***
Аделия сидела на кресле возле камина, читая что-то очень напоминающее историческую монографию. Вероника расположились на окне и, глядя на зимнюю Олларию, орудовала грифелем, не жалея нежных рук. Алваро и Арлетта задумчиво склонились над доской в черно-белую клеточку. Дамиан устроился на полу в углу и что-то вырезал из дерева. Кажется, нового игрушечного солдатика, которыми играли малыши. Точнее, даже не играли, а пытались воспроизвести Дарамскую битву. — В атаку-у-у! — закричал Родриго, который изображал командующего кагетским правым флангом, и многочисленные деревянные всадники помчались на двух других, которые изображали Золотой эскадрон. — Нет уж! — Франциска, в кровопролитном споре выигравшая честь изображать своего старшего брата, подхватила «эскадрон» и повела его к лесу, символически изображенному зелёной тканью. — Почему они играют, а мне нужно читать? — обиженно пробурчал сидящий на коленях у отца Арно, который не бросил лежащий на его коленях фолиант только из уважения к древности. — Потому что они уже умеют читать на гальтарском, а ты ещё нет, — отец погладил его по золотым волосам, малыш зажмурился от удовольствия — почти как Эмиль, когда получал кусок хорошо прожаренной баранины — а мама умилëнно посмотрела на него и вернулась к своему вышиванию. — А зачем нам читать на гальтарском? — продолжил вопрошать Арно, несмотря на удовольствие. — Никто же больше на нём не пишет. — Чтобы не забывать, кто мы на самом деле, Арно, — он смотрел в чёрные глазëньки пятилетнего мальчика, и даже со своего места Алонсо видел, как малыш поджимал губы и делал серьёзное лицо. — Мы защищаем этот мир, — произнёс Арно, и только совсем глупый человек мог подумать, что он не понимает, о чём говорит. Мы защищаем этот мир. Именно это отец в своё время сказал трёхлетнему Алонсо, когда он спросил, зачем папа планирует уехать из дома на многие месяцы. Тогда он не понял. И не мог понять, ведь тогда не было ни восстания Окделла, ни интриг принца Альдо… Робер толком не объяснил, что за сделку они заключили с гоганами, но, как и отец, Алонсо не сомневался — если на сцену вышли почитатели древних богов, значит, сделка включала клятву на крови. И не только… Умиротворить население. Именно так было написано в королевском — то есть кардинальском, конечно — указе. Робер наверняка был не при чëм, леди Арлетта не выпустила бы его из замка. Не столько потому, что Эмиль просил её об этом в своём письме, сколько по более простой причине — последний сын её ненаглядной Жозины должен остаться в живых. Но если Робер не виноват, почему волнуется Эпинэ… Алонсо думал, что Альдо мог бы в этом участвовать, но судя по тому, что говорил Марсель Валме — вот кто бездарно тратил свой потенциал в столице — всё могло быть намного проще и сложнее одновременно. Народ мог просто страдать от бездарного управления. И в этом случае ему предстояло не выслеживание одного человека, а долгие разборки среди сильных мира сего, где миром было несчастное герцогство Эпинэ. Алонсо поднял взгляд на свою большую семью. Она жила своей обычной мирной жизнью, не зная, какие мысли терзали его. Каждый занимался своим делом, отдаваясь ему всей душой. Мы защищаем этот мир. На его плечах висит покой целого мира, а он позволяет себе срываться на идиота, который по счастливой случайности занял пост маршала Южной Армии. Благо, теперь не нужно будет отчитываться перед ним. Но миссия была сформулирована так невнятно, что не понятно, что писать даже в отчётах самому королю. В какой момент население можно считать умиротворëнным? Кардинал специально написал именно так. Чтобы миссия длилась как можно дольше. Неужели, чтобы его всё это время не было в столице? Или Его Высокопреосвященству настолько не нравится… Что именно? Сам Алонсо? Его влияние на людей? Что-то третье, неизвестное тем, кто молод, здоров и предпочёл бы не заниматься политикой? — Расслабь лицо, братец, — Рамиро, как всегда, возник из темноты за спиной и опёрся подбородком на его плечо. — Ты выглядишь так, будто мысленно спасаешь мир. — Ты недалёк от истины, — Алонсо растрепал его волосы и получил в ответ смешок. — Как думаешь, что происходит в