего не обещаю. — А Мэри Мэй и мистер Джеффрис?.. — Что? — Ты можешь поговорить с ними? Стив прыснул. — Ты плохо знаешь ММ, раз просишь меня об этом. — Я прошу тебя, потому что понятия не имею, где они. Если бы ты мог организовать нам в… Алекс услышала звук открывающейся входной двери и осеклась на полуслове. — Мы закончили, — на пороге появился Джон. Он не спешил заходить, только придержал дверь для Алекс и Стива, чтобы те последовали за ним. Поймав на себе взгляд Бэйкер, он добавил. — Джозеф сейчас подойдёт. — Мы просто поговорим с ним? — полюбопытствовала девушка, заметив, что Джон налегке. Алекс не считала себя кровожадной, но надеялась, что Финнеас ответит за смерть Фэйт не только словами. Сид прочитал это желание в её интонации. — Для начала, — уклончиво отозвался он. — Не люблю брать грязную работу на дом. Стив наверняка хотел что-то сказать, но затем разумно посчитал, что запас неприятных колкостей на сегодня был исчерпан. Они втроем пересекли широкий двор мимо одного из немногих деревянных бараков, которые остались после летнего взрыва и нашествия Джейкоба. Алекс рассчитывала, что они остановятся именно здесь, но Джон пошёл дальше, мимоходом кивнув стоявшему на страже человеку. Лишние меры предосторожности? Бэйкер и не догадывалась, что Джон решит разместить доктора Фини в доме вестников, но затем они поднялись на второй этаж по направлению к одной из комнат. — Список людей, — Стив вспомнил об этом и передал блокнотный лист Сиду. Тот, скосив глаза на парня, взял бумагу и остановился у двери. Там тоже стоял один из Верных, который посторонился при встрече. Сид потянулся в карман за ключом, и Алекс с трудом выдохнула, пытаясь понять, что чувствует и как ей теперь нужно вести себя с Финнеасом. — Можешь не стараться, — добавил Стив, когда заметил, что Джон кинул мимолётный взгляд на список. — Там нет моих родных или друзей, которыми можно спекулировать. — Даже не пытался, — холодно отозвался тот, обратившись к Алекс. — Допрос я буду проводить один, когда найдём место потише. У Бэйкер в голове появилась злорадная мысль о том, что комнату можно обложить матрасами и этим немного ускорить процесс, но никому не хотелось потом отстирывать с них кровь. Финнеас обнаружился сидящим в углу с неудобно задранной рукой — издалека показалось, что его приковали наручниками к батарее, и Алекс неосознанно потянулась к горловине свитера, чтобы её приподнять и закрыть шрам, о котором доктору наверняка захочется упомянуть. Она не сразу заметила бурое пятно на полу, больше похожее на тень от одежды. Джон обратил на это внимание мгновением раньше, поэтому когда Бэйкер сделала шаг в комнату, рукой преградил ей путь и этим вытолкнул обратно за порог. Алекс уже открыла рот, чтобы возмутиться, но затем начала замечать и остальные детали — неестественность позы, а затем и кровь, залившую рубашку Фини о самой шеи. На ум не приходило ничего толкового, поэтому Бэйкер только наблюдала за тем, как Джон тянется к кобуре под пальто, чтобы затем медленно и почти беззвучно дотянуться пальцами до двери, которая закрывала угол комнаты. Одёжный шкаф был слишком мал, чтобы там спрятаться, голая без матраса кровать хорошо просматривалась даже с порога, а когда Сид выставил руку за угол двери и ослабил её, Алекс поняла, что и там никого нет. — Что произошло? — наконец выговорила она, когда стало ясно, что они в комнате одни. — Он?.. — Я даже отсюда вижу, что да, — закончил за неё Стив. — Что там было о доверии? Джон выругался и затем окликнул молодого Верного, который стоял у двери. — Эллиот, ты всё это время был тут? — Да, брат Джон, не отходил от, — он наконец-то обратил внимание на доктора, — ох, мать его. Господи. Богом клянусь, я не никуда не отходил. — И ничего не слышал? Тот мотнул головой, не сводя взгляда с трупа у стенки, и Алекс сделала пару неуверенных шагов в центр комнаты. — А окна? — Были… заперты изнутри, — Джон сделал то же, что и Бэйкер секундой ранее — оценил всё свободное пространство, куда Финнеас мог бы дотянуться, будучи в наручниках, а затем приблизился к окну. Алекс ещё в коридоре ощутила, что из-под порога тянет холодом, но не придала этому значения. Джон раздвинул шторы и открыл ставни, чтобы перегнуться через подоконник и оценить, как сюда можно было забраться. Стив тем временем тоже зашёл в помещение и, присев около Финнеса, внимательно изучал его. Бэйкер поняла, что в комнате висит стойкий и удушливый аромат крови, поэтому ощутила острую потребность выйти, но любопытство оказалось сильнее. — Со внутреннего двора никто не ходит, — со спины сообщил Верный, и Джон обернулся к нему почти с раздражением. — Найди Отца и сообщи ему, — тот кивнул, — приведи сюда и не отходи от него, понял? Алекс здраво опасалась, что Джон огрызнётся и в её сторону, но кому-то нужно было начать говорить. Когда Верный вышел из комнаты, она сказала: — Фини знал его, если пустил, — Сид не ответил. — Возможно, убийца побоялся, что доктор сможет сдать его. — Схожу за Джозефом сам, — Алекс едва успела отступить, боясь, как бы Джон не врезался в неё, когда тот неожиданно повернулся от окна. Он наверняка подозревал даже своего человека, и это была очень здравая мысль. Будучи отпетым параноиком, Бэйкер не была уверена ни в ком: она задумалась, разглядывая открытое Джоном окно, и не сразу вспомнила о том, что Стив всё ещё изучал труп. — Наверное, ему повредили голосовые связки. Поэтому шума не было, — сообщил Стив, затем протянул руку, чтобы дотронуться до кожи. — Плюс-минус двадцать минут. — Нож? — Да, скорее всего, — он наконец-то поднялся на ноги и с удивлением отметил, что Алекс вытаскивает из закреплённой под курткой кобуры свой пистолет. — Вот это да. — Прости за предосторожность. — Чувствуешь себя в безопасности? Алекс уже не помнила времени, когда ей было страшно здесь. Одиноко — да, но только не страшно. — С пистолетом — да. Не бери на свой счёт. Алекс ощущала дискомфорт, даже просто находясь в комнате с трупом — не могла заставить себя отвернуться, поэтому продолжала смотреть на подсыхающую лужу крови, пока не услышала шаги на лестнице. Джозеф, появившийся в дверях первый, оценил происходящее буквально за долю секунды, но затем почему-то остановил свой взгляд не на Фини, а на Бэйкер. — Всё в порядке? — видимо это отражалось прямо на её лице, а может Отец заметил пистолет в руках. — У меня да, а вот у него не очень, — сообщила Алекс, и Джозеф перевёл глаза на Стива. — Оставь нас ненадолго, — попросил он, и стоявший у двери Джон пропустил парня, чтобы затем закрыть за ним дверь. — Есть идеи? — Кто-то не хотел, чтобы Финнеас дожил до допроса, — Джон понизил тон. — Или у него с доктором были личные счёты из-за Фэйт, но это маловероятно. — Стив мог случайно проговориться кому-то, пока вёз Фини сюда, — добавила Алекс. — Он вне подозрений, я думаю, это очевидно. Джон задумчиво кивнул, уставившись в пол. — Значит, нужно обратить внимание на тех, кто въезжал на остров в течение недели, — мрачно заключил Джозеф. — Здесь не меньше пятидесяти человек, почти невозможно будет определить наверняка. — Такое случалось раньше? — спросила Алекс. — Очень давно, и вряд ли это связано. — В смысле, как нам реагировать? — Запретить покидать остров, затем мы опросим всех на наличие алиби. Будем сокращать круг по мере возможностей. — Нет смысла держать это в тайне, — добавил Джон. — Пусть люди боятся и не теряют бдительность, скорее всего кто-то проговорится или выдаст себя. — Но и опасаться сверх меры будет бессмысленно. Убийца, кем бы он ни был, сделал, что хотел. Вряд ли он захочет вредить кому-то ещё, — резонно заключил Джозеф, и Алекс хмыкнула, вспомнив, что всё ещё держит в руках пистолет. Она сказала: — Если обнаружим кого-то подозрительного, не будем давать ему повод понять, что мы в курсе. — Да, поэтому пистолет… — Джон ещё раз окинул взглядом оружие, — держи всё же при себе. Алекс сузила глаза. — Почему именно я? — Не у меня есть привычка притягивать к себе все неприятности, — в его голосе не было осуждения, и Бэйкер, быстро прокрутив в голове всё произошедшее с ней в Хоупе, мысленно — и только мысленно — согласилась. В коридоре послышались чьи-то шаги, и все трое моментально умолкли, ожидая, пока они не стихнут на лестнице. Джозеф спросил, понизив голос: — Есть подозреваемые? — Эллиот стоял у двери, — Джон незаметно скривился. Должно быть, это Верный сейчас спустился по лестнице. — Он говорит, что никуда не отходил, но мог сознательно проигнорировать шум. Стоит с ним поработать в первую очередь. Алекс на мгновение задумалась, мог ли это сделать Джон — чужими руками, разумеется, — а затем вспомнила, что и раньше думала об этом. У него был мотив навредить Фэйт, и теперь Финнеас мог бы сдать его с потрохами. Бэйкер помимо воли мыслями вернулась к окровавленному телу за спиной и снова ощутила эту подступающую горечь. Фэйт даже не может получить нормального отмщения из-за неё — никто до сих пор не заводил речь о похоронах или о какой-то службе по ней, будто вестница до сих пор была жива. Замалчивание такой важной вещи давило на Алекс, и теперь она поняла, отчего ощущает эту тяжесть в груди, словно кто-то постоянно давит извне. — Мы разделим допросы, чтобы справиться быстрее, — кивнул Джозеф. — Границы острова придётся закрыть на время. Джон уже сделал шаг к выходу, но вдруг повернулся обратно, чтобы обратиться к Алекс: — Твоему другу из Сопротивления придётся побыть здесь, пока мы не разберемся. На языке одновременно крутились две мысли: «Стив мне не друг» и «как я, мать его, смогу запретить ему уезжать?», но Алекс просто заторможено кивнула. Она попыталась представить, что стынущего тела в комнате вместе с ними нет, но этот кровавый образ отпечатался в глазах и возвращался в голову, сколько бы Бэйкер его не отталкивала. — Найду ему свободную кровать, — Алекс хотела последовать в коридор следом за Джоном, но Джозеф успел взять её за локоть. — Поговорим? — он ещё раз окинул взглядом комнату, наверняка думая о том, что это не лучшее место для разговоров, а затем так же спокойно повёл Бэйкер на выход. Алекс хотела сказать, что кому-то придётся заняться уборкой, пока кровь не просочилась через половицы на первый этаж, но не успела. — Ты в порядке? — Отец, наверное, рассчитывал на другой ответ, когда они останутся наедине, но Алекс опять кивнула. — Это не конец, ты ведь знаешь? — Поискам того, кто виноват в её смерти? — зачем-то мрачно уточнила Бэйкер. — Выглядит как конец. Возможно, ещё несколько дней назад у неё бы хватило сил на эмоции, но сейчас внутри было только невыносимо тяжкое смирение, которое забирало под себя все ресурсы. Джозеф протянул руку, чтобы дотронуться до её плеча, а затем обнять, и Алекс закрыла глаза, чтобы запомнить это тепло хотя бы на пару дней. Когда снова придётся уехать, только это будет греть по ночам, она это знала. — Мне будет спокойнее, если ты несколько дней побудешь в моем доме, со мной, — спустя несколько секунд молчания сказал Джозеф. Он определённо размышлял, как преподнести это предложение, поэтому Бэйкер насилу выдавила из себя какое-то подобие улыбки. — Это очень серьёзный шаг, мне надо его обдумать. — Обдумай, — согласился Джозеф, крепче прижимая её к себе, — а вечером приходи. Стив сомневался, что Алекс чувствует себя в безопасности, но прямо сейчас она понимала, что нигде не будет ощущать себя так, как с Джозефом — будто в этих объятиях была какая-то сила, иначе это было невозможно описать. Забавно, но из-за этого казалось, что стоит разомкнуть руки, и всё исчезнет, поэтому Бэйкер не торопилась. — Сначала нужно пережить этот день, — нехотя сказала она, щекой прижимаясь к рубашке Сида. — Убрать беспорядок и как-то убедить Стива остаться. Алекс мысленно отметила, что хотела бы поговорить с Коди и Роуз — она не была уверена, что подберёт правильные слова, но определённо хотела заполучить немного информации про Стива. Парень, хоть и выглядел совсем молодым, имел во взгляде не меньше недоверия, чем Бэйкер. Это был не тот самый затравленный взгляд, какой бывает у сломленных и уничтоженных, а обозлённый и осторожный, словно у собаки перед прыжком. И если судьба свела их уже трижды, Бэйкер бы хотела знать про него чуть больше, чем ничего. Джозеф ничего не ответил, только тяжко вздохнул — Алекс могла только вообразить, как его задевает происходящее. Вряд ли он сам до конца верил, что кто-то из его прихожан, кто-то, кто сидел с ним за одним столом и слушал проповеди, был способен на нечто подобное. — Хочешь, начнём вместе?.. — Бэйкер не знала, что ещё может предложить или как аккуратно спросить о том, что его мучает. — Расскажу о своей скучной поездке в Уайттейл. — Позже. Мне ещё надо встретиться кое с кем, — сказал Джозеф, и Алекс недовольно промычала в ответ. — Она красивая? Сид неловко кашлянул, будто Бэйкер, сама того не зная, загнала его в ловушку — она и не догадывалась, как удачно попала в яблочко. — Я не… не обратил внимания, — это прозвучало так растерянно, что Алекс едва удержалась от того, чтобы не начать допрос. Стив прохладно принял факт закрытия границ, но пошёл на уступки, пусть и неохотно — Бэйкер объяснила ему, что Джон всё равно не сможет покинуть остров, чтобы заняться его списком, поэтому парень даже предложил свою помощь с допросом и пообещал знать, если заметит что-то подозрительное. Алекс не могла отказаться от помощи — Джозеф попросил её быть крайне осторожной, а Стив сейчас был одним из тех, кому точно можно было доверять. По крайней мере, если в разговоре с кем-то из прихожан Бэйкер оступится и загонит потенциального убийцу в тупик, Стивен прикроет её, в этом Алекс была уверена. Они втроем с Сидами негласно поделили допросы — сначала пообщались со своими подчинёнными, вечером Джозеф поговорил с теми, кто пришёл на службу, а Бэйкер ушла оценивать настроение тех, кто работал на кухне и помогал с ужином. К концу дня Алекс была настолько вымотана, что ей даже думать было невмоготу. С «заложниками» Стива поговорить не удалось — Бэйкер увидела Роуз издалека, и та её тоже заметила, но они успели обменяться только улыбками, прежде чем Алекс отвернулась, продолжая очередной допрос. Джозеф сказал, что вернётся поздно, так как обещал заглянуть к Маккензи и ненадолго вырвать его из комнаты, где он и так проводил почти сутки напролёт. Алекс не могла не признать, что её это злит, но Отец был прав — они не должны были относиться к Уильяму, как к животному, если хотели воспитать из него хорошего человека. Разместив Стива в общем доме в одной из немногих комнат с задвижкой — на всякий случай, — Бэйкер вернулась в дом Джозефа и уснула сразу же, впервые за несколько дней. Она была уверена, что не дождётся его вечером, но надеялась, что они увидятся хотя бы утром. Но несмотря на то, что Алекс отчётливо казалось, что Джозеф всё же пришёл ночью — наверное из-за того, что постельное бельё пахло им, — этого не произошло. Бэйкер проснулась уже через пару часов от какого-то невыразительного кошмара, который ещё несколько часов занимал голову. Как и было сказано, никто не делал из смерти Финнеаса тайну — если кто-то спрашивал, Алекс охотно отвечала и просила быть бдительнее. Алиби — прямое или косвенное — обнаружилось у всех, кого она опрашивала, поэтому день Бэйкер завершился безрезультатно. Она не знала, что было у Джозефа и Джона: вчерашний день закончился уже после полуночи, и они договорились обсудить свои догадки позже. Алекс думала, что если переспит с мыслью о том, что виновник в смерти Фэйт никогда не будет найден, то станет злиться или расстроится, но никаких эмоций не приходило, будто внутри что-то окончательно перегорело. Голова была забита тоскливыми серыми мыслями — нужно было узнать, как обстоят дела у Стива, спросить Джона о подозреваемых и отдать все те сведения, которые она собрала в Уайттейл, но от осознания того, что в таком разбитом состоянии придётся работать, становилось ещё хуже. Бэйкер решила, что проведает Стива позже — наверняка он сам найдёт место, где подают завтрак, — поэтому набрала себе горячую ванную и сидела в ней, по ощущениям, до самого вечера. Алекс пыталась цепляться за мысль о том, что Джон причастен к произошедшему — Джозеф был бы не рад такой её догадке, но прошлое было невозможно стереть из памяти, хотя с тех пор и утекло много воды. Бэйкер задумалась, сможет ли доверять ему когда-то так же, как Отцу, но затем поняла, что даже сравнивать бессмысленно. — Алекс? — она вздрогнула, когда посреди тишины раздался голос Джозефа. — Я стучал, но ты не открывала, и я подумал, что… Он запнулся на полуслове: у Бэйкер не хватило духу пошутить об этом, поэтому она лишь плотнее прижала колени к груди. — Задумалась. Который час? — Почти пять, — оценив её настроение, Сид открыл двери и медленно подошёл ближе, попутно снимая с себя пиджак. Он выглядел на редкость измотанным, и Алекс сосредоточила взгляд на его хмуром лице. — Есть новости? Он мотнул головой. — Джон придёт на ужин через час, обсудим всё в деталях. Это был намёк, что Алекс нужно было поторопиться, но она даже не пошевелилась. — Как… Маккензи? — она заметила, что взгляд Джозефа бродит по её голым плечам и спине, поэтому попыталась отвлечь его. — Гораздо лучше, — опираясь рукой на бортик ванной, Сид сел на кафельный пол, чтобы говорить с Алекс на равных, и она почему-то поежилась — то ли от давно остывшей воды, то ли от этого неприятного чувства уязвимости. Она не хотела портить момент и просить подать полотенце, поэтому осталась сидеть, наблюдая за тем, как Джозеф устало ссутулится и подвигается к ней ближе. — Рассказывал мне о своей семье и обо всём, через что прошёл, — Отец замолчал, и Алекс обратила внимание, что его взгляд стал рассредоточенным, будто он что-то вспоминал. — Удивительно, сколько мы додумываем о людях, которых не знаем. — Плохого или хорошего? — Джозеф, задумавшись о своём, не ответил. — И через что он прошёл? Было сложно изображать любопытство, особенно когда Алекс понимала, как сильно её расстраивает интерес Джозефа к Маккензи. — Он вырос в Детройте, как раз во время кризиса. Затем не меньше ужасов пережил на войне, к которой не имел отношения. — Так он военный? В человеке, которого Бэйкер видела пару дней назад, никак не угадывался солдат в хорошей физической форме, который не только наводил страх на Хоуп, но и сражался на фронте. — У него есть определённые навыки, — расплывчато ответил Джозеф. Прозвучало так, будто он уже построил картину под названием «Уильям Маккензи» в своей голове и не хотел признавать, что полицейский является кем-то ещё. — Даже в своем текущем состоянии он смог справиться с одним из Верных, когда Джон выводил его на тренировку. — Ты им восхищаешься? Алекс не пыталась задеть его, но слишком устала для того, чтобы выбирать слова. — Уильям наверняка хороший тактик. Даже в такой ситуации он хладнокровен и дисциплинирован. Пусть Джейкоб и презирал его, Уильям воплощает в себе всё то, что он уважал — честность, верность своему делу и жертвенность. Бэйкер промолчала, пытаясь понять — Джозеф, осознанно или нет, но сравнивал Джейкоба с его убийцей, будто пытался найти в нём его идеалы. Сид был бы рад продолжать говорить о Маккензи, но то ли сбился с мысли, то ли увидел, что Алекс не хочет поддерживать этот разговор. — Из него определённо выйдет толк, — заключил он. — Мне только непонятно, исполнил ли он до конца то, что должен был. Видение было… слишком расплывчатым. — Маккензи выглядел