flashback
Когда в голову маленького пятилетнего принца пришла мысль, что он сможет побороть свои страхи и доказать свою самостоятельность не любящим его родителям, он пробрался в потаённые места неизведанного и для самого себя узнал загадку леса. Хоть его родители и были слишком заняты своими делами, присматривать за ним поставили нянек, которых мальчик тут же ставил на место своим непослушанием, а впредь и вовсе посредством отца, ложно обвинял их в насилии по отношению принца, за что те получали посмертное наказание. И каждый раз после этого, нянь подобрать капризному юнцу не удавалось. И в очередной прогулке, когда он отстал от короля и убежал в самую гущу леса, он увидел белый хвостик, увлекающий за собой, затаскивая бедного малыша всё дальше от старших. Он карабкался по рыхлой земле, огибая острые сучья, уворачивался от приставучих птиц, которые мешали принцу догнать ускользающее в листве животное и не позволял себе отдыха на то, чтобы перевести дыхание. Он должен был его догнать. Земля под ногами провалилась вниз, и юный мальчик упал, с громким всплеском воды ударился о дно. Неряшливый малыш хрипел от боли, пытаясь пошевелиться, сжимал все силы в кулаки, чтобы встать на ноги. Разодранные колени задрожали от сковывающей, разгоняющей по коже ряд мурашек ледяной воды. Принцу стало страшно, когда он понял, что все, что его окружало, это бесконечная круглая стена. Оборачиваясь, он звал на помощь, срывал голос. Обессиленно упав в воду после попыток зацепиться за выпирающие камни внутри колодца, он наблюдал как день день сменяет густая и темная ночь, королевского сына нещадно мучил голод, всё тело сковывала ледяная дрожь и судороги. Детский помутневший рассудок бился в истерике от беспомощности, сдирая горло от истошных криков. Чонгук провёл внизу всю ночь: в холодной воде, окружённый одиноким серым отчаянием, и промокший до глубины души собственными слезами. Король с королевой правда пытались найти своего пока ещё единственного сына и, кажется смирились, не утруждая себя грязной работой. Они спокойно отнеслись, когда уставшие слуги вернулись в замок с печальной новостью о том, что королевский сын найден так и не был. — Не повод огорчаться. Мы многих потеряли, — скептично кинул тогда Чон Хеин своей супруге и каждую ночь, вместо поисков уводил супругу в покои исправлять ситуацию с потерей сына. Маленького Чонгука в это время спасал лунный свет, освещающий тускло его уединенное пространство. Высохшие слёзы на щеках стягивали кожу, он перестал плакать и надеяться. Ноги непослушно подгибались от усталости, Чон опустился вниз, вздрагивая от поглощающей его хрупкое тело воды, и сел на дно, возвышая подбородок к небу. — Так теплее, — прошептал он, чтобы не сойти с ума. Принц отпустил всего себя на волю жадной женщине с пустыми глазницами, она потянула свои костлявые руки к вьющимся кудрям на макушке, провела пальцами по прядям, орошая Чона еще большим холодом. — Нет, — взмолился малыш, дрожа от страха, — не забирай, ещё не время. Меня ищут, меня найдут, — трясся принц, обхватывая коленки маленькими ручками, в то время, пока его родители забывались перед камином на тёплой постели. Полумесяц на чёрном полотне отражался в тёмных испуганных глазах ребёнка, мокрыми пятнами в зрачках растворяясь. Худая женщина укоризненно опустила голову, морща губы, и замерла, заслышав человеческий голос позади себя. — Кто здесь? — послышалось где-то сверху, доносясь эхом до Чонгука смазанными словами. Он вздрогнул, испугавшись звука, и быстро встал на ноги, разгоняя на поверхности водную рябь. Но Чонгук ответить не смог, охрип только и горло содрал в попытках выдать своё присутствие. Он царапал каменную стену, барахтался, вызывая хоть какие-нибудь звуки, а мрачная женщина наблюдала на краю за неудачными его действиями. Ей не выгодно спасать королевского сына, у неё глаз уже прицеплен на юную душу, уходить не хотела. Густая ночь не позволяла парню рассмотреть, кто там внизу, и даже луна не спасала. В этом месте решалась