Роза Ветров

Колокола Святой Октавии пробили полночь ещё часа два назад, но сон, будучи капризной кошкой, да и в принципе слугой Леворукого, так и не явился. Его Высокопреосвящество кардинал Талига распахнул глаза и несколько мгновений изучал трещины на потолке. Надо бы найти каменщика и подлатать… Но где найти на это время? Сердце болезненно кольнуло, и Сильвестр, проглотив вымученный стон, сел на кровати, нащупывая в темноте прикроватную тумбочку. Не найдя в ней искомый флакончик с волшебным снадобьем, что когда-то подарил Рамиро, со скрипом поднялся, чувствуя, как ноют старые кости. — Вот же Леворукий… На другом на конце комнаты сверкнула искра и загорелась свеча, освещая до странности знакомое острое лицо. Кардинал так и сел обратно на кровать не в силах подняться. Неужели тот, кого нельзя называть, и правда пришёл по его грешную душу? — Не бойтесь так, — пламя свечи плясало в чёрном глазу, как в зловещем зеркале, а его красноватые отблески, будто проклятые Леворуким солнечные зайчики, гонялись друг за другом в белых полупрозрачных ресницах. — Это всего лишь я. — Прокляни тебя Создатель, — пробормотал Сильвестр, потирая виски. — Уже, — Рамиро нервно дёрнул плечом и, немного помедлив, подошёл ближе. — Это ищите? — в его руке блеснул заветный пузырёк. Выхватив у него лекарство, кардинал вдохнул уже привычный запах и, просидев так несколько мгновений, поставил его на прикроватную тумбочку. Качнув головой, он поднял голову. Сын Ворона нависал над ним и лицо его, острое, хищное, было каменной маской, подходящей убийце куда больше, чем стражу. Не трогайте Айрис Окделл, — ветер за окном напевал голосом Лионеля Савиньяка. — И вам не придётся избавляться от Рамиро. Нет, вряд ли он пришёл убивать… Но зачем тогда? И почему столь поздней ночью? И ещё… — Как вы попали сюда? — кардинал попытался вернуться к придворной вежливости, но вышло не очень. — Почему я не слышал… — Полагаю, вы задремали в какой-то момент, — Рамиро сделал пару шагов назад и опёрся поясницей на стол. — Что же до того, как я сюда попал… У королевской стражи есть свои секреты. Сильвестр глубоко вдохнул, чувствуя, как уходит болезненный спазм. — И вы пришли не с целью убийства, — на губах Воронёнка появилась ехидная улыбка, и кардиналу тут же захотелось его стукнуть. — Зачем же тогда? — Вам короткий ответ или обстоятельный? — красноватые отблески на его ресницах всё ещё выглядели пугающе. — Желательно и тот, и другой, — кардинал тяжело вздохнул. — Выкладывайте, капитан. Рамиро поморщился, словно ему претило новобретённое звание, словно оно на самом деле принадлежало не ему… Словно граф Савиньяк вошёл в эту комнату и теперь стоял в углу незримой опасной тенью. — Если коротко, то мне нужен паттент фрейлины, — всё-таки соизволил сообщить Рамиро, но понимания не добавилось. — На имя Аделии Алва. — Но зачем? — кардинал был удивлён совершенно искренне. — Насколько я слышал, ваша сестра не переносит королевский двор… — Вы слышали верно, — не стал спорить он. — Но видите ли, — подсвечник встал на стол, чуть удалившись от лица, и Сильвестр к своему нечастью заметил, что его синий глаз светится в темноте. — Иса больше не чувствует себя в безопасности во дворце. Вот как… Сильвестр прислушался к резко ускорившемуся сердцу. Савиньяк уезжает завтра, а ему самому Белль больше не доверяет. Иначе пришла бы ночевать сюда, а не к брату. — И каким же образом присутствие сестры рядом усилит её чувство безопасности? — проворчал он, не ожидая ответа, поднялся на ноги и медленным шагом подошёл к нежданному собеседнику. — Так… Заполнять бумаги в темноте было той ещё задачей, но если Ворон мог с закрытыми глазами выигрывать сражения, то Сильвестр был мастером в бюрократии. Получив соответствующий документ, Рамиро сощурил глаза, словно подозревал его в чём-то. Скажет вслух или нет? — Вы отослали Лионеля, — он слегка приподнял бровь. — Не думал, что вы станете заглаживать вину… Перед мысленным взором тут же предстала Белль, холодная и злая. Заглаживать вину… Да что этот юнец о себе возомнил?! — Капитан, — Сильвестр слегка понизил голос. — Я не обязан перед вами отчитываться. С явным трудом сохранив на лице каменную маску, Рамиро поднялся, оставляя свечу на столе и уходя в тень. Синий глаз его светился совсем недобрым пламенем. Алва точно Повелители Ветра, а не Молний? Не трогайте Айрис Окделл, — в голове звучал ехидный ядовитый смех. - И вам не придётся избавляться от Рамиро. Савиньяк нагло врал, глядя в лицо кардиналу. Зная, что тот захочет ему поверить. — Просто помните, что Иса — моя сестра, — Рамиро склонил голову, пряча глаза. — Доброй ночи, Ваше Высокопреосвященство. С этими словами он растворился во тьме.

