***
В тени высокой меховой шапки огромные глаза казались ещё больше и темнее. Баата сидел на троне своего отца, закинув ногу на ногу. На его коленях расположилась истинная посланница Леворукого — упитанная трёхцветная кошка по имени Айшет, которая тихонько помуркивала в ответ на поглаживания его длинных пальцев. Луллак дополнял эту картину, стоя слева от трона. Ровно на том же месте, где когда-то впервые встретил Алонсо Алву. Тем не менее, перед ними теперь стоял не наследник Первого Маршала Талига, а сгибающийся под тяжестью прожитых лет бириссец. Седые усы его свисали едва не до пояса, а трость едва скрывала дрожь сжимающих её рук, но смотрел старик прямо, как и подобает вождю. Пусть даже ему пришлось занять этот пост потому, что никого больше не осталось. — Баата, сын Адгемара, — прохрипел старик. — Я пришёл к тебе от имени народа барса. — Как тебя зовут, почтенный? — спросил Баата, чуть наклонив голову в знак уважения. — Ванижа, сын Раджи, — ответил барс, кивая в ответ. — Я слушаю тебя, Ванижа, сын Раджи. Старик кинул взгляд на Луллака, затем снова обратил свой взор на казара. Айшет муркнула особенно громко. Словно сделав из этого какой-то одному ему ведомый вывод, Ванижа решил сказать, зачем пришёл: — Мой народ в бедственном положении, — Луллак назвал бы это катастрофой. — Наши деревни разрушены, многие воины погибли, к тому же наши прежние земли теперь принадлежат народу козла… Скажу прямо, — он поклонился настолько низко, насколько позволяла трость, — я не представляю, что мне делать. — Брат, — Баата смотрел на гостя, но обращался к Луллаку. — Мой казар? — Напомни, какие замки пустуют после… Дарамы. — Айвишер, — не очень понимая, к чему этот вопрос, ответил Луллак. — Слишком близко к Гайифе, — Баата качнул головой. — Тиф-Нари? — Почти у западных границ, не подойдёт. Ах вот оно что… Казар хочет выделить барсам собственный замок. Тут тебе и защита, и пастбища, и поля… Вот только кто будет на них работать? — Парамушир? — Бывшая вотчина отважного Туххупа? — казар уже пододвинул к себе небольшой стол и принялся писать. — Да, идеально. Ванижа, похоже, не совсем понимал, что происходит, но чувствовал энтузиазм юного казара и слегка улыбался с надеждой на его милость. — Замок Парамушир теперь принадлежит твоему народу, — пояснил Баата. — Со всеми прилегающими землями. — Ты… — старик потерял дар речи. Не обращая на него внимания, Баата принялся сочинять новую бумагу. Луллаку подумалось, что Адгемар мог бы гордиться своим наследником. Всего четыре месяца у власти, а уже пожинает плоды Дарамы, обзаведясь новыми союзниками. Бириссцы, как воинственное племя, вполне могли бы в случае раскола встать против не слишком мужественно выглядящего Бааты, но теперь они никуда не денутся. Пусть ближайшие годы от них будет мало толку, пока не подрастёт новое поколение воинов, зато потом у них будет новая Багровая Стража. — А этим указом я разрешаю твоему народу многоженство, — провозгласил казар тем временем. — Нужно же восполнять… Потери. Ванижа вне себя от восторга рухнул перед ним на колени и поцеловал руку. Было в этом всём что-то глубоко талигойское — они целовали руки королей по поводу и без, но… Пожалуй, это было верным решением. Барс должен оставаться на поводке. — А род Параскиди не будет протестовать? — спросил Луллак, когда барс покинул зал. — Это же их родовой замок… Один из трёх, но тем не менее. — Конечно, они будут недовольны, — Баата широко улыбнулся, и где-то на дне жемчужного блеска его зубов Луллак увидел Адгемара. — Но у меня есть для них предложение, от которого они не смогут отказаться. — Это какое же? — не понял Луллак. — Мои родственники-бакраны обнаружили кое-что на дне озера, которое опустошил герцог Алва, — пояснил Баата. — Золото. Причём весьма немало. — Но ведь это на территории Бакрии… — Верно, — Баата кивнул, шапка упала с его головы, накрыв заснувшую было кошку. — Но ты же не думаешь, что у них есть оборудование и навыки для его добычи, а тем более, для обработки? Луллак покачал головой. Кто-то из древних как-то сказал, что негодяй выигрывает от собственного злодейства, а мудрец — от чужого. Кто же это был… Луллак не знал. Но отчего-то ему казалось, что именно этот человек стоял у истоков рода Хисранда-Ханда. — Отдай, — Айшет вцепилась в шапку когтями, и Баата безуспешно пытался отвоевать её обратно. — Мне ещё просителей принимать… Айшет! — он поднял глаза на него. — Брат, она меня обижает! Луллак рассмеялся. Какие бы хитрые схемы он бы ни проворачивал, Баата был мальчишкой. Всё ещё нуждающимся в старшем брате, которого у него никогда не было.***