Эпинэ? Брат присел на подлокотник его кресла и задумчиво подпёр подбородок ладонью. Тоже смотрел на семью, мирно проживающую этот холодный зимний день. Тоже думал о том, что они защищают этот мир. Алонсо знал это. Просто потому, что их сердца бились вместе. С рождения. — Сильвестр считает, что твой друг вернулся на родину, — сказал он, не глядя на брата. — Отчасти, конечно, он прав, только это не имеет отношения к делу, — он тяжело вздохнул. — К сожалению, не могу тебе принести все донесения, которые приходят ему… Но вообще, — неожиданно его глаза сверкнули, — есть вариант… — Ты меня пугаешь, — Алонсо улыбнулся и щёлкнул брата по носу. — Сильвестр тебя боится, братец, — Рамиро встал и потянулся, хорошо так, аж до хруста. — Попробуй зайти к нему и потребовать. — Не слишком ли нагло? — Братец, дурака из меня не делай, — брат смотрел на него как-то даже строго. — Ты наследник дома Алва. Тебе всё можно. Алонсо фыркнул и отвернулся к играющим малышам. Эвита, изображающая Адгемара, с криками выбежала из комнаты, и все рассмеялись. Алонсо встретился взглядом с отцом. Тот улыбался. Как улыбаются абсолютно счастливые люди.***
— Матушка… Когда скудный завтрак был закончен, Ричард всë-таки решился. На стене он выглядел намного увереннее, но оно и понятно — одно дело утверждать, что ты герцог, когда исполнять обещания нужно будет только через два года, и совсем другое — спорить с матушкой лично и прямо сейчас. — Да? — матушка вскинула голову, будто он вырвал её из сна. Она была не в настроении. Эдит ещё до завтрака обмолвилась, что матушка металась во сне, видимо, ей снились кошмары. А тут ещё Дикон… Айрис не стала его останавливать. Матушка никогда их не жалела. Почему же дочь должна жалеть её? — Я хотел бы, чтобы сëстры поехали со мной в столицу, — произнёс Ричард как можно твёрже, хотя сидящая рядом Айрис видела, что его руки трясутся. — Нет, — отрезала мать, и внимательная дочь заметила, что она сжала край пустой тарелки пальцами. — Мне хватило и того, что ты остался там служить, хотя мне казалось, что ты чётко помнишь, кто убил твоего отца! Не хватало ещё, чтобы он и его выродки испортили не только тебя, но ещё и моих девочек! Выродки?.. Айрис съëжилась. Дикон рассказывал о детях герцога Алвы почти только хорошее, а матушка… — Матушка, ты несправедлива, — удивительно, но Ричард не перешёл на крик, хотя на него кричали. — Эр Рокэ… В следующий момент в него полетела тарелка. Айрис ожидала этой атаки, а потому успела её отбить. Младшие сëстры перестали шептаться. Раздался сиротливый звон. Тарелка разбилась об пол. — Эр Рокэ, — повторил Ричард упрямо, — действительно убил моего отца. Но он спас мне жизнь. Мать молчала, закрывая рот рукой. Он ведь специально сказал именно так? Не герцог Алва, не Первый Маршал, нет. Эр Рокэ. — Что ты несёшь?! — прошипела мать, рыская глазами вокруг, словно выискивая, чем ещё в него кинуть. — Незадолго до отъезда в меня стреляли на улице, — продолжил он, глядя на неё как-то даже свысока, хотя он сидел, а она стояла. — Эр Рокэ поднял на дыбы своего коня и заслонил меня, — Айрис представила себе это и ужаснулась. — А они между прочим уже восемь лет вместе, — это звучало, как некая извращённая связь, но она догадывалась, что если ездить на одной и той же лошади много лет, можешь привязаться к ней даже больше, чем к людям. — Вот и убирайся к своему эру! — мать тем временем окончательно вышла из себя. — Но девочки останутся здесь! — Ну уж нет, — Айрис встала, чтобы чувствовать себе увереннее. — Я еду с Ричардом. — С чего это вдруг? — она, похоже, была в ужасе от того, что не только Ричард посмел ей возражать. — Приличные девушки должны сидеть дома и ожидать замужества… — Вообще-то, мама, именно Ричард должен устраивать моё замужество, — Айрис демонстративно помахала рукой, на которой был обручальный браслет. — Он у нас герцог. Мать замерла, будто не в силах осмыслить сказанное. Действительно, ведь в её картине мира герцогом Окделлом был отец. Уже десять лет как почивший. — Благодарю за тёплый приём, — Ричард встал и направился к выходу. Айрис пару мгновений стояла в оцепенении, но, столкнувшись с горящим взором матери, бросилась следом. Никто не последовал за ними.***
