Роза Ветров

Рамиро бродил из стороны в сторону, сжимая и разжимая кулаки, и смерть бродила следом за ним, как зловещая синеватая тень. Валентин бросил взгляд на расположившуюся рядом Айрис, но та сидела, забравшись с ногами на диван, и, обнимая колени, смотрела в одну точку, не обращая внимания даже на кошку, которая тёрлась носом о её локоть. Он повернул голову, встречаясь взглядом с серо-зелёными холодными глазами. Артур смотрел на них со спокойным каменным лицом, но Валентин знал его слишком хорошо, а потому понимал — в нём тоже клокотал огонь. — Это я виноват, — Рамиро схватил подушку с ближайшего кресла и бросил её на пол. — Если бы я был там… — Ты ведь охранял короля, разве нет? — осторожно возразил Валентин. — Да, — чуть помедлив, он поднял подушку и бросил её в противоположную стену. — Но если бы… — Вот теперь я вижу, что вы братья… Три пары глаз обратились к Артуру, который стоял, опираясь спиной на дверь, и закипал с каждым движением Рамиро. Заметив, что на него смотрят, он скрестил руки на груди. — Я понимаю, что ты чувствуешь, — произнёс он медленно, тщательно подбирая слова. — Если бы моей сестре порезали лицо, я бы тоже хотел убивать, — Валентин бросил взгляд на Айрис, но та лишь спрятала лицо в коленях. — Но ты не можешь быть во всех местах одновременно… Не можешь спасти всех, — Рамиро вздрогнул всем телом. — Разве не это ты всё время говоришь Алонсо? Прорычав что-то невнятное, он сел на диван между ними, и Айрис, на мгновение выбравшись из своего кокона, робко прижалась к нему сбоку, обнимая за локоть. Валентин тяжело вздохнул. Хорошо, что пострадала не Аделия. Но почему-то от этого было не легче. — Обвинять себя — самое простое, — произнёс Валентин, не глядя на него. — Друг друга — ещё проще, но это путь в никуда, — он медленно выдохнул, собираясь с мыслями. — Адель рассказывала… Рамиро поднял голову и бросил на него слегка заинтересованный взгляд. — Когда Джастин погиб, твой отец вёл себя так же, — вспомнил он. — Она подошла к нему и сказала… Ты убил его?