Когда Айрис вернулась домой, она застала в гостиной чудесную картину — спасённая Артуром малышка вылизывалась на диване, а рядом сидела Ленни и аккуратно принюхивалась к гостье. Заметив появление хозяйки, она приветственно гавкнула и продолжила наблюдать за котёнком. Айрис присела рядом, и трёхцветный комочек тут же обратил на неё своё внимание. Тоненькие лапки тут же вскарабкались ей на колени, а зелёные глазёнки смотрели прямо в душу. — Ну как можно было тебя выкинуть? — она аккуратно коснулась мягкой шерстки. — Ты же очаровашка… — Миу, — ответила кошка, приподнимая ушки. Айрис не смогла не улыбнуться. Котёнок потёрся мордочкой о её руку и замурчал, окончательно растопив её сердце. И кто вообще придумал, что кошки служат Леворукому? Это же милейшие создания! — Когда вы успели подружиться? — спросила она у собаки, но та только ткнулась носом в её руку, которая поглаживала котёнка. — Мне казалось, что собаки не ладят с кошками. — Миу! — запротестовала кошка. — Хах, — Айрис рассмеялась. — Очаровашка… Как же мне тебя назвать? Котёнок, конечно, не ответил, вместо этого она свернулась комочком и удобно устроилась на коленях. Айрис почесала её за ушком. Матушка уже наверняка негодовала бы, причём, громко и с цитатами из Книги Ожидания. — Может, назвать тебя Мирой? — Миу? — зелёные глазки снова открылись и внимательно посмотрели на Айрис. — Мира, — позвала она, не уверенная, что кошка понимает, о чём речь. — Миу! — она подняла ушки. — Значит, будешь Мирой, — улыбнулась хозяйка. До этого мирная и спокойная Ленни неожиданно подскочила и принялась нюхать воздух. Айрис не успела спросить, в чём дело, потому что собака подбежала к двери в подсобку и принялась в неё скрестись. — Кто там?! — Айрис инстиктивно прижала котёнка к груди. — Выходи! — Отзови собаку, тогда выйду, — раздался приглушённый до странности знакомый голос. — Ленни, ко мне, — как можно более строго позвала она. Собака недовольно гавкнула, но послушалась — прибежала обратно и уселась у ног Айрис, всё ещё недовольно рыча. Дверь приоткрылась, и из неё вышел… — Наль? — Айрис аж села обратно на диван. — Как ты там оказался? — Перелез через забор, — признался он, отряхиваясь. — А потом влез в окно… — Но зачем? — она удивлённо подняла брови. — Чтобы не показываться на глаза твоей доблестной страже… Мира недовольно зашипела. Айрис внимательно посмотрела на него. Почему он использовал именно это слово? Неужели он считает, что она здесь в плену? — Но почему? — она сделала невинное лицо. — Не хочу, чтобы Ворон узнал о моём визите, — Наль присел на край дивана, подальше от недовольной собаки. — И Дикон тоже… Похоже, его окончательно под себя подняли. Ты хотя бы с Её Величеством общаться может, а он… Айрис с трудом удержалась от ядовитого комментария. Уже даже Дикон не думает, что герцог Алва — воплощение зла, а Наль… Как он может верить в такую ерунду? — Зачем же ты пришёл? — Вот мне тоже интересно, — Наль не успел ничего сказать, потому что его проникновение явно не осталось без внимания Артура. — Вы… — Мы обеспечиваем безопасность герцогини Окделл, — отрезал он, и казалось, что стёкла зазвенели от его голоса. — Айрис, скажи ему! — возмутился Наль. — Пожалуйста, в следующий раз приходи через ворота, — спокойно ответила она. — Я полностью доверяю своей страже. Наль хотел что-то сказать, но махнул рукой и вышел, едва протиснувшись мимо Артура. Айрис встретилась с ним глазами. Начальник охраны слегка улыбался левой половиной лица.***
Дорнихан-ло-Ваухсар из рода Параскиди вышел, довольный новым эксклюзивным правом на разработку бакрийских золотых месторождений, пропуская следующего просителя — последнего на сегодня. Солнце уже час как скрылось за горизонтом, но юный казар продолжал радовать своим обществом верных и не очень подданных. Не смотря на перерывы на обед и ужин, у Луллака ныла спина и уже грозила заболеть. Баате-то хорошо, он всё это время сидел… — Мой казар, — упитанный мужчина в летах низко поклонился. — Або-ло-Геронти из рода Гурпотай, — опознал его Баата. — Приятно, что ты меня помнишь, мой казар, — обрадованный Або поклонился ещё ниже. — Чем я могу тебе помочь? — казар поправил шапку. — Трое моих сыновей погибли на Дарамском поле, — казарон горестно вздохнул. — А моя супруга не перенесла потери и бросилась со скалы. — Какое горе… — Баата надел горестную маску, не такую неприличную, как Адгемар у горы Бакна, но тем не менее. — У меня осталась только дочь, юная Салихат, — продолжил тем временем горюющий отец. — Я надеялся выдать её замуж за достойного человека, чтобы хоть так дожить до появления внуков, но… — Что же случилось? — казар нахмурился, словно начал что-то подозревать, и Луллаку подумалось, что теперь его чувства неожиданно стали искренними. — Твой брат Шамиль обидел её, — удивительно обтекаемая формулировка однако… — Теперь моя Салихат от него беременна. Кто возьмёт её замуж? Баата закрыл лицо рукой и тяжело вздохнул. Проснувшаяся Айшет, будто что-то почувствовав, недовольно зашипела. — Идиот, — прошептал он, и Луллак увидел, как кривится его красивое лицо. — Мой казар? — Або, — медленно произнёс Баата. — Юная Салихат приехала с тобой? — Разумеется, мой казар, — казарон нервничал, не понимая, что он задумал. — Приведи её сюда через час, — Баата встал, и недовольная Айшет вскарабкалась ему на плечо, не прекращая шипеть. — Мне нужно пообщаться с братом.