Эмильенна проснулась от того, что на кровати сидел её младшенький и пытался стянуть одеяло с отца, а тот старательно делал вид, что спит. Она прижалась губами к его обнажённому плечу. — Росио, твой сын уже проснулся, — прошептала она, улыбаясь. — До рассвета это твой сын, — буркнул Рокэ, потирая глаза рукой. — Нечестно! — Арно остался недоволен таким разделением. — Ночь же короче дня… К тому же ночью спят. Рокэ не удержался от смеха. Сын тут же отбросил обиду и залез под одеяло между ними, как делал с рождения. Такой нежный ребёнок… Тяжело ему будет во взрослой жизни. — Ты чего так рано, милый? — Эми запахнула чёрную рубашку мужа, в которой спала, и погладила сына по волосам. — Откуда берутся дети? Эми уткнулась носом в подушку, а Рокэ снова потёр глаза рукой. Более старшим детям не нужно было это объяснять, они наблюдали это своими глазами, но Арно был самым младшим… — Иногда, — начал Рокэ не очень уверенно, словно подозревал, что пятилетнему ребёнку об этом знать не обязательно. — Когда мужчина и женщина занимаются любовью, — видя непонимание в глазах сына, он уточнил, — соединяются телами, внутри женщины появляется ребёнок. Он растёт несколько месяцев, а потом выходит наружу. — У женщин есть для этого специальное отверстие, — добавила Эми тихо, искренне надеясь, что он не услышит. — Хм, — чёрные глазëнки смотрели на неё, и матери показалось, что он понял даже слишком хорошо. — Значит, мужчина и женщина могут соединиться телами против своей воли… Неправильно. Дети должны появляться только от любви. — Сложно не согласиться, но, — Рокэ нахмурился, — откуда такие мысли, Арно? — Я читал о происхождении нашего рода, — честно ответил мальчик, прячась от строгого взора под одеяло. — Ну чтобы… Прак-ти-ко-вать-ся, — выговорил он сложное слово. — Мы же с тобой читали совершенно другую книгу, — удивился Рокэ и посмотрел на жену, но та лишь пожала плечами. — О создании Кэртианы. — Она была скучная, — Арно виновато сверкал глазками из-под одеяла. — Я попросил Дамиана дать что-нибудь… — Вот же… — Эми едва ни выругалась, но вовремя решила пока не знакомить сына с этим аспектом взрослой жизни. — Так, — Рокэ встал и, вызвав этим удивлённый возглас, взял Арно на руки. — Пошли, поговорим с твоим братом. Когда он вышел, Эми повернулась на спину, положив одну руку под голову, а другую — на живот. Арно поднял на поверхность тему, которую она давно задвинула подальше, чтобы не расстаиваться. Они с Рокэ «соединялись телами» регулярно — когда он бывал дома, конечно — но детей давно не было. Если бы случались выкидыши, можно было бы списать это на переживания по поводу смерти Джастина или любое другое беспокойство — чего стоят только любовные приключения Изабеллы — но ничего не было. Вообще ничего. Как будто… Эмильенна хотела сжать кожу на животе, но вовремя остановилась. Слабая пульсация едва пробивалась через кожу… Неужели? — Росио!***
Его Высокопреосвященство кардинал Талига был доволен. Впервые за последние года он прекрасно выспался. Его не мучили ни настырные вороны с девичьими лицами, ни воспоминания детства, ни даже соберано Алваро, который последнее время частенько интересовался здоровьем и благополучием своих внуков. К тому же, зима пройдёт без старшего внука соберано и даже без герцога Окделла… Подумать только, Рокэ ведь почти напрямую обвинил его в покушении на оруженосца. Кому вообще нужен этот мальчишка?.. Кому-то ведь нужен… Алва утверждал, что было минимум четыре покушения и ещё насчёт двух он не уверен. Лично Сильвестр предпочёл бы, чтобы хоть одно из них завершилось успешно, но… Закатные твари, как неприятно было узнать, что юного герцога пытаются убить без его ведома и по непонятным причинам! — Ваше Высокопреосвященство, — когда Сильвестр вошёл в собственную приёмную, его встретил не секретарь, точнее, не только он. — А я к вам. Сухие потрескавшиеся губы, которые явно не пощадил утренний мороз, улыбались, но сине-чëрные глаза, похожие на зловещие звëзды, смотрели серьёзно. Ничего хорошего от такой встречи ждать не стоило… — Проходите, — кардинал сделал неохотный жест рукой и добавил: — Генерал.