***
Чёрный маршальский мундир был весь в крови, лицо и руки — тоже, но Эми было всё равно. Её Рокэ снова был рядом с ней, в её руках, и она не собиралась отпускать его. — Эми, — прошептал он, прижимая её к себе левой рукой — правое плечо, должно быть, ещё не зажило, пусть он в этом никогда и не признается. — Пойдём в дом. Как мы только что выяснили, по ночам на улицах опасно. — Пойдем, — прошептала она ему на ухо и, убедившись, что никто не видит, слизнула немного крови с его щеки. — Купальня как раз готова. Шли молча, держась за руки. Никто из слуг не посмел сделать замечание об огромном алом пятне, что расползалось по когда-то голубому платью. Теперь оно никуда не годилось, впрочем, как и мундир Рокэ. Но жена Первого Маршала могла себе такое позволить, как никто… Разве какое-то платье может помешать ей обнять Рокэ после полугода разлуки? Наказав Кончитте положить спальную одежду у двери, Эми заперла дверь и бросила ключ в горячую воду. Он булькнул и потонул, не выдержав собственной тяжести. Рокэ смотрел в сторону всего мгновение, а затем резко прижал её к двери. Прижимаясь своей окровавленной грудью к её, он коснулся пальцами её нежной шеи, повёл вверх и остановился на подбородке. По дорожке, пройденной его пальцами, скатилась капля крови. Его глаза в темноте купальни выглядели особенно зловеще. — Я скучал, любовь моя, — прошептал Рокэ и, не дав ответить, накрыл её губы своими. Поцелуй имел солоноватый привкус. Эми запустила пальцы в его волосы, влажные от пота и крови, и сжала, привлекая к себе ещё ближе, требуя, почти приказывая. Рокэ повиновался. Не прерывая поцелуя, не желая ни на мгновение разрывать контакт, он быстрыми движениями расшнуровал её платье и спустил его с плеч и груди. Оно упало на пол, обнажая тело полностью. Больше на ней не было ничего. — Замёрзнешь, — улыбнувшись ей в губы, прошептал Рокэ и помог спуститься в горячую воду. — Ты согреешь, — Эми села, облокотившись на стенки и раскинув руки, чтобы и он видел её. После первых родов Эми долго не могла привыкнуть, что живот уже никогда не будет таким, как в юности, до того, как в нём поселились неугомонные близнецы, которым уже скоро будет двадцать. Ей тогда казалось уродливым, что кожа слегка висела, а по бокам навсегда остались тёмные полосы. Увидев их впервые, она заплакала. Боялась показать ему. Боялась, что он не будет любить её такой уродливой. Рокэ развеял эти страхи. Встав на колени и зацеловав каждое пятнышко на её животе. Покрыв их своей любовью. Тогда он сказал, что это шрамы, которые она получила, ведя битву, не доступную мужчинам. Они всегда скрывались под одеждой. Только он знал о них. Рокэ раздевался медленно, дразня её, распаляя ещё сильнее. Сперва мундир, затем рубашка. Его тоже покрывали шрамы. Самый свежий — на правом плече. Эми знала, он закрывал Алонсо от пули. Этот его шрам был сродни тем, что украшали её живот. Их оставил их любимый первенец. Малыш Алонсо, как же он вырос… Эми любовалась тем, как Рокэ, её Рокэ оголяется всё больше и больше, открывая те участки тела, что не видел никто, кроме неё. Как он входит в воду и сразу погружается с головой, а вокруг расходятся кровавые круги. Пусть так. Воин вернулся с битвы, покрытый кровью. Что может быть романтичнее? — Эми, — вынырнул он так же стремительно, как и нырнул, и прижался грудью к её груди. — Я тоже скучала, любимый, — она провела пальцами по острым ключицам, затем по шее и взяла его лицо в ладони. — Я счастлива, что ты вернулся, — другая добавила бы, что он не представляет, насколько, но она знала, что Рокэ представляет. — Я люблю тебя, — совершенно искренне произнёс он, облизнув влажные губы, дразня, маня, притягивая. — Я знаю, Рокэ, — только он умел быть нежным и зловещим одновременно. — Я знаю, — на этот раз она уже целовала его сама.***
