●●●
Рыночная площадь стремительно пустела, торговцы копошились и укрывали свой товар, уже не зазывая покупателей. Маленькие лавчонки давно закрылись из-за адской непогоды, но они и не интересовали юношу, ему нужна была большая лавка в той части рынка, где продавалась разная экзотика и… живой товар. Вывесок здесь, естественно, никаких, да и без них практически каждый житель знал, что тут можно купить раба, пусть это и нелегально. В столице Орена и более крупных городах за работорговлю вешают. Ну, если торгуют людьми, разумеется, а за представителей иных рас можно откупиться штрафом. А в крошечном городке, где-то на отшибе, можно и невольника продать, и дурман — никому особо дела нет. Мартиан снял капюшон и, отряхнув темно-синий плащ, скользнул внутрь немного зловещего старого здания. Споткнувшись о порожек, он привычно схватился за очки, о которых переживал больше, чем о собственных ногах. Очков он, благодаря своему «везению», перебил столько, что и не счесть, а они ведь стоят немало, да и найти подходящие — та еще проблема. Первыми, кого Мартиан увидел в лавке, были охранники — настоящие верзилы с крошечными глазками. То, что эти глазки немного звериные, желтые с вертикальными зрачками, он понял не сразу, но и потом не испугался, стараясь вести себя более естественно. К слову, за пару недель в Орене юноша уже немного привык к самым разным удивительным созданиям, живущим в городе рядом с людьми, и даже выполнявшим какую-то второсортную работу, вроде охраны работорговцев. Чаще ему попадались, конечно, увальни-грузчики, солдаты в хитине и те, кто нагло предлагал свое тело за пару медяков прямо на улице. — Дорогой гость, добро пожаловать! — из-за пестрой шторы вынырнул сам хозяин лавки, позвякивая золотыми браслетами. Мужчина одет был роскошно, особенно на фоне блеклого и довольно скромного промокшего паренька. — Добрый день, — учтиво поздоровался Мартиан, шагнув навстречу. — Вы, я вижу, человек не местный… что привело вас ко мне? — мужчина лукаво прищурился, быстро оценивая потенциального покупателя. Юнец приехал из дальних краев — это и так понятно, — уж больно нетипичная у него внешность для Орена: острые черты лица, голубые ясные глаза и светло-золотые волосы до плеч, правда, немного жиденькие. — Я… — Мартиан опасливо оглянулся, и, перейдя на шепот, достал из-под плаща слегка промокшую книжку, — мне нужен… вот он. Торговец быстренько выхватил роман, где прямо на обложке красовалось причудливое создание с телом человека и длинными ногами оленя, после чего понимающе покачал головой. — Вам нужен фавн, на самом деле эта раса называется вэргоз, но все их иначе как фавнами не зовут. Вы пришли по адресу, у меня есть парочка очаровательных малышей, которых я кормил и поил вот этими самыми руками, — он демонстративно потряс ладонями, звякнув еще раз тяжелыми украшениями. А через мгновение, подхватив парня за локоть, потянул его к стальной двери, ведущей не то в подвал, не то в подсобку. Удивительно, но в полутёмной комнате совсем не было клеток, а товар не сидел на привязи, как представлял себе Мартиан ранее. Наоборот, все создания, холеные, лоснящиеся, причесанные и ухоженные, полулежали на подушках в довольно эротичных позах. И, естественно, без одежды, что моментально смутило будущего покупателя, и он отвел взгляд, раскрасневшись. Среди рабов находились и мальчики, и девочки не старше шестнадцати лет. У кого-то росли крылья, крохотные, ангельские, трепещущие, а у кого-то и длинный хвост. Только внимание юноши намертво приковал очаровательный юный фавн с золотистой шерсткой и невероятными огромными глазами, черными и живыми. Он сидел на большой шелковой подушке, подобрав тонкие оленьи ножки под себя, и с детским искренним любопытством рассматривал гостя в промокшем плаще. Точно такого фавна и представлял Мартиан, пока перечитывал запрещенный роман, тот самый, который все еще держал в своих руках хозяин лавки, тот самый, который вдохновил паренька переиначить прежнюю жизнь… — Он… он прекрасен, — пробормотал очарованный покупатель, рассматривая мальчонку. — Я знал, что он вам понравится, мой друг, — деловито улыбнулся мужчина и жестом велел товару