***

Юная кухарка графини Савиньяк, кажется, её звали Элис, орудовала ножом так быстро и умело, что Мэллит в тайне завидовала её цепким рукам и намётанному глазу. Отец учил внимательную дочь, что с мясом нужно обращаться трепетно и аккуратно, лишь тогда оно получится достаточно нежным, но глядя на то как она буквально за мгновение освобожает кости несчастного оленя от мяса и бросает в ведро, предназначенное для пропитания — хотя столь чистые кости подошли бы скорее для развлечения — охотничьих собак, Мэллит поняла, как он ошибался. — Так как, ты говоришь, стоит мариновать оленину? — закончив разделывать тушу, Элис обернулась к ней, сверкнули её яркие карие глаза. Поразительно… При всём своём мастерстве она спрашивает у ничтожной… Не ничтожной. Блистательный Алонсо просил её не называть себя так. Даже в мыслях. — Мой отец использовал цветочный мёд и смесь из четырёх трав, — Мэллит потёрла висок, силясь вспомнить, как их называют в Талиге. — Душица, тимьян… — Должно быть, он называл их иначе, — в карих глазах сверкнуло осознание. — Быть может, — она распахнула шкаф с приправами, демонстрируя ряд разнообразных баночек, по количеству вполне сопоставимых с тем, что Мэллит помнила у отца, — ты найдёшь их по запаху? — О, благодарю, — гоганни не смогла удержаться от улыбки. — Минуту… Пройдя вдоль ряда и приложившись к травам, что выглядели знакомо, она выбрала нужно и хотела повторно рассыпаться в благодарностях, но в этот момент в дверь постучали. Тихо, осторожно. Но Мэллит почувствовала, как холодок пробежал по спине. — Открыто! — крикнула Элис, серьёзно нахмурившись. В открывшейся щели показалась девочка лет десяти, в голубом платье с детскими белыми оборками, с чёрными кудрями, лишь слегка собранными на затылке и потому не скрывающими её слегка оттопыренные уши. Глаза её, чёрные, внимательные, смотрели прямо на гоганни. И вызывали оторопь. — Мэллит, — голос её был таким же тихим, как и стук. — Мы можем поговорить? По спине снова пробежал холодок. Слишком серьёзно она смотрела, слишком по-взрослому. Девочки десяти лет обычно так не смотрят. Впрочем, она ведь сестра блистательного, к тому же названная в честь многомудрой графини… Стоит ли удивляться? — Разумеется, — Мэллит виновато посмотрела на кухарку. — Я вернусь, как только смогу. — Буду ждать, — Элис тепло улыбнулась и отвернулась, вероятно, в поисках мёда. Выйдя в коридор, отчего-то тёмный и зловещий, Мэллит бросила напряжённый взгляд на Арлетту, и та, взяв её за локоть, пошла в сторону двора. Сопротивляться не было смысла. — Это ведь ты помогла моей сестре сбежать, — сказала девочка спокойно, не глядя на собеседницу. Это был не вопрос. Она знала, что это так. Отпираться не было смысла. — Как ты это поняла? — Мэллит бросила на неё взгляд, и Арлетта пожала плечами. — Кто-то закрыл за ней окно, — это и так было понятно, гоганни устала корить себя за эту ошибку. — Но это не главное, — чёрные глаза прошлись по её лицу. — Вероника несколько вела долгие разговоры с тобой и больше ни с кем. Они вышли на улицу и тут же были чуть ни сбиты с ног носящимися вокруг мальчишками. Вдалеке, на каменной скамье, сидела роскошная и играла со своим солнечным малышом. Арлетта тяжело вздохнула. — Ты сердишься на меня? — на всякий случай уточнила Мэллит. — Нет, — девочка серьёзно покачала головой. — Моя старшая тёзка любит говорить, что дочери Ворона рано или поздно совершают глупость ради тех, кого любят… — она бросила на Мэллит серьёзный взгляд. — Это у нас в крови.