Стоило поспать, завтра должен был быть ещё один день награждения, но Ричард не мог. Два часа назад, в Большом Тронном зале, он смотрел, как его сюзерен получает заслуженные награды, и был счастлив, что вся страна признала его, а теперь… — Дор Рикардо, — Хуан появился, как всегда, бесшумно и пугающе. — А? — Дикон едва удержался от того, чтобы вскрикнуть громче. — Не пугай меня так! — Perdón, — произнёс кэналлиец, кажется, это было извинение. — Вам письмо, дор Рикардо. — От кого? — Ричард аккуратно принял бумагу. Хуан не ответил, только потёр шрам на щеке, кинул взгляд на огонь и вышел по своим делам, Дикон даже не успел обидеться. Он повертел конверт в руках и нашёл в уголке две рукописные буквы Р. Э. Неужели?.. Ричард, Сожалею, что мы не смогли поговорить по душам. После «горного чудовища» я был не в себе, а до него было не до того. Почему-то я верю, что Рокэ Алва закончит всё наилучшим образом. Не знаю, почему. Возможно, ты был очень убедителен тогда, в Барсовых Вратах. Возможно встреча с Рокэ спустя столько лет так подействовала. Здесь, в Сэ, я вспомнил важную вещь, забытую за годы противостояний и изгнания. Мы были друзьями в детстве. Я часто гостил у Савиньяков, он тоже. То, что мы в конечном итоге оказались по разные стороны — это неправильно, Ричард. Это наша общая страна, как бы она ни называлась, Талигойей или Талигом. Альдо Ракан ничего не знает ни о надорских анемонах, ни о вишнях Эпинэ, ни о тех бедствиях, что поглотили наши земли. Раньше я бы сказал, что он и не может знать, ведь его убьют при пересечении границы. Но, будучи честным перед тобой и собой, я должен сказать — ему всё равно. Он никогда не пытался узнать. Его волнуют сокровища Гальтары и сила крови Раканов. Это не его страна, Ричард. Она никогда не будет принадлежать ему. Леди Арлетта позволяет мне выходить на стены. Когда приедешь в Надор, попробуй. Вспомни, что то, что ты увидишь — это твои земли. Маленькие люди, что копошатся внизу — это твои подданные. Нам обоим было бы полезно об этом вспомнить. Рано или поздно мы вернём то, что принадлежит нам, но первое, что нужно для этого — признать, что это так. Что мы действительно имеем право на эти земли. Что мы не будем прятаться вечно. Так или иначе, справедливость восторжествует. Пусть даже Рокэ не верит в её существование. Он не понимает, что сам борется за неё. И он приведёт нас к ней. Он, не Альдо Ракан. Сожги это письмо. Рокэ и его детям не обязательно знать, что именно я тебе писал. Тем более, что я не хочу выглядеть интриганом, который пользуется их добротой. Это не так.Твой друг, Робер Эпинэ
Рука дёрнулась, и письмо полетело в огонь. Ричард пока не до конца понимал, согласиться ему с Робером или нет, но что-то не давало ему покоя. Он как будто уже слышал что-то подобное… — Люди Чести возлагали и возлагают на тебя большие надежды, герцог Окделл, — прорвался сквозь туман памяти едкий голос Валентина Придда. — Но посмотри вокруг. Разве в этих надеждах Талигойи много чести? Кому из них ты бы доверил прикрывать тебе спину? Ги Ариго, который в знак протеста завел себе ворона и посадил его в клетку? Его брату-трусу? — Ричард сам испугался этому воспоминанию. — Коменданту, который не может добиться расположения куртизанки и поэтому пытается выиграть ее в карты у нынешнего покровителя? Августу Штанцлеру, который распускает слухи о своих врагах и больше ни на что не способен? Разве эти люди пришли к тебе на помощь, когда ты вышел против превосходящего противника? — Ричард! — Алонсо возник перед ним совершенно неожиданно, Дикон отшатнулся, как от чумного. — Что? — не понял он. — Моро… Что с ним случилось? — конечно, кавалерист не мог не посетить конюшню перед тем, как пойти в дом. — Кто-то стрелял в монсеньора, — пока Алонсо садился напротив Ричарда, его брат-близнец встал у окна. — Но он поднял Моро на дыбы и… Вот. — Ты уверен, что стреляли в него? — видимо, поняв что-то, Рамиро