довольно несчастным. — В его душе очень много демонов, которые его мучают. — Неудивительно, в Детройте же одни черти живут. Джозеф попытался проигнорировать эту мрачную иронию. — Он винит себя в том, что произошло, — продолжил он. — Отчасти так и есть, и всё, что я могу сказать ему — чтобы он пытался искупить свою вину, но… Вряд ли Джозеф знал, как именно Маккензи должен был очистить свое имя перед Господом. — Полицейский сам должен понять свое искупление. Ты не можешь решать за него и вести по проторенной дороге, потому что это не его дорога. — Да… пожалуй, ты права. — Сид наконец-то расслабился, словно пытался отпустить плохие мысли, а затем спиной прислонился к стене. — Как прошла поездка? — Тоскливо и холодно. — Скоро это всё закончится, — обычно после таких слов Джозеф не упускал момента, чтобы дотронуться до неё и приободрить, но в этот раз не стал, будто старательно нащупывал границы дозволенного. Алекс и так неловко чувствовала себя, будучи обнажённой, и он даже знал причину. — Меня всё ещё ждет Хэнбейн. А затем снова Уайттейл, — Алекс издала какой-то жалкий смешок. — Итан уже прислал мне список завербованных охотников, которых надо где-то разместить и к кому-то приставить. А у некоторых вместо домашних животных волки, понимаешь? Это даже хуже, чем собаки Джейкоба. — Я найду кого-нибудь, чтобы помочь. — Я справляюсь, — Бэйкер не хотела грубить, но это вырвалось непроизвольно, стоило ей вспомнить о собаках. — Не нужно делать это одной, — голос Джозефа звучал так тихо и успокаивающе, что это почти сразу заставило Алекс капитулировать. — Скоро праздники, не хочу, чтобы мы проводили их порознь. Бэйкер и забыла, что уже зима — она и про свой день рожденье забыла, а когда попыталась хотя бы вспомнить, где его провела и с кем, вырисовывались только плохие догадки. Алекс насилу отпихнула от себя мысли, которые норовили забить последний гвоздь в крышку её самообладания. — Тебе нравится Рождество? — девушка помимо воли улыбнулась и склонила голову. — Мне тоже. — Действительно? Почему? У них редко удавалось поговорить друг о друге и узнать больше — Алекс не любила обсуждать себя или свое прошлое, но если Джозеф был человеком, с которым она проведёт остаток жизни, не было смысла прятаться за недомолвками. — Люблю гирлянды, — Бэйкер могла почувствовать, как напряжение между ними отступает — Джозеф очень тонко ощущал её настроение и всегда мог направить в нужное русло, сопротивляться этому не хотелось. — Не белые, а такие… цветные, знаешь? Дома, наверное, до сих пор где-то лежат. — Гм, — Сид ничего не ответил, но мечтательно улыбнулся. Алекс вспомнила, что именно под такими гирляндами на улице Джозеф предложил ей стать частью его жизни. Интересно, подумали ли они об одном и том же?.. — У нас тоже наверняка есть такие, — сказал он наконец. — Можем украсить наш дом, если хочешь. Бэйкер так соскучилась по его голосу, что была готова придавать значение каждому слову. — Хочу. Джозеф придвинулся и положил руки на бортики ванной, чтобы быть к Алекс ближе. — Зима в Тесахе отличается от здешней? — спросил он, и это был вовсе не праздный интерес. Да, как и Рождество. В Техасе почти никогда не было снега, а зимние украшения, которые появлялись ближе к концу декабря, всегда мешались с огнями никогда не спящего Далласа. Настоящее Рождество вместе с его уютными традициями, хором у церкви и сбором пожертвований существовало разве что в посёлках и небольших городках. Алекс так сильно скучала за Техасом, что старалась не вспоминать его лишний раз, поэтому ответила предельно расплывчато: — У нас… очень много омелы, но здесь вряд ли растет такая. На лице Джозефа промелькнула едва заметная хитрая улыбка. — Разве она нам нужна? Он потянулся вперед, чтобы поцеловать её, и Алекс охотно поддалась. Даже когда влажные кончики волос защекотали лицо Джозефа, и он наверняка почувствовал, какими холодными были пальцы Бэйкер, обвившие его шею. Напускная осторожность Сида исчезла почти мгновенно — если до этого он медленно сокращал дистанцию и наблюдал за реакцией Алекс, то теперь почти сразу же опустил руки на её плечи. Бэйкер было сложно останавливаться самой или одёргивать себя — она позволяла управлять собой и вести, вряд ли бы всё ограничилось одним поцелуем, но затем Джозеф отстранился. — Как давно ты здесь сидишь? Вода ледяная. — Я не обратила внимания, — она нехотя выпустила Сида из своих объятий, когда тот поднялся за полотенцем. Алекс только теперь поняла, что холод причинял дискомфорт, поэтому без слов поднялась, чтобы Джозеф обернул полотенце вокруг неё и вместе с тем практически обездвижил. — За тобой теперь надо следить? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Сид. — Ты вряд ли справишься. Ему впервые понадобилось задрать голову, чтобы смотреть Бэйкер в глаза, поэтому она игриво прищурилась и подалась вперёд, чтобы Джозеф её обнял. — У нас будет время, чтобы это выяснить, — он без особого труда поднял Алекс, чтобы поставить на пол. — А пока одевайся. — У нас есть ещё целый час до прихода Джона. — Боюсь, часа нам будет мало. — Ты и так большую часть времени проводишь с Маккензи. Алекс не хотела снова поднимать эту тему или расстраивать Джозефа, правда. И от его взгляда моментально поежилась, жалея, что не может взять свои слова обратно. Он вздохнул с невыразительным разочарованием. — Алекс, любовь моя, — она моментально умолкла, стоило ему это произнести. — Не веди себя так. Джозеф и раньше говорил это, но Бэйкер поняла только теперь: если названия тому, что она чувствовала, не существовало, то сказанное Сидом «люблю», наверное, подходило лучше всего. Алекс побоялась ответить тем же, догадываясь, что Джозефу это подтверждение не нужно. — Даже если это меня задевает? — Ты выше этого, я это видел. — Я просто… — Бэйкер запнулась. — Скучаю по тебе. Это даже в подмётки не годилось признанию, которое прозвучало секундой ранее, но Алекс надеялась, что они не соревновались. — Нам некуда спешить, — Джозеф отстранился, и Бэйкер вдруг поняла, что никто не будет смотреть на неё так же. — Впереди ещё целая жизнь, но попробуй найти в себе немного терпения, хорошо? — Мгм, — вряд ли они с Джозефом чувствовали одно и то же, но сейчас это было всё, о чём Алекс могла думать. У неё не было столько же смелости, чтобы выносить наружу свои чувства, поэтому она промолчала, даже не догадываясь, как будет об этом жалеть. — Я бы хотел кое о чём тебя попросить, — вдруг раздался голос из гостиной, пока Бэйкер одевалась. Она так задумалась, что ляпнула, не подумав: — Что угодно, — наверное, это сказанное потрясло так сильно, что Алекс до сих пор на могла связно думать о чём-то другом. Она считала, что они продолжат говорить так, но Джозеф вдруг оказался в дверном проёме спальни — должно быть, счёл нужным обсуждать это с глазу на глаз, а не через стенку. — О Уильяме, — Бэйкер уже надоело слушать о полицейском, поэтому она проигнорировала Сида, продолжив зашнуровывать обувь. Тот и не подумал прекратить. — Он о многом рассказал мне и Джону, но одну вещь замалчивает. Джон считает, что Уильям не помнит этого, но мне так не кажется. — Джон прекрасно распознаёт ложь, — холодно отозвалась Алекс. — Тебе не о чём беспокоиться. — Ты дашь мне закончить?.. — Извини. — Поговори с ним о Блажи, пока не уехала, — девушка подняла на него удивлённый и одновременно возмущённый взгляд. — Поверь, если бы это не было важно, я бы не стал просить. Я знаю, как это сложно для тебя. Алекс поджала губы. — И почему ты думаешь, что Маккензи захочет говорить со мной? — Ты мой третий вариант, — он обезоруживающе улыбнулся. — Мы с Джоном уже пытались, больше он пока ни с кем не контактирует. — Чего конкретно он не помнит? — Бэйкер надеялась, что они с Джозефом не думают об одном и том же, и мысленно взмолилась, чтобы их разговор кто-то прервал. — То, что делал под Блажью, где был и с кем говорил. Думаю… это ему поможет. — Ему или тебе? — Прости, что? — Я сказала, что подумаю об этом. Завтра, — Алекс передергивало лишь от одной мысли, что ей придётся обсуждать Блажь с полицейским. Почему именно она?.. Как раз ответ на этот вопрос Бэйкер знала прекрасно, но не хотела, чтобы Джозеф сказал ей это прямо. — А сейчас Маккензи — это последнее о чём бы я хотела разговаривать. — А о чём бы хотела? — Алекс было интересно, отдавал ли Джозеф себе отчёт в том, как ловко умел сглаживать углы, даже не прилагая усилий. — О Фэйт, например. Мы так и не… — она прочистила горло, — не говорили о ней. Бэйкер явственно ощутила, как Джозеф борется с двумя мыслями — остаться стоять или сесть рядом и приобнять её за плечо. В итоге он выбрал первое. — Будут похороны?.. — Алекс не дождалась ответа. — Или служба? Хоть что-нибудь?.. Больнее всего было бы узнать, что Джозеф так и не простил её. Бэйкер боялась поднимать взгляд, поэтому осталась сидеть на кровати, сплетая и расплетая пальцы. — Мы не знаем наверняка, что с ней произошло, — неожиданно дрогнувшим голосом отозвался Сид. Он попытался сказать это уверенно, но вышло ещё хуже. — Я уже смирилась, — Алекс не знала, что сможет сказать подобное, ей пришлось больно укусить себя за внутреннюю сторону щеки. — А ты? — Это сложно. — Отпустить её? — Нет, — он печально улыбнулся, глядя куда-то в пол, — Если я это признаю, то потеряю не только её, но и веру, которую она воплощала. — Так ты всё-таки веришь в неё? Джозеф долго молчал, прежде чем ответить — обдумывал, как бы не сказать лишнего и не обидеть Алекс ещё сильнее. — Пожалуй, да. Хоть она и не заслужила этого. Бэйкер хотела попробовать оспорить это, но дверь в коридоре неожиданно хлопнула. — Это Джон, — Джозеф вздохнул и кивком головы пригласил Алекс в гостиную, — Никак не приучу его стучаться. Бэйкер помедлила, и Джон, заметив её, выходящей из спальни, сузил глаза — он ничего не сказал, но девушка почувствовала волну холода, которой её окатили. Младший Сид мог превосходно скрывать свои истинные эмоции и притворяться, но он показательно не стал этого делать. Подобное приветствие было для Алекс чем-то сродни очередному брошенному камню. Пожалуй, рассказывать Джону правду — худший из её поступков. — Я опросил всех ненадёжных, но пока ничего, — он сел за стол первым, Джозеф и Алекс последовали его примеру. — Итан, кстати, оказался в числе тех, у кого только косвенное алиби. Джон скосил глаза на Бэйкер, и та нахмурилась. — Где он был? — Говорит, что на складе. Остальные его там не видели — это не повод признавать его виновным, но я бы с ним поговорил ещё раз. — Я этим займусь. — Не стоит, — они уставились друг на друга, и Джозеф кашлянул, решив отвлечь их. — Кто-нибудь ещё? — Эллиот, опять же. Я надавил на него, но он ничего не знает. Под подозрением в первую очередь те, кто недавно прибыл на остров, но у Роуз алиби. В остальном никаких зацепок. Алекс понадеялась, что хотя бы на неё Джон давить не посмел, но мрачно промолчала. — Ещё я кое-что нашёл о нашем госте, — добавил он, поймав на себе заинтересованный взгляд Джозефа. — Стивен Янг. Один из его бывших учителей — Петерсон — узнал его. Остальное — дело нехитрое. — Ты обещал, что не будешь этого делать, — холодно заключила Бэйкер. — Я сказал, что его не тронут, — уточнил Джон. — Никто не запрещает мне заниматься моей работой, а именно — знать всё и про всех. — Мы уже договорились, что Стив здесь в безопасности, — сказал Джозеф. — Но если он сам не хочет говорить о себе, кто мешает нам узнать больше о нём, тем более, если у нас есть такая возможность? Алекс от досады едва не скрипнула зубами — вряд ли парню понравится, что Джон Сид начал под него копать. С другой стороны, у них у всех было своё прошлое, которое с трудом умещалось в шкаф, полный скелетов, не их вина была в том, что свои секреты Стив прятал плохо. — Не используй это против него, — наконец сказала Бэйкер. — Не давай ему знать, что нашел что-то. Я не знаю, что это за человек и на что он способен. — Пусть играет в свои игры, — согласился Джон. — Так что, тебе интересно? Алекс беспомощно развела руками. Сид смерил её трудночитаемым взглядом, прежде чем пододвинул тонкую папку. — Вряд ли он станет для нас проблемой, — он осёкся, когда закончил эту фразу, а затем замолчал. Бэйкер подумала, что Джон наверняка подумал о полицейском, ведь ранее про него можно было сказать то же самое. — А если подытожить? — спросил Джозеф, и его брат сплел пальцы на столе. Алекс не спешила притрагиваться к папке, надеясь, что так это сделает её менее причастной. Закрывать уши было глупо, она могла убедить себя в том, что ей не оставили выбора. — Вырос в округе, на ферме Янга, это… — Джон нахмурился. — Такой… невысокий человек с усами, который приезжал на трапезу. Стив его племянник. Школу не закончил, её закрыли, пытался работать. Не на нас, поэтому безуспешно. — А как он оказался в рядах Сопротивления? — Тут уже интереснее, — Джон выпрямился, прежде чем продолжить. — У него никогда не было либеральных взглядов, иначе он бы давно попал в поле нашей видимости. Всё ведет к тому, что он просто связался с ними, а затем… удачно оказался в тюрьме, когда началась Жатва. Это одно из немногих мест на Хэнбейн, куда сопротивленцы шли за помощью, поэтому он оказался там. — Семья и друзья? — снова спросил Джозеф, и Алекс перевела на него взгляд, пытаясь понять, чего Отец хочет добиться этим допросом, и может ли она сейчас трепать языком. — Никого, во всяком случае среди наших. — У него есть брат, — сдалась Бэйкер. Вряд ли Джозеф позволит навредить Стиву. — Он говорил об этом, когда… был здесь раньше. Вернее, был брат, сказал, что он стал ангелом или что-то вроде того, много лет назад. — Любопытно. — Ещё говорил, что знал шерифа и передал ему тюрьму во время Жатвы. Значит, он появился там даже раньше, чем ты говоришь. — Это бы объяснило его привилегии. — Да, Стив говорит, что он только исполнитель, но знает слишком много. Джон хмыкнул. — Мальчишка, который возглавляет Сопротивление — теперь понятно, почему они так рано задохнулись. Нам даже ничего не нужно было делать. — Это не какой-то «Повелитель мух», — вяло возразила Алекс. — Стив умен, и если за его спиной стоят ещё люди, с ним хотя бы нужно считаться. — Что же, надеюсь обмен людьми — это достаточный жест для них, — вздохнул Джозеф. — На первое время. Что-то ещё? — Да, он сказал, что знает Мэри Мэй и мистера Джеффриса, — Алекс ощутила, как Сид мелко вздрогнул, будто не слышал этих имён уже сотню лет. — Я не договорилась, но… возможно, Стив сможет устроить нам личную встречу. Ей почудилось, что рот Джона растягивается в очень издевательской улыбке, будто Бэйкер собралась делать то, что у него не получилось, и его это задевало. Впрочем, когда Алекс подняла на него взгляд, улыбка исчезла, возможно, она от усталости действительно начала себя накручивать. — Для чего? — Для переговоров, — простодушно отозвалась девушка. — С чистого листа нам не начать, но мы хотя бы сможем встретиться, узнать мнение друг друга и, если получится, договориться о чём-то. — Это… хорошее предложение, — с заминкой согласился Джозеф. — Нам нужен Фоллс Энд, если мы хотим, чтобы в долине был мир, без жителей города его не будет. — Жителей, которые прячутся по норам, — ехидно заключил Джон. — В последний раз мы их видели больше месяца назад, сомневаюсь, что они представляют угрозу. — Даже если нет, змею лучше иметь на виду, чем в траве, — логично отозвался Джозеф. Бэйкер прищурилась, недоумевая, почему Отец называет их именно так. — Тогда, если эта «встреча», — Джон намеренно выделил последнее слово, — состоится, у меня есть условие. — Конечно, — рассеянно согласилась Алекс. — Они покаются, все до единого, — Джон следил за её реакцией. Думал, что она откажется? — Особенно Мэри Мэй. — Это будет… — она замялась. Сложно устроить? Бэйкер не знала, каких взглядов сейчас придерживается Джером Джеффрис, а последний разговор с Мэри Мэй о её младшем брате явно не был дружелюбным. Взятие Фоллс Энда, сожжение церкви и сброшенная с лестницы официантка — это тоже говорило не в пользу общины, поэтому Алекс не знала, может ли обещать такие вещи. — Без покаяния им всё равно нечего здесь делать, — в конце концов согласилась она. — Попробуем с ними говорить, если получится. Будет здорово, если Ник объявится, его голос бы не помешал. Пожалуй, семья Раев — это единственное, что помимо Джозефа занимало голову Алекс те несколько дней, пока она была в отъезде. Она не хотела признавать, что поездка на их ранчо, возможно, была бессмысленной, но надеялась, что Ник умеет не только брать, но и отдавать. Джон знал его гораздо лучше. Он не распространялся об этом, только сказал, что Ник и так знает единственно правильное решение, его просто нужно было подтолкнуть к выбору. Они сели разговаривать в шесть, а закончили почти в десять. Бэйкер чувствовала себя вымотанной, хотя за день ничего толком и не сделала. Всё, чего она хотела, так это снова упасть лицом в подушку и пролежать так ещё день или два в надежде, что проблемы решатся без её участия. Джон ушёл первым, Алекс тоже собиралась, но Джозеф её окликнул, не отрываясь от чтения бумаг, которые они ему оставили: — Какие планы? — У меня их много, — расплывчато ответила Бэйкер, и этим добилась того, что Сид поднял на неё взгляд. — А конкретнее? Наверное, надо было сразу же увязаться за Джоном, чтобы тот провёл её до комнаты — девушка поняла, что Джозеф беспокоился именно об этом. — Хочу убедиться, что Стив хорошо устроился. И поговорить с Коди, — Алекс не стоило думать о мальчике так часто и так много, но она ощущала, что теперь это её ответственность. Джозеф мельком глянул на часы. — Я думаю, ты немного опоздала. Он наверняка уже спит. Бэйкер заинтересованно склонила голову. — Ты с ним виделся? — Конечно. Похоже не одна Алекс считала Коди своей ответственностью: она хотела пошутить о том, что им вряд ли нужны свои дети при таком раскладе, но вовремя сообразила, что это не только неудачная шутка, но и тема, которую ей бы не хотелось поднимать вообще. — И как он? — Спрашивал о тебе, — уклончиво отозвался Джозеф с едва уловимой улыбкой. — Пожалуй, тебе действительно нужно к нему сходить, даже если уже поздно. Бэйкер с заминкой кивнула и уже хотела выйти за дверь в коридор, как Сид вздохнул и окликнул её снова: — Тебе нужна помощь? Слова Джозефа прозвучали так, будто он не хотел навязываться и лишний раз раздражать Алекс после своей последней просьбы о Маккензи. — У тебя и без меня полно работы. — Не могу упустить шанса провести с тобой ещё немного времени, — он ещё раз взглянул на часы. — Уже поздно, я хотя бы проведу тебя. — Что это, попытка реабилитироваться? — прислонившись к дверному косяку, Алекс наблюдала за тем, как Сид спешно надевает пальто. — Сработало? — он оказался рядом с ней и коротко поцеловал в лоб, прежде чем распахнуть перед Бэйкер дверь. Она колебалась с ответом. — Пожалуй. На улице весь день витала пасмурная сырость — снега не было, но вместо этого над островом нависал влажный и холодный туман, из-за чего всё вокруг пахло тиной и лесом. Хоть они и сошлись на том, что убийце нужен был только Финнеас, и что это скорее вынужденная мера, чем немотивированная агрессия, оставаться в одиночестве всё равно было боязно. Им никак было не увязать убийство доктора с сожжённым домом и распятым Верным Фэйт, но отметать такой вариант было глупо, тем более он сам просился к ним в руки. Алекс не чувствовала себя в безопасности, но с Джозефом и пистолетом в кобуре, который она