судьба. Женщина взглянула на принца, поморщилась, увидев в них что-то глубокое, и презрительно дёрнула бровью, соскочив с края колодца. Туман рассеялся. Сжатые пальцы захрустели, он приложил все свои силы на то, чтобы выпустить из себя тонкий звук. — О, Господи! — Вскрикнул парень наверху. — Погоди, я тебя вытащу! Маленький Чон продолжать хрипеть, пока не почувствовал внезапный удар по голове. Огромный узел связанного подобия каната плюхнулась, отскочив от макушки, в воду. — Держись! Чонгук тратил утекающие силы на то, чтобы ухватиться и держать свое тяжелое промокшее тело на весу. Он прижался к канату, содрогаясь от холода, и почти заплакал, не веря своему спасению. — Дай руку! Маленький принц протянул свою бледную руку к спасителю, не увидел его лица, вокруг всё смазалось кривыми каплями. Полотно стекло с глаз невидимыми черными крыльями, провожая бегло зрачками уходящую вглубь женщину. — Ты тот самый потерянный мальчик? — Слышал он сквозь толстую пелену и провалился в долгожданный тёплый сон, расслабившись в руках парня.***
Высокий слуга, обойдя стол, встаёт позади принца и опускает ладони на королевские плечи. Массирует, разогревая и расслабляя Чона. Чонгук закрывает глаза, выгибая голову от удовольствия, и тихо произносит: — Джин. Слуга улыбается, расправляя складку меж бровей. В окно нежно ластится солнечное забвение, согревает комнату своим присутствием, отпуская всю накопившуюся из головы суету, откладывает дела на потом, ведь прямо сейчас медленными неуверенными шагами плетётся уютное спокойствие. Под пальцами принца ладонь мужская, он оглаживает её мимолётно, на секунду открывая свою благодарность. — Я скучаю по Вам, — роняет виновато слуга. В лице Чона просачивается серьёзность, стоило одному человеку прервать эту идиллию. Тёплое солнце прячется за облаками, погружая комнату в пасмурный вечер. — Скучали? — Нагло ворвавшись, скользит, змеёй будто бы по полу, Тэхён. Его узкий оскал опасно касается каждого, задевая личную гордость и возводя на коже новые ядовитые нарывы. У Джина зубы сжимаются от злости, он буравит каждую клеточку на живом месте парня, не замечает, как сильно стягивает пальцами плечи Чонгука в нарастающей тошноте. В руках у Тэ знакомый золотой бокал с багровым напитком, и ехидная в предвкушении улыбка, которую Джин хотел бы стереть с этого мира навсегда. Слуга не понимал поступков своего ближнего человека, видел в нём слабость и зависимость. Он много раз просил принца одуматься, вернуться на своё высокое место на троне, но Чонгук уже давно подавлен другим человеком. Чонгук – жертва фальшивых чувств. И подниматься вновь не намерен. Его рука уже не спасёт. Его рука теперь только отравляет. Мешает принцу. Он отстраняется от слуги, поднимаясь со стула, и плывёт к бокалу. — Не пейте, Господин. Я Вас прошу. Тэхён переводит свой высокомерный взгляд на Джина, ошпаривает его злобным оскалом и подносит к королевским губам терпкое желанное вино, не отрываясь от уже ненужного для принца объекта. Опускает подбородок, наблюдая с улыбкой за податливостью Чона, и вызывающе щурит глаза. — Не слушайте его, — сладко шепчет юноша, опустошая сосуд, и, откинув бокал в сторону, покрывает прилюдно спелые королевские губы мягким поцелуем. В его ладонях послушный кивок и красная ковровая дорожка, к власти ведущая. — Ты проиграл. Джин срывается с места, замахивается для удара, но получает в ответ ледяной укол, полный презрительным недовольством, и густое равнодушие под веками принца печатают слугу к стене. Он не верит своим глазам, что упустил своего долго оберегаемого принца. Человек, которого он спас при юности, хладнокровно машет ладонью и велит оставить их наедине. Джин чувствует застрявшее в горле предательство, оно подкипает с каждым удаляющимся из комнаты шагом, буравит в его надежде черные дыры измены. Ему до искр под ногтями хочется вжать эту гниющую улыбку в могилу и закопать поглубже вместе с отравляющими его соками. Он уже любуется, как голодная почва пожирает его мёртвую тушу, оплодотворяя запахом местные земли. Вот только на его стороне лишь он один, в пустующих стенах стоит одиноко, вниз взирая на плотские утехи перед глазами всплывающие. Рот кривится в отвращении от увиденного, а глаза наполняются жестокостью. Зубы скрипят от ненависти к человеку, который маячит перед ним и дразнит чужой беспомощностью. Если в принце уже поздно что-то менять, то он займётся лишней пешкой. — Я сотру тебя в порошок, Ким Тэхён. Я обещаю. Дай только повод, и я размажу твою невинную ухмылку о стену твоего грядущего проигрыша.***