отвёл взгляд от окна. — Подожди, в смысле… — Стрелять в Первого Маршала возле его дома, — он покачал головой. — Выглядит не слишком правдоподобно. Хотя в принципе стрелять у дома Первого Маршала — плохая идея. — Ты думаешь… Могли стрелять в меня? — когда Ричард наконец поймал мысль Рамиро, она его огорошила. — Это… — Стоит спросить отца, — Алонсо смотрел на огонь. — Он ведь сам поднял Моро на дыбы. Если это правда… Если стреляли в него… Значит, Рокэ спас его. Закрыл от пули. Пожертвовав здоровьем Моро? Невозможно! — Отец занят, — Рамиро усмехнулся. — Мама не выпустит его из спальни до утра, как минимум. — Они хотя бы на награждение придут посмотреть? — Алонсо склонил голову набок. — Не каждый день ты генерала получаешь, — согласился Рамиро. Награждение… Точно! Ричард огляделся. Словно поймав его мысль, Рамиро стрельнул глазами куда-то, ушёл в тень и вернулся с мечом Раканов. Подумать только, эр просто бросил древнюю реликвию в гостиной! Должно быть, был сильно увлечён своей женой… — Его ищешь? — ехидный риторический вопрос. — Можно? — Отчего же нельзя, — Рамиро протянул ему меч. — Только, боюсь, он тебя разочарует. Это дурно сбалансированная старая железяка. Не знаю, как им можно было бы драться. — Тебе лишь бы всё испортить, — Ричард сказал это прежде, чем подумал, но Рамиро рассмеялся, давая понять, что не сердится. Впрочем, он оказался прав. Древний меч был лишь немного длиннее медвежьего кинжала, рукоять покрылась налётом времени, несколько камней выпало… Один, судя по всему, совсем недавно. — Тут, похоже, были ещё камни, — разочарованно произнёс Дик. — Дай посмотрю, — Алонсо протянул руку и провёл тонкими пальцами по пустующим углублениям на рукояти. — В самом деле, — он забрал древний клинок и поднёс к огню, внимательно изучая. — Карас, кажется, выпал совсем недавно… Возможно, во время нападения. — Карас? — Ричард пропустил мимо ушей слова о нападении, но лишь потому, что меч был ему интереснее. — Смотри, — Алонсо шикнул на открывшего было рот брата. — Здесь четыре больших камня, — он легонько коснулся пустующего места. — Они символизируют четыре Великих Дома — Скал, Ветров, Волн и Молний, видишь, цвета соответствуют, — Дик видел, не хватало как раз того, что должен был быть символом Скал. — Вот эти, поменьше, обозначают младших братьев великих герцогов. — Понимаю, да, — кивнул Ричард. — Карас, который выпал… Должен символизировать дом Окделлов, верно? Может, — думать о нападении не хотелось, но теперь от этого было не сбежать, — попросить Хуана найти его? — Хуан уже вернулся? — Рамиро слегка поднял брови. — Ты его видел? — Да, — Дик снова потерял ход его мыслей, что не могло радовать. — Значит, ваш друг Робер успешно доехал до Сэ, — ах, вот оно что, значит, его перемещением занимался Хуан? — Хорошо… Пусть поищет камень. Алонсо вышел, чтобы найти слугу, а Рамиро снова взял в руки меч. — Сталь хорошая, — неожиданно произнёс он. — Гальтарская, сейчас так не делают. Хм, — он пригляделся к клинку. — Здесь надпись… Их четверо, но сердце у них одно. Сердце Зверя, глядящего в Закат. — А? — Ричард подскочил к нему, чтобы посмотреть, но увидел лишь несколько вертикальных и горизонтальных насечек. — Древний алфавит, — пояснил Рамиро, проводя пальцем по надписи. — От него отказались после принятия эсператизма. — Но ты его знаешь… — Мы много чего знаем, Ричард, — Алонсо снова появился в комнате, но на этот раз садиться не спешил. — Отец говорит, что половину того, что мы знаем, следует забыть… Рамиро? — А? — он смотрел на клинок так, будто мысленно разговаривал с ним. — Что с тобой? — У меня есть мысль, — Рамиро снял перчатку. — Но не думаю, что она тебе понравится. Алонсо нахмурился и чуть отодвинул Ричарда от своего брата. Рамиро закрыл глаза и провёл рукой по клинку. Стоило ему отнять ладонь от стали, как меч вспыхнул волшебным синим огнём.