иногда проверяла, становилось спокойнее. Но только отчасти. Вдвоем они пересекли подвесной мост и через облысевший к зиме подлесок выбрались к домикам. Фонари отчаянно делились светом, но за пеленой густого тумана его было почти невидно — только какие-то тусклые размытые пятна на фоне темно-синего неба. Алекс и Джозеф молчали почти всю дорогу, лишь изредка перебрасываясь предупреждениями, если на пути возникал ухаб или яма, затем так же молча остановились у одного из домов, и в этой неловкой задумчивой тишине было даже слышно, как от ветра раскачиваются цепные фонари у складской зоны. Бэйкер была настолько вымотана и рассеяна, что почти ушла, не попрощавшись, но Джозеф напомнил о себе, когда приобнял её за плечо и подтянул сползший с него край куртки. — Я найду кого-нибудь, чтобы помочь тебе с Хэнбейн и бункером, — сказал он через несколько секунд, когда понял, что до сих пор молча разглядывал лицо Алекс. — Джона? — беззлобно ляпнула она. — Не надо. — Мне казалось, между вами всё наладилось. Чтобы между ними с Джоном что-то наладилось, Алекс было необходимо как минимум стереть из памяти события минувшего полугода. Она не стала ерничать, чтобы ещё больше не расстраивать Джозефа. — Плохой идеей было рассказать ему о нас, я не… не подумала. Ей показалось, что Сид улыбнулся. — Ты рассказала о?.. — Мне надоело, что вокруг столько лжи, — призналась Алекс. — Это эгоистично? — Отчасти. — Я поняла это уже после того, как рассказала. Мне, возможно, полегчало, а вот Джону нет. — Не знаю, что он тебе сказал, но я уверен, что Джон признателен за правду, — логично рассудил Джозеф. — Сама подумай. Ко лжи он относится ещё хуже. Алекс набрала в лёгкие воздух, но вовремя осознала, что не хочет пересказывать беседу с Джоном и его слова, теперь застрявшие поперёк горла. Она сосредоточенно потёрла переносицу. — Пожалуй, при другом раскладе было бы даже хуже. Я… мне надо идти спать, я уже не соображаю. — Конечно, — рука Джозефа с её плеча поднялась к шее и щеке. — Помнишь о моей просьбе? — Всё завтра, — Алекс побоялась снова выказывать свое недовольство. Сид уже хотел уйти, но прочистила горло и окликнула его. — Я хочу извиниться, если вдруг… слишком многого от тебя требую. Джозеф остановился и уставился на неё с этим редким удивлённым выражением лица. — О чём ты? — Я не… — она неловко запнулась. — Не хочу навязываться, мне просто… одиноко. Это было совсем не то, что Алекс хотела сказать. В голове ещё сидел их сегодняшний разговор о любви: Джозеф вряд ли задумывался о своих словах, даже вряд ли помнил, что говорил нечто подобное, но Бэйкер не была готова оставлять эту тему так быстро. Джозеф то ли почувствовал, то ли увидел, как она медленно розовеет под его внимательным взглядом, смущённая тем, что приходится говорить всё это. Всего трёх слов было бы достаточно, чтобы Алекс наконец-то успокоилась и перестала думать об этом, но она не была уверена в них до конца. Фэйт больше не было рядом, никого из друзей, кому можно было довериться, поговорить и получить совет — Бэйкер была уверена, что ощущала именно это, одиночество. Молчание затянулось, и Алекс уже начала думать о том, что стоит объясниться, сказать что-то или просто уйти, но Джозеф опередил её, делая шаг навстречу: — Тебе не за что извиняться. — он наклонился, чтобы поцеловать её, но вдруг затормозил и нахмурился, будто о чём-то вспомнил. — Не ходи одна, пока это всё не решится. Проси кого-то составлять тебе компанию… меня или Джона. На первом этаже горел тусклый свет, и по лестнице Алекс поднималась уже в потёмках. Она прислушивалась к каждому звуку, и если бы сейчас наткнулась на кого-то, то точно пустила бы в ход оружие, настолько сильным было напряжение. К счастью, дом давно уснул. Бэйкер обошла несколько общих комнат, прежде чем наконец-то увидела в полумраке на одной из кроватей силуэт ребенка. Кроме Коди детей на острове не было, поэтому она в нерешительности замерла в дверном проёме, думая, хочет ли заходить. Время было уже за полночь, и Алекс побоялась будить мальчика. Она хотела уже развернуться и пойти спать, а все разговоры и объяснения оставить на завтрашний день, но вдруг увидела, как Коди съеживается во сне, потому что одеяло сползло на пол — в другой раз она бы прошла мимо, но какая-то сила потянула Бэйкер вперёд. Половицы взвизгнули от тяжелых ботинок, но никто не проснулся. В комнате помимо мальчика стояли почти вплотную друг к другу ещё четыре занятые кровати. Нечто подобное было в общежитии при универе: Алекс уже видела такие комнаты, когда впервые оказалась на острове, но почему-то не вспомнила тогда ни о своей учебе, ни жизни, которая была до. Возможно, тогда ей казалось, что предаваться ностальгии ещё рано, что она ещё сможет вернуться и как-то решить проблему. Интересно, что было бы с ней, откажись она от предложения записать интервью и влезть в чужие дела?.. Задумавшись, Бэйкер присела, чтобы поднять тяжелое теплое одеяло и осторожно укрыть им Коди. На секунду Алекс задержала дыхание, когда он шевельнулся от прикосновения, но мальчик крепко спал, даже невзирая на тусклую полоску от фонаря, которая отпечатывалась прямо на его лице. Девушка потянулась закрыть шторы и уже тогда услышала голос Коди: — Алекс?.. Он прозвучал совсем тихо и сонно, и Бэйкер вздрогнула, боясь своим ответом помешать остальным спящим. Она молча кивнула, возвращаясь глазами к Коди. — Я тебя разбудила? — переходя на шепот, спросила Алекс. Она не планировала оставаться, понятия не имела, что сказать и как общаться с одиннадцатилетним ребенком, отец которого, как и многие, погиб при взрыве бункера на Хэнбейн. Бэйкер тщательно изучала списки жертв и рекрутов по всему округу, но так и не нашла его — более ста человек до сих пор считались без вести пропавшими, но надежды становилось меньше с каждым днём. Алекс могла объяснить это себе, но не Коди. — Я не спал, — он лукавил, судя по сонному и осипшему голосу, и Бэйкер это заметила. Она только открыла рот, чтобы ответить, но услышала со стороны составленных кроватей в другом углу комнаты чей-то очень звучный и раскатистый храп. — Теперь понимаю, — пробормотала Алекс. Раз уж это не будило остальных, их разговор точно останется незамеченным. Они помолчали, а Коди продолжал разглядывать её серое и уставшее лицо. — Ты останешься? — Если пообещаешь уснуть, то да, — подумав, сообщила Бэйкер. — Завтра поговорим. Мальчик наугад протянул руку, чтобы в темноте найти её, и Алекс почувствовала какое-то отторжение. Ей пришлось сдержаться, чтобы не отпрянуть. — Можешь перебраться завтра в мою старую комнату, — рассеянно предложила Алекс, когда Коди сплёл их пальцы. Этот детский жест её абсолютно дезориентировал и смутил, поэтому она опустила глаза. — Там тихо, по крайней мере, я так помню. А ещё это бы избавило Бэйкер от части багажа, который остался там и витал в воздухе с тех пор, как Сара оставила отметину на деревянной стене, когда пыталась напасть. Алекс подумала о том, что пора бы уже закрыть чем-то этот след, чтобы лишний раз не грызть себя. Вязкое ощущение вины можно было заглушить новыми воспоминаниями. Наверняка это было не лучше, чем забрызгивать вонючие и тяжелые духи своими любимыми, но за попытку никто не осудит. Возможно, когда-то придётся отдать комнату Фэйт и смириться с тем, что она больше не вернется туда. — А ты где будешь спать? — Комната Фэйт теперь тоже пустует, так что… — Бэйкер слишком поздно прикусила язык. Она попыталась придумать, как исправиться, но была слишком уставшей для того, чтобы продолжать выбирать слова. — Она… вернется?.. — Я не знаю. — Про неё много плохого говорили, когда мы были у статуи, — Алекс напряглась. — И про тех людей, которые ходят у горы. — Ангелов? — Они страшные. — Их больше не будет. — Их убьют? Алекс задумалась, потому что не знала, а пускаться в объяснения не хотела. Она потерла переносицу и поняла, что не может отмахнуться от Коди, всё-таки Хэнбейн теперь была её ответственностью тоже. — Я постараюсь сделать так, чтобы их никто не тронул. Договорились? — он кивнул. — А теперь спи, я останусь. Больше они не разговаривали. Бэйкер сняла ботинки и подобрала под себя ноги, сев на краю кровати спиной к стене. Спустя несколько минут рука, за которую её держал Коди, затекла, но Алекс упрямо игнорировала это, пока темнота не начала клонить её в сон. Возможно, человек в другом углу комнаты и продолжал храпеть, но Бэйкер была слишком вымотана, чтобы обращать на это внимание. Дыхание Коди наконец стало ровным — Алекс откинула голову назад и вдруг вспомнила о том, что обещала больше никогда не брать на себя подобную ответственность. Она должна была не приходить, не позволять мальчику привязываться к себе, возможно, вести себя иначе… Бэйкер прокрутила в голове каждое сказанное ему слово в попытках найти свои ошибки, но затем поняла, что поступать иначе не могла. Алекс не знала, откуда люди берут в себе мужество отвечать за чью-то жизнь или ещё чего хуже — становиться родителями. В этом мире иногда было невозможно поручиться даже за свой собственный завтрашний день, но многие люди обращались со своими детьми так, будто были у Христа за пазухой и имели право на ошибку. Бэйкер не знала, кем нужно быть, чтобы позволять кому-то родиться в таком мире. Она уснула ровно на середине этой мысли, так и не добравшись до разговора с Джозефом, в котором можно было отыскать ответ. А проснулась от того, что голова упала на плечо: вязкий сон колыхнулся и исчез, не оставив ни единого напоминания о себе. Затекшая рука всё ещё лежала на кровати, но Коди уже не было рядом. Алекс понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к яркому утреннему свету, а когда она обвела глазами комнату, то поняла, что осталась одна. Кровати — все, кроме той, где сидела она — были аккуратно заправлены, в воздухе витал едва ощутимый запах пота и зубной пасты, а с первого этажа были слышны голоса. О времени Бэйкер вспомнила не сразу. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить о просьбе Джозефа. Алекс соскочила с кровати босиком и уже у порога вспомнила про обувь. Судя по тому, что завтрак уже закончился, Бэйкер проспала службу. За столом спиной к ней сидела Роуз. Эллиот, провинившийся Верный Джона, поприветствовал её незаметным кивком, прежде чем вернуться к партии в карты. Бэйкер мельком взглянула на настенные часы и собиралась отправиться к Маккензи, но остаться незамеченной не получилось. — Уже уходишь? — поинтересовалась Роуз, и Алекс неохотно затормозила в дверном проеме. — Здесь ночевала? Это был не вопрос. Бэйкер на всякий случай кинула взгляд на Энтони, но он и не подумал поддеть её. Алекс и раньше казалось, будто с назначением Отца получила какую-то неприкосновенность, но теперь она ощутила себя чужой. Кроме Итана никто не осмеливался над ней шутить или позволять лишнего, это было приятно. Минус был в том, что теперь большая часть слухов проходила мимо, и Алекс едва ли не клещами приходилось их выуживать, если она хотела поучаствовать в жизни общины. — Заходила проведать Коди, — Бэйкер ещё раз глазами обвела общую столовую, но не нашла мальчика. — Он не здесь? — Я не его надсмотрщик, — возразила Роуз. Алекс надеялась, что время, проведённое в месте, сблизит их обоих, но этого не случилось. Коди и для Бэйкер был чужим, но её всё равно задевали подобные вещи. Казалось несправедливым, что мальчик не мог стать частью семьи даже в таком месте, как это, особенно после всего, через что прошёл. Алекс медленно подошла к столу, мельком оценила карты в руках Роуз и налила едва теплый кофе в чистую кружку. — Можешь хотя бы приглядывать за ним? — Он хочет казаться взрослым, почему бы не дать ему такую возможность? Алекс поняла, что у неё нет настроения на грызню. — Не один Коди здесь притворяется взрослым, — подумав, сказала она. — И после всего, что произошло с нами за полгода, мы заслужили эту поблажку. Роуз молча поджала губы и выбросила на стол карту. Эллиот недовольно замычал, по-прежнему притворяясь, что не слышит этого разговора. Бог знает, через что прошла Роуз, оказавшись так далеко от дома. Она уже потеряла сестру, а последующие события наложили на девочку свой отпечаток. Гибель двух вестников и куча трупов коснулись всех. Зря Алекс считала, что только она испытывает отчаянье. — Роуз, хочешь поговорить? — предложила Бэйкер. — Необязательно со мной, но это поможет, обещаю. Она промолчала, и Алекс поняла, что осуждать её не за что. Она отпила горький холодный кофе и скривилась. — Ты обещала, что я стану Верной, — сказала Роуз, и поправилась, когда Бэйкер вопросительно подняла на неё взгляд. — Не сейчас, а… когда-нибудь. Перед тем, как всё это началось. Алекс не могла честно сказать, что Джозеф заставил её передумать, и что такое занятие точно не подходит несовершеннолетней девочке. Она колебалась, и Эллиот вдруг удачно встрял в разговор: — Это в общем-то не так уж и весело. Вечно на чемоданах и разбираешься с кем-то вроде Маккензи. И получаешь нагоняи от Джона. — Алекс будет моим вестником, — вяло возразила Роуз. Бэйкер криво усмехнулась. — Ты думаешь, от меня будут поблажки? — Разве нет? — Может быть. Но за Итана не ручаюсь, он ведь будет руководить твоим обучением. — И сколько это займёт? — Алекс увидела на лице Роуз нескрываемое любопытство и поняла, что не сможет растоптать её мечту. — Я ещё не согласилась, — напомнила она. — Но я думаю, Отец согласится на небольшой уговор. Я всё ещё хочу, чтобы вы с Коди получили хоть какое-то образование. Роуз недовольно прищурилась. Это было пока единственное, что Бэйкер могла предложить, чтобы девушка не чувствовала себя бесполезной. Остальное нужно было обсуждать с Джозефом, потому что после произошедшего церковь нуждалась в новых солдатах, а не в детях. — В прошлый раз, когда ты отправляла нас учиться, мы вроде как чуть не погибли. — А я вроде как настойчивая, — Алекс прикинула в уме, что сможет уговорить нескольких бывших учителей хотя бы пару раз в неделю загружать Коди и Роуз лекциями и книжками. — Как насчет уговора? Будешь одновременно заниматься и учебой, и тренировками. — Математику решать? — К своим Верным у меня завышенные требования, — улыбнулась Бэйкер. — Когда-нибудь сформируем интеллектуальный отряд. Алекс наконец-то вспомнила, куда собиралась идти, и отставила кружку в сторону. — Ты пока думай, а мне надо… Стив не здесь? — Он и не завтракал, — сказал Эллиот. — Наверное, остался в церкви после проповеди. Плохой это был знак или хороший, Бэйкер так и не решила, поэтому ограничилась кивком и наконец-то вышла наружу. Ей не нравилось, что Стив имеет возможность передвигаться по острову без надзора, и надеялась, Джозеф придерживался того же мнения. Алекс думала, что Маккензи сидит взаперти в своей комнате, но стоявший у дверей Верный сказал ей, что Джон забрал Уилла около часу назад, как раз после завтрака. Она нашла их там, где и предполагала, в тренировочном лагере у склада. С Джоном и Маккензи также был Итан. Увидев его, Алекс вспомнила о словах Джона — у её Верного до сих пор не было подтверждённого алиби. У Бэйкер не было оснований подозревать Итана ни в чём, кроме неуважения, но у Сида получилось погрузить семечко сомнений в её и так загруженную голову. Тренировка была в самом разгаре. Алекс уже слышала от Джозефа, что Джон пытается реабилитировать Маккензи в глазах церкви, но была удивлена узнать, что это внедрение включает и тренировки тоже. Открывать клетку раненному льву и поворачиваться к нему спиной — это очень плохая идея, посчитала Алекс. Её опыт подтверждал это. Хотя морить голодом такого зверя как Маккензи тоже было как-то неправильно. Удивлению Бэйкер не было предела, когда она увидела, что Джон поднялся и передал Маккензи свой пистолет. Она напряглась, наблюдая за тем, как полицейский проверяет обойму, разглядывает оружие, а затем целится в расставленные в нескольких метрах мишени. От первого выстрела Алекс вздрогнула, хотя и ожидала его. Джон, сложив руки, молча наблюдал за Уильямом, словно не волновался о том, что зверь повернется и проделает ещё несколько аккуратных дыр, но уже в его груди. Бэйкер задалась вопросом, есть ли у Джона вообще чувство самосохранения, или он был настолько уверен в Боге, как говорил об этом вслух?.. Алекс наблюдала ещё долго. Она пыталась изучать обстановку и настроения, оставаясь незамеченной, но затем Джон молча перевёл на неё взгляд, дав понять, что в этом больше нет смысла. — Успехи? — настороженно поинтересовалась Бэйкер, приблизившись. Уильям отвлёкся от стрельбы, когда увидел её, но не поздоровался, только опустил пистолет в каком-то машинальном уверенном жесте, будто тот был продолжением его руки. — Ну, — Джон скосил взгляд на мишени и прищурился. — Итан, принеси-ка их, сейчас посмотрим. Маккензи не выглядел взволнованным, видимо такие проверки были для него не впервой. Алекс только теперь вспомнила о том, что рассказывал ей Джозеф. — Уильям, ты ведь помнишь Алекс? — заметив тишину, обратился к полицейскому Джон. Тот кивнул. — Конечно. Мы ведь ужинали вместе, — Бэйкер думала, что это весь ответ, но Маккензи неожиданно разрушил образ, который сложился у Алекс в голове. — Кому попало о пирогах своего папаши я не рассказываю. Бэйкер попыталась выдавить из себя ещё сонную улыбку, но не вышло. Она обернулась к Джону: — Джозеф рассказал тебе о просьбе? — Мы как раз заканчиваем, — Джон взял мишени, принесенные Итаном, и молча продемонстрировал их Алекс. — Ничего нового я тут не увижу. — Парень просто чёртов Крис Кайл, — сложив руки, добавил Верный. — Дай ему M2010 и пачку боеприпасов, он нас всех разнесёт здесь за пару минут. Мысль была довольно здравой. — У меня была M200. Красавица, — Уильям мечтательно и без тени улыбки вскинул наверх глаза мутно-жёлтого цвета. Сейчас, на фоне этой серой зимы они выглядели особенно ярко. Алекс закусила губу, задумавшись. — Тогда я заберу у вас Уильяма? — спросила она, обратившись зачем-то к Маккензи, хотя не он здесь распоряжался своей жизнью. — Если он не против. — Конечно. — Не забудь куртку, — напомнил ему Сид, снова возвращая свое внимание к Алекс. — Куда направитесь? Это был не простой интерес. Бэйкер вспомнила о словах Джозефа — даже безоружный Маккензи был сильнее её в несколько раз, если Джон забывал о своей безопасности, то ей не стоило. — Погуляем по округе, — сообщила она. — Может, проведу ему экскурсию. — Не очень большую. Это опасение тоже было резонным, поэтому Алекс молча согласилась. — Дать совет? — Сид неожиданно понизил голос, и Бэйкер чудом сдержалась, так ей хотелось пошутить про бесплатную помощь от Джона. — Не позволяй ему контролировать разговор. — Печальный опыт? — Возможно, с тобой он будет вести себя иначе. Но в этом ведь и смысл? Итан, молча слушавший их разговор, достал сигарету и закурил. Алекс сосредоточила внимание на початой пачке и протянула руку. — Можно? — Верный вопросительно поднял брови, но возражать не стал. — И зажигалку тоже. — Нужна помощь? — предложил он, но Сид ответил за Бэйкер: — Алекс разберется сама, а тебе надо работать. Это показалось ей странным, но она предпочла не вмешиваться. Бэйкер дождалась, пока Маккензи оденется, а затем кивком указала их путь. — Не составляй ему компанию, — бесцветным голосом окликнул её Джон напоследок. — Джозеф будет не в восторге. Алекс знала это и без него, но решила не отвечать. Сигареты, зажатые в руке, оказались самыми обычными, но что ещё мог курить матёрый охотник из Уайттейл, если