Роза Ветров

Дикон проснулся с первыми рассветными лучами и проклял тот момент, когда забыл занавесить это огромное окно прямо напротив. Тем не менее, несмотря на раннее пробуждение, он чувствовал себя прекрасно и даже не умирал от духоты — новорождённое светило ещё не успело разогреть сонный город до состояния доменной печи… Пока что. Решив не тратить последний час прохлады на всякую ерунду, Ричард для приличия надел рубашку и штаны и босиком выскочил из комнаты, чувствуя, как свежий морской воздух наполняет их роскошную гостиную солоноватым колючим запахом, щекочущим ноздри. Он вдохнул полной грудью и с удовольствием расправил плечи. Отчего-то это утро было на редкость приятным… Не потому ли, что он в кои-то веки проснулся сам? Он прошёлся по гостиной, огибая кресла и диваны, театрально разворачиваясь, изображая несколько неуклюжих танцевальных па. Конечно, дамам это показывать не стоит, но таковых в палаццо не имелось. По крайней мере, Ричард на это надеялся. Зато имелась неимоверная куча бумаг на диване, том самом, где прошлой ночью сидел Рокэ. Выглядело всё так, будто в какой-то момент он устал и бросил всё, как было, отчалив в сторону кровати. И, судя по количеству свечных огарков вокруг, сделал он это не слишком давно. Алонсо на него нет… Потратив ещё какое-то время — неприлично долгое, на взгляд Дикона — чтобы собрать все разлетевшиеся листы, он сложил их в аккуратную стопочку, стараясь не читать то, что было в них написано. Несомненно, если бы оруженосцу нужно было знать содержание, монсеньор рассказал бы ему… Наверное. Плюхнувшись на диван рядом с результатом своих трудов, Ричард заметил приоткрытую дверь напротив и почувствовал, как в голове, где-то в районе затылка, застрекотали тревожные сверчки. Это ведь комната Марселя, верно? Почему она открыла? Не выдержав нарастающего стрекотания — и не имея желания сидеть на месте в такое чудесное утро — Ричард в несколько быстрых шагов оказался рядом и распахнул дверь. Как он и подозревал, комната была пуста. Дик задумчиво потёр подбородок. Зная виконта Валме не первый день, он мог разумно предположить, что Марсель отправился исследовать местные красоты — таверны и публичные дома, разумеется — да там и остался… Неужели забыл, что сегодня Дуксия тоже соберётся, на этот раз по результатам ночного штурма? Кошки его подери, разве можно так легкомысленно относиться к службе? — Андре! — А? Чёрная голова поднялась от дорожного сундука. Сверкнули глаза цвета голубого льда. Дикон покачал головой. В комнате царил полный бардак, у кровати валялись несколько пустых бутылок из-под «крови», одеяло собралось в один большой ком в углу, да и дорожный сундук был наполовину опустошён, и содержимое его, в основном одежда, украшало собой каждый выступающий край каждого предмета мебели… Что здесь было ночью? Впрочем, какая разница? — Здорово, что ты уже проснулся, — Ричард выдавил из себя улыбку. — Марселя нигде нет… Поможешь найти его? — Вот это у тебя запросы с утра пораньше, — Андрес раздражённо потёр виски, словно это могло спасти его от похмелья. — И это даже без шадди… — Чего меня искать-то? Ричард повернулся на сонный недовольный голос и замер от удивления. Комок на кровати оказался завёрнутым в одеяло телом. С подозрительно знакомой русой головой. — А ты откуда здесь? — только и смог выдавить из себя Ричард, не желая представлять, как он оказался в постели Андреса. Валме сел на кровати, и одеяло медленно сползло, демонстрируя всему Фельпу и ошалевшему от таких коллизий Ричарду совершенно обнажённое тело, изрядно похудевшее за время дороги. Дикон бросил испуганный взгляд на Андреса, но тот лишь безразлично пожал плечами, ещё больше укрепляя подозрения. — Мы вчера выпили, — Воронёнок наконец разогнулся, демонстрируя им обоим микстуру с некой жидкостью неопределённого цвета. — Марселю не хотелось идти до соседней комнаты… А мне не хотелось его нести. — Ничего такого не помню, — тихо проворчал виконт, потирая вспотевший лоб. —Голова… — Монсеньор, — Андре сел на кровать рядом с ним и совершенно буднично вручил ему микстуру, словно не было ничего такого в присутствии монсеньора в его постели. — Выпей. — Мхе, — Марсель поморщился от неприятного запаха, но послушно выпил. — Мне точно надо быть там? — Ещё бы, — на лице Андреса появилась ядовитая усмешка. — Без своего офицера для особых поручений Первый Маршал Талига никак не сможет совладать с Дуксией, — он рассмеялся собственной шутке и поднялся на ноги. — Пойду его проведаю. Прежде, чем Ричард успел что-то сказать, он выскочил из комнаты и захлопнул за собой дверь, да так, что Марсель снова потёр виски. Громкие звуки явно доставляли ему невыносимую боль, поэтому Дикон решил взять себя в руки — мало ли, что он себе надумал, не мог же тот, кто спаc их с сестрой от беснующейся толпы, так поступить со своим оруженосцем — и, сев на диван, спросил прямо: — Что вы делали вчера ночью? — А? Виконт лениво выполз из кровати и повернулся к нему. Благо, он был в штанах… И хвала Леворукому! — Что мы делали? — эхом повторил Марсель, смешно морща нос. — Ах, да… Играли, — виконт хлопнул себя по лбу. — Мне лень объяснять правила, но суть в том, что мне пришлось выпить… Больше, чем ему, — он кивнул на дверь. — Леворукий… Вот как, значит, они просто пили… И Валме выпил слишком много. — А ты помнишь, что было после? — задал Ричард самый животрепещущий вопрос. — После четвёртой бутылки — не помню, — Марсель качнул головой и нахмурился, глядя ему в глаза. — Дикон, ты смотришь на меня так, будто я котёнка изнасиловал, а не… — он замолчал, уставившись в широко раскрытые от шока глаза, брови его медленно приподнялись. — С ума сошёл? Я бы никогда… — Но ты же сам сказал, что не помнишь, — напомнил Дик с нажимом. — Как я могу тебе верить? Виконт резко отвернулся и, подняв первую попавшую рубашку, накинул её на себя. — Слушай, я понимаю, что у меня репутация развратника, — когда он навис над ним, Ричарду стало страшно. — Но этот мальчишка — сломанное идиотами несчастное дитя… Даже в самом пьяном угаре я бы в жизни его не тронул… А если ты продолжишь бросаться подобной мерзостью… Лицо его приобрело страдальческое выражение, и виконт сделал шаг назад, несколькими ловкими движениями застёгивая рубашку. — Марсель, подожди! — Дикон запоздало вскочил, чтобы схватить его за рукав, но промахнулся и едва ни упал, споткнувшись о бутылку. — Отстань, — бросил он, даже не поворачиваясь, и вышел вон. Оставив дверь открытой.