***

Рокэ в своё время рассыпался на восторженные искры, рассказывая о достоинствах козлиной кавалерии, но лишь увидев рогатых бестий вживую, Лионель полностью осознал, что имел ввиду Ворон. Длинные изогнутые рога блестели на солнце, раздвигая высокую степную траву, а мощные копыта прокладывали себе путь без всякого труда… И ведь они созданы для гор, а не для просторов Варасты. Неужели они проделали весь этот путь ради его скромной персоны? Вспомнив о том, что он теперь маршал, Лионель выпрямил спину и слегка двинул пятками. Послушная лошадь двинулась вперёд, навстречу рогатым зверюгам. — Королевство Бакрия приветствовать своих дорогих друзей, — провозгласил идущий первым бакран, выглядывая из-за огромных рогов своего козла. — Лаква, сын Бакны, наследный принц королевства Бакрия. С кем имею честь? А ведь талиг его на удивление неплох, это стоило отметить. — Лионель, сын Арно, граф Савиньяк, — представился он и, чуть помедлив, добавил: — Маршал Северной армии. Лаква на момент задумался, словно переводил его речь у себя в голове. Что-то наконец осознав, он продолжил: — Я знать твоих братьев, — сообщил бакран, теребя не по годам длинную бороду. — Эмиль быть здесь год назад с армией маршала Алвы, — тут же вспомнил он. — Арно хорошо дружить с братом моим Баатой… — Я знаю, что он служит при после, — Лионель слегка приподнял бровь. Нет, конечно, не было ничего такого в том, что Арно отлично сошёлся с юным казаром, напротив, это весьма удачно… Старшего брата беспокоило другое. Младший в подробностях расписывал каждую деталь своего кагетского окружения, но не свои отношения с Баатой. Почему же? Зачем скрывать подобное? Козлиная кавалерия развернулась, теперь следуя за Северной армией, и Лионель почувствовал себя сказочным героем, который ведёт волшебную армию против сил зла… Но кто на самом деле был в Кагете злой силой? И так ли это важно для талигойского маршала на самом деле? — Брат мой Баата — сложный человек, — Лаква отвлёк его о философских мыслей. — Мой народ не видеть от него вреда, — словно на всякий случай уточнил он. — Но порой я смотреть на него и видеть змея, который следить за тобой из высокой травы… — Тогда мы с ним точно найдём общий язык. Граф Савиньяк усмехнулся, глядя на дикаря, покрытого козлиной шкурой, и видел тонкого интригана, которому пока не хватает опыта. Подобно азартному игроку, следящему за чужой партией, Лаква довольно улыбался, говоря о своём «брате» и его змеевидности, когда тот, за кого он болеет, выигрывает… Впервые с того момента, как Изабелла спрыгнула с его седла и скрылась за углом, Ли почувствовал облегчение — похоже, он будет как дома. Наконец-то. Лагерь, который разбили бакраны, напоминал скорее дикую деревню, чем собственно лагерь. Палатки были из грубо выделанных шкур, не из ткани, как принято в Талиге, между палатками бродили бородатые бандиты с копьями вместо солдат в мундирах, а из ближайшего шатра, который казался чуть больше остальных, раздавался детский плач. Неужели у бакранов принято везде таскать с собой жён и детей? — Не думать странного, — Лаква спешился, и Лионелю пришлось последовать его примеру. — Этери, луна моей жизни, хотеть приветствовать тебя лично. — Я безмерно тронут, что принцесса оказала мне честь, — это был тот случай, когда объяснение ничего не объясняло. — Я не знал, что у вас уже есть ребёнок… — У нас — ещё нет, — бакран заметно расстроился. — Это долгая история… — Расскажете? Лаква открыл рот, чтобы начать рассказ, но в этот момент луна его жизни выплыла на свет с маленьким орущим свёртком в руках. Сестра казара, утончённая, грациозная, не похожая ни на кагетку, ни тем более на бакранку, выглядела совершенно неуместно в простом шерстяном балахоне. Светлая коса лежала на плече, а карие глаза пронзили его заинтересованным острым взглядом. Этери могла бы быть талигойской герцогиней, а стала… Лионель бросил взгляд на её мужа и споткнулся о горячий влюблённый взгляд. Так вот на чём они держатся… — Граф Савиньяк, — она слегка улыбнулась, и плач неожиданно стих, словно этот двухмесячный комочек действительно что-то почувствовал. — Принцесса, — поклонился он, отвечая на её улыбку. — Я счастлив наконец видеть вас. Этери прижала ребёнка к себе, словно защищаясь, и Лионелю вспомнилось изумрудное колье, которое надела Изабелла в их последнюю встречу. Изумруды укрепляют целомудрие. Дети — тоже. Даже если чужие. Принцесса бросила мужу фразу на незнакомом маршалу языке, и тот нехотя ретировался, оставляя их наедине. Она же развернулась и вернулась в шатёр. Он послушно последовал за ней. — Вы поэтому хотели встретиться со мной? — тут же спросил Лионель, закрывая за собой вход и оказываясь в полумраке. — Посреди степи ваших гонцов никто не перехватит, — Этери смотрела на него серьёзным взглядом. — В Кагете — никто не знает. Ли кивнул, не отводя взгляда от её глаз, тёплых, как шадди с молоком. Судя по всему, змеёй в их семье был не только Баата. — Бакраны — народ дикий и суеверный, — принцесса села на кровать и чуть развернула ребёнка, словно он мог задохнуться в плотном свёртке. — Когда юная мать увидела эту девочку, тут же отказалась от неё. — Дикость, — что-то внутри сжалось, словно это его собственный ребёнок, а не какой-то случайный. — Но? — Но у меня есть глаза, граф, — Этери слегка сощурилась. — Я точно знаю, кто её отец. — Точно, говорите… Лионель подошёл ближе, наклоняясь к девочке. Точно она могла знать только про одного человека… Полупрозрачные белые ресницы вздрогнули, и девочка открыла глаза. Ярко-синие с тонкими чёрными лучами вокруг зрачка. — Быть не может, — Ли впервые за долгое время почувствовал искреннее удивление. Он протёр глаза, но чёрные звёзды никуда не исчезли. Двухмесячная малышка смотрела него глазами Алонсо Алвы. — Как зовут юную леди? — он коснулся пальцами нежный чёрных волос. — Октавия, — улыбка Этери стала ещё шире. — Полагаю, её отец не стал бы возражать. — Мя, — тут же прокомментировала Октавия. — Определённо, — согласился Ли.

***

— Она что?! Алонсо едва подавил желание закрыть глаза и зажать уши, чтобы не слышать, не видеть, не знать… Иса получила ножом в лицо. Скорее всего, глаз сохранить не получится. — Я сказал, — Рамиро тяжело вздохнул. — Ты слышал. Алонсо отвернулся, глядя вдаль, словно бесконечная ночная степь их общего сна могла помочь ему справиться с этим потрясением. Королевский дворец, этот сверкающий град на холме, всегда казался ему местом, где люди изысканно пьют вино и ведут вежливые бессмысленные разговоры… Не набрасываются друг на друга с ножами. Впрочем, если бы дворец был безопасным местом, зачем там были бы Рамиро и Лионель? — Айрис в порядке? — спросил Алонсо первое, что пришло в голову. — Она… — Рамиро замолчал, и, встретившись с ним глазами, брат получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. — Та, кто напала на Ису — Элиза Карлион — родная кузина Айрис… К тому же из-за шока она даже не смогла понять, на кого на самом деле она хотела напасть изначально… Айрис, — он тяжело вздохнул. — Айрис уверена, что это произошло из-за того, что мы с ней… Были вместе. Нет, конечно, его близнец не рассказывал о том, что у него было с юной герцогиней, но сердце у них одно… Алонсо знал, что это было. И в тот момент был невероятно счастлив. — Представь, что родной человек пытается убить тебя, — продолжил Рамиро надломленным голосом. — К тому же за то, что в какой-то момент ты был счастлив… Алонсо качнул головой и, сделав несколько шагов, положил руки на поникшие плечи брата. — Я верю, что наша сестра справится, — произнёс он тихо. — Айрис нуждается в тебе намного больше… — Знаю, — Рамиро отпустил голову на плечо брата. — Знаю. Алонсо обнял его за плечи, слегка прижимая к себе. — Мы защищаем этот мир, помнишь?