не красный Pall Mall?.. Они отошли довольно далеко от складских помещений, прежде чем Бэйкер наконец-то протянула пачку сигарет и зажигалку Маккензи. Тот не спрашивал, куда и зачем они идут, просто держался чуть поодаль и иногда озирался по сторонам. Полицейский молча закурил и с явным наслаждением выдохнул — наверняка Джон запрещал ему и это. Алекс с любопытством заострила внимание на его лице и заживающих ссадинах. Уильям уже не казался ей затравленным и жалким, каким был в момент прибытия. Джон был лучше других знаком с ломками, поэтому справлялся с ними, как с противником, которого видел в своем зеркале; именно поэтому Маккензи уже через несколько дней встал на ноги, пусть его морального здоровья это не касалось. Внешне полицейский этого не показывал, но Алекс не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы знать обо всём, что происходит в его голове. Джозеф отправил её, потому что полицейский сейчас шёл по стопам Бэйкер, утопая в болоте. Кто лучше сможет помочь, чем человек, который уже однажды побывал в нём и смог выбраться? — Как себя чувствуешь? — спросила Алекс, пытаясь понять, как лучше подступиться. Маккензи скривился. — Знаю, ты этот вопрос слышишь изо всех щелей. — Как дерьмо, — лаконично отозвался Маккензи. Наверняка другим он так не отвечал, решила Бэйкер. — Во рту будто нагадили, да? — И вечный привкус ваты. Они помолчали. — Я через это уже проходила, — Алекс решила, что на сегодня оставит Фэйт там, где она и была, во сне и под закрытыми веками. Джозеф просил её делать свою работу, поэтому сейчас надо было сосредоточиться. — Сидела на Блажи. Уильям не стал скрывать своего интереса, но не ответил. Алекс приняла это за разрешение продолжить. — Почти полгода. За ней было очень приятно прятать проблемы. — А потом? Бэйкер рассредоточено наблюдала за тем, как Маккензи выдыхает дым и снова затягивается — первая сигарета уже заканчивалась, но он вряд ли собирался останавливаться. Алекс решила, что Джон помог, ведь она сможет сыграть роль хорошего полицейского. К счастью, в сигаретах недостатка у них не было, иначе бы церковники срывались гораздо чаще. — А потом проблем стало слишком много, чтобы их прятать. Алекс попыталась навскидку предположить, давно ли это было, но воспоминания прошлых нескольких месяцев ускользали из памяти как патока. Аманда предупреждала об этом, но Бэйкер только сейчас ощутила беспокойство от того, что забыла о чём-то. О чём она ещё могла забыть?.. — Моя семья мне помогла, — продолжила Алекс. — Как? Маккензи наконец-то посмотрел прямо на неё, но Бэйкер продолжила идти, не обращая внимания на его пристальный взгляд. — Это не только физическая зависимость, это… глубже. Кажется, будто мысли чище, всё становится проще и понятнее, — именно Блажь вынудила её тогда ночью придти к Джозефу, но Алекс не хотела этого признавать. — Так не должно быть. — И что ты сделала? — Приняла ряд взвешенных и не очень решений, — уклончиво ответила Бэйкер. — Нашла силу в своей вере и в своей семье. В Отце. — Вы близки? Джон позаботился о том, чтобы табличка «опасно» висела у Бэйкер прямо в голове и светилась неоном в любое время суток. Она не стала его разочаровывать. — Я доверила бы ему свою жизнь. Остальное тебя не касается. — Не ты одна, — Маккензи не обратил внимание на её тон, достал вторую сигарету и зажал её в зубах. — Ну, иначе бы нас здесь не было. — Мгм. Алекс наблюдала за тем, как полицейский чиркает колесиком зажигалки. Она не хотела быть расисткой, но всё это время тщетно прислушивалась к наличию акцента, чтобы уцепиться хоть за что-то. — Мне кажется, я понимаю тебя даже больше, чем сама того хочу. — Неужели. — Я совершила очень много плохих вещей, прощать которые было бы глупо. Лгала, подставляла. Убивала. До сих пор поверить не могу, что Отец простил мне это. Маккензи напрягся, когда Бэйкер снова его упомянула. Она правильно истолковала эту перемену настроения — Джозеф был чертовски хорош в том, чтобы докапываться до чужих сердец, должно быть, это семейная черта всех Сидов, даже не родных. — Джозеф сказал, вы много разговаривали. — Куда мы идём? — Алекс даже не успела сплести паутину вокруг полицейского, а тот всё испортил. Она не удивлялась этой изворотливости. — Не знаю. Гуляем? Они вдвоем успели покинуть пределы общины и теперь были в небольшом подлеске: откуда-то сверху на них глядела разрушенная водяная мельница. Снега всё не было, но яркий иней лежал на деревянных перилах, пользуясь каждым солнечным лучом, чтобы напомнить о себе. Алекс гадала, будут ли люди Джона за ними следить — так и оказалось. Одноэтажные дома, прежде бывшие офисами деревообрабатывающей компании, давно пустовали, но сейчас даже там находились церковники. Они то ли усердно притворялись занятыми, то ли действительно работали: один из знакомых Верных по имени Харди кивнул им, когда Алекс проходила мимо, и скосил глаза в сторону Маккензи. Вслед полицейскому никто не плевал, а это был хороший знак. — Не знаю, что тебе говорили Джозеф и Джон, но я поддерживаю тебя, — ровным тоном продолжила Бэйкер. — Так что если нужна будет поддержка или совет, ты знаешь к кому обратиться. Пусть уж лучше Маккензи будет считать её доброй, доверчивой дурой, чем своим врагом, решила Алекс. Джон никогда не занимал сторону Маккензи, а Джозеф скорее всего выбрал нейтральную позицию, другой роли Бэйкер никто и не оставил. Сиды будут заметать свои мысли и идеи в дом полицейского, а тот будет выметать их за порог — давно знакомый способ, но вот только церковь не устанет говорить, а Маккензи вскоре надоест браться за метлу. Полицейский не ответил на её предложение, только повёл плечом, а на лице заиграло какое-то подобие кривой и невеселой усмешки. Алекс не стала докапываться до этого. — У тебя есть вопросы? — спросила Бэйкер, когда они пересекли небольшой овраг, в теплое время года разраставшийся буйной травой и цветами. Не надо было далеко ходить, чтобы понять, насколько сильной была ломка Маккензи без сигарет, и теперь он восполнял это. Курение было лучше, чем Блажь: по крайней мере от никотина мысли оставались чистыми, а воспоминания никуда не убегали. — Что произошло с Блажью? — Она под запретом, — Алекс бы не хотела обсуждать подробности и вменять вину Фэйт, но и со лжи начинать не хотела. Маккензи всё равно рано или поздно узнает об этом, если сможет стать частью их семьи. — Как оказалось, ничего хорошего или божественного в ней нет. Если бы Бэйкер сказали об этом раньше, она бы сильно удивилась тому, что какая-то секта умеет признавать свои ошибки и исправляться. В картину мира Уильяма это тоже не вписывалось. — Я ничего не знал об этом, — сказал он, и Алекс сильно постаралась остаться отстранённой. — Об общине, её целях. Блажи. О том, что мой шериф косвенно поддерживал их и не вмешивался. — Не надо его винить. — Единственный, кого надо — меня. Я облажался по-крупному. Это были до ужаса знакомые слова. Бэйкер твердила их, пока невидимые руки Джона цепко лежали на плечах и сжимали, стоило ей оступиться. — Ты не облажался, — сказала она. — Ты поступал так, как поступил, и смотри, в чьи руки это привело тебя. Теперь ты будешь спасён. Это ли не Его воля? — Не надо было убивать стольких людей, чтобы преподать мне какой-то урок. — Значит, надо было. — Об этом я не узнаю. — Сходи в церковь, — Алекс указала пальцем наверх. — Спроси Его, может и получишь ответ на этот вопрос. — Я видел кого-то… там. Она… казалась слишком реальной для того, кто неправ, — через время сказал Маккензи, и Алекс почувствовала, как её ноги становятся деревянными. Она чудом успела сохранить лицо и сделать следующий шаг по тропинке. — Мне жаль, что я не помню, где она теперь, — вдогонку ей бросил Уильям, и из его уст впервые послышалось что-то кроме серой тоски. Разочарование. Алекс, которая боролась с собственной памятью, могла хорошо понять его, но Бэйкер затолкала эту мысль поглубже. — Она была очень хорошей, — наконец сказала Алекс. — А хорошие люди заслуживают похорон и памяти. Поэтому ты вспомнишь. Бэйкер до конца не знала, кого пыталась в этом убедить — из-за Фэйт её собственная вера пошатнулась так сильно, будто они были неразрывно связаны, не просто имена, а духовный символ. Джозеф был прав, когда говорил о боязни потерять не только Фэйт, но и всё то, что она воплощала собой. — Она… — Маккензи зачем-то откашлялся. — Какая она была?.. — Хватит, — Алекс нашла в себе силы только на это. — После Коллапса за Вратами Эдема никто не захочет видеть ложь, коей Блажь и являлась. Это к лучшему. И это всё, что тебе нужно знать. — Мне жаль, — выдавил он, и Бэйкер наконец-то остановилась, чтобы видеть Маккензи. Теперь тот избегал смотреть ей в глаза. — Джон сказал, что перед тобой я должен извиняться в первую очередь. — Не передо мной, — Уильям поднял голову, но Алекс опередила вопрос. — Ты сам знаешь, перед кем. И если Он простит, мы тоже. Бэйкер на секунду действительно показалось, что Уилл сожалеет. Не притворяется, чтобы заслужить поблажку и защиту, а действительно говорит правду и пытается отыскать в ней, в Алекс, свое прощение. Кем она была, чтобы прощать его?.. — И что потом? — Если ты действительно постараешься, то семья поможет тебе преодолеть Коллапс. — Так это… что-то реальное? Алекс радовало, что Уильям пошёл на контакт, хотя с такими вопросами ему следовало обращаться напрямую к Джозефу. Тот был гораздо красноречивее и убедительнее, когда речь заходила о его видениях. — Мне и самой хотелось бы знать, — откровенно и прямо ответила Бэйкер. — Тогда чего мы ждем? — Всех печатей. Книга Джозефа, глава Апокалипсиса, если тебе это интересно. Маккензи беззвучно и коротко кивнул, будто общаясь с самим собой. Алекс было любопытно, что сейчас происходит в его мыслях, но она бы не хотела узнавать это наверняка. Интереснее было бы самостоятельно покопаться во всём, что ещё не успел разрушить Джон. В любом случае, если в речах Уильяма промелькнет что-то религиозное, она быстро узнает почерк Джозефа, в этом Бэйкер не сомневалась. Наверняка и Коллапсом он его запугал. — Хочу почитать, — через время уведомил её полицейский. — У меня была копия, но я… потерял её. Алекс пыталась вспомнить, что чувствовала, когда оказалась здесь впервые. И что поняла, когда прошла исповедь. Это были два разных человека, наверняка и Маккензи успел сменить шкуру на новую. Было бы глупо считать, что они испытывают схожие эмоции, но Бэйкер могла хотя бы попытаться сравнить. — У меня столько планов было на эту жизнь, — сказала она через время. — Бессмысленных, в основном. Грустно считать, что скоро ничего из этого не станет. — Значит, нам всем пора перестраивать свои планы. Не сговариваясь, они с полицейским подняли головы, чтобы взглянуть на голые, худые деревья и небо с грязными облаками на нём. — Если считаешь, что ты облажался, — сказала Алекс, немного подумав, — то найди способ это искупить перед людьми, которые дали тебе второй шанс. Станет легче. Бог должен был простить его. А если Он прощал, то и они должны были. Джон забрал Маккензи через четверть часа после того, как они ушли. Алекс не возражала — общение с Уильямом оказалось морально выматывающим, и если полицейский этого не заметил, то Бэйкер дорогого стоило оставаться спокойной и отвечать на его вопросы. Наверняка у Уильяма остались и другие: что произошло с Фэйт и Джейкобом, где сейчас шериф и другие его коллеги, и что теперь будет с ним самим. Но Алекс посчитала, что с этой задачей Сиды справятся лучше, чем она. Хотел Маккензи быть частью этой семьи или нет, на это всё равно понадобилось бы несколько долгих лет. Бэйкер не верила, что когда-то сможет доверять ему безоговорочно, но никто от неё этого и не требовал. Она следила за ним украдкой несколько дней подряд, когда не была занята работой. Из церкви всё ещё было запрещено уезжать, но Джозеф предложил ей покинуть остров, так как сейчас где угодно было безопаснее, чем здесь. Бэйкер всё равно нужно было ехать на Хэнбейн, и она посчитала, что если расправится с бункером, то совсем скоро будет дома. Чтобы не думать о Фэйт и жалеть себя, Алекс пыталась занимать себя повседневными делами — поговорила с Петерсеном и парочкой бывших учителей из долины, чтобы организовать какое-то подобие школы для Роуз и Коди. Роуз этому отчаянно сопротивлялась, но в вопросах образования с Алекс было бесполезно спорить. Особенно если Джозеф занимал её сторону. Бэйкер привыкла работать в одиночестве, но в вечер перед запланированной поездкой на реку так и не смогла найти свободного места. Джозеф был точно таким же любителем тишины — он не подавал виду, что присутствие Алекс его коробит, но она замечала, что мешает ему сосредоточиться. По этой причине Бэйкер хотела занять место в пустующей столовой: она надеялась побыть наедине со своими обязанностями, но и там оказалось занято. Роуз и Коди, видимо, занимались учёбой прямо здесь, потому что стол был занят тетрадками и книжками по математике. Стив, хоть и называл ребят заложниками, казалось, по дружески прикипел к ним — когда Бэйкер спустилась вниз, шахматная партия между ним и Коди была в разгаре. Судя по лицу Стива, выигрывал не он. — Я присоединюсь? — Алекс указала на сваленные в стопку книги и, не дождавшись разрешения, сдвинула их в сторону. — Как идёт игра? — Да он меня уделывает всухую, — Стив неодобрительно покачал головой. — Подожди, уже уделал. Как я этого не заметил? — У меня был хороший учитель, — сообщил Коди, переводя блестящие глаза на Алекс. Шахматы были единственным более менее детским занятием, которое Бэйкер могла предложить: она не особо понимала, как общаться с детьми, поэтому решила пойти по стопам пастора Лоуренса и попала в яблочко. — Сделаем скидку за то, что я только выучил правила. — Успокаивай себя, — улыбнулась Алекс, со вздохом садясь за стол. Роуз всё ещё нависала над своими тетрадками со страдальческим лицом и пропускала разговор мимо ушей. Бэйкер уже поняла, что Роуз не особо нравится учиться, и она бы с большей охотой целый день наблюдала за тем, как тренируются Верные. По этой причине условия уговора успешно работали только первые два дня, затем девушка снова начала брыкаться и пытаться найти компромисс. К её несчастью, Алекс уступать не собиралась, и в этом ей немного подсобил Маккензи. Уильям вскользь упомянул, что даже для звания помощника шерифа ему пришлось сдавать экзамены, и это помогло поставить последнюю точку в их споре с Роуз. Они с Уильямом общались всё чаще, и как бы Бэйкер не пыталась говорить себе, что не желает иметь с Маккензи ничего общего, любопытство брало свое. Бывший полицейский без утайки рассказывал о своем военном прошлом, об академии и своей семье. Через какое-то время Алекс даже смогла без последствий для себя сковырнуть свежую рану под названием Джоуи: Джон, надо отдать ему должное, сделал всё в лучшем виде. Уильям не выглядел сломленным, на грани самоубийства или озлобленным бунтарём, нет. Он был на удивление пассивен и уныл, делился хорошими воспоминаниями, как чем-то несущественным, а из плохих постоянно извлекал уроки. Теперь Алекс видела в нём несостоявшуюся себя — журналистку, которая наломала дров под Блажью и без неё, а затем была согнута и зажата в руках Джона, как какой-то сухой прутик из веника. Собравшаяся в столовой компания несколько минут провела в тишине, и Бэйкер бесцельно бродила глазами по отчетам, бумагам и картам, которые привезла с собой из Уайттейл. В попытках отвлечь себя от мыслей о Маккензи, она обратилась к Роуз: — Как прошли занятия? — Ужасно, — та скривилась. — Зачем нам математика?.. За всю сознательную жизнь Бэйкер она так и не понадобилась — Алекс хотела высказать это вслух, но вовремя успела захлопнуть рот. Стив, занятый расстановкой фигур по доске, встрял: — Это для логического мышления. Чтобы быстрее соображать, тебе пригодится. — Что-то в шахматах математика тебе не пригодилась, — беззлобно огрызнулась Роуз, но пререкаться с Бэйкер не стала. — Хочу убедиться, что вы оба в хороших руках и будете учиться, когда я уеду, — сообщила Алекс, едва успев подавить ехидную ухмылку. Коди моментально поднял от доски взгляд: — Ты уезжаешь?.. — Завтра утром, — сказала Бэйкер. — Моя комната в твоем полном распоряжении. Отец будет держать меня в курсе, поэтому обо всех проколах я узнаю первая. Она надеялась, что Джон тоже будет сообщать ей о происходящем, иначе поездка на Хэнбейн будет невероятно тоскливой. — Мы собирались посмотреть фильм вечером, — вспомнил Коди. — Хочешь с нами? Все уже согласились. Алекс слышала, что в прошлом члены церкви собирались на свои маленькие киносеансы перед проектором, но обычно никто не проявлял инициативу. Фэйт ей рассказывала, что даже Джозеф выкраивал на это время — и Алекс была удивлена узнать, что Сид охотно соглашался смотреть даже откровенно проходные комедии. За полгода жизни на острове Бэйкер ни разу не попадала на такие вечера: сейчас расслабляющий вечер за просмотром фильма вряд ли поможет поделить на ноль всё, что творилось в голове у церковников, но Алекс всё равно очень хотела согласиться. — У нас ещё встреча запланирована, так что нет, — с сожалением призналась она. Алекс не стала спрашивать название фильма, чтобы лишний раз не расстраиваться — наверняка она ещё успеет наверстать время со своей семьей, когда вернется. — Что за встреча? — полюбопытствовала Роуз, и Алекс незаметно вскинула глаза на Стива, думая, слушает ли он. Вряд ли при нём стоило обсуждать дела церкви. — С Джозефом и Джоном, так… наши повседневные дела. — Для них бумаги готовишь? — Алекс наконец-то обратила внимание на отчёты, которые бездумно заполняла всё это время. Она отвлеклась, вздохнула и взъерошила волосы. — Ну, Отец всё ещё занят поисками человека, который, — Алекс вовремя вспомнила о присутствии Коди, — любит лазить по окнам, Джон нянчится с Маккензи, а все подай-принеси свалили на меня. Как обычно. Бэйкер покрутила на пальцах ручку и скривилась — уж лучше так, чем оставаться одной и чувствовать себя лишней и ненужной. — А карты? — Из Уайттейл, отчёт из бункера Джейкоба, — Роуз наверняка заметила её печальный взгляд. — Всё настолько плохо? Алекс замялась. — Скажем так: если с бункером Фэйт такая же беда, то нам придётся срочно искать альтернативу. — Не так уж престижно быть вестником? — заметила Роуз, и Алекс хмыкнула. — Да, пожалуй. — С поисками всё ещё глухо? — спросил Стив, оторвавшись от игры. В итоге прямое или косвенное алиби оказалось у всех, поэтому Бэйкер поджала губы, не зная, нужно ли отвечать на такой вопрос. Она сразу сказала Джону, что Итана бессмысленно подозревать, но теперь зацепок у них не было вообще. Несколько дней, затем границы острова опять придётся открывать, так как ограждаться уже бессмысленно. — Мы его найдём, — пообещала Алекс, подумав. Послабление вожжей было единственно правильным решением — Джон составил список всех людей, которые были в поселении в момент убийства, теперь оставалось только наблюдать за тем, как они поведут себя, оказавшись за пределами острова. — А как полицейский? — когда Роуз задала этот вопрос, Бэйкер вспомнила, почему она всё реже общалась с кем-то, кроме Сидов. Остальные считали её чем-то вроде «Houston Chronicle», откуда можно узнавать свежие новости. Джон на мелкие сплетни не разменивался, а Отец в последнее время не слишком часто появлялся где-то кроме проповедей, поэтому выбор церковников пал на Алекс. — Он больше не полицейский, — неловко улыбнулась Бэйкер, надеясь, что