***

Айрис удобно расположилась на диване в королевском будуаре и пригубила уже привычный шадди с корицей. Притихшая за последние дни Изабелла сидела рядом и вышивала нервными короткими движениями, словно от этого процесс должен пойти быстрее… Зато Её Величество и Аделия — вот кого она точно не ждала при дворе — заняли диван напротив и вели увлечённую беседу. — Не скромничайте, дорогая… Катарина улыбалась тепло, почти по-матерински. Конечно, старшая герцогиня Окделл никогда не позволяла себе подобного, но вот герцогиня Алва… Давно она стала для Айрис образцом матери? — Ну что вы, — Аделия изящно прикрылась веером, отворачиваясь, в волосах её сверкнул серебряный гребень, подарок графа Васспарда. — Я вполне осознаю, что мне не сравниться с сестрой… — Отчего же? В голосе королевы звучало искреннее возмущение, и Изабелла едва слышно усмехнулась, наклонившись над вышивкой и скрывая лицо за водопадом золотых кудрей. — Я не привычна к ухищрениям двора, — Адель бросила взгляд на Айрис, и та не смогла удержаться от улыбки — герцогиня Окделл сама не блистала изощрённостью помыслов. — Могу быть прямолинейной и грубой… Не хочется создавать слишком много проблем. — Поверь мне, при дворе это не самая большая проблема, — прошептала в ответ Изабелла, но младшая сестра сделала вид, что не расслышала. — А ещё, — продолжила она тем временем, пока Её Величество не начала возражать. — Только ленивый не сравнит нас и не решит, хотя бы для себя самого, кто обладает более эффектной красотой. Айрис чуть ни подавилась шадди и даже отставила чашку в сторону. Заявить подобное так прямо… Даже сама герцогиня, будучи дамой весьма прямолинейной, не стала бы так выражаться. — Если мужчина сравнивает сирень с розой, — заметив, как поморщилась Изабелла, Катарина добавила. — Прости, дорогая, — она вновь посмотрела на Адель. — Такой мужчина не заслуживает внимания. — Мне нет дела до мужчин, — фыркнула Адель. Разумеется, кроме одного, — подумала Айрис, а вслух сказала: — Ты преувеличиваешь, — получив в ответ приподнятую в удивлении бровь, она продолжила: — Мне кажется, многие позавидовали бы твоей красоте. Адель отвела взгляд, мазнула им по двери, за которой тихонько щебетали остальные придворные дамы, наполняя «женскую половину» неутихающим бессмысленным шумом. Айрис подумалось, что солдатские песни ей нравятся больше. — Не только красоте, — проговорила она медленно и обожгла Айрис холодным взглядом цвета голубого льда. — Но ты определённо права. Изабелла откинулась на спинку дивана, на мгновение отрываясь от вышивки. По рубашке, что покоилась на её коленях, бежал золотой олень.