подняться. Юный фавн незамедлительно вскочил, выпрямившись во весь рост и цокнув темными копытцами. Теперь его тонкие и длинные оленьи ноги можно было внимательно разглядеть, да и не только их. На внутренней стороне бедер шерсть оказалась более светлой, а в паху и на животе рос один короткий пушок, на вид очень мягкий, зато чем ниже, тем более густым становился волосяной покров, а копытца так и вовсе кокетливо прикрывали аккуратные пушистые «щетки». — Повернись, — холодно скомандовал торговец, украдкой наблюдая за реакцией обомлевшего покупателя. Раб тотчас исполнил приказ. Он казался легким и грациозным на своих тонких нечеловеческих ножках, слегка дрожащих. А небольшой хвостик и подтянутые ягодицы сразили Мартиана наповал. Его сердце сейчас трепетало от счастья, возбуждения, да и от предвкушения тоже. Он уже мысленно укладывал трепещущий комочек спать, держал его на руках, поглаживая вдоль шерстки, целовал в губы… Он каждой частичкой тела мечтал стать для этого сокровища лучшим человеком в мире. Мечтал подарить всю нерастраченную любовь, и… Мужчина, кашлянув, выдернул парня из его грез и фантазий, не переставая радушно улыбаться: — Желаете осмотреть товар поближе? Ощупать? — Нет-нет… это же не собака. Ему неприятно, я чувствую это. Я бы хотел как можно скорее забрать его… и… одеть, — торопливо ответил Мартиан, затем поправил очки и пристально взглянул на торговца. — Так сколько? — Понимаете, рабов не покупают без ошейника. Я имею в виду необычный ошейник… вот только изготовление подобной вещицы требует времени. И денег. — Сколько за фавна и за ошейник? — Шесть золотых… поверьте, малыш стоит этой огромной суммы! Ну и… деньги вперед. Увы-увы, я не могу рисковать, сами понимаете, мое ремесло не совсем легально… — Так много… — Мартиан на секунду отвел глаза, но, собрав волю в кулак, без лишних раздумий протянул монетки прямо в ладони работорговца. — Господин, с вами приятно иметь дело! — деньги моментально исчезли в кошельке с негромким звяканьем. — Осталась пара формальностей. Мне нужно несколько капель вашей благородной крови для ошейника… ну и придется заполнить пару скучных бумажек. Я же не обманщик какой, в самом-то деле, и не могу отпустить столь щедрого и честного клиента без расписки! — А как он вообще работает? Он не опасен для фавна? — Если коротко, то магия свяжет вас двоих крепкими узами. Вы сможете причинить огромную боль рабу, или парализовать его одним лишь словом. Обычно мы используем что-то из флоры-фауны и не очень длинное, вроде «вереска». Ну и если раб отдалится от вас километров на десять, то будет испытывать дискомфорт. Я всем клиентам рекомендую продемонстрировать силу ошейника с самого начала, чтобы раб не забывал своего места. Мальчик весь сжался от ужаса и опустил оленьи ушки, заранее опасаясь наказаний и принимая при этом еще более беззащитный и трогательный вид. — Я буду заботиться о тебе, не бойся… И никогда не причиню тебе боли, — быстро пообещал фавну юноша, позволив себе погладить его по золотым волосам, пропуская мягкие пряди между пальцами и любуясь удивленной мордашкой. Потом будущий хозяин доверчиво улыбнулся и торопливо последовал за мужчиной в кабинет, выслушивая сладкую лесть по дороге. Из лавки Мартиан-Грегори вышел счастливый и сияющий, как летнее солнце. Правда, без денег, без раба и без ошейника. Зато с перевязанным пальцем, своим любимым романом за пазухой и несколькими подозрительными бумажками в кармане. Он даже не шел по мостовой, а летел над лужами и потоками грязной воды, окрыленный прекрасным и чистым чувством, трепещущим в сердце. Три дня, всего лишь три дня и на его коленях заснет очаровательный фавн. Разве это срок для человека, который ждал столько времени? Ерунда же… Уже дома, пробравшись через баррикады неразобранных вещей и избавившись от мокрого плаща, незадачливый паренек решил внимательно изучить документы, врученные торговцем. Вроде все было нормально, и печать какая-то присутствовала, придававшая больше солидности. Перечитав еще несколько раз и успокоившись, Мартиан замер на графе с именем живой покупки. — Натаниэль… какое красивое имя… и какое нежное, — пробормотал он, погрузившись в грезы без