расспрос окончится, но затем встрял Коди: — У него отобрали значок? — Нет, он выбросил его сам. — И оружие? — И оружие. Теперь он такой же, как остальные. — Если он такой же, почему Джон от него ни на шаг не отходит? — спросила Роуз. Алекс почувствовала, что её карман с терпеливыми ответами пустеет. — Поверь, если кто-то из наших захочет поссориться с Маккензи, ты ещё обрадуешься, что Джон рядом. — И причина только в этом? — Только в этом, — эхом отозвалась Бэйкер. Вряд ли Сид будет способен пустить пулю в Уильяма, если тот потеряет контроль или попробует сбежать, но так было гораздо безопаснее. — И как долго он здесь пробудет? Алекс надеялась скоротать время до встречи с Сидами здесь, но поняла, что всё равно уже не сможет сосредоточиться. Она собрала бумаги и жестом указала на старые школьные учебники: — Не забудь сделать домашнюю работу. Помни — один прокол, и я узнаю. Роуз молча закатила глаза. Стив слушал их разговор вполуха, но моментально поднялся следом за Алекс, стоило ей пошевелиться. — Я проведу, не против?.. Бэйкер мельком взглянула на игру. — Боишься опять проиграть? — Именно так, — вряд ли Стив боялся шахматного поражения, решила Алекс. У них не особо удавалось пообщаться в последнее время — парень по их вине задержался на острове дольше, чем хотел, каждый день испытывал на себе внимание церковников… Бэйкер могла прикинуть его текущее состояние. Она и сама не так давно чувствовала себя не в своей тарелке, будучи здесь. — Приходи вечером на фильм, если освободишься, — окликнул её Коди уже на выходе из дома, и Алекс махнула в его сторону рукой на прощанье. — Я слышала, не я одна на днях покидаю остров, — издалека начала Бэйкер, когда они со Стивом остались наедине. — Почти три часа в машине наедине с Джоном… надеюсь, у тебя железные нервы. — А я надеюсь, что он выполнит свою часть сделки, — сказал он. — Надеюсь, мне не нужно рассказывать о том, что подумает Сопротивление, если я не вернусь. — Джон обычно честен, — подумав, ответила Алекс. — Настолько, насколько может быть честна помесь Билли Флинна и Брюса Робертсона. — Понятия не имею, о чём ты, — открыто признался Стив. — Но удивлён, что ты его не боишься. — Должна? — парень насилу подавил язвительный смешок. — Что бы он ни сделал — по слухам, которые ты слышал, — я смогла его простить. И, наверное, смогу простить снова. Алекс ни капли не лукавила, когда решила в этом признаться. Если бы не Джозеф, она бы вряд ли смогла найти в своем сердце что-то кроме мести и ненависти, она надеялась, что если сделает Джону шаг навстречу, тот поступит так же. Было бы досадно и несправедливо получить нож в спину. — Ты больше христианка, чем вся ваша церковь вместе взятая, — заметил Стив, и Бэйкер почувствовала, что краснеет. — Твоя жизнь могла бы сложиться совсем иначе. — Могла, — согласилась Алекс. — Но сложилась так, иначе мне не надо. — И никаких сожалений? — Наверное, есть парочка, как и у всех. Вдвоем они пересекли подлесок к длинному мосту, и остановились в его начале. Бэйкер всё это время пыталась найти хоть одно сожаление, но поняла, что если в мире существовал «тот самый план», то было бессмысленно ему противостоять. — Твоя жизнь тоже может стать другой, — сказала она вместо прощания. — Ты мог бы остаться. — Из тебя когда-нибудь выйдет отличный предводитель секты, — ехидно ответил он, прежде чем махнуть Бэйкер рукой и отправиться обратно. Алекс могла только понадеяться, что Стив её не подведет. Один нож в спину она могла бы выдержать, а вот два ножа — это уже многовато. От мужчины, стоявшего на посту у дома Джозефа, Бэйкер узнала, что тот ещё не вернулся из церкви. Это напомнило о похоронах Фини, которые прошли сегодня утром. Бэйкер посчитала, что Фэйт одобрила бы её отсутствие, и это помогло успокоить совесть. Наверняка там и без неё было полно людей, которые хотели убедиться в том, что предатель мёртв и по его вине больше никто не погибнет. Сид был в церкви в одиночестве, как и всегда — Алекс повезло застать его здесь, иначе они бы точно разминулись. Джозеф уже был у входа, ставил свечи, и Бэйкер заметила, что с ее последнего визита добавилось несколько новых. За упокой, скорее всего. — Я пропустила похороны и службу, — Алекс решила, что лучше сама выкопает могилу, чем позволит Джозефу это сделать. — Я знал, что ты не придёшь, — перебросил он в ответ. — Хоть и надеялся на обратное. — Как прошло? — Его похоронили в черте острова, — сообщил Сид, протянув Бэйкер пару тонких свечей из желтого воска. — Финнеас много лет трудился на благо семьи, было бы несправедливо отказаться просить Бога за него. — Да уж, вряд ли он успел покаяться перед смертью, — без тени улыбки отозвалась Алекс и, подумав, взяла свечки. — А эти я лучше поставлю за Фэйт и за Джейкоба. Джозеф не настаивал. Алекс потопталась у порога и затем всё же закрыла двери, чтобы не пускать холодный ветер — Сид был в одной рубашке с закатанными рукавами, наверняка убирался в одиночестве и оставил пальто на какой-то из лавок. Бэйкер поочередно подожгла свечи и поставила их в крайний свободный ряд. Джозеф незаметно наблюдал за ней и её сосредоточенным лицом, пока она не закончила молитву. — Как обстоят дела с Маккензи? — полюбопытствовал он, и Алекс скривилась. Их разговор не помог полицейскому ничего вспомнить, и Бэйкер, демонстративно разведя руками, была рада сообщить, что больше помочь не может. Но Сид настаивал, поэтому они с Уильямом то и дело пересекались — на службах, трапезах, иногда на прогулках. Это происходило так часто, что обсуждать Маккензи лишний раз не хотелось. — Лучше скажи что-нибудь приятное, — попросила она, и Джозеф картинно осмотрел её с головы до ног, прежде чем ответить: — Ты хорошо выглядишь, — Алекс с непониманием уставилась на него, и Сид незаметно улыбнулся. — Не то? — Нет, это прекрасно подходит. А вот ты выглядишь не очень. Работал? — Принимал важное решение. — М? — Хотел обсудить с тобой кое-что перед общей встречей. Алекс ощутимо напряглась и попыталась предугадать тему разговора. Должно быть, это подозрение отразилось на её лице, потому что Джозеф приобнял её за плечо свободной рукой. — Хочу отдать Маккензи часть ваших с Джоном забот, — Алекс не спешила возмущаться, хоть и очень хотела. — С Джоном я это уже обсудил, и он согласился. — Ты ждешь моего согласия тоже? — С твоей поддержкой всё будет проще, — Бэйкер показалось, что он имел ввиду не только Маккензи. — Он не годится на роль вестника, но мы по крайней мере можем показать Уильяму, что он не пленник и не враг. Сид отступил вглубь церкви, увлекая Алекс за собой. Она молча наблюдала за тем, как тот опускает рукава рубашки, застегивает их и надевает пальто. Джозеф тоже молчал, дав Бэйкер время переварить сказанное. — К этому были рассказы о его военном прошлом? — уточнила она. Джозеф кивнул. — И как ты это видишь? — Джон взял его на поруки, тебе самой решать, что и в каких количествах ему доверять. Всё отчеты будут идти через тебя, — судя по тому, как всё складно вырисовывалось, они и правда обсуждали это с Джоном, и обсуждали много. — Маккензи солдат, и у него есть задатки руководителя, хоть по нему и не скажешь. Дадим ему шанс и посмотрим, оправдает ли он наши надежды. — Я могу повторить, что не доверяю ему, — сказала Бэйкер. — Но мое мнение, видимо, не учитывается. Джозеф обернулся к ней с явным сожалением. — Ты часть нашей семьи, Алекс. И сейчас мы решаем это вместе. С другой стороны, у большинства людей, которые с первых рядов наблюдали картину грехопадения Бэйкер, тоже был повод для недоверия. Она вздохнула. — Ладно. Я посмотрю, что смогу ему выделить. — Приведёшь его на сегодняшнее собрание? Алекс удивленно подняла брови, но кивнула. Джозеф склонил голову и улыбнулся. — Что не так? — спросила она. — Приятно, когда моя жена соглашается со мной в чём-то для разнообразия. — Тебе ведь нравится, когда мы не сходимся во мнениях, — с таким же неприкрытым ехидством ответила Бэйкер. — Мне? С чего бы? — Мне ли не знать, как ты любишь доказывать свою правоту. — Взаимно, — мгновенно парировал Джозеф. Неужели они могут соглашаться в мелочах и уступать друг другу? Алекс оказалась приятно удивлена этому открытию. — Пойдём в дом? — предложила она. — Тут зябко. Джозеф хотел ответить согласием, но вдруг затормозил и взглянул наверх. — Навевает воспоминания, — сообщил он, и Алекс вопросительно изогнула бровь. — Ты поцеловала меня здесь впервые. На этом самом месте. — «Воспоминания?» — беззлобно уточнила Бэйкер, тоже почему-то посмотрев наверх. — Прошло не больше месяца. Запах лекарств и крови всё ещё не выветрился из стен церкви, и вряд ли когда-нибудь исчезнет совсем, но его можно было перекрыть чем-то приятным. — Как будто это было вчера. — Вот бы ты смог сказать то же самое через лет двадцать на этом самом месте. — Через двадцать лет? — шутливо осведомился Джозеф. — Это долго. Мне уже чувствовать себя в ловушке? Бэйкер фыркнула и легонько толкнула Сида в грудь. — Не шути больше. Расписание Маккензи было несложно выучить: трапезы, службы и тренировки он посещал в сопровождении Джона, в остальное время находился в своей комнате под стражей. У него там особо не было развлечений, только Слово Джозефа и кем-то скрупулёзно составленные записи проповедей. Алекс слышала, что Джон забавы ради заставил Уильяма заново переписать Слово из первоисточника: у Маккензи оказался настолько корявый почерк, что предположить написанное было невозможно. Если бы Алекс оказалась на его месте, то наверняка воспользовалась бы ситуацией и впихнула в текст немного нецензурной отсебятины. Когда Бэйкер зашла в спальню Маккензи, бывший полицейский отжимался. Алекс честно старалась не пялиться, но через майку пропитывался не только пот, но и кровь из свежих ран. Бэйкер насчитала три надписи спереди и ещё столько же на спине. Одну из рук украшала массивная и явно не мужская яркая татуировка с цветком — наверняка Джон сокрушался из-за того, что не смог поставить клеймо на ней. Алекс почувствовала свербёж на предплечье, которое однажды расцарапала до мяса, только бы не видеть кривые буквы, уличающие её в грехе. — Занят? — Бэйкер ощущала себя неловко, особенно когда Маккензи выпрямился во весь рост и снова навис над ней скалой. Уильям был поджарым, с каким-то непонятным оттенком кожи, то ли оливковым, то ли грязно-смуглым, отчего татуировка на руке ещё сильнее выбивалась на передний план. — Весь в делах, — деланно шутливым тоном ответил Маккензи, поднял с кровати свое полотенце и вытер взмокшее лицо. — Джозеф хочет тебя видеть. На самом деле ещё Джона и меня, так что тебе не о чём беспокоиться. — Прямо сейчас?.. — Без нас не начнут, — согласилась Алекс. — Сходи в душ, я подожду здесь. Маккензи уставился на неё и несколько секунд молчал. — Мне можно выйти одному? — Бэйкер этот вопрос обескуражил. Ещё больше обескуражило то, что Уильям не шутил, а в самом деле ждал её разрешения. — Ванная находится напротив, — уже с меньшей уверенностью сказала она. — Я думаю, твой надсмотрщик позаботится о том, чтобы ты никуда не телепортировался или… что ты там собирался сделать. Маккензи неуверенно потянул ручку двери, и Алекс на всякий случай крикнула стоявшему в коридоре Верному, чтобы тот пропустил Уильяма в ванную комнату. Она дождалась, пока дверь закроется, и после этого позволила себе оглядеться вокруг. Внимание упало на толстую исписанную тетрадку, лежавшую на столе, и Алекс мысленно подтвердила сомнительный почерк Маккензи. В остальном всё было довольно аскетичным — простая кровать с матрасом и чистым бельем, стол, маленький одежный шкаф. Картину омрачали только прутья на окнах: даже Алекс при всем желании не смогла бы протиснуться сквозь них. Прыгать со второго этажа по водосточной трубе было развлечением сомнительным, и Бэйкер снова вспомнила про убийцу Финнеаса. Человек, забравшийся таким образом в дом, должен был находиться в хорошей физической форме, но это ни капли не сужало круг подозреваемых. Алекс без особого энтузиазма сделала ещё пару кругов по комнате, пока Маккензи не вернулся. — Что значит твоя татуировка? — спросила она, догадываясь, что это частый вопрос. Уильям лениво ответил, надевая куртку поверх водолазки под горло: — Мак — символ мира. Я сделал её, когда вернулся с войны. На том месте, где остался шрам от пули. Это был исчерпывающий ответ. Алекс сунула руки в карманы. — Мак часто сравнивают с кровью Христа, ты знал? — Маккензи покачал головой. — Самопожертвование, когда его распяли за грехи людей. — Надеюсь, оно того стоило. Джозеф в отличие от Маккензи всегда охотно говорил о своих татуировках и шрамах, даже не о самых приятных. Алекс запомнила каждый порез на его спине так, будто они принадлежали ей, знала каждую историю так, словно сама пережила её. Бэйкер сомневалась, что однажды у неё хватит смелости открыто говорить о своих шрамах, но хотя бы могла принимать его, этого пока было достаточно. — У нас и правда много общего, — подумав, сказала Алекс. — Джон меня как-то сравнил с Кристофором Псеглавцем. Ну, знаешь, собаки, самопожертвование. — Звучит немного обидно, — заметил Маккензи. Алекс могла только согласиться, поэтому молча открыла дверь и вышла в коридор. — Гулять? — осведомился Верный Джона, которого тот поставил охранять Уильяма. — К Отцу, — ответила Бэйкер. — Джон в курсе. Тот кивнул и придирчиво оглядел Маккензи с ног до головы, прежде чем пропустить в коридор. Вряд ли Уилл был готов брать Алекс в заложники или сбегать. Бэйкер на его месте вряд ли стала так рисковать возросшим доверием, если бы не была уверена в успехе. Чтобы без последствий покинуть остров, Маккензи бы пришлось искать лаз в ограде или рабочий транспорт… Алекс уже была заложником в этом месте и знала, как всё может произойти. Какое-то время они шли в тишине. Церковники с подозрением оглядывались на такую странную парочку, потому что привыкли видеть Уильяма только с Джоном. Подумав, Алекс решила рассказать Маккензи о причинах этой прогулки. Наверняка Джозеф хотел сказать об этом сам, но бросать Уилла в бассейн к акулам Бэйкер не могла. — Отец доверяет тебе, — сказала Алекс, когда они отошли подальше от людных мест и очутились на тропинке к подлеску. — И решил дать тебе больше обязанностей и свободы. — Обязанностей? — полюбопытствовал Маккензи. — Зачем? Бэйкер и сама хотела знать. Она попыталась поставить себя на место Джозефа и быть объективной. — От безделья можно сойти с ума, — предположила Алекс. — И у нас сейчас недостаток в людях, особенно пока мы решаем проблемы с бункером. Уильям не ответил, но Бэйкер явственно ощутила его мрачную реакцию. По этой причине она продолжила: — Бункер Джейкоба находился у дамбы, поэтому его затопило почти полностью. Хорошо, если у Фэйт дела обстоят лучше. Говорят, если заменить фильтры воздуха и изолировать несколько помещений, то там можно жить. Но надо проверить. — В бункере Уайттейл никто не выжил? — спросил Маккензи, и Алекс замешкалась, ища причину этого любопытства. — Мой друг был там, когда это случилось. Что бы ни говорил Стив или кто-то другой, Бэйкер бы поверила Уильяму на слово даже без доказательств — он съежился и весь посерел, вот чего ему стоил этот простой вопрос. — Боюсь… нет, — Бэйкер вдруг вспомнила, что все, с кем Уильям работал или общался в участке, были мертвы. Алекс хотела бы выразить свои соболезнования, но не знала никого из них — наверное, если бы всё сложилось иначе, коллеги Уилла были бы здесь, с ними. А возможно нет, ведь таков был План. Справедливости ради, её попутчики — Ханна, Алекс Прайс и Сара — тоже погибли, оставив всю тягость жизни Бэйкер. Маккензи ничего не ответил, только едва слышно вздохнул и продолжил следовать за Бэйкер по пятам. Когда они покинули поселение и очутились в подлеске, Алекс инстинктивно опустила ладонь на кобуру. Ощущение холодной рукояти пистолета на пальцах не приносило облегчения, как раньше, но Бэйкер была почти уверена, что Уильям не навредит ей. По крайней мере, не сейчас и не сегодня. — Джон завтра уезжает, ты поедешь с ним? — Алекс решилась нарушить гнетущую тишину и отвлечь себя от мрачных мыслей. — Я об этом ничего не слышал, — просто ответил Маккензи. Ему наверняка не нравилось, когда кто-то напоминал о невидимой цепи, на которой Джон его держал денно и нощно. Бэйкер стало интересно, хватит ли смелости у Сида взять Уильяма и Стива в одну поездку. — Скорее всего, бункер Джона станет нашим домом на ближайшие несколько лет, — предположила Алекс. — У тебя будет возможность увидеть… не только его нижние уровни. — Ты тоже видела только нижние, — слишком проницательно ответил Маккензи, чем заставил Бэйкер вздрогнуть. — Уверена, там очень красиво, — сказала она. — Я была только в бункере Джейкоба, ещё давно. Больше похоже на бараки, чем на дом, если честно. — Джон не похож на человека, который будет строить дома бараки, — так же простодушно и прямо отозвался бывший полицейский. Алекс испытывала дискомфорт от того, что ей придётся провести какое-то время глубоко под землёй, но если рядом будет Джозеф, пережить всё это будет гораздо проще. Бэйкер была согласна даже потерпеть компанию Джона. Не может ведь быть такого, чтобы они не смогли найти общий язык за эти несколько долгих лет?.. Алекс понадеялась, что в бункере будут книги, иначе это будет слишком нудный отпуск, почти такой же нудный, как её недавняя поездка в Уайттейл. Они молча добрались сначала до подвесного моста, а затем и до дома Джозефа. Внутри горел свет, наверняка Отец с Джоном уже были внутри. За то время, пока Алекс ждала Маккензи, порядком стемнело, и тусклый подвесной фонарь выхватывал из вечернего тумана только какие-то очертания. Бэйкер увидела чей-то силуэт у самого крыльца и мерцающий огонёк от сигареты — наверняка кто-то из Верных, охраняющих сегодня эту часть острова. Алекс прищурилась, пытаясь разглядеть курящего человека, и с удивлением узнала Джона. Тот не пошевелился, когда Бэйкер и Маккензи подошли ближе, только молча кивнул вместо приветствия. Честно признаться, Алекс впервые видела его курящим. Она на секунду застыла, разглядывая мрачное лицо Сида. — Всё хорошо? — Да, — Бэйкер заметила, что у Джона сел голос, он попытался прочистить горло. — Сегодня тяжелый день. — Завтра тоже, — ответила Алекс, пытаясь понять, что не так. Сид заметил её изучающий взгляд и только тогда вспомнил о сигарете, которая уже истлела до самого фильтра. — Хорошо вёл себя, Маккензи? — Джон попытался сгладить неудачно повисшее молчание. — Не доставал Алекс вопросами? — Тут только я достаю всех вопросами, — сказала Бэйкер. — Может, уже зайдём внутрь? Нам четверым надо много обсудить, а завтра рано вставать. Джозеф сказал, что Маккензи не годится на роль вестника, но, сейчас Алекс всё виделось именно так: Уильям займет место Джейкоба, а она сядет по правую руку от Отца, как когда-то Фэйт. Самая нечестная замена, судя по мрачному настроению Джона, тот тоже так считал. — Нас будет пятеро, — сухо отозвался Сид, прежде чем в два шага подняться по лестнице и открыть дверь в дом. Алекс не успела задать очевидный вопрос, потому что ноги сами потянули её вперед, чтобы увидеть неизвестного гостя. Она застыла, когда поняла, что за письменным столом Джозефа сидит девушка — немногим старше её самой, а может даже младше. К столу помимо стульев было придвинуто кресло — специально для Бэйкер, — но та оказалась настолько растеряна, что села на первое попавшееся место. Джозефа в комнате не было, и Алекс