***

Белль в простом белом платье гуляет по цветущему полю. Собирает маки. Тонкие длинные пальцы аккуратно ломают мягкие стебли, покрытые белым ворсом, а босые узкие стопы медленно плывут сквозь мягкую траву… Кажется, вовсе не касаясь земли. Ли окликает её, и Белль оборачивается, улыбаясь так легко и беззаботно, словно нет ни Сильвестра с его ревностью, ни дворца с его интригами, ни войны… Красный букет в её руках слегка дрожит от ветра. Он поднимает руку и обнаруживает в ней другой мак… Белый, как горные снега. Лионель закрыл глаза рукой, силясь удержать уходящий сон. Но утро было неумолимо. И армейский побудочный рожок — тоже. Он сел на постели, потирая пульсирующие от боли виски, и, приложив нечеловеческие усилия, всё же открыл глаза. В маршальском шатре ничего нового не обнаружилось, а сквозь криво завешенную штору, закрывающую вход, пробивались безбожно белые солнечные лучи. Несомненно, это утро. Для снов больше нет времени, даже для самых приятных. Когда Лионель нашёл в себе силы покинуть постель и даже успел натянуть сапоги, в шатёр заглянул его адъютант, бесцветный, как комнатная моль. Раздражённо отправив его за шадди, маршал размял плечи и запрокинул голову, не цепляясь взглядом ни за что конкретное. Если бы Рамиро всё ещё был рядом, жизнь была бы не настолько невыносимой. На глаза попался так и не распакованный свёрток, что ему вручила Белль. С того самого момента, как он оказался у него в руках, Ли не чувствовал в себе сил открыть его, словно это заставило бы его нарушить приказ и вернуться обратно во дворец, под её тёплое крылышко… Но сегодня, всё ещё вылавливая в окружающей обстановке смутные очертания красных маков, он осознал — она с ним. Нет нужды возвращаться. — Вот же… За несколькими слоями оборачивающей ткани обнаружилась рубашка, белоснежная, как мак из его сна. На груди, там, где сердце, красовалась изящная золотая вышивка — олень с ветвистыми рогами, устремлённый в небо в волшебном полёте. Но вовсе не это вызвало у него удивлённый выдох. — Всё в порядке, монсеньор? — за спиной снова возник адъютант, и Лионель с большим трудом подавил в себе желание его стукнуть. — Пошёл вон, — прошипел он, и тот ретировался, оставляя после себя сладковато-горький запах свежего шадди. Маршал развернул рубашку, всё ещё не веря своим глазам, но те и не думали его обманывать. На месте верхней пуговицы сверкала алая ройя.