остатка. В его воображении вовсю мерцали чудесные образы, которые так хотелось пережить наяву, хотелось искупать маленького фавна, играя с ним в ванне мыльной пеной, стать его учителем и самым близким человеком, который будет первым… И не потому, что он хозяин, способный сурово наказать за отказ, нет. Он мечтал, как юнец сам, по собственной воле, протянет к нему худые руки, доверится, прикрыв огромные глаза пушистыми ресничками, и разведет коленки. Сам! Без угроз, шантажа и принуждения. Мечты были столь сладкими, что юноша вновь забылся, даже забыл про свою хроническую неудачу, следующую за ним повсюду, подобно незримой тени. А зря…●●●
Прошло ровно три дня. За это время Мартиан-Грегори старательно подготовил комнату для нового и долгожданного жильца, да он над своей комнатой так не корпел, погрузив ее в творческий хаос, как над уголком фавна. Будущий хозяин натащил целую гору кремовых и белых подушек, в которых золотошёрстный олененок должен просто утонуть. Мебель он специально выбирал светлую, и поэтому легко создал атмосферу праздника и сказки. В довершение ко всему еще и огромного тряпичного зайца положил на покрывало, предвкушая, как Натаниэль несказанно обрадуется своему крошечному царству. Совершенно неожиданно раздался звон колокольчика у входной двери, и сердце Мартиана замерло на мгновение. — Д-да, открыто, проходите! — восторженно крикнул он, топая по лестнице, чуть не уронив очки. Юноша встал напротив двери, оправил домашний халат и пригладил волосы, чтобы не испортить первое впечатление и не оказаться растрепанным в глазах своего желанного гостя, ради которого уже готов на многое, в том числе работать сутками напролет. Дверь открылась, и практически сразу радостное и немного глупое выражение лица Мартиана сменилось маской полного непонимания происходящего. Вместо чудесного и робкого фавненка, которого должны были сопровождать подручные работорговца, на пороге стоял одинокий фавн, то есть фавнище, крупного телосложения и ростом под три метра. Его мускулистый торс кое-как прикрывала серая залатанная рубаха без рукавов, а мощные ноги облачали рабочие, подвернутые широкие штаны, какие носят строители, только конкретно эти — на ладан дышали. Из-под них торчала жесткая темно-бурая спутанная шерсть, которую явно очень давно не расчесывали, а может, и не пытались, позволив ей сваляться в неприглядный войлок. И лишь одна деталь, украшавшая верзилу, выглядела более-менее прилично — черный новенький стальной ошейник с поблёскивающими магическими символами. — А вы, простите, кто? — протерев на всякий случай очки, тихонько спросил Мартиан. — Натаниэль, можно просто Нат, — сухо отозвался гость, обегая совершенно равнодушным темно-бурым взглядом будущего хозяина. Волосы, точнее косматая длинная грива, у фавна тоже была темной, еще и неухоженной, а рога, выглядывающие из копны, были слегка закручены и загибались назад. А при более детальном рассмотрении можно заметить шрамы на руках и шее, делавшие образ более угрожающим. — Это какая-то ошибка, — голос паренька дрожал, а мысли разбежались, рассыпались, словно бисер, — Натаниэль… я его видел, это очаровательный юный… золотошерстный фавн и… — Сколько заплатил? — гость резко оборвал жалкие запинания. — Шесть золотых за Натаниэля и ошейник… Фавн громко и весьма обидно рассмеялся, наградив скуксившегося парня насмешливым взглядом. — Малолетка с ошейником при лучшем раскладе стоит десять серебряных. А если ты деньги оставил, а раба не забрал, считай, тебя нагнули и хорошенько поимели. — Я… Я, ты… не смей мне хамить в моем же доме! И вообще, у меня есть документы, где… — Где написано, что ты хозяин фавна Натаниэля, угадал? — едко усмехнулся исполин и шагнул в дом, поцокивая черными копытами и волоча нечесаные войлокоподобные щетки, покрытые уличной пылью. — Ну, здравствуй, хозяин. Я твой фавн Натаниэль. В глазах Мартиана застыл непередаваемый ужас и отчаяние, он всем своим естеством ощутил, как его заветная мечта, к которой он шел столько времени и ради которой стольким пожертвовал, разбилась и рассыпалась острыми осколками прямо на его ноющее сердце. — Это что… меня об… обманули, да? — Неа, тебя наебали.