повернулась к Джону, чтобы тот хотя бы представил их. К её удивлению, Сид проигнорировал её взгляд и молча сел напротив, плечом к плечу с неизвестной девушкой. Она осторожно и едва заметно улыбнулась Бэйкер, но та не смогла ответить тем же. — Можешь занять мое место, если хочешь, — послышался голос Джозефа со спины, когда Маккензи замешкался, ища свободный стул. Он почему-то поднял глаза на Джона, и тот отрицательно качнул головой. — Все в сборе? Отлично. Это напоминало какой-то плохо срепетированный спектакль, в котором кто-то из актеров решил сымпровизировать, а остальные были недостаточно опытны, чтобы поддержать игру. Алекс точно знала, какая из этих ролей её, но вот насчет остальных не была уверена. Когда Маккензи сел, Джозеф продолжил: — Алекс, Уильям. Это Фэйт, с сегодняшнего дня она часть нашей семьи, поэтому прошу относиться к ней соответственно. Бэйкер чудом успела удержать сплывающее с лица спокойствие. Она задержала дыхание и поняла, что не может сделать ни одного вдоха и не слышит ничего, кроме стука своего сердца. Чувства накатывали постепенно, как боль после ожога — сначала недоумение, обида, а затем всепоглощающая пустота, будто инстинкт самосохранения пытался загасить всё, что могло последовать после. Джозеф сел на свое место и что-то спросил у Джона. Алекс видела, как тот отвечает, но не слышала, будто проваливалась во мрак с каждой секундой. Она заметила, что девушка, сидящая рядом с Джоном, с сложно скрываемым интересом пытается разглядывать её, и у Бэйкер не оставалось выбора, кроме как смотреть на неё в ответ. Она мало чем походила на Фэйт — с бледным лицом, грустными глазами и безупречной осанкой. Сложенные на столе аккуратные руки то соединялись, то беспокойно возвращались к чашке с чаем. Если бы Алекс не была уверена в том, что это происходит наяву, то решила бы, что бредит. Когда Джон или Джозеф спрашивали о чём-то, Бэйкер исправно и осмысленно отвечала, но в глазах плясали только желтые пятна, которые Алекс видела на платье девушки. Возможно, это были лимоны или какие-то цветы. Бэйкер пыталась сказать себе, что ошибается, а Джозеф прав — он ведь всегда был прав, — но ни один кусочек её мозаики не желал укладываться в пазы. Она вспомнила о присутствии Джона и взглянула на него снова, но тот слушал брата с абсолютно непроницаемым лицом, будто не придавал значения той, что сидела с ним рядом. Теперь Алекс было понятно, отчего он выглядел таким мрачным и рассеянным: у него было время подготовиться, а Бэйкер оказалась именно тем человеком, которого выбросили в бассейн к акулам. Наверняка была причина, по которой Джозеф ничего не объяснил ей раньше. Отец и Маккензи сидели по обе стороны — Алекс не могла оценить их реакцию, но Сид продолжал довольно бодро говорить. Если за всеми его словами и пряталось очевидное объяснение, то Бэйкер его не понимала. Последняя догадка уже больно щипала нос, но Алекс сдерживала её в узде и не давала обрести название. Она вздрогнула, когда на спину ей легла рука Джозефа. — …и Фэйт тоже хотела бы на это посмотреть, — закончил он, и незнакомая девушка неловко улыбнулась Бэйкер. — Она возьмет часть твоих дел, Алекс. Покажи ей Хэнбейн и всё, что посчитаешь нужным. — Конечно. Всё постепенно рассыпалось — именно так Алекс могла описать то, что произошло. — Ты предупредила своих людей о поездке? — спросил Джон. Бессмысленные разговоры и вопросы не помогали, напротив, Бэйкер чувствовала себя загнанной, придушенной и прижатой к ногтю. — Итана, — не своим голосом ответила Алекс. — Мне его будет достаточно. Джон поморщился. — Он под подозрением, пусть пока побудет здесь. Отправлю с тобой кого-то из своих. В другой день Алекс бы спросила, почему Джон так упрямо отодвигает её людей и окружает своими Верными, но сейчас могла только послушно соглашаться. Она совсем забыла о присутствии Маккензи: тот, как и незнакомая девушка с грустными глазами, молчал, внимательно вслушиваясь в их беседу. Неужели так будет всегда?.. У Уильяма не было права голоса, поэтому ему так же смиренно, как и Алекс, пришлось принять свои новые обязанности. Вряд ли Верные обрадуются компании Маккензи, но парочка показательных тренировок — как тогда, с мишенями, — и полицейский если не покорит, то заинтересует обученных Джейкобом солдат. Бэйкер ушла в собственные мысли и совсем забыла о времени: каждая секунда ощущалась так болезненно, что под конец вечера у неё начала раскалываться голова. Ужасно хотелось промотать всё происходящее и заснуть — возможно, это и правда окажется один из тех снов, которые кажутся слишком реальными, оттого и слишком страшными. Собрание закончилось ближе к полуночи. Джозеф отодвинул стул и поднялся, но Алекс осталась на месте, молча наблюдая за остальными. Девушка снова сложила руки и смотрела на то, как Отец приобнимает Маккензи за плечо и отводит в сторону, чтобы что-то сказать. Джон помедлил, и Бэйкер схватила его за локоть, прежде чем он смог бы уйти. — Что происходит? — осипшим и тихим голосом спросила она. — Ты собираешься что-нибудь сказать ему?.. Я не… не понимаю. На лице Джона промелькнула тень усталости — они с Алекс явно по-разному воспринимали эту встречу. — О чём? — он прекрасно знал, но предпочитал увиливать, и Бэйкер почувствовала, как к горлу начинает подбираться злость. — О Фэйт. — Какой из них? Они сидели достаточно близко для того, чтобы девушка могла их услышать — она и слушала, направив глаза куда-то в стол. Алекс только сейчас поняла, как сильно она похожа на остальных Сидов — темноволосая и голубоглазая, со знакомым изучающим и внимательным взглядом. Бэйкер не смогла ответить и бессильно отпустила руку Джона — тот предупреждал её, когда спрашивал о том, как Джозеф переживает смерть Фэйт. Предупреждал в своей манере, потому что не посмел объяснять в лоб. — Показать Фэйт её спальню? — уточнил младший Сид, и Отец, оторвавшись от разговора с Маккензи, устало улыбнулся. — Это было бы кстати. Раньше Алекс не беспокоило то, что она не понимает и большую часть мыслей Джозефа, но теперь чувствовала себя абсолютно безоружной перед этим. Она дождалась, пока все остальные покинут дом, услышала, как Отец запирает входную дверь и сжала подлокотники стула, когда Сид подошел и опустил руку на её плечо. — Не трогай меня, — угрожающий тон вырвался непроизвольно, но Джозеф не стал прислушиваться к нему. — Это и было важное решение, которое я принимал. Ты меня подтолкнула к этой мысли, — сказал он. — К мысли о том, что каждый человек достоин второго шанса. Алекс издала что-то между тяжелой усмешкой и мычанием, потому что так и не смогла придумать достойный ответ. — Не впутывай меня в это. Тебе это кажется нормальным? Джозеф не ответил, только опустил вторую руку на плечо, пытаясь то ли успокоить, то ли получить немного контроля над Бэйкер. В другой раз это, возможно, и сработало бы, но сейчас Алекс ощущала, что полностью состоит из пороха, и только искра отделяет её от непоправимого. Джозефу стоило аккуратнее выбирать слова, что он и делал, каждый раз думая перед тем, как говорить. — Почему ты мне не рассказал?.. Это… неправильно. — Я расскажу сейчас, — эхом отозвался Сид. — Если ты пообещаешь, что выслушаешь всё. Он хотел сесть рядом, но Бэйкер ощутила подкатывающую к горлу тошноту от того, что Джозеф находился так близко. Она подскочила и отступила назад, обнимая себя руками за плечи. — Как её зовут? Кто это? — Фэйт. Бэйкер почувствовала, что от возмущения и растерянности задыхается. Джозеф остался у стола, не стал подходить к ней или останавливать — если он посмеет сделать нечто подобное, Алекс за себя не ручалась. — Я не понимаю… — Ты задумывалась о значении этого имени? Алекс вдруг вспомнила — она спрашивала Фэйт об этом несколько недель назад. Та сказала, что это имя получила от своей семьи. Бэйкер ухватилась рукой за подоконник, чтобы не упасть. — Как её звали?.. Мою… мою Фэйт? — заплетающимся и непослушным языком наконец выговорила Алекс. — Как её звали? — Это никогда не имело значения, — таким же спокойным голосом ответил Джозеф. — Ни для неё, ни для… — Я задала простой вопрос — КАК ЕЁ ЗВАЛИ?! — Алекс перешла на крик и ей было плевать, что ссору может кто-то услышать. Пусть слышат. Отец недовольно сощурился и поджал губы. Он сожалел о своей лжи? Нет? Алекс не могла понять. — Рэйчел. — Господи… Она боялась тебя до смерти, — Бэйкер начала давиться собственными словами, пыталась заставить себя замолчать, но не могла. — Она даже боялась сказать, что ты лишил её имени. — Фэйт никогда не хотела быть Рэйчел, — холодно ответил Джозеф. — Она ненавидела её. — Удобно, что я теперь никогда не смогу спросить её, правда ли это? — Если она не сочла нужным рассказывать тебе, значит не хотела, чтобы кто-то ещё знал о том, кем ей довелось родиться. Я принял это решение не просто так, и это была не моя тайна, чтобы о ней рассказывать. — Поэтому ты не хотел никаких похорон?.. Она даже… человеком для тебя не была. — Она была человеком. Хорошим человеком, но до поры, — спокойно и медленно объяснил Джозеф, протягивая Алекс руку. — Мы оба это знаем. Бэйкер начало мутить — то ли от головной боли, то ли от тошноты и духоты, всё, чего она хотела, так это выйти отсюда и закончить этот разговор. Она сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери, пытаясь обойти Джозефа как можно аккуратнее. — И это после твоих слов о том, что каждый достоин второго шанса?.. — Рэйчел погибла, — Джозеф не позволял загнать себя в ловушку, Алекс казалось, что он контролировал всё от и до. — Но я не могу позволить, чтобы вместе с ней погибла вся вера, которая у нас была. Бэйкер подумала, что они говорят на разных языках — Джозеф то ли не слушал, то ли не хотел этого делать. Или это она была настолько напугана, что не могла понять элементарного. — Я не знаю тебя, — с каждым словом приходило и осознание. — Ни тебя, ни Фэйт, ни… никого из вас. — Это неправда, — Джозеф попытался выравнять голос, но сквозь него всё равно пробиралось нечто сломанное и жалкое, будто Алекс была в чём-то виновата, а не он. — Ты… — Это было неправильно, — Бэйкер опередила его, понимая, что не может остановить изрыгаемый поток злости. — Всё это… было неправильно… Сид сделал шаг к ней, но Алекс моментально отпрянула назад, ещё дальше к двери. — Я никогда ничего не могу сделать правильно… — Дай мне возможность объясниться, Алекс, — Джозеф остановился, потому что понял, что иначе она просто сбежит. — Всего пару минут. Алекс не была уверена в том, что останется верна себе после этого объяснения. Сид прекрасно умел оборачивать свои слова в мёд и укрывать им так, что ты не замечал, когда мёд превращался в болото. Если раньше Бэйкер никогда не сопротивлялась, то теперь барахталась изо всех сил. Сказанные сгоряча слова было уже не вернуть, и единственная брошенная в порох искра принадлежала ей. Алекс понимала — ей будет проще, если сгорит и всё остальное. — Самое страшное, что я жалела тебя. — Это была не жалость, — Бэйкер замешкалась, и Джозеф смог удержать её за руки. Она почти не сопротивлялась, хотела, чтобы он её переубедил, но понимала, что не сможет принять ни единого оправдания. — Я знаю, как ты улыбаешься, когда ты счастлива. Алекс вздрогнула, когда он ладонями обнял её лицо, чтобы вытереть мокрые щёки. — Я знаю, как сделать тебя счастливой. Я знаю тебя, как никто другой, — у Бэйкер так кружилась голова, что она почти ничего из этого не слышала. Внутри билась только одна мысль, черная и мрачная. — Когда я целую тебя, ты просишь ещё, когда мы вместе — ты счастлива. Не разрушай это. Вспомни всё, что чувствуешь, когда я рядом. Разве это жалость?.. Тошнота, отвращение, боль — это было всё, что она чувствовала. — После всего, что ты пережил… Твоя семья, твой… брат, — Алекс выплевывала каждое обвинение так охотно, будто хотела избавиться от черноты внутри. — Я думала, что мы переживаем эту утрату одинаково. Я верила тебе… В чём ещё он мог ей солгать? А что вообще было правдой?.. — Чувство утраты нельзя измерить, Алекс, — она разглядела в этом потухшем взгляде такую горечь, от которой стало тошно и больно. — Оно всегда одинаково. — Не смей говорить мне о чувстве утраты, — Бэйкер не могла ощущать ничего, кроме отвращения, она безуспешно подыскивала плеть, которой можно сделать больно и отомстить, и нужная мысль наконец-то пришла в голову. — И знаешь, что?.. Она несколько долгих дней подбирала слова, чтобы сказать Джозефу, как сильно его любит, но вместо этого изо рта вышло нечто совершенно иное, о чём Алекс пожалела только на следующий день. — Я никогда не смогу полюбить тебя. Только это заставило Сида разжать руки, и Бэйкер почувствовала, как больно ей становится дышать. Алекс не только пыталась задеть его или причинить равноценную боль — она знала, что именно нужно сказать, чтобы это сделать. Джозеф долго не отвечал, просто продолжал смотреть — он то ли ждал, что Бэйкер возьмёт свои слова обратно или объяснит их, то ли понял, что бессмысленно делать что-то ещё. Алекс нашлась первой, она наконец-то смогла отступить к двери в коридор и дрожащими пальцами взяться за ручку двери. — Я не… мне надо уйти. Паника, разрастающаяся в груди, только усиливалась. Бэйкер думала, что ей станет легче на свежем воздухе, но всё было только хуже. От слёз замерзали щёки и болели глаза — Алекс смогла остановиться только на полпути к поселению, когда устала бежать. Гаже всего было чувство загнанности. Мысли хаотично скакали от одной к другой, но Бэйкер так и не придумала, что ей делать. Хотелось с кем-то поговорить или попросить совета: Алекс никогда не задумывалась, что может в одно мгновенье стать такой одинокой. Фэйт бы знала, что делать. Она бы смогла всё объяснить, возможно, выгородить Джозефа или в кои-то веки занять её сторону. Алекс могла только придумывать этот бессмысленный разговор, отчего голова кружилась ещё сильнее. Пошатываясь, она добралась сначала до поселения, а затем и до общего дома. Судя по серому свечению из окон, люди всё же достали проектор, чтобы посмотреть фильм. Эти два мира так различались, что Бэйкер не посмела зайти внутрь. Она сначала схватилась рукой за стенку, а затем сползла вниз, на ступеньки. Алекс так много сделала для него и этой семьи, не могло же быть, чтобы он поступал с ней так. Пусть это будет сон, пусть это будет неправдой. Бэйкер сжалась на ступеньках и обняла колени руками. Она не сразу вспомнила, что в панике забыла одеться, и сейчас сидела в тонком свитере на морозе. Джозеф даже не подумал пойти за ней — от этого было так гадко и неприятно, словно он врал в каждом слове, и теперь Алекс не знала, было ли хоть что-то правдой. Слова о любви были хуже всего. Бэйкер хотела скомкать их и отправить в мусорный бак, но вряд ли из головы их можно было выжечь так просто. Фэйт лгала, глядя прямо в глаза, и Алекс сомневалась, знала ли её на самом деле. Знала ли кого-то на самом деле, или всё это было лишь обманом, в котором она охотно участвовала, так ей хотелось чьей-то любви. Бэйкер подавилась слезами, пыталась плакать беззвучно, и для этого ей пришлось больно укусить себя за руку. Видел бы Стив, в какой безопасности она чувствует себя сейчас, жалкая и одинокая. Алекс пыталась вспомнить каждое слово Джозефа, чтобы подвергнуть его безжалостной критике, но с каждым воспоминанием становилось всё больнее. Дверь дома открылась, и Бэйкер услышала, как кто-то щелкает зажигалкой. Человек не увидел Алекс, а когда понял, что нарушил её одиночество, застыл. — Давно сидишь? — это был Итан. У Бэйкер в ушах звенел голос Джозефа, повторяя имя Фэйт — Рэйчел, — и она запустила пальцы в волосы, чтобы затем сжать их на своей шее. Надо было кричать, надо было ударить его, разозлиться ещё сильнее, потому что Джозеф заслужил всё, что Алекс сейчас чувствовала. Она успела забыть о присутствии Верного и вздрогнула, когда он опустил на её плечи плед из гостиной. — Оставить тебе сигареты? — осведомился он, и Бэйкер снова промолчала, пытаясь спрятать опухшее и покрасневшее от слёз лицо. — Оставлю. Завтра вернёшь. Он называл свой дом их домом. Называл её своей женой. Говорил о любви, и теперь Алекс вздрагивала от отвращения, будто каждое слово склизкой змеей оборачивалось вокруг. Итан не стал её доставать — то ли понял, что этого лучше не делать, то ли просто не знал нужных слов. Это было к лучшему, с такой кашей в голове Бэйкер не была способна поддерживать разговор. Через время звуки фильма, смех и голоса стихли. В доме погас свет, оставляя Алекс наедине с тусклым уличным фонарём и промозглым ветром. Она продолжала неподвижно сидеть, обняв руками колени — плед согревал, но пальцы и лицо всё равно мёрзли. Бэйкер казалось, что станет лучше, если она остынет, но злость и растерянность не проходили, от одиночества становилось только хуже. Несколько часов прошло, но Алекс так и не поняла, к кому можно обратиться за помощью, и от этой тяжкой мысли хотелось рыдать снова. Ещё до рассвета пошел первый снег. Сначала эта была пара мелких снежинок, которые лениво плясали в свете фонаря, затем их стало больше. К утру тонким слоем снега было покрыто абсолютно всё: Алекс не двигалась, даже когда снег начал прилипать к волосам и одежде. Она думала, что несколько часов раздумий и тишины пойдут ей на пользу, но этого не произошло. Когда в краешке гор появился первый луч солнца, она совершенно не знала, что будет делать дальше. Единственным вариантом было плыть дальше по течению, заняться своими обязанностями, уехать подальше. Бэйкер не знала, что почувствует, если увидит Джозефа в ближайшее время, не ручалась за свои слова и поступки, поэтому решила, что это здравая мысль. После бессонной ночи ей казалось, что худшее позади, но предстояла встреча с девушкой, которая сидела с ними вчера за одним столом и неумело притворялась Фэйт. У Алекс были веские причины злиться, но сердиться на неё было бессмысленно, не её вина, что она оказалась здесь и поверила ему. Никто не виноват в том, что верил ему, Джозефу было невозможно противостоять. Бэйкер поняла, что не сможет вернуться и забрать куртку, просто не позволит Сиду влиять на себя и снова говорить о любви, поэтому взяла из гардероба чье-то пальто, больше её обычной одежды на несколько размеров. Растёрла затекшие руки и протаптывая дорожку по первому снегу, отправилась на парковку. Итан ждал в машине, а девушки всё не было. Алекс подумала секунду и вспомнила, что Джон посоветовал взять другого Верного. Она бы прислушалась, но вместо этого молча вернула Итану его сигареты. — Мы поедем на отдельной машине, — осипшим голосом уведомила она, наблюдая за тем, как Верный моментально высовывается из окна машины, чтобы прикурить. — Мы? — Мы, — подтвердила Алекс. Если Верный не был в курсе, значит Джон никому не стал представлять девушку, просто отвёл её в дом вестников и разместил там. Алекс не должна была злиться, но злилась, зная, что она займёт комнату Фэйт. Это место принадлежало ей и только, никто не мог отобрать у Бэйкер возможность оплакивать её. Итан с подозрением взглянул на неё, не зная, нужно ли задавать вопросы. Подумав, он спросил: — Дорогу хоть найдёшь? — Мы поедем за вами. — Алекс решила притворяться, будто не она сидела вчера ночью на крыльце в одном свитере, вся в слезах и соплях. — Как фильм? — Глупый и смешной, — ответил Верный. — То, что надо. Она попыталась понять, почему Джон пытался сводить их общение к минимуму — Итан лучше всего подходил на роль её защитника, ведь был правой рукой