— Юнги, будь добр, помоги. Намджун, дважды поправляет длинные рукава, цвета грязного неба, наклонившись перед мечом, и удаляет пыль врученной Юнги тряпкой. — Так, ты мне не расскажешь, да? — Юнги наблюдает, как бережно и аккуратно Намджун обращается с блестящим оружием, трепетно смахивая с металла пылинки. — Я об этом ничего не знаю, повторяю, — хмурится слуга, поднимаясь с колен. — Не пытайся. Юн не уводит взгляд, всё выискивает в нём ответа. — Я просто ничего не знаю о своей матери. Намджун замирает, на секунду, а после, треплет парня за плечо. — У тебя есть мать. Ты должен беспокоиться в первую очередь за неё. Парень съедает собственные губы от желания завалить слугу вопросами. Он слишком много знает. Но говорить правду отчего-то не хочет. У Юна голова кругом ходит, мысли разгоняет. Внутри него нетерпеливая жадность, срывающая волосы на макушке. Она хочет заполнить пробелы ответами, но разочарованно получает укоризненный взгляд. — Я хотел бы закрыть глаза на то, откуда ты знаешь о матушке, но всё же не смогу это сделать. — Вот и прекрасно, — улыбается слуга, запахивая костюм. — Не волнуйся, Юнги. Расслабься, ты в безопасности. Отчего говорит подобные вещи — Юнги не понять. Однако, впрочем, за это он ему благодарен. В голых стенах мрачного замка это единственный человек, который, по-крайней мере, его слушает. Не отвечает правда, но этого достаточно. — Увидимся позже, малыш. Мне нужно провести один урок, — его пальцы запускаются в лохматую макушку Юнги, треплют волосы по-доброму, нежно как-то, и Намджун тихо уходит за дверь, напоследок подмигнув парню. Двери за ним закрываются, а у Юнги приятная нега в душе от ласкового к нему обращения. Это странно. Суровый грузный мужчина проявляет к его персоне чрезмерную заботу. Он даже бы сказал, братскую. Хотя Тэхён уже давно забыл про существование младшего во дворце. Он занят своими делами, несётся к цели, мчится, сломя голову, ухватиться пытаясь за край золотой короны. И в общем-то, ему это удаётся. Пока Юнги отдыхает в своих покоях, его брат в это время точит клыки, готовый напасть в любое мгновение, стоит жертве ослабить хватку. Он со страстью, распахнув глаза, наблюдает за тем, как принц ловко уворачивается от ударов металла. Тэхена одолевает жажда, оттого, как дикий бес в танце с самим сатаной кружится жертва вокруг Намджуна, с рукой за спиной отбивает удары. Впечатлённый опасной игрой будущего короля Тэ ощущает приятную дрожь во всём теле. Довольная, сладкая ухмылка расползается игривой нотой на губах, а язык мечется во рту в поисках удовлетворения. Он оценивающе скользит пальцем по подбородку, смотрит исподлобья на принца и мысленно разжигает костёр для будущего соития. Сколько нужно жизни послать предупредительных знаков для того, кто слишком далеко заходит? Для того, кто не слышит и мчится за кубком победы. Научившая хорошим манерам мать Тэхена расстроилась бы, узнай какой ценой ее сын строит свою нечестную игру. И последний никогда не задумывается о том, кто подарил ему жизнь, которую он тратит с высоким риском как для себя, так и для своего брата. После рутинной работы над собой, в схватке с Намджуном, Чонгук устало плетётся к креслу и лениво на нём расстилается. — Неплохо вышло, — хвалит противникк принц, как бы не замечая Тэхена. — Это было прекрасно, — вмешивается тот, подойдя к Чону, — Продемонстрируете свои навыки лично? Игнорировать полностью не выходит. У Чонгука душа в пятки уходит от голоса