***

Голос гран-дукса гремел настолько же яростно, насколько вчера был полом елея, а генералиссимус поддакивал, вгоняя красавца Просперо в самые глубокие пучины уныния. На пару с генералиссимусом они скакали вокруг него, как два сердитых петуха вокруг третьёго, ощипанного почти до смерти. Разумеется, как и говорил Алва, взять Паучий холм не удалось. Марселю было почти жаль генерала, но невыносимая жара и ещё более невыносимая головная боль не добавляла ему сочувствия к кому-либо, а тем более к тому, кто имел в себе достаточно наглости, чтобы смотреть на Рокэ, как на врага. А ещё — Ричард Окделл. Этот мелкий мнительный засранец сидел на соседней скамье рядом с Андресом и внимательно слушал словоизлияния Кампаны, сделав серьёзное и даже скорбное лицо… Тоже не добавляя Марселю хорошего настроения. Ведь именно его богатая фантазия в союзе с весьма трогательной заботой о младшем друге создала виконту куда больше проблем, чем Дуксия, Паучий холм и бордонские дожи вместе взятые. С войной Рокэ наверняка разберётся сам, а вот с гайифскими фантазиями своего оруженосца… Марсель прикрыл глаза, отгораживаясь от происходящего, и попытался воскресить в мыслях вчерашнюю ночь. Если Окделл и был в чём-то прав, так это в том, что Валме правда не помнил ровным счётом ничего после четвёртой бутылки… А элементарная математика подсказывала, что если на полу шесть пустых бутылок, значит, и выпили они шесть. Может быть, конечно, после четвёртой сам виконт заснул, как сурок, а его оруженосец с горя выпил ещё две… Но, если быть совсем честным, то верилось с трудом. — Господа, — Рокэ махнул рукой, вырывая сидящего рядом Марселя из раздумий, и убийственно холодным тоном обратидся к собравшимся. — При всём уважении, — которого он, разумеется, не испытывал, — я не готов обсуждать кампанию здесь и сейчас. Потрясающе, просто великолепно… А для чего тогда всё это? Чтобы послушать невнятное бормотание Просперо и гневные речи Ливио? — Но почему?! — возмущённо воскликнул гран-дукс, разом лишившись всего петушиного задора. — Извольте объясниться… — Юноша, — Ворон, тем не менее, продолжил сидеть, хотя по местным обычаям обязан был встать. — Расскажите им. Когда Ричард поднялся на ноги и сделал ещё более серьёзное лицо, чем до этого, Валме едва удержался от аплодисментов. Одно дело, когда вас унижает величайший полководец Золотых Земель, невыносимая вредность которого очевидно идёт вместе с незаменимостью, но совсем другое — безусый зелёный юнец. И вы не посмеете его тронуть, потому что оный полководец относится к нему, как к сыну. Марсель слегка улыбнулся. Если Дикон сейчас задаст им жару… Пожалуй, можно будет простить ему гайифские подозрения в их с Андресом сторону. Если, конечно, извинится. — Позвольте мне начать издалека, господа, — голос Дикона звучал уверенно, словно это была его собственная идея. — Во время кампании в Варасте сын Первого Маршала, генерал Алонсо, — тогда ещё не генерал, но сейчас это было не существенно, — успешно провёл похожую операцию… Конечно, Марсель слышал эту историю ещё от самого генерала, но какое отношение это имеет к нынешней ситуации? Он оглядел собравшихся, собирая в корзину своего внимания озадаченные, возмущённые и неожиданно заинтересованные лица. Среди последних самым ярким был, разумеется, Просперо Фракки, которому срочно требовалось оправдание. И он впервые за сегодняшнее утро получил возможность его найти. — В ночном нападении есть три слагаемых успеха, — Ричард будто бы читал лекцию неразумным корнетам. — Сила и слаженность наступающего отряда, качественная огневая поддержка и элемент неожиданности. Просперо цокнул языком, словно что-то только что понял. Марсель, к собственному стыду, не мог разделить его победу. — У меня нет причин сомневаться в доблести генерала Фракки и его людей, — у Валме некие сомнения были, но он не стал их озвучивать, дабы не перебивать юного оратора. — Работа артиллерии тоже не вызывает вопросов, — не зря учился у генерала Вейзеля, да? — А это может значить только одно, господа, — Дикон понизил голос. — В этом зале есть предатель. В нависшей гробовой тишине послышались одинокие хлопки. Марсель скосил глаза на Ворона. Он улыбался.