Джейкоба долгое время. Вряд ли ему нравилась компания Алекс, которая пыталась разыгрывать перед ним искусственный интерес и заботу, но сопровождать её было проще, чем патрулировать Уайттейл или гонять солдат. Бэйкер хотела спросить о Джоне, но увидела, как со стороны поселения к ним приближается женская фигура. Несколько секунд она смотрела на девушку, укутанную в зимнее пальто, затем начала в деталях вспоминать её лицо и злиться. — Это её мы ждем? — уточнил Верный. Следом за девушкой из-за одного из домов вынырнул бородатый мужчина в красной куртке охотника. Итан узнал его, потому что фыркнул. — Её, — подтвердила Алекс. Как Бэйкер должна была её называть теперь?.. Алекс села в соседнюю машину на водительское место и дождалась, когда девушка присоединится к ней. Она не говорила ни слова, просто молчала, разглядывая улицу в боковое окно. Бэйкер потребовалось какое-то время, чтобы разогреть двигатель. Если девушка и думала над тем, как лучше начать разговор, то Алекс отрепетировала свои слова ещё ночью. — Пристегнись, — скомандовала она, шмыгнула носом и повернулась назад, чтобы выехать со стоянки. Девушка молча последовала её приказу. — Как тебя зовут? — спросила Алекс, когда удостоверилась, что Итан следует за ними. Она съехала на обочину, чтобы тот обогнал её, и теперь они с девушкой на небольшой скорости плелись позади. Верный Джона сел в машину Итана — если младший Сид хотел следить за ней таким образом, то пусть. — Фэйт, — она ответила слишком быстро. — Это не так, — Алекс хотела кричать, хотела сказать, что она никогда не станет ей, но продолжала держать в узде всё, что крутилось на языке. Наверняка Джозеф предупреждал её о такой реакции. Что бы он ни сделал с ней, девушка держалась достойно. Этим она не была похожа на Фэйт, та бы точно не стала молчать. На приборной панели в машине стояла игрушка в виде кошечки. Она периодически цокала и качала головой, Фэйт бы сразу же протянула к ней руки, чтобы разглядеть получше и рассказать какую-нибудь забавную историю. Бэйкер изводила себя и чувствовала, как от этих мыслей снова начинает болеть голова. — Как тебя на самом деле зовут? — повторила вопрос Алекс, и низкий угрожающий тон дал понять, что такого же ответа она не потерпит. Девушка несколько секунд смотрела на свои переплетённые пальцы, будто что-то решала. — Иден, — спустя какое-то время сказала она очень тихо, будто боялась, что кто-то их услышит. — Но я… Взяла себе другое имя, больше не нуждаюсь в этом, Алекс было плевать, что могло следовать после «но». — Добро пожаловать в семью, Иден. Джозеф знал, что Бэйкер не была способна на безрассудные поступки, это ведь была его Алекс, он сам её создал и воспитал. От этого было гадко и неприятно, но это была единственная правда, которую Алекс сейчас знала наверняка. Зря Иден отказалась от своего имени — её собственное идеально вписывалось в картину мира Джозефа, подумала Бэйкер. Путь до оранжереи предстоял неблизкий: Алекс несколько секунд решала, стоит ли ей включить радио (она не хотела показаться грубой), но затем продолжила разговор. — Иден, да? — спросила она, желая, чтобы это имя побыстрее отпечаталось в памяти. — Твои родители были верующими? — Папа. Алекс посмотрела на девушку в салонное зеркало — ей было… лет восемнадцать, её отец вряд ли пытался связывать дочь с «Вратами Эдема». — Он умер? — навскидку предположила Бэйкер, и Иден взглянула на неё почти испуганно. — Нет, почему? Он… сейчас дома, у нас на ферме. — А где ваша ферма? — На окраине, это… далеко. — И он отпустил тебя так далеко? — Алекс пыталась отдавать себе отчёт, что разговаривает не с ребёнком, но в ином случае её вопросы вряд ли звучали бы так невинно и буднично. — Мне… мне, наверное, не стоит об этом говорить, — промямлила она, и Бэйкер поняла, что нащупала что-то. — Ты теперь под моим патронажем, — сказала Алекс. — А я твой вестник, вестники должны знать всё о своих людях. Отец разве не говорил тебе об этом? Иден задумалась и не ответила, только сильнее начала стискивать пальцы и свое пальто. — С семьей… сейчас безопаснее. В данный момент остров был самым небезопасным местом, хотела сказать Алекс, но Иден и так знала об этом после вчерашнего совета вестников. — Надеюсь, что так, — коротко отозвалась Бэйкер, и на этом их бессмысленный разговор окончился. Утренний снег медленно превращался в кашу — уже к полудню дороги были грязными и мрачными, а оранжереи всё не было видно. Алекс знала, что где-то по правую руку от них среди гор и лысых деревьев можно было разглядеть статую Отца, но игнорировала её и все, что было с ним связано. Крест проекта, болтающийся под бардачком, напоминал об этом, как зудящий комар, отчего Бэйкер не могла сосредоточиться. Ей вдруг стало интересно, что носит Иден на шее — этот символ или католический крестик, — но затем Алекс поняла, что ей ещё представится возможность это выяснить. Она понятия не имела, что будет делать с Иден в оранжерее несколько дней, нужно ли показывать ей бункер Фэйт и то, что от него осталось, знает ли она, в каком месте погибла предыдущая вестница, и будет ли ей грустно от этого? Бэйкер так и не решилась включать радио — боялась, что оно поймает сигнал извне, и это непременно будут новости. Алекс уже давно не чувствовала себя в изоляции, когда находилась в округе, но сейчас ощущала мерзкие приступы клаустрофобии. Только сейчас её коробка не ограничивалась четырьмя стенами бункера, это было посеревшее мрачное небо и горы: всё сжималось вокруг до размеров ушка иголки, сдавливало больную голову и мешало сделать вдох. Бэйкер уже знала, что ей придётся вернуться на остров и поговорить с Джозефом; знала она и то, что этот разговор может стать последним, если она не изменит своим принципам. Спустя какое-то время Алекс начала узнавать местность, хоть и была тут полгода назад, ещё летом, когда оранжерею увивал плющ и запах Блажи. Теперь ничего из этого не существовало: Бэйкер хлопнула дверцей машины и оглянулась, вспоминая всё в деталях. В одну из теплиц Фэйт пригласила её, чтобы показать Блажь. Она гордилась ей, несомненно, гордилась Финнеасом, который помогал доводить людей до коматозного состояния, где они «познавали истину». Это оказалось настолько далёким и болезненным воспоминанием, что Алекс скривилась. Все теплицы были пустыми: сожжённые по приказу Отца цветы никто не стал убирать, и они смотрели сквозь окна на Бэйкер, как символ некомпетентности и лжи Фэйт. Издалека Алекс услышала голоса, а когда обернулась, увидела, что к её сопровождающим уже подошла какая-то женщина, наверное, новый управленец. Сама Бэйкер после побега Фини и смерти Фэйт пустила это место на самотёк — честно признаться, вообще забыла о его существовании, — но люди продолжали здесь жить и работать. Итан указал кивком головы в сторону Алекс, и женщина направилась к ней. — Вестница Алекс? — обратилась она, протягивая руку. Бэйкер пожала её. — Рада нашей встрече. Я видела вас на проповеди несколько недель назад, но лично не представилась, Тамара. Женщина улыбалась без усилий, но Алекс видела, насколько измученным и уставшим было её лицо. Бэйкер уже и забыла о существовании своей спутницы — Тамара перевела на неё заинтересованный взгляд, и ей пришлось ответить. — Это Иден, моя протеже, — Фэйт называла так её однажды, Алекс понятия не имела, почему вспомнила об этом. — Мы не хотим вас стеснять, задержимся всего на пару дней. — Мы подготовили комнаты для приближённых к Отцу, — улыбнулась Тамара. — И выбросили все ковры, так что можете не беспокоиться. — Не стоило, — отшутилась Алекс. — Думаю, старые ковры бы нам не повредили. — Я… Ох, — улыбка сползла с лица женщины, и она остановилась на полпути к дому, куда вела их. — Не хотела вам напоминать лишний раз о произошедшем. Бэйкер только после её слов вспомнила, что именно здесь произошла ночная резня, когда Сопротивление и полиция с Маккензи во главе искали Фэйт. Она вскинула брови. — Много пришлось убирать?.. — Следы крови, пули в стенах, разбитые… стёкла, — Тамара пропустила их в дом, и незнакомый Верный поздоровался с вестницей на входе. — Комнаты на втором этаже. — А вы были здесь всё это время? — К счастью, нет. Мало кто выжил той ночью, меня прислали уже потом, чтобы исполнить волю Отца. Сжечь Блажь, поняла Алекс. — Местный инквизитор? — пошутила она. Тамара криво ухмыльнулась. — Не хочу отбирать у брата Джона его работу. Будете обедать? Бэйкер огляделась, чтобы лишний раз убедиться, что здесь прибрались. Она даже помнила, что дверь справа ведёт в личную комнату Фэйт, где они спали во время своего визита. — Иден составит вам компанию, а я съезжу к бункеру и начну работать, — сказала она. — Со дня на день похолодает и… не хочу вас стеснять. Алекс тщательно маскировала свое нежелание оставаться в месте, где погибло столько людей. Ни стиральный порошок, ни время не смогли бы уничтожить эти воспоминания. Возвращаться на остров к Джозефу Бэйкер хотела не больше, чем оставаться здесь, и чувство растерянности постоянно давило на мозг. — Здесь будет тепло всю зиму, будьте уверены, — пообещала Тамара. — С началом Коллапса особенно. Алекс едва не упустила из виду хладнокровную иронию, сочившуюся между этих строк. Она озадаченно кивнула и хотела спуститься вниз к машине, когда Иден окликнула её: — Я могу поехать с тобой? — вряд ли она знала, что Бэйкер хочет в одиночестве посетить место где-то между оранжереей и бункером, куда не доехала Фэйт. Алекс казалось, что она уже никогда не сможет побыть одна, за её спиной всегда кто-то будет стоять и сверлить глазами. Эта неприятная перспектива заставила её поёжиться. — Да, почему нет. В будущем пригодится, — она обратилась к Тамаре. — Мы вернёмся уже вечером. Бэйкер очень устала и то и дело тёрла сонные глаза, но всё равно села за руль. Казалось, что позволь она себе минуту отдыха, то ей снова придётся жалеть себя и плакать: это было последнее, чего Алекс хотела, будучи и так раздробленной на части. Итан и Верный Джона — Ноа — тоже отправились с ними. Итан однозначно чувствовал дискомфорт от того, что Бэйкер опять ведёт машину, но пока молчал. Всю дорогу Верные переговаривались между собой: Иден они своими шутками не трогали, а лицо Алекс изначально не располагало с беседе. Бэйкер незаметно поглядывала по сторонам: просёлочная дорога с обоих сторон оканчивалась заснеженными и мокрыми оврагами, но предположить, в каком из них всё окончилось, Алекс не могла. Весь путь до бункера казался ей таким — полным смерти и страданий. Вряд ли Фэйт хотела, чтобы Бэйкер чувствовала нечто подобное на пути к её дому. Работы у бункера не прекращались. Со дня взрыва там был разбит палаточный лагерь, откуда люди связывались с островом и рассказывали о происходящем. Отсюда в свое время отправляли раненых, сюда приезжали волонтёры и местные жители, здесь оканчивалось холодное противостояние с церковью, потому что чувство утраты было сильнее. Алекс даже представился шанс спуститься внутрь. Она мечтала однажды побывать в бункере Фэйт — получить небольшую экскурсию, побродить по коридорам, увидеть небольшую церковь в одном из отсеков, поужинать и пообщаться с теми, кто жил под землёй. Бэйкер мечтала побывать здесь, но не при таких обстоятельствах, потому что сейчас всё напоминало ей о смерти вестницы. Как и сообщали слухи, пострадали только нижние уровни, где находилось хранилище Блажи. Алекс выдали респиратор, но духота, стоявшая там, разморила её окончательно. Всё, что уцелело внизу, вынесли в верхние помещения, в том числе алтари, мебель, книги и прочую домашнюю утварь. Теперь это все складировалось в коридорах и мешало пройти — бункер напоминал склад вещей, если бы не удушливый запах Блажи. Когда Бэйкер, пошатываясь, вышла на свежий воздух, снаружи стояла кромешная тьма. Тестировать фильтры воздуха и герметичность они решили завтра — если убежище выдержит испытания, то у Алекс была для Сидов хорошая новость. За ужином Тамара ненавязчиво поинтересовалась у Бэйкер, где им придётся провести несколько лет после Коллапса, и та оптимистично посчитала, что бункер Фэйт выдержит хоть ядерную войну, хоть потоп. К полуночи всё начали расходиться спать, но Алекс осталась в столовой, думая, что сможет отвлечь себя чтением или работой. Последним ушёл Итан. Он перегнулся через перила и сказал: — Завтра тяжелый день, тебе лучше выспаться. — После смерти высплюсь, — не подумав, ляпнула Бэйкер, и Верный затормозил на лестнице. — Тогда хочешь страшилку на ночь? — Валяй. — Наш уведомитель — маршал Бёрк — застрелил шерифа Маккензи в коридоре на втором этаже. По крайней мере, я так слышал. Наверняка у него были причины, решила Алекс. Вдруг этот шериф был не таким хорошим человеком, как Уильям о нём говорит. — Печально, — отозвалась она. — А потом застрелился сам из того же оружия, — заключил Итан. — Приятной ночи. Бэйкер задумчиво постучала пальцами по столешнице, и когда Верный хлопнул дверью наверху, осмотрелась. В изукрашенных витых канделябрах горело несколько свечей, но Алекс не заметила никаких следов от пуль в стенах или потолке. Одна из мрачных картин почти метр в ширину смотрела прямо на Бэйкер. Из-за освещения не было понятно, что она изображала — то ли ночную реку, то ли горы перед рассветом. Любопытство заставило Алекс подняться. Повозившись с тяжелой картиной без рамки, она смогла приподнять её и пошарить рукой стену под ней. Она висела здесь недавно, об этом говорило отсутствие паутины и пыли, но зато пальцы почти сразу наткнулись на шероховатые и глубокие впадины, откуда кто-то скрупулёзно выковыривал пули. Бэйкер вернулась на место и тогда поняла, как много картин было на первом этаже. Неужели жизнь в церкви настолько претила маршалу Бёрку, что он решился на пулю? Алекс поняла, что не хочет подниматься наверх и изучать количество картин. По крайней мере, сейчас. Она налила себе кофе и просидела в одиночестве ещё несколько часов до рассвета. Иногда на улице слышались завывания ветра (или волков, Бэйкер предпочла не уточнять), иногда люди переговаривались и общались по рации с постами на дороге. Алекс сама не поняла, как вместо работы начала рисовать на свободном листке бумаги кустистые елки и горы. В её исполнении это больше походило на наскальный рисунок кого-то, жившего десять тысяч лет назад, но затем на заднем фоне стала вырисовываться статуя Отца, и Бэйкер с отвращением отбросила ручку в сторону. К утру к ней присоединилась Иден. Она вела себя так тихо, что Бэйкер от её приветствия мелко вздрогнула. Свечи в канделябрах давно догорели, и в гостиной стоял полумрак. Только после этого Алекс поняла, что задремала, продолжая думать о картинах на первом этаже. Бэйкер надеялась увидеть Иден несобранной и сонной, но судя по причесанным волосам и посвежевшему лицу, та успела привести себя в порядок перед тем, как спуститься. В доме было достаточно тепло, и на девушке было длинное ниже колен темно-синее платье с россыпью каких-то красных точек. Приглядевшись, Алекс поняла, что это спелые вишни. По крайней мере, Иден хватило ума не раздражать её узором из лимонов, которые теперь навевали только скверные воспоминания. Бэйкер протёрла глаза и попыталась притвориться, что занята работой — вместо этого она наблюдала за тем, как девушка неуверенно бродит по гостиной и кухне в поисках чая. На Иден был длинный летящий кардиган землистого цвета с какими-то неприятными и старушечьими оборками, но когда она садилась к Алекс за стол, рукав сполз, и она увидела то, чего не должна была. Несколько розовых прямых полос на оливковой коже и зелёные синяки, отчётливо бросавшиеся в глаза. Бэйкер решила проигнорировать увиденное и вернулась к своим записям, а Иден поправила рукава, смущённая произошедшим — в итоге они обе сделали вид, что ничего не произошло, но это только прибавило неловкости. У Алекс было очень много вопросов. — Я могу объяснить, — Иден не выдержала спустя семь минут, Бэйкер нарочно считала, выводя ручкой узоры на своем неопрятном рисунке. — Мне ничего не надо, — в тон ей отозвалась она, даже не подняв глаз. Алекс была готова к любой версии, даже к той, которая сделает ей больно. Куда уж хуже, правда ведь?.. Ей было противно, что Джозеф подсунул ей в компаньонки не просто бездарно скроенную замену Фэйт, а и несостоявшуюся самоубийцу. И это было не в первый раз, сначала Сид подтолкнул её к зависимому от Блажи Маккензи. Алекс пыталась понять, на что он надеялся? Что Бэйкер, пользуясь своим примером, начнёт помогать остальным? Так это не работало, а аргумент про глубокую яму или болото был неуместным. — Ты… ненавидишь меня, да? — очень тихо спросила Иден, чем вынудила Бэйкер наконец-то посмотреть ей в глаза. И Господи, как она сейчас была похожа на Джозефа. Алекс не хватило духу разглядеть искусно запрятанную манипуляцию. — Ты не виновата, — Бэйкер пыталась быть объективной, но голос выдавал её. — Это из-за Отца? Алекс едва слышно скрипнула ногтями по столешнице, и Иден подалась вперед, чтобы протянуть к ней руку с закатанным рукавом. — Мне было шестнадцать, и в школе многим не нравилось, что моя семья помогает церкви. А я не могла защищаться. Папа скрыл это от Отца, потому что думал, что так будет лучше для меня. Мы нигде не могли найти врача, и я сидела дома почти два года, пока не началась Жатва. Папа работал и не мог следить за тем, как мне становилось всё хуже. Он обратился к Отцу, и тот помог мне. Если бы не он, Алекс, меня бы здесь не было. Бэйкер мрачно и неотрывно смотрела на розовые лоснящиеся полоски на запястьях. — И разве здесь лучше? — глухо спросила она. — Быть лишней и пытаться походить на Фэйт? Иден медленно и почти грустно улыбнулась. Она протянула пальцы, чтобы взять Алекс за руку, но та живо отпрянула назад. Судя по лицу девушки, она почувствовала себя прокажённой. — Я не чувствую себя лишней, — сказала она, опуская взгляд на свои ладони. — И не чувствую, что притворяюсь кем-то другим, я… выполняю свое предназначение, которого у меня раньше не было. Джозеф и Бэйкер сумел внушить наличие этого «предназначения». Она бы хотела сказать, что всё это ложь, неправда, чтобы вынудить их подчиняться, но не могла расстраивать Иден ещё сильнее. Как много времени пройдёт, прежде чем Иден оступится, и Джозеф потеряет веру в неё? А как много времени на это понадобится Алекс? Горькая догадка встала поперёк горла и помешала ответить. Она молчала какое-то время, а затем, когда поняла, что не сможет долго сдерживаться, со скрипом отодвинула стул и поднялась. — Через час поедем в бункер. Алекс услышала, как Иден вздохнула вместо ответа и взяла с блюдца свою чашку с чаем. Алекс снова пришлось напоминать Иден пристегнуться, и та опять молча потянулась за ремнём своими изящными ручками. Фэйт стала бы подкалывать её и вынудила бы признаться, что Бэйкер заботится о ней, но у Иден не было привилегий, чтобы говорить нечто подобное. — Ты знала её? — спросила Алекс, вглядываясь в дорогу. За ночь снег растаял и на смену ему по реке поплыл знакомый густой туман. Они с Иден не разговаривали с самого утра и той беседы, которая до сих пор не желала уходить из головы. Бэйкер несколько раз моргнула, пытаясь выбросить из памяти розовые отметины на руках Иден. — Фэйт? — зачем-то переспросила она, не уверенная, что хочет участвовать в этой беседе. — У неё была похожая история, — если хоть одно сказанное ей слово было правдой. — Я почти уверена, что и она думала о смерти. Иден промолчала, наверное, как и Алекс, не выносила