над ним, и сердце криво бьётся от бессилия. У Чона кровью щёки наливаются, он выдыхает только, когда чувствует на лице холод стен. Если врать возможно, то скрыть реакцию тела невыносимо. Он отпускает демонов на свободу, потому что те брезгливо кривятся, хвосты поджимая, и принцу наплевать на них. Здесь он хозяин. И лишь ему решать, кому в праве вытворять с его телом подобные вещи. Бесы разбегаются, чувствуя за собой едкий аромат отвращения. Они в страхе расползаются в груди позорными остатками, слушая самого царя - демона, что вливает в уши свой томный голос. А те повинуются, одурманенные порочным желанием хозяина. Он маслом плавится под ним, послушно выгибаясь, и голову склоняет перед хищником. — Я хочу Вас. — Рычит Тэхён, прижимая королевские бедра к стене, распуская по коридору громкие шлепки. — Я хочу владеть каждым вашим гордым пальчиком, вашим ртом, — не успев дойти до комнаты и застряв на повороте, он ищет языком чужие губы, углубляется, смыкая рот, хозяйничает, жадно поглощает выбитые стоны, — каждым волоском, телом, — отрываясь, шипит ему в лоб. — Я хочу Вас всего, мой Господин. Он срывается с цепи, сжимает зубами кожу лопаток, пальцами в ребра впивается, насыщения сполна не получает. Сдирает с себя тысячу масок, мысленно вгрызаясь клыками в шею, не отпускает, толчками непрерывно заходится. Чонгук кричит от разрывающей его тело похоти и, плевать, если заметят неспящие и блуждающие по дворцу слуги. Жадно глотая воздух, он пропускает через себя заполняющие конечности судороги и кончает в широкую ладонь. Обессиленный, он валится на руки Кима, ложится на постель и, прикрыв глаза, чувствует, как его лоб благодарят чужие губы. У Чонгука в только что голове взорвалась эйфория, а Тэхён загибает пальцы, считая расстояние, оставшееся пройти до желанной победы. Принц лениво опускает голову на его руку и смотрит в потолок, с блеском щуря от удовольствия глаза. Тэхён наотмашь перебирает чёрные пряди и задумчиво хмурит лоб, когда Чон, поцеловав соскользнувшие пальцы, замечает порезы. — Это что? — меняется в лице, руку ближе тянет. — Поранился, — Тэхён цокает языком и переворачиваетая на другой бок, вырвав из-под головы руку. — Почему я об этом не знаю? — Я устал и хочу спать, — сухо отвечает он. — Буду признателен, если перестанете задавать вопросы и позволите мне отдохнуть. Лев в клетке поднимает морду, встряхивает лохматой гривой, и, кажется, выгнув бровь, растерянно смотрит на принца с вопросом «Какого чёрта?». — Язык, смотрю, лишний? Но Тэхён молчит. Сжимает челюсти, сопит ноздрями от злости, делает вид, что спит. Чонгук не слышит ответа, в нём жжётся кислота, просачиваясь сквозь глазные яблоки возмущением. — Вот и поговорили, — разочарованно кидает принц и заворачивается в одеяло, хрипя от возмущения.***
Продырявленные взглядом Сокджина стены слышат громкие проклятия. Видят, как наливные яростью зрачки вспыхивают по новой, вспоминая смазливое отвратное лицо наглого парня, что посмел увести грязной рукой самого принца Чон Чонгука. И что мерзавец, который посмел украсть чужую душу, втаптывая попутно королевскую гордость, должен сдохнуть и не возрождаться. — Я просто ненавижу его! — кричит Джин, обращаясь к сидящему в кресле Намджуну, что спокойно затягивает очередной шов на штанах. — Он меня раздражает! Намджун медленно поднимает лицо, отрываясь от работы, и кривит губы, замечая как тот натыкается на обувь и чуть не падает на пол. И следующая фраза, которая повергает Джина в шок, вселяет в нем надежду. Шестерёнки в голове рушатся под натиском давления и ломаются, свернув не по той дороге. — Что? — А ты не знал? — удивляется Намджун. Предвкушающие сцены горят перед глазами, поглощённые кровавыми языками пламени и потухают, оседая на дно кусками из будущего кадра. И у Джина крылья расправляются, получая глоток свободы, перьями лёгкими помещение заполняет, ликует, что-то в голове высстраивая. — Что ж, замечательно, — улыбается слуга и быстро покидает спальню, погружаясь в густую тьму коридора.