упоминаний о своей попытке самоубийства. Бэйкер пришлось скрепя сердце согласиться с тем, что она тоже ощущала нечто подобное, когда очнулась и поняла, что ничего не чувствует, хотя её сердце продолжало бессмысленно биться. Джозеф помог ей найти силы двигаться дальше, он пообещал, что будет рядом. В этом он не солгал. — Наверное, она сожалела об этих мыслях, — предположила Иден. — Я сожалела… очень сильно. И не знала, как это исправить. У девушки из глубинки не было ни шанса на то, что она попадёт в руки к хорошему психиатру. — Возможно, твоему отцу не стоило обращаться к Джозефу. — Он поступил правильно, — сказала Иден погодя. — Обо мне некому было заботиться. Быть может, о Фэйт тоже никто не заботился, только Джозеф смог?.. Бэйкер раздражённо фыркнула. — Я здесь добровольно. И взяла себе имя Фэйт тоже добровольно, — горячо возразила девушка, и этим вынудила Бэйкер скосить глаза на неё. — Ты не Фэйт, — отчеканила она. — Не смей даже думать о том, что сможешь стать ею. — Может, Фэйт тоже сделала всё это, потому что хотела? — Иден сколько угодно может говорить о своей вере, о новом предназначении и о том, что Джозеф был единственным, кто… — Алекс, ДОРОГА!.. Белая вспышка была слишком яркой, и Бэйкер испуганно разинула почти ослепшие от света глаза, когда поняла, что отвлеклась. Когда она вернулась к дороге, то успела увидеть чьи-то глаза — уже потом она поняла, что это был какой-то олень, некстати выбежавший на дорогу. Алекс даже не успела подумать, потому что руки стали сами выкручивать руль в сторону. Грохота за этим не последовало, но колёса машины взвизгнули, и она закрутилась на дороге, валясь на бок. Всё перевернулось несколько раз, и Бэйкер почувствовала, что лицо горит от осколков. Она попыталась закрыть глаза руками, снова схватиться за руль или нащупать сидящую рядом Иден, но мир вращался так быстро, что она могла только безвольно следовать за ним. Наконец-то всё замерло, и спустя несколько секунд Алекс поняла, что над головой что-то хрустит — машина приземлилась на крышу, так она поняла. Болезненная мысль опалила голову — не боязнь за свою жизнь или сожаления, Бэйкер подумала о Фэйт, которая также, как и она сейчас, попала в аварию. Ей, должно быть, было дико страшно быть там одной, она была напугана, плакала. Алекс показалось, что она слышит её последний всхлип. — Фэйт… ты… ты в порядке? Ты?.. — Бэйкер наконец-то дотянулась до пальто Иден, и нащупала под ним её руку. Она так и не поняла, какое имя использовала только что. Осколки продолжали сыпаться сверху вниз в салон, и Алекс снова услышала скулёж. — Нога… я не могу… — Иден пыталась говорить, но только хрипела. Бэйкер разомкнула глаза и поняла, что всю левую сторону лица заливает кровь. Голоса Верных, которые выскочили из машины прямо в овраг за ними, сплетались с гулом в ушах и хрустом битого стекла. Глаза оленя, опалённые светом фар, остались в памяти яркой и страшной вспышкой. Алекс дотронулась до своего лица, но только размазала по нему кровь из рассеченной брови. Другой рукой она продолжала крепко сжимать руку плачущей Иден — возможно, её голоса тоже не было, всё перемешалось и замерло в этом колесе неправильных звуков и воспоминаний. Спустя несколько секунд Бэйкер кто-то схватил за руку и потащил, одновременно отцепляя ремень безопасности. Она вяло сопротивлялась и в очередной раз, когда она открыла рот, чтобы сказать что-то о помощи Иден, на язык и в горло попала кровь. От долгого пребывания вниз головой начало подташнивать. Алекс ничего не ела за ужином, поэтому только закашлялась, пытаясь вытолкнуть из горла кровь,. В конце концов она не удержалась и упала на четвереньки, в подёрнутую снегом грязную и холодную воду. Фары всё ещё мигали в темноте, и Бэйкер поползла поперёк этому свету, чтобы добраться до пассажирского места. Кто-то с голосом Итана обхватил её и поставил на ноги — Алекс хотела сопротивляться этим удушающим объятиям, потому что боялась, что её опять вырвет, но противостоять Верному не могла. — Там был олень, там был… там был олень, был, — она повторяла это снова и снова, заткнулась лишь тогда, когда услышала голос Иден и поняла, что она тоже была в порядке. Глаза снова залила кровь, и Алекс попыталась высвободить руки, чтобы вытереть их. Ноа наконец вытащил Иден из салона и поднял на руки, когда та сказала, что у неё болит нога. Бэйкер моментально ринулась ей навстречу. — Что болит? Сильно? — бессвязно лепетала она, только сейчас осознавая свою вину. — Я не… прости меня… Им так повезло, что Итан и Ноа ехали сзади, а не спереди, ведь могли и не заметить произошедшего. — Ты ничего не сломала? — Итан встряхнул Алекс за плечи, судя по силе, с которой он это сделал, Верный задавал этот вопрос не в первый раз. — Она в порядке? Я не… не хотела, там был олень, и я не… — Бэйкер безуспешно пыталась разглядеть хоть что-то за плечом Итана. — Ты уверена, что это был олень? — Алекс бессильно закивала, цепляясь за его куртку руками, чтобы не упасть. Она поняла, что больно ушибла запястье, но не стала говорить об этом, чтобы Верный дал ей уйти. Ноа помогал Иден лечь на заднее сиденье машины, пока Бэйкер кружила вокруг, как коршун. — Надо сообщить Отцу о случившемся, — сказал Верный Джона, уведомляя Алекс об этом только ради приличия. — Нет, — запротестовала она, перехватывая его руку, которая уже потянулась к рации в машине. Бэйкер могла только догадываться, как выглядела сейчас, грязная, мокрая от снега, слёз, соплей и крови. Ноа уставился на неё с недоумением. — Уже ночь, если Джозеф узнает, то захочет приехать, — сказала Алекс, удивляясь тому, как складно у неё получается врать. Видеть здесь Сида она хотела меньше всего, особенно когда она была в таком разбитом и подавленном состоянии, терзаемая огромным чувством вины и почти на грани истерики. — Не надо подвергать его такой опасности. Не надо… Ноа колебался, но Итан вовремя подоспел на помощь. — Вестница права. Не лучшее время, чтобы позволять Отцу ездить по округу. Сопротивление может быть где угодно. — Алекс уставилась на своего Верного с искренней благодарностью. — Доедем до оранжереи, а там посмотрим. Бэйкер села на заднее сиденье, пытаясь съежиться и занимать как можно меньше места рядом с Иден. Та пострадала гораздо меньше, чем Алекс — Господи, а что было бы, если бы Бэйкер забыла предупредить её пристегнуться?.. Алекс содрогнулась от одной мысли об этом, и Ноа передал ей упаковку бумажных полотенец, чтобы вытереть лицо и руки. Бэйкер не помнила, чтобы когда-то чувствовала себя настолько виноватой. Неприятная дрожь, будто перед тошнотой, продолжала сотрясать её, и Алекс крепко сжала руку Иден, когда та сказала, что нога почти не болит. Она надеялась, что это не был перелом, иначе… Джозеф будет очень недоволен. Бэйкер также надеялась, что всего лишь вывихнула свое запястье — она так и не поняла, когда успела повредить руку, всё произошло слишком быстро. Уже в оранжерее Тамара отмыла лицо Алекс от крови, зашила и заклеила пластырем рану, пока та прислушивалась к разговору Верных. Ноа настаивал на том, чтобы сообщить на остров о произошедшей аварии. Итан здраво рассудил, что это был несчастный случай, и все остались живы. Никакого Сопротивления, смертей или ещё чего похуже, значит оно не стоит внимания. Машину из оврага они выкорчуют завтра перед поездкой, посмотрят, можно ли её починить. Верный запретил рассказывать и всем остальным, кто стал свидетелем этой неприятной ситуации. Бэйкер смогла нормально дышать, только когда она узнала, что Иден в порядке, просто сиденье зажало ноги, оттого ей было так больно. Чудо, но она даже не порезалась, будто кто-то намеренно её охранял, забив на присутствие Алекс в салоне. Что ж, она это заслужила. Эта ночь для Бэйкер тоже была бессонной. В итоге она выпила столько успокоительного, что её окончательно развезло, и большую часть ночи Алекс просидела в своей спальне, разглядывая изрезанные осколками пальцы. Из-за дезориентации она не с первой попытки смогла вспомнить причину ссоры, из-за которой произошла авария. Затем Бэйкер стало так стыдно и больно, что она разрыдалась, скрючившись на кровати и пытаясь забыться сном. Когда наступило утро, ей стало ещё хуже — случилось то, чего она боялась эти несколько дней, Алекс осталась одна и от безделья начала пережевывать всё сказанное и сделанное. Иден отчаянно пыталась убедить Бэйкер в том, что Джозеф действовал на её благо, хотя мог и наказать за попытку самоубийства, как сделал бы любой верующий. Джозеф и сам пытался объясниться, только Алекс не позволила, она поступила опрометчиво — как всегда, — и бросалась словами, которых теперь не могла себе простить. По крайней мере она была обязана его выслушать, она ведь обещала, она… приносила клятву. Они оба приносили, но только Алекс никогда не придерживалась своих обещаний, только… притворялась, что занимает сторону Джозефа. Что не предает его, хотя предавала постоянно. До этого момента она даже не понимала, как сильно любила его, что была готова уступать своим принципам ради него. Уступать не только в мелочах, но буквально перешагивать через себя и свои чувства, даже если от этого было чертовски больно. Итан не стал подкалывать Бэйкер по поводу невнимательности на дороге. Алекс переживала бы меньше, если бы в машине в момент аварии пострадала только она. Сейчас Бэйкер испуганно и пристыженно вжимала голову в плечи каждый раз, когда Иден подавала голос или обращалась к ней. Утром перед поездкой Алекс взглянула на себя в зеркало и поняла, что выглядит хуже обычного — с изъеденным нездоровой бледностью лицом и огромными, торчащими как два зелёных огонька из бездны, глазами. Порез, бережно заклеенный пластырем, назвать изящным не получалось, и Бэйкер понимала, что ей придётся объяснять Джозефу его появление. Если она, конечно, сможет извиниться перед ним — последний пример показал, что Отцу тяжело давались прощения. В отличие от него Алекс остывала слишком быстро и не гордилась тем, что могла ляпнуть в приступе гнева. Она могла сотню раз сказать самой себе, как сожалеет, но не была уверена, что сможет хотя бы слово произнести в свое оправдание, когда останется с Джозефом наедине. Свои ошибки Бэйкер признавала более чем полностью и смогла пронести в себе эту мысль, как свечу во вьюгу, почти несколько часов обратно до дома. Из-за принятых успокоительных Алекс наконец-то смогла задремать и даже выспаться — она заснула, прислонившись лбом к стеклу машины, и её не тревожила даже постоянная тряска, разговоры или радио. Итан по радиосвязи предупреждал, что они возвращаются, но ни Джозеф, ни Джон их не встретили. И если младший Сид сейчас находился в своем бункере вместе со Стивом и Маккензи, как полагала Алекс, то Отец явно был не таким отходчивым, как Бэйкер. Она оттягивала их встречу до последнего: сначала позаботилась о том, что Иден хорошо устроилась и ни в чём не нуждается, затем проверила своих подопечных, приняла душ и посмотрела, что ещё может сделать с рассечённой бровью. Тамара хорошо умела шить, стоило отдать ей должное — Алекс под руководством Аманды и Селены тренировалась на мелких ранах, но её стежки были далеки от идеальных. Женщина попыталась её утешить и сказала, что вряд ли даже шрам останется, но Бэйкер была бы не против получить напоминание о том, что происходит, если подолгу не спишь и отвлекаешься от дороги. Алекс руками обхватила бортики раковины пальцами и в последний раз взглянула на себя в зеркало, пытаясь успокоиться и не думать о том, что всё могло закончиться куда хуже. Бэйкер решила не гадать, где может быть Джозеф, и приготовилась к тому, что будет методично прочёсывать остров и добиваться его внимания, даже если он окажется к этому не готов. Алекс не ожидала, что угадает сразу же — Отец обнаружился в своем кабинете, и Бэйкер боязливо притормозила у двери, потому что забыла постучать. Джозеф бросил на неё взгляд поверх очков и почти сразу же опустил вниз, на бумаги. Алекс пыталась выискивать в этом всём хоть какое-то приглашение, но не нашла и тяжело сглотнула. Джозеф и не должен был слушать её — она ведь не захотела. Это казалось Алекс справедливой платой за её длинный язык и несдержанность. — Мы… мы можем поговорить? — заикаясь, спросила она, заламывая руки почти до хруста. Сид это заметил, и явно хотел сжалиться, даже учитывая последнюю ссору, настолько жалко и пугливо выглядела Бэйкер. Они никогда не ссорились больше, чем на пару часов, поэтому Алекс теперь не знала, что делать и говорить, где искать знаки и как понять, что исправлять что-то уже бесполезно. — Конечно, — Джозеф не отвлёкся от чтения, и Бэйкер приуныла. — Я думал, ты приедешь вечером. Что это, интерес, или попытка сделать разговор ещё более неловким? Алекс осторожно подошла к нему почти вплотную, испытывая каждый шаг на прочность. Она не решилась дотрагиваться до Джозефа, а тот сидел слишком близко к столу, чтобы она могла хотя бы приобнять его. Бэйкер замешкалась, опускаясь на колени и сжимая пальцы на грубой ткани его джинсов. — Можешь уделить мне немного времени?.. — ещё раз с надеждой спросила Алекс, и Сид мелко вздрогнул, когда ощутил прикосновение её рук. Это заставило его наконец-то оторваться от работы, и он протянул руку, чтобы дотронуться до её волос. Это был до того уверенный, почти покровительственный жест, что Бэйкер почти наверняка знала — она была прощена ещё до того, как уехала два дня назад. — Всё мое время теперь твое, Алекс, — едва слышно сказал Джозеф, останавливая пальцы на её щеке, где теперь красовался заметный синяк. — Собираешься рассказать мне об этом? Бэйкер почувствовала, что начинает краснеть, но не от смущения, а от стыда. Сид тоже это заметил, протянул вторую руку и заключил её пылающее горячее лицо в холодные ладони. — Ты знаешь, — беспомощно сказала она. — Знаю, — эхом отозвался Джозеф, наклонив голову Алекс так, чтобы лучше разглядеть порез и фиолетовый кровоподтёк с левой стороны лица. Бэйкер захотела перестать ссориться и выяснять отношения прямо сейчас; ровно с того момента, как он дотронулся до неё, всё пошло кувырком. Она и не думала, что бывает зависимость подобно этой. — Я не хотела говорить этого, — заплетающимся языком выговорила она, пока разглядывала мрачное и напряжённое лицо Джозефа. В конце концов тот снял очки, потёр переносицу и наконец-то посмотрел в ответ. — Или делать нечто подобное. Всё случилось… так… — Быстро, — сухо закончил он за неё, будто что-то обдумывал. Он не злился из-за её слов, он… злился из-за аварии, поняла Алекс. — Ты хоть думала, чем это может кончиться?.. — Постоянно думаю. — Никогда, — отчеканил он, легонько встряхнув её, — не делай так больше. Никогда. Ты слышишь? — Да, — едва слышно отозвалась Алекс. — Пообещай мне, — у него были причины настаивать и не верить её словам. Бэйкер показалось, что она разглядела в его взгляде тревогу и очень тусклое и очень глубоко спрятанное отчаянье. — И если нечто подобное произойдёт снова, я должен знать об этом первый. — Было очень поздно. Скользко. Опасно. Я не хотела, чтобы ты пострадал. — Не думай обо мне в такие моменты, — это шло вразрез тому, чему когда-то давно учил её Джон. — Я должен быть рядом, если с тобой что-то случится. Алекс кивнула, и когда Джозеф вопросительно вскинул брови, добавила: — Я обещаю. Сид облегчённо вздохнул — Бэйкер и не догадывалась, сколько усилий он прилагал, чтобы сдерживать себя и свой тон. Она продолжала сидеть подле него, и Джозеф, удобно уместив руку на её лице, большим пальцем провёл по заветренным и искусанным губам, словно пытался удостовериться, что она цела. Неожиданно для самой себя Алекс приоткрыла рот и впустила палец между горячих и влажных губ. Она скорее почувствовала, нежели услышала, как Джозеф задохнулся на мгновение, и даже не попытался взять себя в руки. Он ощутил её зубы и прикосновения языка, углубил палец, а Бэйкер не сопротивлялась и смотрела прямо на него так невинно и смиренно, будто не она его провоцировала. Вряд ли он не понимал, что Алекс этим пользуется, но ничего не делал, а продолжил подыгрывать, искренне любопытствуя, как далеко Бэйкер может зайти и когда решит остановиться. Алекс уже знала ответ — никогда, потому что именно Джозеф всегда останавливал её порывы, когда она не могла ни думать, ни контролировать то, что делает. В этот раз он не стал препятствовать, и это был почти карт-бланш, о котором Бэйкер не просила. Джозеф сменил на два других пальца — указательный и средний, — ввёл глубже, чтобы почувствовать горячую слюну и увидеть, как Алекс смущается и теряется, но всего на секунду. Она уже тяжело дышала и упирала ладони в его колени. Сид почувствовал, как сам предательски теряет самообладание, когда руки Бэйкер заскользили с его бедер выше, к ремню джинсов. Когда Джозеф отвёл руку, он был практически уверен, что это заставит Алекс остановиться: признаться, это смущение нравилось ему гораздо больше, чем-то, что происходило сейчас, но новизна и любопытство добавлялись в происходящее, словно острые специи, и Сид не заметил, как приоткрыл рот, тяжело и медленно вздыхая. Алекс услышала, и это подстегнуло её продолжить. Джозеф продолжал неотрывно смотреть на неё, будто гипнотизируя — только неровное дыхание выдавало эту уязвимость, в остальном он был спокоен, следил за ней внимательным и прищуренным взглядом, будто происходящее его интриговало, но не в достаточной мере. — Можно? — не дожидаясь ответа, Алекс расстегнула пуговицу на джинсах, затем замок — даже если было бы нельзя, Джозеф не смог бы запретить ей или хотя бы заставить себя подумать об этом. — Конечно, — охрипшим и неестественно грубым голосом отозвался он, и Бэйкер за несколько мучительно долгих секунд расправилась с широким ремнём и пальцами потянула за резинку боксеров. Специально или намеренно она медлила, Джозеф так и не понял, но от напускной храбрости не было ни следа — Сид посчитал, что ему показалось, ведь это снова была его Алекс, покорная и абсолютно смущённая, с заплывшими и блестящими глазами, в которых всегда пряталось что-то ещё. Джозеф потерял нить размышления, когда горячие губы Бэйкер обхватили его член, и Сид вздрогнул, помимо воли помещая руку на её затылок и сжимая волосы. Она и без него понимала, что нет нужды вымаливать прощение или скатываться к лишним объяснением, но Джозеф не мог сказать «нет», особенно когда она смотрела на него так и упирала дрожащие руки в его бёдра. Он двинулся к ней навстречу и надавил на затылок слишком сильно — Алекс приглушённо замычала, и этот звук превратился в вибрацию, почти пытку, от которой было не уйти. Это длилось почти несколько секунд, но Джозефу было достаточно и этого, чтобы закрыть уставшие глаза и откинуться назад, чувствуя прикосновение горячего мокрого языка и тяжелое дыхание, чередующееся со стонами. Алекс выглядела прекрасно даже сейчас, нет, она выглядела прекрасно особенно сейчас, такая же уязвимая, как и он сам. У Джозефа было так много способов показать свою любовь, в то время как Бэйкер только изучала их разнообразие и пыталась поддаваться, если не понимала правил этой игры. В конце концов Алекс поняла, что одной любви никогда не бывает достаточно, в остальном всё превращается в искусство быть удобным: сглаживать свои углы, стачивать зубы у своих монстров и не позволять шкафным скелетам разгуляться. В конце концов ты, глядя в зеркало, перестаешь узнавать человека по ту сторону, но все эти перемены были к лучшему, так она себя убеждала.